Книга 5: Сумерки

— Тогда я пойду с Еленой, — рассуждал Мэтт. — Так как шериф — моя проблема. И я хотел бы пойти в место, где я видел дерево...

Сразу все девушек запротестовали.

— Я сказал "я хотел бы", — сказал Мэтт. — Не то что бы мы должны планировать это. Это слишком опасно.

— Хорошо, — сказала Елена. — Бонни и Мередит идут навестить Кэролайн, а мы с тобой пойдем охотиться за Дамоном, верно? Я бы предпочла охотиться за Стефаном, но у нас сейчас слишком мало информации для этого.

— Хорошо, но прежде чем вы уйдете, может зайдете к Джиму Брайсу? У Мэтта есть оправдание заходить туда в любое время. И ты сможешь проверить, прогрессирует ли это в Тами, — предложила Мередит.

— Звучит как план A, B и C, — сказала Елена, и затем они, не сговариваясь, засмеялись.

Это был ясный день с жарким солнцем над головой.

В солнечном свете, несмотря на незначительное раздражение из-за звонка шерифа Моссберга, они чувствовали себя сильными и способными свернуть горы.

Никто из них даже не предполагал, что они собирались войти в худший кошмар их жизни.

Бонни отступила, в то время как Мередит барабанила в парадную дверь Форбсов.

Подождав некоторое время и услышав только тишину, Мередит забарабанила снова.

На сей раз Бонни могла услышать шепот и шипение миссис Форбс, и отдаленный смех Кэролайн.

Наконец, когда Мередит уже собралась позвонить в звонок — огромная неучтивость между жителями Феллс-Черч — дверь открылась. Бонни аккуратно выставила ногу, препятствуя ей закрыться снова.

— Здравствуйте, миссис Форбс. Мы просто, — Мередит заколебалась. — Мы только хотели видеть Кэролайн, если ей хоть немного лучше, — закончила она твердым голосом. Миссис Форбс смотрела на них так, как будто увидела призрака, от которого бегала всю ночь.

— Нет, нет. Ей не стало лучше. Она до сих пор...больна, — голос женщины был бесцветным и отдаленным, ее глаза смотрели ЧЕРЕЗ плечо Бонни. Бонни почувствовала, что ее волосы встали дыбом.

— Хорошо, миссис Форбс, — даже голос Мередит был неправдободобным и пустым.

Вдруг кто-то сказал:

— Ты в порядке?

И Бонни поняла, что это был ее собственный голос.

-Кэролайн...плохо. Она...не хочет никого видеть, — прошептала женщина.

Казалось, айсберг скользнул вниз по спине Бонни. Она хотела повернуться и бежать прочь от этого дома и его недоброжелательной ауры. Но тут миссис Форбс вдруг упала. Мередит едва успела подхватить ее.

— Она упала в обморок, — кратко сказала Мередит.

Бонни хотела сказать: "Ну чтож поделать, клади ее на коврик и побежали". Но они вряд ли сделали бы это.

— Мы должны внести ее внутрь, — решительно сказала Мередит. — Сможешь сделать это, Бонни?

— Нет, — так же решительно сказала Бонни. — Но разве у нас есть выбор?

Миниатюрная миссис Форбс оказалась тяжелой. Бонни держала ее за ноги и неохотно последовала за Мередит в дом.

— Мы всего лишь положим ее на кровать, — сказала Мередит. Ее голос дрожал. Что-то в этом доме ужасно тревожило — как будто волны давили на них.

А потом Бонни увидела это. Просто проблеск, когда они вошли в гостиную. Это спускалось в прихожую и это могла быть просто игра света и тени, но это смотрело на мир как человек. Человек, удирающий как ящерица, но не на полу. На потолке.

Глава 19. (Перевод: Your |Nice_Doll|? Cigarette-Smoke)

Мэтт стучал в дверь дома Брайсов, и Елена была рядом с ним. Елена замаскировала себя, убрав свои волосы в кепку для игры в бейсбол команды "Рыцари Вирджинии" и надев темные очки из одного из ящиков Стефана. На ней был надет огромный марон, морская рубашка Пэндлтон, пожертвованная ей Мэттом, и джинсы, из которых выросла Мередит.

Дверь открыла очень медленно, но за ней были не мистер или миссис Брайс, не Джим, а Тамра. На ней было надето...ну, почти ничего. На ней была тонкая полоска вместо бикини, которая выглядела так, будто ее сделали руками из обычного бикини — и оно почти разваливалось на части. На груди были прикреплены два круга, сделанные из картона с приклеенными на нем блестками. На ее голове была бумажная корона, ясно объясняющая, откуда она взяла всю эту мишуру. Она так же, как и корону, пыталась склеить две части бикини. Результат выглядел так, как будто ребенок пытался сделать одежду для певички из Лас-Вегаса или стриптизерши.

Мэтт тут же отвернулся и встал к ней спиной, но Тами бросилась к нему и повисла у него на спине.

— Мэтт Хонни-батт, — проворковала она. — Ты вернулся. Я знала, что ты вернешься. Но зачем ты притащил эту уродливую старую шлюху? Как же мы сможем...

Елена вышла вперед, потому что Мэтт уже поднял свою руку. Она была уверена, что Мэтт ни разу в жизни не ударил женщину, однако он был довольно чувствителен в некоторых темах. Таких, как она.

Елене удалось встать между Мэттом и удивительно сильной Тамрой. Она прятала улыбку, рассматривая одежду Тами. В конце концов, всего несколько дней назад она вообще не понимала табу на человеческую наготу. Теперь она это поняла, но это уже не казалось таким важным, как раньше. Люди были рождены в самой лучшей одежде — коже. Нет никаких причин, как думала она, носить фальшивую кожу, если только не становится холодно или некомфортно без нее. Но общество утверждало, что быть голым — значит быть безнравственным. И Тами пыталась быть безнравственной несколько ребячливым способом.

— Убери от меня руки, старая шлюха, — зарычала Тами, поскольку Елена держала ее, мешая подойтик Мэтту, а потом Тами покрыла ее трехэтажным матом.

— Тами, где твои родители? Где твой брат? — спросила Елена. Она проигнорировала обидные слова — они были всего лишь звуками — но она видела, как у Мэтта побелели губы.

— Ты извинишься перед Еленой прямо сейчас! Извинишься за то, что так разговариваешь! — потребовал он.

— Елена — зловонный труп с червями, копошашимися в ее глазницах, — пропела Тамра. — Но мой друг сказал, что при жизни она была шлюхой. Действительно, — тут последовал поток непристойностей, который заставил Мэтта задохнуться. — дешевой шлюхой. Понимаешь. Ничто не может быть более дешевым чем то, что отдается бесплатно.

— Мэтт, не обращай внимания, — спокойно сказала Елена и повторила. — Где твои родители?

Ответ смешался с потоком ругательств, но это была история — правдивая или нет — что мистер и миссис Брайс уехали в отпуск на несколько дней, а Джим сейчас со своей девушкой, Изабель.

— Хорошо, думаю, я должна помочь тебе переодеться в нормальную одежду, — сказала Елена. — Сначала ты примешь душ и смоешь всю эту рождественскую мишуру.

— Только попробуй, ха-ха! Только попробуй, ха-ха! — ответ был чем-то средним между ржанием лошади и человеческой речью. — Я склеила все это к себе клеем-моментом, — добавила Тами и начала хихикать на высокой и истеричной ноте.

— О господи...Тамра, ты понимаешь, что если в доме не будет какого-нибудь растворителя, тебя отвезут в больницу?

Ответ Тамры был грязным. И внезапно появился неприятный запах . "Нет, не запах, — думала Елена. — А удушливое, заставляющее желудок сделать сальто, зловоние.

— Упс, — Тамра снова истерично захихикала. — Пардон муа. В конце концов, это натуральный газ.

Мэтт прокашлялся:

— Елена...я не думаю, что мы должны оставаться здесь. Ее выходки и все...

— Они боятся меня, — захихикала Тамра. — Не так ли? — сказала она внезапно более низким голосом.

Елена посмотрела Тамре в глаза:

— Нет. Мне просто жаль маленькую девочку, оказавшуюся не в том месте и не в то время. Но, думаю, Мэтт прав. Мы должны идти.

Манера разговора Тами тут же изменилась:

— Простите...Я не понимала, что у меня такие гости. Мэтт, пожалуйста, не уходи.

Потом она шепотом сказала Елена:

— Он в порядке?

— Что?

Тами кивнула на Мэтта, который тут же повернулся к ней спиной. Он выглядел так, как будто чувствовал ужасное, отталкивающее очаровние от смехотворного поведения Тами.

— Он. С ним все хорошо?

— Мэтт, посмотри на это, — Елена держала маленький тюбик клея. — Я думаю, она приклеила клеем всю эту мишуру к себе. Мы должны позвонить в Службу Защиты Ребенка или куда-нибудь еще, потому что никто не может сейчас отвести ее в госпиталь. Знали об этом ее родители или нет, они не должны были оставлять ее одну.

— Я просто надеюсь, что они в порядке. Ее семья, — мрачно сказал Мэтт, выходя из дома с Тами, холодно провожающей их до машины и говорившей о том, "как хорошо провели время", "все они"

Елена тревожно смотрела на него с пассажирского места — без удостоверения личности и водительских прав, она, конечно, не могла водить:

— Может нам лучше отвезти ее в полицию? Ох, какая бедная семья.

Мэтт долгое время ничего не говорил. Его подбородок был твердым, а рот мрачно сжат:

— Я чувствую, что я ответственен за это. Я имею в виду, я знал что с ней что-то не так — и я должен был сказать об этом ее родителям.

— Ты разговариваешь как Стефан. Ты не несешь ответственность за каждого, с которым встречаешься.

Мэтт благодарно на нее взглянул и Елена продолжила:

— Вообще-то я собираюсь попроситьБонни и Мередит сделать одну вещь, которая докажет, что ты не ответственен. Я собираюсь попросить их проверить Изабель Сэтоу, девушку Джима. Ты никогда с ней не встречался, но Тами — возможно.

— Ты думаешь, что она тоже это получила?

— Я надеюсь, что Бонни и Мередит выяснят это.

Бонни остановилась, как вкопанная, почти выпуская ноги миссис Форбс из своих рук:

— Я не пойду в эту спальню.

— Ты должна. Я не могу тащить ее одна, — сказала Мередит и вкрадчиво добавила. — Слушай, Бонни, если ты пойдешь со мной, я расскажу тебе одну тайну.

Бонни кусала свои губы. Потом она закрыла глаза и позволила Мередит вести ее шаг за шагом в этот дом ужасов. Она знала, где находился спальня родителей Кэролайн — в конце концов, в детстве она часто играла в этом доме. Прямо по коридору и направо.

Она была удивлена, когда Мередит остановилась, сделав всего несколько шагов.

— Бонни.

— Что?

— Я не пытаюсь напугать тебя, но...

Это как раз и испугало Бонни. Ее глаза тут же открылись:

— Что? Что?

Прежде, чем Мередит успела ответить, она обернулась назад и увидела, что.

Кэролайн была сзади нее.Но она не стояла. Она ползала — нет, она удирала, так же как она это делала на полу дома Стефана. Как ящерица. Ее бронзовые волосы были нерасчесанными и свисали на ее лицо. Ее локти и колени торчали под немыслимыми углами.

Бонни закричала, но давление дома, казалось, выпустило весь воздух из ее легких. Единственный эффект, который возымел ее крик — Кэролайн посмотрела на нее быстрым движением своей, подобной рептилиям, головы.

— О Господи...Кэролайн, что случилось с твоим лицом?

Один ее глаз был черным. Или, вернее, багрянисто-красным, так раздувшийся, что Бонни знала — он скоро станет черным. На ее челюсти был еще один опухший кровоподтек.

Кэролайн не ответила — если не считать ответом шипение, которое она издала, удирая.

— Мередит, бежим! Она сзади меня!

Мередит ускорила шаг, выглядя испуганной — что еще больше пугало Бонни, потому что ничто не могло так потрясти ее подругу. Но как только они двинулись вперед с миссис Форбс, шатающейся между ними, Кэролайн проскользнула прямо под матерью в спальню своих родителей.

— Мередит, я не пойду в...— но они уже входили туда. Бонни брасала стремительные взгляды в каждый угол. Кэролайн нигде не было видно.

— Может она в шкафу, — сказала Мередит. — Так, дай мне пойти первой и положить ее голову на кровать. Мы сможем поправить ее позже.

Она обошла вокруг кровати, почти таща Бонни за ней и свалила туловище миссис Форбс на кровать так, чтобы оно лежало на подушках.

— Тебе осталось только положить ее ноги.

— Я не могу этого сделать! Кэролайн под кроватью, и ты это знаешь.

— Она не может быть под кроватью. Только если уменьшится до пяти дюймов, — твердо сказала Мередит.

— Она там! Я знаю. И...— добавила она отчаянно. — Ты обещала рассказать мне тайну.

— Хорошо, — Мередит в замешательстве посмотрела на Бонни. — Я вчера телеграфировала Алариху. Он забрался в такую глушь, что телеграф — единственный способ общаться с ним, и может пройти много дней, прежде чем мое сообщение достигнет его. Я подумала, что нам может понадобиться его совет. Я чувствую себя плохо, потому что прошу его сделать вещи, не относящиеся к докторантуре, но...

— Кому какое дело до докторантуры? Господь благословил тебя на это! — радостно закричала Бонни. — Ты все сделала правильно!

— Тогда хватит ныть и закинь ноги миссис Форбс на кровать. Ты сможешь сделать это, если наклонишься.

Кровать была очень большая. Миссис Форбс лежала под углом, пересекая ее, как кукла, брошенная на пол.

— Кэролайн собирается схватить меня.

— Нет. Давай, Бонни. Возьми ноги миссис Форбс, размахнись и...

— Если я подойду слишком близко к кровати, она схватит меня!

— С чего это вдруг?

— Потому что она знает, что может напугать меня! И теперь, когда я сказала это вслух, она точно это сделает.

— Если она схватит тебя, я пну ее в лицо.

— Твоя нога не такая уж и длинная. Ты попадешь в металлическую штуку у основания кровати.

— Ох, ради Бога, Бонни! Всего лишь помоги мнееееееееее, — последнее слово было уже криком.

— Мередит, — начала Бонни, а потом тоже закричала.

— Что это?

— Она схватила меня!

— Нет! Она уже схватила меня! Ни у кого не может быть рук такой длины!

— Или такой силы! Бонни! Я не могу заставить ее отпустить меня!

— Как и я!

А потом все слова утонули в крике.

После передачи Тами полиции, Мэтт вез Елену между лесов, которые также известные как государственный парк Фелла и это было...ну, прогулкой в парке. Они часто останавливались. Елена делала несколько шагов в сторону деревьев и звала — как бы вы это делали. А потом она возвращалась к ягуару, выглядя обескураженной.

— Я не уверена, что было бы так уж плохо, если бы здесь была Бонни, — сказала она Мэтту. — Если мы можем подготовить себя, чтобы выходить ночью.

Мэтт ненамеренно дрожал:

— Двух ночей было достаточно.

— Знаешь, ты никогда не рассказывал мне. Что случилось с тобой первой ночью. Или рассказывал, но тогда, когда я еще не могла понять слова.

— Ну, я ездил так же как сейчас, только на другой стороне Старого Леса — рядом с районом Расколотого Молнией Дуба...

— Точно.

— ...когда что-то появилось прямо посередине дороги.

— Лиса?

— Ну, оно было рыжим в свете фар, но оно не походило ни на одну лису, которую я когда-либо видел. А я ездил по дорогам с тех пор как мог водить.

— Волк?

— Ты имеешь в виду, как оборотень? Но нет — я видел волков в лунном свете и они больше. А этот был ни большой, ни маленький.

— Другими словами, — сказала Елена, сужая ее глаза. — Изготовленная на заказ тварь.

— Возможно. Я уверен, она отличалась от малаха, который загрыз мою руку.

Елена кивнула. Как она понимала, малахи могли принимать различные формы. Они они были одинаковы в одном: они использовали Силу и им нужно поглощать Силу, чтобы жить. И ими могла управлять более сильная Сила, чем была у них.