Было очень жарко и я попросил Иррека открыть колпак пилотской кабины и направить струю свежего кондиционированного воздуха на утоптанную ребятней площадку перед логовом. В тот момент, когда струя свежего воздуха упала на землю, из входного отверстия логова появилась тройка страшных серых хищников, которая демонстрировала высокую дисциплинированность и послушание. Обе маленькие дамочки были несколько осторожны и, на всякий случай, пустили вперед своего храброго братца по имени Тарзан. А Тарзан просто трусил, он прижимался к матери и глазами-бусинками смотрел на меня и на эту страшную и посвистывающую штуку, нависшую над полянкой. Меня он узнал мгновенно и через секунду бесстрашно вцепился острыми зубами в рукав моего комбинезона, вскарабкался по нему и тут же полез в один из нагрудных карманов, чтобы узнать, нет ли там чего-нибудь сладкого. А дамочки с вежливым любопытством, присев, наблюдали за отважными приключениями своего братца.

Пользуясь моментом, я сунул галету из НЗ в карман с Тарзаном, откуда послышался мощный хруст, и присел на завалившийся ствол одного из деревьев и начал изливать Лиззи душа, рассказывая о своих похождениях за прошедший день. Рассказал о появлении опаловых глаз, когда прослышала о моем неожиданном невозвращении с боевого задания, и о ее мгновенном возвращении на родину для решения вопроса производства мужского одеколона и женских духов на основе запаха одной из ее дочерей. Тут Лиззи не выдержала и громко расхохоталась, но смеялась она чисто по волчьи, обнажая верхние резцы пасти и издавая кхекающие горловые звуки. И этот ее смех, идущий из глубины женской души, совершенно меня не обидел, а ведь я так рассердился тогда, когда опаловые глаза решила вернуться в страну из-за этой, по моему глубокому мнению, мелочи. А лиззины дочурки смеялись, оказывается, что они тоже понимают мысленную речь, чуть-чуть по-девчоночьи — тихо хихикая и повизгивая. Тогда я Лиззи и предложил свою знакомую самочку, ее дочку, которая пометила меня, назвать "Шанелью", Лиззи окончательно развеселилась и уже смеялась от всей души. Но тут я заметил поскучневшую мордочку второй дочери и предложил назвать ее "Пенелопой" в честь своей жены, что было восторженно встречено всем семейством.

После такого начала разговора, я в лиззином семействе почувствовал себя совсем, как дома, и очень жалел, что опаловые глаза из-за своего торопливого возвращения домой на родину, не смогла с ними познакомиться. В этот момент героический мужской баритон вторгся в наш семейный разговор и попросил меня представить его этим замечательным личностям. Это Иррек не выдержал своего электронного одиночества и захотел познакомиться с моими друзьями. Вначале его голос несколько напугал детишек, но секунду спустя, когда перед ними возникло трехмерное изображение молодого парня с добрым лицом и одетого в таком же комбинезоне, что был и на мне, то ребятня тут же пришла в себя и стала по очереди представляться моему автопилоту. Меня несколько удивило тот факт, что Иррек, оказывается, имел навыки мысленного общения вне пределов пилотской кабины истребителя, но его появление все семейство восприняло с благосклонностью.

Я уж было забыл о том, что в моем нагрудном кармане комбинезона находился Тарзан, и почти прозевал момент, когда он, представившись Ирреку, решил поближе познакомиться с новым человеком и перепрыгнуть с моего комбинезона на его, совершенно не подозревая, что имеет дело с трехмерным изображение, а не самим человеком. Извернувшись каким-то образом, я поймал этого маленького стервеца в высшей точке его прыжка за некоторую выдающуюся заднюю часть его тела, чтобы не дать ему, пролетев через изображение Иррека свалиться с высоты моего роста на землю. Упав на землю, Тарзан мог что-нибудь повредить в своем организме. Лиззи успела только ахнуть, как ее бесцеремонный малыш вновь оказался в надежных руках.

Но мне очень хотелось продолжить задушевную беседу с Лиззи, но шумное окружение хотело быть центром внимания и не давало нам возможность возобновить беседу. Поэтому, чтобы поговорить с волчицей в спокойной обстановке, я шепнул Тарзану, что только что познакомившийся с ним мужчина-изображение является автопилотом ультрасовременного истребителя. Как все мальчишки мира, Тарзан страшно любил играть в войну и быть на ней пилотом-истребителем. Он не успокоился до тех пор, пока не оказался в кабине Х76 и не пригласил туда своих сестричек, которые умирали от женского любопытства, все посмотреть и потрогать своими лапками. Через минуту мой истребитель вместе со всей ребятней и автопилотом Ирреком скрылся в синеве неба, а мы с Лиззи могли продолжить наш душевный разговор.

Она внимательно выслушала мой рассказ о черных красавицах и Генерала и, вполне разумно, по-женски мудро, заметила, что мой командир взрослый мужчина и своим поведением сам определяет свою жизнь. Когда я попытался возразить и сказал, что это именно я позвал красавиц помочь себе и совершенно не собирался выдавать их замуж за генералов. Если бы я знал, что в этой африканской стране существует традиция, согласно которой, любой мужчина обязан брать в жены женщину, взглянувшую ему в глаза, то никогда в жизни не попросил бы помощи у женщины, а постарался бы найти для этого мужчину. Но Лиззи тут же остановила мои излияния виновности и глубокомысленно заметила, что бог создал мужчину и женщину для продолжения рода своего, а генерал слишком засиделся в холостяках, вот судьба и решила помочь ему решить эту проблему собственными силами. Поэтому, присутствовал бы я при этом или меня не было, какая разница, бог и судьба решили, что Генерал должен был покинуть Африку женатым человеком, вот ему и нашли жену с черной кожей.

Это разговор с разумной волчицей Лиззи меня успокоил, и я поверил в свою невиновность. Здесь я не удержался и спросил Лиззи о хозяине семейства. Волчица улыбнулась и ответила, что он хорошо мне знаком. Я тут же подумал о своем четвероногом друге капитане Т.Т. Трезорове и вспомнил, как мы с Белояром однажды наблюдали его шашни с молодой волчицей из тайги во время нашего пребывания в учебных лагерях, когда мы еще учились в космической академии. Тогда я поинтересовался, почему он держит свое семейство в джунглях, а не на авиабазе. Лиззи улыбнулась и ответила, что, видимо, для того, чтобы его дети с раннего возраста привыкали к действительности этого мира и не надеялись бы на какие-либо послабления в своей жизни. Такой подход к жизни своих детей весьма спорен, но я не собирался с Лиззи обсуждать спорные вопросы и по-простому предложил, всем вместе вернуться на авиабазу, где мы найдем место и для семейства Трезор Трезоровича. Лиззи, в принципе, не возражала, ей, как и любой другой женщине, хотелось общества, поэтому она с охотой приняла мое предложение.

Я взглянул на часы, прошло довольно много времени с той минуты, когда Иррек решил прокатить ребятню на истребителе. Я по рации связался с ним и, когда связь установилась, то услышал в микрофоне возбужденные и восторженные крики малышни и по учительски строгий голос моего электронного друга, который что-то рассказывал поучительное ребятам. Моя просьба о возвращение была воспринята обеими сторонами, как грубое вмешательство во внутренние дела суверенных государств, но Иррек и ребятня вынуждены были следовать этой просьбе.

Вначале в небесах я увидел едва заметную точку, которая рушилась на землю с огромной скоростью, прямо на глазах вырастая в размерах. На что, и такая спокойная Лиззи начала волноваться, когда до земли Х76, который и был этой точкой, оставалось метров пятьсот. Но Иррек не был совершенно безголовым электронным пилотом, хотя и очень полюбил эту малышню, ему хватило разума, чтобы уменьшить скорость снижения истребителя на самом последнем участке до минимума и мягко зависнуть в метре над землей. Мы с Лиззи не ругались ни на ребят, ни на автопилота, а просто объявили, что все возвращаемся домой на авиабазу, так как каникулы в джунглях завершились. Ребятня встретила наше сообщение дикими воплями, криками и свистом. По-разбойничьи свистел, разумеется, Тарзан. Сам он был пока еще кроха крошкой, но свистел так, что пришлось ладонями прикрывать уши, чтобы не полопались перепонки, тем более что этот гангстер пристроился на спинке моего сидения и свистел непосредственно в мое ухо.

???

Перелет на авиабазу с семейством капитана Т.Т. Трезорова прошел нормально, если не считать неожиданного заявления маленькой Шанель о том, что ей нужно выйти. Но Лиззи сумела упросить дочку немного подождать. А Тарзан переживал минуты славы и почета, ведь ему поручили "рулить и сажать на землю" этот истребитель. Иррек специально для него из ничего вырастил специальный штурвал, который волчонок вращал во все стороны, бросая машину из глубокого виража в боевой разворот. Мы на своем пути следования обогнали всех птиц, трижды до полного испуга довели местных чернокожих крестьян, которые на тракторах "Беларусь 600" вывозили с полей маис. Ведь, всякий человек испугается, когда из-за низких туч на тебя сваливался непонятный летательный аппарат, который в самую последнюю минуту своего падения неподвижно зависал в метре от твоей головы.

Когда истребитель коснулся асфальтобетона посадочной полосы авиабазы, то нас встречал суровый полковник Зирроу, который хмуро смотрел на меня и на вываливающееся из Х76 его семейство. Он был настолько хмур, что я почувствовал внутренний озноб, сопровождаемый желанием провалиться сквозь землю. Но Лиззи коснулась плечом моего колена, лукаво взглянула на меня, и подошла к полковнику. Впервые в жизни я видел, как мой испытанный четвероногий друг, железный вояка и непоколебимый боец с терроризмом, подобрал хвост и виновато стал объяснять супруге, что он настолько завален делами и что у него просто не было времени навестить семью. Но Лиззи мягко прервала высказывания проштрафившегося мужа, сказав, что его друзья нашли время позаботиться о детях своего друга, дали им имена и вернули их в цивилизованное общество. От этого, казалось бы, очень мягкого замечания полковника Зирроу согнуло в бараний рог и я сразу понял, кто в семье истинный хозяин. В этот момент, сын полковника Тарзан, наконец-то решившийся распрощаться с Ирреком, но, успевший перед самым уходом, взять с него слово о том, что тот в свободное от службы время подготовит из него пилота-истребителя, выпал из пилотской кабины Х76.

Тарзан никогда еще не покидал ранее такой кабины, поэтому оступился и начал падать вниз почти с двухметровой высоты. Надо признать, что асфальтобетон не следует рассматривать в качестве амортизирующего матрасика, когда падаешь на него, всегда существует опасность здорово удариться или даже разбиться. Поэтому мы с Лиззи стояли и с ужасом смотрели на падение ребенка, а его сестрички жалобно взвизгнули. Но полковник Зирроу не поддался родительской панике, а вовремя поддался вперед. Маленький Тарзан, словно бывалый бойцовый кот, всеми четырьмя лапами упал на мощный мохнатый загривок отца и издал незабываемый победный крик ирокеза на тропе войны. Кутенок, было, покатился вниз, но, вцепившись зубами в мужественное ухо полковника, удержался на его загривке.

Тарзан с высоко поднятой правой лапой, с боевым от издаваемого крика оскалом и стоящим на загривке своего отца выглядел очень фотогеничным. Эта фотография могла бы украсить обложку любого глянцевого журнала.

???

Мы с Белояром, будучи в Африке, уже провели немало боевых вылетов, одних только вражеских истребителей на нашем счету было шесть — четыре у меня и два и у Белояра. Нам удалось даже атаковать вражеский эсминец и заставить его отойти в открытое море, прекратив артиллерийский обстрел рыбацкой деревушки. И ни разу во всех этих вылетах нам не было так тяжело, как то, что происходило с нами сейчас. А все начиналось, как обычно. Браслет, исполняя гимн боевой тревоге, чуть-чуть не оторвал правую руку. Не ожидая дальнейших распоряжений, мы с Белояром понеслись к стоянке своих истребителей и через пару секунд уже поднимались на высоту. Генеральский баритон проинформировал нас об обстановке в небе и передал приказ, в двадцати километрах от города в северо-западном направлении найти одноместный самолет и сопроводить до столицы нашего анклава.

Авиетку "Цесна 1400", летящую на высоте всего в тысячу метров над землей, мы быстро нашли и, прикрывая сверху, стали сопровождать ее по направлении к столице. Все было нормально, если бы не медленная скорость самолетика и высота в тысячу метров над землей, которая создавала возможность обстрела ее даже из крупнокалиберного пулемета. А нам с Белояром приходилось сумасшедшими восьмерками носится над авиеткой, чтобы прикрыть ее от нападения, как с земли, так и с высоты. Какое-то время нам удавалось это делать, но уже при подлете к столице "Цесна 1400" подверглась атаке какой-то бродячей группой местных партизан. Сначала последовал обстрел из крупнокалиберного пулемета, а затем в дело вступили зенитные комплексы. Белояру на своем истребителе пришлось заняться подавлением огневых точек, его Х76 носился над самой землей, реагируя на показания детекторов и различных датчиков. В какой-то момент истребитель Белояра напоминал извергающийся вулкан, так как его Х76 вел одновременный огонь из пулеметов, пушек и пускал ракеты "воздух-земля" по различным точкам огневым точкам в джунглях.

Я ничем не мог помочь своему напарнику, так как ушел на высоту и высматривал противника, который попытался бы атаковать этот самолетик сверху. О таком раскладе сил мы с Белояром договорились еще перед вылетом. Наша предусмотрительность оказалась совершенно не напрасной. Потому что перед самым заходом "Цесны 1400" на посадку в аэропорту, почему-то авиетка заходила на посадку в гражданском аэропорту, который был расположен в самом центре столицы, из облаков вынырнули два истребителя, по своей конфигурации похожие на наши Х76. Они отличались, я бы сказал, формами. Если наши Х76 были похожи на блины, то эти истребители напоминали круглые треугольники. Честно говоря, я заметил эти машины еще на подходе к столице, но сделал вид, что не замечаю их, и даже несколько удалился в сторону от посадки своего подзащитного самолетика. Вражеские орлы подумали, закончить игру с нами одним истребительным заходом, но не заметили, что в самый последний момент перед открытием огня на поражение по "Цесне 1400", они попадали визирь моего прицела. Увидев, что я удалился несколько в сторону от посадки, оба вражеских пилота, сломя голову, рванули в прямую атаку на "Цесну 1400". У них уже пальцы горели на кнопках открытия огня по цели, когда лидер атаки увидел перед самым носом своего истребителя задымленную трассу пушечной очереди. Этот пилот, видимо, был не дурак в пилотаже и мгновенно сообразил, как выходить из этого глупого положения, когда он нарвался на отсечный огонь своего противника. Он мгновенно взял штурвал на себя и, не завершив атаку, увел свой истребитель на высоту, ведомый последовал за ним. В я ругал себя всеми словами за бахвальство и за то, что слишком рано открыл огонь на поражение из авиационной пушки. Мне ничего не оставалось делать, как лезть в высоту, чтобы вновь атаковать своего противника. На помощь Белояра надеяться было глупо, так как он, если судить по крикам в шлемофоне, продолжал сражаться с наземным противником.