Душа крючкотвора

— По этому поводу не переживайте! У нас с Герми имеются планы, которые позволят быстро увеличить семейное благосостояние, — домовик довольно ухмыльнулся и внезапно зевнул, продемонстрировав собравшимся шикарный набор остроконечных зубов.

— Ой, Томми, ты, наверное, устал? — вскинулась девочка, мягко освободилась из материнских объятий и решительно заявила: — Пойдем, я покажу тебе твою комнату!

А когда Гермиона с другом скрылись наверху, Джин повернулась к любимому супругу и тихо спросила:

— Ты веришь этому Томми?

Поразмыслив, Дэн утвердительно кивнул.

— Но почему? Ведь его действия противоречат рассказу Мионы о домовиках. И лично мне кажется, что он многое недоговаривает. Вдруг он такой же, как директор? Вдруг он не собирается становиться слугой нашей девочки, как заявил, а хочет использовать ее в каком-нибудь жутком ритуале? Мы же ничего о нем не знаем!

— Тем не менее, до этого момента, по словам Гермионы, этот эльф заботился о ней и обучал по секретным методикам, недоступным обычным волшебникам. Вряд ли для "расходного материала" будут прилагать столько усилий, — заявил рассудительный дантист. — Я допускаю, что Томми решил кое-что от нас утаить, но ведь у каждого есть секреты. Тем более он, несмотря на огромный риск разоблачения Дамблдором, которому, как выяснилось, ничего не стоит покопаться в чужой голове, посвятил нас в курс дела, а не просто поставил перед фактом. И знаешь, лично я ему верю. Если он за несколько месяцев умудрился превратить нашу книжную принцессу в матерую хищницу, даже не скрывающую свои повадки, значит, он действительно заинтересован в ее благополучии. Тем более, чело... эльф, который ТАК готовит, просто не может быть лжецом!

— Ага, то есть моя стряпня тебя уже не устраивает? — протянула Джин.

Отметив, что рука супруги вцепилась в диванную подушку, Дэн поспешил заверить любимую, что имел в виду совсем иное, но от экзекуции его это не спасло. Спустившаяся Гермиона охотно поддержала подушечную битву, на какое-то время позабыв о школьных проблемах. А наблюдавший за баталией с лестницы Томми печально усмехнулся, щелкнул пальцами, и гостиную усыпали мягкие подушки веселой расцветки, которые после второго удара взрывались, разбрасывая во все стороны перья и добавляя веселья в сражение.

Эх, как же все-таки хорошо, когда у тебя есть семья!

* * *

Рождество накануне наступления нового девяносто второго года Гарри встречал в компании своего крестного и его старого домовика. Надо сказать, мальчик не особо рассчитывал вырваться из школы на новогодние праздники и был приятно удивлен, когда наставники объявили о предстоящей неделе увольнительных, а директор лично вручил Поттеру, продемонстрировавшему высокую успеваемость, портключ в его родную Англию.

Навещать дядю с тетей герой не стал. Поостерегся. Уж если Дамблдор не гнушался лично копаться у них в памяти, то никто не даст гарантию, что надеявшегося провести каникулы с родней в Литтл Уингинге не поджидает засада. Известив Дурслей о том, что не приедет, и объяснив причины такого поступка, мальчик получил в ответ письмо с одобрением и кучу подарков, которые верная Клеопатра с трудом дотащила до адресата.

Потом было перемещение портключом и встреча с Блэком. Сириус выглядел шикарно. Сразу становилось понятно, что времени он не терял и с помощью колдомедиков умудрился поправить подорванное Азкабаном здоровье. От тюремной худобы не осталось и следа, а пышная грива черных волос, аккуратная бородка, широкая улыбка и теплый взгляд голубых глаз привлекали пристальное внимание представительниц прекрасного пола. По дороге на площадь Гриммо многие девушки пыталась строить глазки высокому широкоплечему брюнету в чопорном старомодном костюме, которому это явно льстило.

Дом крестного мальчику понравился. Чистый, уютный, просторный, со старинной мебелью и огромной библиотекой. И хотя в нем постоянно царил таинственный полумрак, который не разгоняли многочисленные магические свечи, привыкший к темным коридорам общежития Думстранга Гарри не рассматривал этот факт в качестве недостатка. Скорее, как изюминку родового гнезда древнего темного волшебного семейства.

Эльф Кричер тоже не вызвал у Поттера неприязни, хотя крестный называл его сумасшедшим и то и дело угрожал выдать одежду, чтобы тот перестал устраивать хозяину пакости. Из бормотания домовика Гарри выяснил, что старик таким способом мстит "недостойному Сириусу, разбившему сердце своей матушки" за многократные попытки уничтожения наследия семьи Блэк, и сильно разозлился. Загнав поджавшего хвост крестного в угол, мальчик разразился лекцией о глупости и недальновидности отдельных представителей нации волшебников. Как можно уничтожать историю своей семьи? Как можно выбрасывать на помойку древние артефакты? Как Сириус посмел отказываться от знаний, которые на протяжении столетий бережно собирали его предки?!

— Но ведь они же относятся к запретной магии! — попробовал было возразить Блэк.

— И что с того? Актам Визенгамота, объявляющим эти вещи незаконными, не больше тридцати лет. А если все эти уложения в скором времени будут отменены? Тем более, абсурдные правила, жестко ограничивающие магические знания, действуют лишь в Англии, а в том же Дурмстранге спокойно относятся к Темным Искусствам. В общем, чтобы больше ничего не выбрасывал! Ни книги, ни артефакты, ни амулеты... и все прочее, что, по твоему мнению, относится к темной магии. Боишься аврорского обыска, спрячь все это у гоблинов, только НЕ СМЕЙ РАЗБАЗАРИВАТЬ СВОЕ НАСЛЕДИЕ!

Не на шутку перепуганный Сириус поспешил заверить Гарри, что все понял, и что все темные вещи будут сложены в "Гринготтсе" в сейф Поттера, раз уж они ему так нужны. Блэк давно пообещал себе во всем соглашаться с крестником. Ведь его ценный совет по поводу иска о возмещении морального и физического вреда, которому Бродяга решил последовать, породил большой резонанс в обществе и сделал Сириуса даже популярнее самого Дамблдора. Правда, до получения денег было еще далеко — Министерство постоянно откладывало рассмотрение иска, мотивируя это выяснением деталей, сбором улик и свидетельских показаний.

Блэк во всем этом мало что понимал, и если бы не письменные консультации с Гарри, наверняка отказался бы от затеи, уступив в неравной борьбе с чиновничьей канцелярией, но крестник был полон энтузиазма и говорил, что дело Сириуса движется с огромной скоростью. Есть шанс, что к лету Бродяга станет самым богатым холостяком Англии. Это внушало оптимизм, и Блэк безропотно мотался в Министерство, как на работу, беседовал с въедливыми следователями, задавшимися целью разобрать жизнь бывшего узника до мельчайших деталей, писал кучу бумажек и втайне жалел о былых временах, когда его жизнь была простой и понятной.

Любопытно, что после того разговора старый Кричер едва не боготворил Гарри. Он перестал пакостничать и по всем правилам этикета представил мальчика портрету матери Сириуса. Вальбурга Блэк оказалась дамой образованной, прекрасно разбиралась в темных искусствах и английском магическом законодательстве, поэтому собеседники сразу нашли общий язык. У нарисованной старушки в запасе имелись многочисленные истории и курьезные случаи перехода титула и наследства в запутанных отношениях семейства Блэк, которыми она спешила поделиться с учтивым племянником:

— Наш пра-пра-прадед Орион Блэк после смерти любимой жены от драконьей оспы решил повидать мир и уплыл за море на другую половину земного шара, — рассказывала Вальбурга. — И после этого шесть лет от него не было вестей. Посланные Ориону совы возвращались без ответа, а поисковые амулеты его не находили, ведь триста лет назад маги еще не придумали заклинаний, способных преодолеть океан. В результате его признали умершим. Всё наследство разделили между четырьмя детьми, титул передали старшему сыну Сигнусу Первому и на этом успокоились. А тут как ни в чём не бывало в Англию возвращается Орион собственной персоной, да еще и с малолетним сыном. Так ему пришлось долго доказывать, что он и есть тот самый пропавший Блэк, и что он действительно живой, а не призрак или какой-нибудь инфернал. Заседания по этому делу в Визенгамоте длились двенадцать лет, вплоть до настоящей смерти Ориона Блэка. Есть даже специальное решение суда, которое так и называется "Упокоение Блэка", где Ориону запрещалось на своем могильном камне указывать настоящую дату смерти, а было велено поставить дату, "соответствующую предыдущим решениям Визенгамота". Младшего сына путешественника лишили права называться Блэком, и с тех пор члены канадской ветви нашего семейства носят фамилию БлэкБерри.

Гарри бесценный опыт принимал с благодарностью и жадно требовал добавки. На навязчивые идеи женщины по поводу чистоты крови Поттер внимания не обращал — у каждого в голове свои тараканы. Чуть позже мальчик на пару с крестным наряжали рождественскую елку, уплетали за обе щеки приготовленную домовиком жирную индейку и сидели у камина, рассказывая друг другу интересные истории. Поттер — о своей учебе в Дурмстранге, ну а Блэк — о бесчисленных проказах Мародеров. Когда же дошла очередь до вручения подарков, Сириус получил красивый собачий ошейник, снабженный полезными рунами, а мальчику досталась подборка книг из фамильной библиотеки крестного.

Пока веселившийся Бродяга вертелся перед зеркалом, примеряя обновку, счастливый Гарри нежно гладил корешки старинных фолиантов и думал, что праздник удался. А в это же самое время скучающий и замерзший Наземникус Флэтчер, наблюдавший за домом Дурслей на Тисовой улице, в который раз отхлебнул из своей фляжки. Предположение Дамблдора оказалось ошибочным, Поттер так и не появился у своих родственников. Обновив согревающие чары, воришка закутался поплотнее в свою старую мантию и помянул Альбуса нехорошим словцом.

Глава 12

Лютный переулок или Ночная аллея, как его называли некоторые, был опасным местом, куда приличные и добропорядочные волшебники старались не заходить. Кривая улочка, на которой круглый год царили сумерки, скрывала много тайн и издревле привлекала воров, контрабандистов и прочую шваль, не жаловавшую закон. Однако в здешних лавках можно было приобрести любой товар — были бы деньги и связи, поэтому сюда частенько наведывались влиятельные и респектабельные особы, тщательно скрывающие лица.

Промозглым декабрьским вечером девяносто первого немногие смотревшие в окна обитатели Лютного переулка могли заметить странную парочку, совершающую променад по наполненной мраком улице. Две закутанные в черные плащи фигуры, судя по росту, принадлежащие гоблинам, с какого-то перепугу решившим выбраться из своего банка, уверенно шагали по мостовой, периодически заглядывая в различные заведения, даже по меркам обитающих здесь отбросов общества имеющие дурную славу. И никто из числа внимательных жителей, видевших парочку, не мог предположить, что под плащами с просторными капюшонами скрывались первокурсница Хогвартса и ее друг домовик.

Следуя за Томми, чувствовавшим себя в Лютном как рыба в воде, Гермиона обмирала от страха, но под толстым слоем грима на ее лице это было незаметно. Предусмотрительный эльф замаскировал девочку с помощью маггловских средств. Пышные кудрявые волосы были разглажены и выкрашены в пепельный цвет, в рот вставлена бутафорская челюсть с кривыми желтыми зубами, с помощью медицинского пластыря оттопырены уши и сформирована отвратительная заячья губа. Накладной крючковатый нос, купленный все в том же магазине карнавальных костюмов, усиливал впечатление, а довершала все маска, состряпанная из тонального крема, строительного клея и пары специфических добавок, от которых сидела на лице, как влитая.

В общем, спустя полчаса кропотливой работы заучка и отличница превратилась в сморщенную низкорослую старуху. Ее даже родная мать не сразу узнала, поскольку старческие морщины и мерзкие язвочки на лице ведьмы мгновенно отбивали желание приглядываться. Идею о накладном горбу или трости Томми отмел — без долгих тренировок у Гермионы не получилось бы естественно перекашивать спину или хромать, и наметанный глаз продавцов Лютного сразу распознал бы маскарад. С голосом тоже возникла проблема. Ингредиентов для зелий, которые могли бы его изменить, под рукой не оказалось, и в итоге парочка решила, что девочка станет немой, а все общение эльф возьмет на себя.

Несколько часов ушло на вживание в роль, после чего мистер Грейнджер отвез юных предпринимателей к "Дырявому котлу". Несмотря на мандраж, Гермиона неплохо справлялась. У владельцев лавок возникали вопросы по ее личности, но языкастый домовик охотно вываливал на дельцов кучу знакомых им имен, рекомендательных слов и общепринятых паролей, которые доказывали, что перед ними — действительно серьезная клиентка, а не подсадная утка авроров. Ну а девочке только и оставалось, что кивать, размахивать руками в кожаных перчатках и демонстрировать ослепительную улыбку, от которой мутных дельцов бросало в дрожь.

Спустя две лавки, в которых парочке удалось сплавить несколько десятков найденных в Выручай-комнате артефактов, Гермиона более-менее пришла в себя. Она уже не концентрировалась только на своих действиях, опасаясь сделать что-нибудь не то, но и с любопытством оглядывала необычный интерьер помещений, а также с неподдельным восторгом наблюдала за Томми. Ее друг умел торговаться. Он до хрипоты спорил с дельцами, использовал витиеватые выражения, от которых щеки девочки предательски краснели, но в итоге добивался своего. Хозяева лавок расставались с деньгами, пряча купленные раритеты, а парочка шла в следующую точку.

Пока на улице окончательно не стемнело, Томми успел выполнить все намеченные пункты плана. Продать десятую часть найденных в Выручай-комнате сокровищ (больше нельзя — когда предложение в несколько раз перекрывает спрос, это плохо сказывается на ценах), купить редкие ингредиенты и некоторые готовые зелья, а также приобрести массу интересной литературы, как полезной для дальнейшего обучения Гермионы, так и относящейся к цели, поставленной перед собой домовиком. Кроме того девочка, осмелевшая под конец вылазки, заставила эльфа потратить заработанные галеоны на красивые золотые сережки, являющиеся амулетом защиты разума.

Без приключений не обошлось. Когда парочка вышла из последней по счету лавки, заполнив книгами висевшие на плечах безразмерные сумки, их окружила группа небритых молодчиков, выскочивших из подворотни.

— Добрый вечер, леди! — поигрывая волшебной палочкой, вальяжно протянул мужичок с разорванным ухом, обращаясь к Гермионе. — Не правда ли, погода сегодня отвратительная? От мороза никакие согревающие чары не спасают. В связи с этим у меня вопрос — не желаете ли оказать помощь молодым замерзшим чародеям, выдав им денег на десяток бутылочек огневиски?

Девочка замерла, не зная, как поступить. Хотя Томми рассказывал ей о дуэлях с превосходящим числом противников, Гермиона не была уверена, что сможет справиться с пятью взрослыми магами. Тем более ей еще нужно потратить время на то, чтобы достать волшебную палочку из рукава, тогда как бандиты уже держали оружие наготове.