Ленинград-43 (Мв-7)

Но между конвоем и германскими кораблями шел "вашингтонец". А главные силы янки, были видны на севере, но тоже гораздо ближе транспортов — новый линкор, три крейсера, три дивизиона эсминцев.

За "Фридрихом" шел "Гнейзенау", не в кильватер, а правее. За ним, таким же строем пеленга, "Шарнгорст", замыкал строй "Зейдлиц". Оперативное время 14.15. Двенадцать миль до "вашингтонца" (это был "Теннеси"). Можно начинать пристрелку — а заодно взглянуть, то такое французская артиллерия с немецкой командой. Полузалпами — по четыре снаряда. Тактика простейшая — быстро потопить, и прорываться вперед, к конвою, если сделать это быстро, янки не сумеют помешать!

Отлично! Уж на втором полузалпе накрытие, на третьем одно попадание! И еще одно! Кстати, пора и "Гнейзенау" вступить, пожалуй, он достанет до второго янки. Великолепно — первым же залпом, одно попадание, на "супер-Дакоте" пожар! Тиле почувствовал радость — если такое начало боя, то что же будет в конце?

-Как на маневрах — произнес Хюффмайер, командир корабля, такде пребывая в отличном настроении (и наверное, уже мысленно примеряя Мечи к своему Рыцарскому Кресту — подумал Тиле — Дубовые Листья наш Фридрих уже получил за Брест) — кажется, мы выбили у него четвертую башню. Сейчас взорвется! А, черт!!

"Фридрих Великий" задрожал от ударов по броне. "Нью Джерси" наконец открыл огонь, быстро пристрелявшись, добился подряд сразу нескольких попаданий — хорошо, что все пришлись в броневой пояс, на предельной дистанции выдержавший удар. И это было неприятно, хотя пока терпимо.

-"Шарнхорсту", обход слева — приказал Тиле — надеюсь, герр Кранке не забыл. Все, как обговаривалось. "Зейдлицу" — с ним, от него тут толку мало, от эсминцев отобьемся сами, а вот если он врежется в конвой...

Два замыкающих корабля покинули строй эскадры и на полном ходу устремились влево, почти точно на запад. Не отпустить ли с ними и "Гнейзенау" — нет, там у янки один лишь легкие крейсера, для него не противники, а вот здесь он может мне помочь, пушки на нем не слабее моих. Вот только не попадает отчего-то. Черт, черт!!

Снова попадание с "Нью Джерси" — на этот раз не в борт, а в надстройку "Фридриха", вспыхнул пожар, первая шестидюймовая башня правого борта выведена из строя. А этот старый линкор впереди, горит, принимая мои снаряды, но не уходит с пути! Он тоже стреляет, но дистанция все же великовата, и у него работают лишь две башни из четырех. Да когда же он взорвется, или утонет?!

И тут, со страшным грохотом, будто обрушилось небо. Или крыша боевой рубки — отправив всех присутствующих в ней в глубокий нокдаун. Было полное ощущение, что весь отсек подняли, и с силой встряхнули. Прямое попадание шестнадцатидюймового снаряда "Нью Джерси" в рубку с правого борта.

-Герр адмирал!

Тиле пришел в себя. Очень болела голова, из ушей текла кровь. Вокруг была суета, в тусклом свете аварийного освещения, кто-то стонал, кого-то куда-то несли. Часть оборудования и приборов была разбита, но броня выдержала удар. Увидев Хюффмайера, державшегося на ногах и даже отдающего команды, Тиле испытал облегчение — значит, руководство утеряно не было, бой управлялся. Доложите обстановку!

-"Гнейзенау" взорвался, герр адмирал! Попадание в погреб, носовые башни!

Может кто-то и остался жив — хотя вряд ли. Вопреки распространенному заблуждению, взрыв погреба боезапаса не разносит корабль в мелкие куски — но причиняет такие повреждения, что потеря плавучести и остойчивости происходит очень быстро. И обычно нет времени выскочить наверх, даже тем, кто не был ранен, контужен, оглушен, обожжен паром из лопнувших паропроводов. Те, кто остаются в задраенных отсеках, еще могут завидовать захлебнувшимся сразу. Впрочем, те, кто успел выпрыгнуть за борт, проживут немногим дольше — мы не можем подобрать их, оставшихся далеко за кормой, янки тоже будет не до того, разве что найдут кого-то после боя.

Так что — к дьяволу! Единственное, что мы можем для них сделать — это отомстить!

"Фридрих" хорошо держал курс, не получив пока серьезных повреждений, все же французы сумели построить хороший корабль. "Теннеси" впереди горел весь, от носа до кормы, и на "Нью Джерси" тоже видны были пожары. Время 15.00 — от начала боя не прошло и часа, все еще впереди!

Судьба решила пока подыграть немцам. Шесть "юнкерсов" 6й эскадры вышли на "Интрепид". "Хеллкеты" отработали великолепно, четыре бомбардировщика были сбиты, но авианосец получил попадание в палубу полутонной бомбой. Большого пожара не было, американцы извлекли должный урок из гибели "Монтерея" — всего лишь дыра в полетной палубе, несколько метров в поперечнике. Это могло быть исправлено в походных условиях, но на то требовалось время, и лучший из авианосцев на несколько часов лишился возможности принимать самолеты — выпускать же, теоретически, было можно, катапультами, после чего они должны были садиться на эскортники. Проблема была в том, что для "хеллкетов" и "хеллдайверов" это было далеко не простой задачей, все ж для них оптимальной была палуба побольше — и на борту эскортных авианосцев был малый запас торпед, причем старого ненадежного образца, Мк-13, а крупнокалиберных бомб не было совсем. Тиле не мог этого видеть, ведь "Интрепид" занимал место в ордере по другую сторону конвоя — но трудно было не заметить, что самолетов янки в небе заметно убавилось.

И начался бой на левом фланге, в хвосте конвоя. "Нью Джерси" был связан боем с "Фридрихом", находясь к тому же к востоку от него, а у "Теннеси" были выбиты кормовые башни — и остановить прорыв к транспортам "Шарнхорста" и "Зейдлица" могли лишь "Санта Фе" и "Монпелье", отличные корабли, нового проекта, недавно вошедшие в строй — но всего лишь легкие крейсера, с шестидюймовым главным калибром.

Адмирал Раймонд Спрюэнс. Линкор "Нью Джерси".

"Теннеси" горел. Старый корабль принял в себя не меньше двадцати попаданий, сам ни разу не поразив противника — но пока еще держался. Хотя стреляла лишь одна башня из четырех. Спасала, как ни странно, отличная баллистика вражеских пушек, высокая скорость их снарядов — попадания шли по настильной траектории, в борт и надстройки, причиняя страшные разрушения и пожары в небронированных частях, но броневой ящик "цитадели" по ватерлинии не был поврежден. Мачты и труба были снесены, но антенны уцелели — а скорее всего, матросы дивизиона живучести ползают там под огнем, соединяя порванные кабели, чтобы работали связь и СУО. И страшно было представить, какие там потери в экипаже.

-Но это война — подумал Спрюэнс — и ведь "Теннеси" был включен в состав соединения в последний момент, считалось что его девятнадцать узлов безнадежно свяжут эскадру, а значит, он не примет участия в бою. Немцев считали дичью а не охотниками, мы строили планы как поймать Тиле, а не как отразить его атаку. Жаль парней — но если бы не было "Теннеси", все эти снаряды достались бы нам.

Бой поначалу все же развивался успешно. Казалось, немцы сами лезут в капкан, впереди "Теннеси", в то время как "Нью Джерси", пользуясь преимуществом в скорости, обходит справа, и эскадра Тиле оказывается зажатой в два огня с разных сторон, поврежденных добьют эсминцы, а хвост конвоя прикроют крейсера. Если же "берсерк" повернет влево, пытаясь обрезать конвою корму, то под удар "Нью Джерси" сначала попадают слабейшие, "Шарнхорст" и "Зейдлиц", а после их расстрела и "Ришелье" с "Гнейзенау" не уйти. Мы задержались с пристрелкой, и успели даже получить, не слишком, но неприятно — но ответ был сокрушителен: "Гнейзенау" взорвался! И почти одновременно, доклад — два последних корабля немцев уходят на запад. А "Ришелье" остается на прежнем курсе, не давая их преследовать!

Где этот чертов Олдендорф? Он должен был спешить сюда, нам на помощь, так быстро, как только может! Будь у нас четыре линкора против даже всех семи — и спорить было бы не о чем. Теперь остается лишь скорее потопить флагман Тиле и идти на выручку крейсерам. "Санта Фе" и "Монпелье" сумеют задержать противника, но ненадолго, два легких крейсера против линейного и тяжелого, это слишком разная весовая категория. Есть еще эсминцы — но шанс на успех дневной атаки слишком мал.

Кто там сказал, что планы живут до столкновения с врагом? Черт бы побрал этих гуннов, прорвавшихся к "Интрепиду"! В воздухе творится непонятно что — самолеты, поднятые с эскортных, пытаются атаковать гуннов, те огрызаются зенитным огнем, а еще появляются "мессершмидты" и начинается свалка, что не добавляет хладнокровия пилотам — какой-то недоумок на "авенджере" умудрился отбомбиться по "Кросби", как можно спутать эсминец постройки 1919 года с немецким крейсером? Теперь зенитчики стреляют, как кажется отсюда, почти по любой воздушной цели, оказавшейся в пределах досягаемости, не работает привычная по Тихому океану тактика, истребители в дальней зоне, зенитки над кораблями, слишком близко сошлись эскадры, прямо над палубами идет воздушный бой, и если мои парни еще как-то отличают своих и чужих, то эскортные этому не обучены! По докладу, уже сбили четверых — не удивлюсь, если половина окажется своими. И этого проклятого "Ришелье" все не удается разбить, а два других гунна уже стреляют по крейсерам!

Адмирал принимал доклады, представляя поле боя. И отдавал приказы, подобно шахматисту, передвигающему фигуры. "Теннеси" развернуться, полуциркуляция вправо, и на контркурс, идти на выручку крейсерам. А "Нью Джерси" продолжить движение на юго-восток — если немец будет по-прежнему идти на конвой, то он подставит нам корму, где нет орудийных башен, "мертвый сектор", и мы начнем бить его совершенно безнаказанно, значит он отвернет вправо, от конвоя. И мы сделаем его, черт возьми!

"Ришелье" не отворачивал. Он мог бы уже достать до конвоя, но ему мешала дымовая завеса, поставленная эскортными кораблями. У гуннов не было хороших радаров, тем более связанных с СУО, он не мог стрелять, не видя цель. Теперь он развернул башни вправо, и "Нью Джерси" начал получать попадания — в носовую часть, хорошо что выше ватерлинии, в надстройки, в лоб второй башни (без пробития, но несколько человек были убиты и ранены осколками, отлетевшими от брони). Пожалуй, не следует отпускать "Теннеси" — подчинившись переданному приказу старый линкор начал обратный поворот. Адмирал понимал, что у избитого корабля есть все шансы не пережить этот бой — но другого выхода не видел. Если немецкий линкор, управляемый взбесившимся маньяком-убийцей, врежется в строй транспортов, стреляя на оба борта из всего, включая зенитки, будет бойня, тысячи тел в воде, расстреливаемые и под винтами. Значит, допустить этого нельзя, любой ценой.

Одним из преимуществ американцев была безупречно работающая связь — с более совершенной аппаратурой и лучшей организацией. Спрюэнс знал, что там, за дымом, должна быть оперативная группа TF-52.7 — эскортный авианосец "Кроатан" и четыре "корабля ПЛО", бывшие эсминцы еще той войны, те самые "четырехтрубники", за полсотни которых Америка приобрела у Британии все ее базы в Западном полушарии. По иронии судьбы, этим эсминцам, как и "Теннеси", так и не довелось повоевать тогда, вступая в строй уже в восемнадцатом-девятнадцатом году, а к этой войне они уже устарели. При переоборудовании в противолодочники, с них снимались два трехтрубных торпедных аппарата из четырех, и часть артиллерии, взамен ставились новые зенитки и "хеджехоги" — но старички все еще развивали тридцать узлов, и могли дать шеститорпедный залп. А по левому борту "Нью Джерси" разрезали волну легкий крейсер "Окленд" и восемь "флетчеров", эсминцы постройки этого года, тридцать два узла и по десять торпед с каждого. И еще восемь торпед с "Окленда". Пока лишь приготовиться — Спрюэнс знал, что такое, эсминцам атаковать днем линкор с еще не выбитой артиллерией. Ублюдку Тиле осталось до конвоя всего семь миль, меньше двадцати минут хода. И оставалась еще надежда, что удастся влепить ему хорошо, сбить ему окончательно ход, просто заставить отвернуть — и не кидать эсминцы в убийственную атаку.

Доклад с "Санта Фе": крейсерам приходилось очень туго. "Нас рвут снарядами на куски, большие затопления и пожары. Если не будет разрешения на отход, через полчаса погибнем". Разрешения не будет. Простите, парни, но за вами конвой!

Что может произойти за полчаса? Например, разберемся с этим большим ублюдком. И подойдет наконец Олдендорф — если опоздает, сделаю все, чтобы он предстал перед трибуналом, "президентский крестник". Тогда уже гуннам придется думать о своем спасении. А пирату Тиле болтаться на рее — он не заслужил, чтобы с ним обращались, как с честным врагом!

И тут очередной немецкий снаряд попал в "Нью Джерси" и разорвался где-то в глубине корабля. И доклад в ЦП — от сотрясения вышел из строя центральный автомат стрельбы, главный вычислитель. Башни перешли на резервный режим, по таблицам, что ощутимо снижало меткость и скорострельность. Шанс остановить пирата до того, как он ворвется в ордер конвоя, стал призрачным. Значит, эсминцы в бой, и "Америка надеется, что каждый выполнит свой долг".

Это было красивое зрелище — дивизион эсминцев в атаке. А навстречу им, с другого борта, от конвоя, рванулись "четырехтрубники". Уставная дистанция пуска торпед, две мили, максимум две с половиной, дальше уже нет никакой уверенности попасть, а с пяти миль не попадал никто и никогда. А для артиллерии пять, это дистанция ниже средней, а две, считается уже накоротке, промахнуться нельзя. Взорвался и затонул "Окленд", засыпанный градом шестидюймовых снарядов из бортовых башен немца, и в завершение получивший два попадания главным калибром, единственной пользой было, что крейсер отвлек на себя большую часть огня, иначе доставшегося бы эсминцам. Погиб "Ишервуд", разорванный надвое прямым попаданием пятнадцатидюймового снаряда. Затонул "Рингголд", до выпуска торпед. Горящие "Фуллом" и "Хатчинг" свернули с курса, не решившись продолжать. "Льюис", успевший дать залп, с трудом ковылял назад, кренясь на правый борт. На "Коттвее" была снесена за борт рубка вместе с мостиком и командиром, на ее месте бушевал пожар, угрожая погребам носовых орудий. Даже "Тейлор" и "Поттер", пострадавшие меньше других, имели по паре-тройке попаданий. Как ни странно, но "четырехтрубники" оказались более удачливыми, только один из них, "Кейн", был потоплен, остальные три, с разной степени повреждениями, благополучно укрылись за дымовой завесой, выпустив торпеды.

Шестьдесят четыре "рыбки" ушли к цели, с двух сторон. Попали шесть. "Ришелье" имел хорошую ПТЗ, даже с такой экзотикой, как заполнение "резиновой пеной", "Эбонит муссе". Но — целых шесть торпед, причем две почти в одно место. Немец кренился, оседал носом, и быстро терял ход. Ему во было не до прорыва к конвою.

-Уважающий себя игрок спустил бы флаг — подумал Спрюэнс — и если этот сумасшедший не намерен, то тем хуже для него.

Следующий доклад однако, не был так хорош. На левом фланге создалась чрезвычайно опасная ситуация. И надо было немедленно вмешаться, бросив здесь все. Или ж добивать проклятого пирата — но тогда все усилия по спасению транспортов пошли бы прахом.