Большая прогулка. Часть 4. Шевалье де Сен-Дени

-Ясное дело, господин граф! Только отдать эту записку?

Де Гиш еще раз перечитал свое письмо. Пожалуй, он не нашел слова, чтобы передать коварство так называемой Луизиной подружки.

-Скажи ей на словах: пусть она остерегается свою подругу, как если бы это была сама... сама миледи!

-Кто такая "миледи"? — спросил паж.

-Одна очень красивая и очень злая женщина, — мрачно сказал де Гиш.

-Она была на самом деле? — опять спросил паж.

-К сожалению, малыш, была. И многим людям навредила.

-Расскажите, господин граф!

-Много будешь знать — скоро состаришься.

-А мадемуазель де Лавальер ее знает?

-На ее счастье, нет. Но наверняка, слышала. Ты все понял?

-Да, господин граф. Я пойду?

-Стой-ка! — вдруг сказал де Гиш, — Если она спросит, как тебя зовут...

-Я Франсуа.

-Неважно! Ей скажи, что тебя зовут Рауль.

-А это, между прочим, мое второе имя. Но чаще меня все-таки зовут Франсуа.

-Это не имеет значения, как тебя чаще зовут. Назовись Раулем, мне так надо. И смотри на нее внимательнее, изменится ли она в лице, когда услышит это имя.

-А зачем? — спросил паж, — Ведь короля зовут Луи!

-Так надо! — повторил де Гиш, — Уж очень ты любопытный!

-А я все равно узнаю! — заявил паж.

-Узнаешь, но сейчас болтать не время. Поспеши! И, как только вручишь мою записку — возвращайся и доложи обо всем. Мне. Лично!

-Я мигом! — ответил паж и убежал.

Поджидая мальчика, де Гиш бесцельно слонялся по своим апартаментам. До свидания с Генриеттой времени было слишком много. С Бражелоном он сегодня уже, по всей видимости, не встретится. И где его носит? Но завтра он обязательно разыщет Рауля. А сейчас... Чем бы заняться? Де Гиш машинально потянулся к своей гитаре, провел рукой по струнам, задумался, склонив голову к грифу. Он вспомнил последние события, арамисовский заговор, трагическую сцену встречи двух братьев, о которой ему рассказала принцесса — Людовика и Филиппа. Вспомнил и последние придворные интриги. Перебрал струны. "Вот что, — решил де Гиш, бренча на своей гитаре, — Подарю-ка я свою гитару Раулю. Сам я не могу составить ему компанию — Генриетта! А гитара у меня замечательная. Она его развлечет хоть немного. Решено!" И он стал наигрывать последнюю сочиненную им песню: "Заговоры с целью захвата власти". Де Гиш переписал песню, завязал алый бант на грифе, засунул стихи под гриф. А гитару в чехол. "Вот и все, — сказал он своей гитаре, — Ты хорошо мне служила. Послужи теперь моему другу. А песня эта — последняя, что мы с тобой сложили вместе. А что он сочинит, посмотрим. Но ты помоги ему, моя хорошая!"

-Господин граф! — закричал паж, — Вот и я! Как, быстро?

-Наконец! Как дела?

-Великолепно! Все сделано!

-Ты видел Лавальер?

-Да!

-Рассказывай!

Паж начал свой рассказ. Луиза то утро провела в церкви. Вернись она из церкви чуть пораньше, она нос к носу столкнулась бы с Бражелоном в Люксембургском дворце. Но какие-то четверть часа помешали им встретиться. К такому выводу де Гиш пришел, сопоставив факты. Паж, разумеется, ничего не знал и просто пересказывал свои впечатления. Де Гиш остался доволен мальчиком: записка прочитана и уничтожена. От одного упоминания миледи Луизочка вздрогнула и пролепетала: "Не может быть". А паж изо всех сил убеждал Плаксу, что для нее "Монталиха" пострашнее злодейки-миледи.

-Тут я, — продолжал паж, — Вспомнил, что вы велели мне назвать имя. Но вся беда в том, что м-ль де Лавальер и не думала спрашивать, как меня зовут. Я, конечно, мог сразу представиться, но тогда мне не пришло в голову. Что было делать? Мадемуазель сидела в кресле, закрыв лицо руками. "Ора мой враг, — прошептала она, — Я не верю. Этого не может быть. Если всех считать врагами, то и жить невозможно".

И вот что я сказал ей: "Мадемуазель, не отчаивайтесь. У вас есть друзья, и мой господин из их числа. Разве он стал бы вас предупреждать о кознях Монталишки, не будь он вашим другом?!

-Спасибо, дорогой мальчик, — вздохнула мадемуазель де Лавальер, — Но лучше бы я ничего не знала!

-Предупредив вас, мой господин сам рисковал, и все-таки он вас предупредил! Но, передавая записку, граф де Гиш велел (тут я решил, господин граф, что настало время назвать себя по имени) "Проследи, пожалуйста, Р-р-рауль, чтобы м-ль де Лавальер уничтожила записку в твоем присутствии. Ты ведь сделаешь, как я сказал, не так ли,

Р-р-рауль?" И я пообещал господину де Гишу, что....

-Ах! — воскликнула мадемуазель, — Что ты сказал?

-Я поклялся господину де Гишу, что вы уничтожите записку в моем присутствии, сударыня!

-Тебя зовут... Рауль?

-Ну-ну, что она? — заинтересованно спросил де Гиш.

-Ого! Что она! Она побледнела. Глаза ее наполнились слезами. И она это имя так выговорила, таким нежным голоском... Умирающим каким-то. Вы слышали, когда м-ль говорит этаким умирающим голоском?

-Да-да, — сказал де Гиш, потирая руки, — Ты молодец. Вот тебе луидор.

-Это уже второй, — похвастался паж, — Первый дала м-ль де Лавальер.

-Ты посмел взять у нее деньги?

-Я отказывался, она сама... И конфет дала! Конфеты я слопал по дороге из Люксембургского. А еще она меня поцеловала! Вот сюда! — паж ткнул себя пальцем в щеку, — И письмо ваше мы сожгли вместе. Она осталась в своей комнате, а я побежал к вам. И я убежал как раз вовремя, потому что Монталишка эта как раз к ней направлялась. Задержись я на минуту, Монталишка застукала бы меня в комнате мадемуазель де Лавальер, и я волей-неволей подвел бы вас. Но, господин граф, вы обещали мне рассказать, да я и сам смекнул, что фаворитка короля когда-то любила, а может и продолжает любить некоего Рауля? И вы, поэтому мне велели так назваться?

-Завтра ты сам его увидишь, — сказал де Гиш, — Мы отвезем ему вот это.

-Вашу гитару?

Де Гиш кивнул.

-И вам не жалко?

Де Гиш покачал головой.

-А сейчас проедай с друзьями мой луидор и луидор Луизы. Но завтра утром жди меня с лошадью.

-И с гитарой?

-И с гитарой. Я тобой доволен. Ты далеко пойдешь, Франсуа-Рауль!

-Здорово! Это же интрига, да?

-Интрига, — усмехнулся де Гиш.

Паж поклонился и побежал проедать свои два луидора. Но назавтра они не нашли Рауля в Доме Генриха Четвертого, и гитара была передана Оливье де Невилю.

Глава 23. Женская дружба.

Предупреждение графа де Гиша успело вовремя. Ора де Монтале все утро обдумывала, как побольнее ужалить свою подругу и направлялась к ней, заранее заготовив несколько фраз, способных привести Луизу в отчаяние. Получив письмо, Луиза насторожилась, не успев даже продумать защиту: удар был слишком неожиданным. Она во всем доверяла Оре де Монтале и от нее не ожидала подножки. Но за несколько минут между уходом пажа и появлением Монтале Луиза заставила себя собраться с мыслями и обдумать ситуацию спокойно, хотя сердце у нее билось отчаянно, лихорадочно. И она всей душой желала, чтобы письмо было неправдой, клеветой, пасквилем. И Ора, которую она считала своей лучшей подругой, была бы ни в чем перед ней не виновата.

Ее предупредил де Гиш, но какая выгода от этого де Гишу? Почему де Гиш ее предупреждает? Друг ли ей де Гиш? И, да и нет, сказала себе Луиза. До тех пор друг, пока его личные интересы не сталкиваются с моими. Дуэль с де Вардом — первое доказательство. Де Гиш дрался вовсе не из-за меня, не за мое доброе имя, не за Рауля, хотя весь Двор принял эту версию. Но все знали, что истинной причиной дуэли была принцесса. А меня подставили. Я стала поводом. Иногда де Гиш бывает искренним, отважным, бескорыстным. Но, защищая свою любовь, свою принцессу, он может лгать, интриговать, хитрить, как все придворные.

Правда, в письме де Гиш, упоминая "друга детства", явно намекает на Рауля. Выходит, де Гиш предупреждает меня по просьбе Рауля? Значит, они встретились, и Рауль что-то узнал о кознях Монтале? Тут совсем ничего не ясно: я вижу Монтале каждый день, и ничего не знаю, а Рауль предупреждает меня через де Гиша.

А могу ли я сейчас верить даже Раулю? Может быть, Рауль хочет, чтобы я оказалась в изоляции, хочет лишить меня единственного друга.

"О, нет, — сказала себе Луиза, — Рауль на это не способен. Скорее я разуверюсь в Оре, чем в нем. Но мы, увы, никогда не будем друзьями". И все-таки непонятно, как он сговорился с де Гишем? И что знает Рауль о Монтале? И паж подослан неспроста. Паж так оглушительно выкрикнул его имя, и так уставился на меня, что я поняла — мальчик подучен. Кто же остается из моих друзей? Кому я могу верить, на кого положиться? Де Гиш будет защищать меня, если это не повредит принцессе. Принцесса для него превыше всего. А меня принцесса ненавидит по-прежнему. А у Рауля, увы, с принцессой прекраснейшие отношения.

Д'Артаньян? Он не раз вставал на мою защиту, он защищал меня и словом, и шпагой. Но... случись что с Бражелоном, гасконец из друга станет моим злейшим врагом. Рауль? Он тем более. Он не дает о себе знать, и я боюсь, что...."

-Луиза! Ты плачешь? Что с тобой?

Луиза вздрогнула — на пороге стояла Монтале.

-Людовик?

Луиза покачала головой.

-Принцесса?

Снова жест отрицания.

-В чем же дело? — допытывалась Монтале. Прежде Луиза приняла бы вопросы подруги за дружеское участие и не стала бы скрывать свои чувства. Но, предупрежденная де Гишем, Луиза отвернулась, и прошептала, избегая взгляда Монтале: "Просто так..."

-Знаю я твое "просто так", — недоверчиво протянула Монтале, — Ты что-то скрываешь от меня?

-Нет, Ора, у меня действительно нет причин для слез. Просто плохое настроение. Разве у меня не может быть плохое настроение? Эти тучи, мрачные, противные...

-Ты же любишь Солнце-Короля, Луизочка! Конечно, тучи нагоняют на тебя тоску...

-Даже когда я не знала Людовика, мне всегда было грустно в пасмурную погоду. Вот и все.

-Не притворяйся, милочка! С чего бы это ты загрустила? Ведь король эти дни был с тобой так любезен...

Луиза пристально посмотрела на свою подругу. Она завидует? Нашла чему завидовать! Эта любовь — такое мученье! Разве Ора может понять все ее переживания!

-Значит, дело не в короле? А кстати, где ты вчера пропадала все утро?

-Я была в церкви, — сдержанно сказала Луиза.

"Если людям нельзя верить, если все живут по закону "каждый за себя", если все они друзья до какого-то предела, а потом, черта, за которой, друг становится врагом, у меня остается последнее убежище — Бог! И я могу верить только Богу!"

-Ах, бедная святоша! Жаль, право, жаль, что ты у нас такая богомолка! Не посвяти ты все вчерашнее утро молитве... хм! "Святая Луиза", ты могла бы видеть весьма интересное зрелище!

Теперь наивная Луиза почувствовала, с какой язвительной иронией Монтале обозвала ее богомолкой и как зло прозвучало у нее "святая Луиза". Прежняя Луиза не обратила бы внимания на тон Монтале.

-Ты издеваешься над моей Верой?

-О, не делай из мухи слона! Я люблю пошутить, посмеяться, ты же отлично это знаешь!

"А, может быть, это так и есть? Может быть, де Гиш и Рауль ошибаются? Может быть, мне кажется, что она издевается надо мной? Я же так любила Ору де Монтале, как страшно сознавать. Что она меня ненавидит..."

-Ора, можешь шутить и смяться, сколько твоей душе угодно. Но Бог — не объект для шуток.

-Аминь, — усмехнулась Монтале, — Спустись с небес на землю, "святая

Луиза". Не будем шутить со святыми. А поговорим об интересном зрелище, которого ты лишилась из-за своей набожности.

-Что может быть интересного в Люксембургском дворце? — устало вздохнула Луиза.

-Вернее — кто? — уточнила Монтале, — Жаль, право, жаль, что ты вчера задержалась. Говоря об "интересном зрелище", я имею в виду твоего рыцаря.

-Я тебя не понимаю! О ком ты?

-Ах, как быстро ты все забыла!

-Я ничего не забыла, но все-таки я не понимаю, кого ты имеешь в виду.

-Бражелона, кого же еще!

-Что?!

-Вы разошлись на какие-то минут десять-двенадцать. Он был в Люксембургском дворце. Ты улыбаешься? После того, что наговорил этот бедняга, тебе будет не до улыбок!

Луиза увидела в визите Рауля в Люксембургский дворец то, что хотела — попытку к примирению. Ее преследовали последние слова Рауля "В этом мире мы не должны больше встречаться"*

.............................................................................................

А.Дюма. "Виконт..."

..............................................................................................

-Что он мог сказать тебе? — вздохнула Луиза.

-О, детка, ничего хорошего в твой адрес!

Луиза сжалась.

-А ты ждала чего-то иного, Луизочка?

И тут Луиза забыла о предупреждении де Гиша и доверчиво сказала:

-Я думала, раз он вернулся...

-А кто тебе сказал, что он вернулся? Не радуйся, ты же еще ничего не знаешь!

-Но ты же сама сказала, что встретила Рауля в Люксембургском дворце...

-Называй это прощанием, а не возвращением, милочка.

-Почему?

-Сейчас ты все узнаешь, моя дорогая...

Эту новость Монтале приберегала под конец, чтобы вернее добить свою подругу.

-Скажи мне все! — потребовала Луиза, — О чем вы говорили?

-Хи-хи! "Даже плохую весть с улыбкою скажи"! Кого я цитирую, Луизочка?

-Ты цитируешь Джульетту Капулетти, — печально прошептала Луиза, — и я подписываюсь под ее словами. Скажи — что сказал...

-"Что сказал..." Рауль? Держись, Луизочка. Он тебя ненавидит и презирает. А ты ждала другое? — повторила Монтале свой вопрос.

Луиза не могла так быстро перестроить психологию и откровенно ответила:

-Да, Ора, я ждала другого!

-Ты надеялась услышать, что он тебя любит по-прежнему?

-Я надеялась... Я думала, он хочет помириться со мной.

-О, не надейся! Мира между вами никогда не будет!

-Ты уверена в этом?

-Да. Вот собственные слова твоего бывшего рыцаря: "Я любил ее, я верил в нее, а теперь мы с ней в расчете: я перестал испытывать к ней чувство любви".*

....................................................................................................

А.Дюма. "Виконт..."

....................................................................................................

-Он так и сказал?

-Да, Луизочка, я отвечаю за каждое слово! Я даже готова поклясться, что передаю тебе эти слова совершенно точно. Не правда ли смешно "испытывать чувство любви"! Вот выдал!

-Но он же не сказал, что ненавидит меня!

-Ты как утопающий, что хватается за сололминку. От любви до ненависти один шаг!

-Но Рауль этот шаг не сделал! Я тебе не верю!

-И напрасно!

-Мы помиримся. Мы встретимся и помиримся. И мы будем друзьями. Рауль все поймет. Он такой умный, такой добрый! Он защитит меня от них...

-Ага! Тебе понадобился защитник? А как же король? Нет. Малышка, вы не встретитесь. Ты опоздала, девочка! И то, что ты сейчас лепетала о Рауле — да, я согласна, он умный, он добрый. Но при все при том, он очень самолюбивый, не так ли? А когда задето самолюбие, ум и доброта исчезают. И вместо добродушного умницы ты увидишь жестокого глупца. Запомни же, моя бедная Луиза, Рауль тебя ненавидит — это однозначно, — и Ора в третий раз спросила, — Неужели ты надеялась на что-то иное?