За "Зодиаком" каждый день, на протяжении всех восьми лет велась охота. Отряд юного паладина Гартэля следовал за убийцами по пятам. Вариана это не сильно бы волновало, если бы в том же отряде не было могущественного шамана Цаха, члена Совета. Однажды Вариан потерял бдительность, и чёртов гном едва не убил его. Мужчина хорошо запомнил объятия смерти: холодные, пугающие и такие умиротворяющие...
Вариан боялся смерти. Чем больше он убивал, тем сильнее ему казалось, что холодное дыхание бесконечности ласкает его затылок. Страхи, ночные кошмары — всё это стало преследовать убийцу по пятам. С каждым днём Вариан всё больше терял интерес к происходящему, чаще проводил время, лениво растянувшись на ветке дерева рядом с Мао, своим тигром. Но со временем Вариан начал замечать, что Обезьяна довольно странно поглядывала в его сторону. Наконец, эльфийка решилась. Тигр как всегда лежал на ветке дерева, когда Обезьяна вдруг появилась рядом и неуверенно произнесла:
— О, великий Тигр! Вы... можете не воспринимать мои слова всерьёз, но я очарована вами. Ваши движения, слова, тело... Всё в вас божественно! Даже Дракону не сравниться с вами!
Вариант не ожидал такой откровенности. Слова Обезьяны прозвучали как-то... фанатически. И этот странный блеск в глазах...
Мужчина отказал ей. Нет, он не испугался какой-то безумной эльфийки, помешанной на всём, что его казалось. Вариану просто казалось, что отношения с Обезьяной до хорошего довести не могли. Как жаль, что тогда он ещё не понимал, насколько страшна отвергнутая женщина.
Со временем Тигр стал замечать, что некоторые убийцы начали странно себя вести. Первым взбунтовался Крыса: он был недоволен тем, что "Зодиак" перестал действовать. Вслед за ним отказались подчиняться Бык и Кот. Вариана это не сильно волновало. С каждым днём он всё меньше и меньше интересовался тем, что происходило с "Зодиаком".
И смерть явилась за Варианом вновь. "Зодиак" должен был отправиться на самый север, пройти через горы возле неприметной деревушки Фаргеша. Вариан был абсолютно уверен, что гильдии ничего не угрожало. Разве отряды Союза могли напасть на них внезапно? Да никогда в жизни! О, как ошибался Тигр. Он не знал, что его предали. Не знал также, что это были его собственные товарищи.
Мао пропал. Ни Бык, ни Крыса, ни Обезьяна — никто не захотел спасать его шкуру. Ну конечно, ведь все в гильдии могли превращаться в зверей. Лишь Тигр не умер. Он был дефектен, как говорила Обезьяна. Быть может, Вариану удалось бы спасти своего товарища и самого себя, если бы в тот момент рядом с ним был Дракон или Змея. Но они отправились в Нерин, и Тигр остался в одиночестве.
Он сражался с врагами, подобно настоящему зверю, и с неба, казалось, с ним говорила сама богиня войны и гроз, Малекса. Она вела его в бой, но даже с её благословлением Вариан пал. Пронзённый вражеским клинком, он рухнул в ущелье в объятия голодной тьмы.
Преданный близкими, друзьями, проклятый самими небесами...
17. Пробуждение.
На груди было так тепло, словно там спала свернувшаяся в клубок кошка. Но, ни зверя, ничего другого на самом деле не было. Лишь странный жар растекался от самого правого плеча девушки до запястья, а кончики пальцев странно немели от ледяного ветра, врывавшегося в палатку. Микаэла медленно открыла глаза и увидела над собой старую потёртую ткань, которой обычно укрывали сверху повозку. Да и снизу доносился скрип колёс. Выходит, кто-то куда-то ехал и вёз Микаэлу с собой. Девушка с трудом заставила себя сесть и осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, где же она оказалась. У врагов? Или всё ещё у друзей?
Снаружи послышались голоса, и Микаэла испуганно дёрнулась. Её локоть толкнул что-то мягкое. Или кого-то... За спиной девушки послышалось недовольное ворчание, и сонный Кайлан, приподнявшись на руках, прищурил глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть в темноте. Когда же до мужчины дошло, что перед ним была Микаэла, на его лице отразилось такое счастье, словно он не видел её в первый раз за столь долгое время. Неожиданно схватив девушку за плечи, Кай прижал её к себе и едва сдержал крик, с трудом заставив себя говорить шёпотом:
— Мишка! Хвала небесам, ты очнулась!
Кайлан стиснул её так, что Микаэла едва не задохнулась. Хватая воздух ртом, девушка недовольно заворчала. Да откуда столько счастья?! Как будто её действительно целую вечность не было. Да неужели... Микаэле не хотелось думать, что она, возможно, могла пролежать без сознания намного дольше, чем ей казалось на первый взгляд.
— Я что, долго была без сознания? — неуверенно спросила девушка, и Кайлан молча показал ей один палец.
— Один день?
— Один месяц.
— Месяц?! — вскрикнула Микаэла и испуганно уставилась на Кая, когда он вдруг зажал ей рот рукой. Неуверенно выглянув из повозки, мужчина вновь обернулся к девушке и пробормотал:
— Говори, пожалуйста, тише. Не хочу, чтобы этот Гартэль сейчас приставал к тебе с расспросами. Ты нас, понимаешь ли, всех испугала.
Микаэла виновато кивнула, но в ответ промолчала. Ей ещё непонятно было, что вообще произошло. Почему рука так странно горит? И почему на плечах вдруг стало так легко... словно чего-то не хватало. Чего-то очень важного.
Девушка испуганно глянула на Кайлана, и он тут же протянул ей сумку, в которой лежал Ранзак. Ах, слава богам, что он был на месте! Кинжал, казалось, был в полном порядке. Но фамильяр почему-то не отзывался. Что произошло? Почему он теперь молчал? Микаэлу начинала пугать вся эта таинственность. Почувствовав, что онемевшие ноги, наконец, вновь стали подчиняться, девушка резко вскочила на ноги и, не обращая внимания на предупреждения Кайлана, собралась было выскочить из повозки. Кай в последний момент поймал Микаэлу за руку и, дёрнув к себе, едва не перешёл на крик:
— Да ты можешь на месте усидеть, или нет? Ты едва не погибла и целый месяц пролежала без сознания! Может быть, не стоит так резко вскакивать?!
— Вариан... — прошептала Микаэла и вздрогнула, увидев гримасу боли, отразившуюся на лице Кайлана. Моментально выпустив руку девушки, он отшатнулся назад и буквально вжался в дальний край повозки. Глаза мужчины медленно потемнели, и Кай беззвучно шевельнул губами, словно пытаясь что-то произнести. Микаэла испуганно поднесла руку к груди и посмотрела на Кайлана. Она и предположить не могла, что одно только имя, случайно слетевшее с её уст, могло принести мужчине такую боль.
Неуверенно коснувшись плеча Кая, девушка осторожно обняла его и, зарывшись пальцами в густые тёмные волосы, прошептала:
— Прости, прости меня... Я не нарочно.
Кайлан, выдавив из себя жалкое подобие улыбки, отвернулся:
— Пожалуйста, не называй меня так. Я хочу быть Кайланом.
— Верно, ты Кай, — улыбнулась Микаэла и увереннее обняла его. Мужчина прижался к ней и, сжав в пальцах рубашку на её спине, прислонился лбом к её плечу. Так они и сидели, не смея больше шелохнуться. Кайлан слушал ровно бьющееся сердце Микаэлы, а она, улыбнувшись, гладила его по волосам. Этот взрослый мужчина был как маленький ребёнок!
— Откуда ты узнала, как меня зовут? — тихо прошептал Кай, нарушая тишину в повозке. Микаэла, продолжая гладить его по волосам, ответила:
— Я спала, и мне снился странный сон. Я видела тебя, когда ты был ещё совсем ребёнком. Чувствовала то же, что и ты, думала о том же. Это было похоже на обыкновенный сон, но всё было настолько правдивым... Я видела Дракона, Змею, когда ты с ними только познакомился, ваши первые сражения, печальные поражения... Новых друзей. Я как будто прожила твою жизнь. И когда ты рухнул в ущелье, там, возле Фаргеша, я проснулась.
Кайлан был бледен. На его лице всё ещё была гримаса боли, но вот и она исчезла, когда мужчина грустно улыбнулся. Прижав Микаэлу к себе покрепче, он прошептал ей на самое ухо:
— Прости, что тебе пришлось всё это видеть. Я, конечно, вспомнил большую часть своего прошлого, но больше вспоминать не хочу. Это жизнь, которой я теперь не желаю жить.
— Я верю, — улыбнулась Микаэла, и Кайлан, неожиданно подняв голову, осторожно поцеловал её в губы. Девушка лишь улыбнулась и ответила ему тем же. Да, теперь она тоже почувствовала, словно не видела Кая целую вечность. Ведь она прожила целую жизнь во сне, и теперь вернулась в реальность...
— Чёрт возьми, и что за мыльную оперу вы тут развели? — послышался недовольный голос Соланара. Микаэла, тут же покраснев как варёный рак, вскочила на ноги и ударилась головой в деревянную раму, на которой крепилась ткань, укрывавшая повозку. В общем, девушка благополучно снесла раму и аккуратно скатилась на руки Соланара, который с совершенно невозмутимым видом поставил Микаэлу на ноги рядом с собой.
— Ты с ума сошёл? — крикнул Кайлан, спрыгивая с повозки. — А если бы она ударилась?
— Ничего, ещё немного сна ей бы не помешало. Кстати, насколько я погляжу, она кое о чём ещё не узнала...
— О чём я не узнала? — тут же спросила Микаэла, одновременно осматриваясь по сторонам. Повозка остановилась посреди пустынной поляны, заваленной жёлтыми и полусгнившими листьями. Выходит, уже была самая середина осени, если не конец.
Микаэле не пришлось ожидать от Кая и Соланара ответа, чтобы понять, в чём дело. Ветер подул девушке в лицо, и она почувствовала, что отсутствуют некоторые привычные ощущения. И волосы как-то странно щекочут ухо... Вскрикнув, Микаэла поднесла руки к голове и побледнела, отчего Кайлан подумал, будто она снова собирается потерять сознание. Устремив на убийцу и эльфа долгий изучающий взгляд, Микаэла медленно произнесла, отделяя каждое слово для большей передачи всей той ярости, что бушевала в её груди в тот момент:
— Где мои волосы? Что вы с ними сделали, изверги?!
Соланар нервно захихикал и попятился назад, но маленький камушек угодил ему прямо в лоб. Микаэла и сама поразилась тому, насколько сильно и чётко она смогла бросить своё "оружие". А ведь правая рука всё так же пылала, будто была готова вот-вот расплавиться от жара.
— В тебя ударила молния. Большая часть волос просто обгорела. Другую нам пришлось отдать Ранзаку, чтобы он залечил твои раны. И то, ему не хватило сил, чтобы полностью исцелить твою руку, — недовольно пробормотал Соланар, потирая ушибленный лоб.
Микаэла была в ужасе: её волосы были не просто короткими — да они были как у мальчишки! Левую руку покрывала сеть странных отметин, больше походивших на паутину. "Цветы молний" — так называла эти шрамы Ярика. Они обычно появлялись в том месте, куда в человека ударила молния. Но теперь уже ничего изменить было нельзя. Микаэле оставалось только надеяться, что шрамы либо сами со временем исчезнут, либо ей удастся найти хорошего лекаря или жреца.
— Где мы? — спросила Микаэла, осматриваясь по сторонам. Окружавшее её место было каким-то странным: земля под ногами была выжжена, деревья покрыты слоем пепла, а небо, которое по законам природы должно было быть лазурным, окрасилось в янтарные переливы.
— Что за... — прошептала Микаэла и испуганно вздрогнула, когда за спиной вдруг послышался голос Гартэля:
— Глава "Зодиака" сошёл с ума и теперь решил превратить нашу страну в сущий ад. Кстати, пробуждением, леди.
Микаэла испуганно отпрянула назад, когда Гартэль неожиданно поклонился ей. Девушка с недоумением посмотрела на паладина, не понимая, что происходит. Почему Гартэль вдруг вёл себя так смирно? Не бросался на Кайлана, улыбался как ни в чём ни бывало...
— Не лезь к ней, Гартэль, — процедил сквозь зубы Кай. — Услышу от тебя опять что-нибудь такое...
— Но взгляните на неё! — воскликнул Гартэль. — Она пережила гнев Унрака! А отец её был посвящённым самой Малексе. Сила посвящённого могла перейти и к Микаэле!
— Гартэль, твои слова просто абсурдны, — хмыкнул Соланар. — Во-первых, Мишка обыкновенная девушка. Ей просто повезло, что боги сжалились над ней и не стали убивать за её дерзость. Во-вторых, появление ребёнка, одновременно несущего в себе силы и ведьмы и посвящённого, так же редко, как и потомство между представителями разных рас в нашем мире. Даже кровь обыкновенного человека преобладает над способностями посвящённого.
Выражение лица Кайлана заставило всех перестать спорить. Убийца широкими от изумления глазами смотрел на Микаэлу. Он как будто о чём-то догадался, что-то узнал. Но всем остальным это что-то всё ещё было неясно.
Сидевших на вожжах Цах медленно раскурил трубку и, выпустив клуб дыма, заговорил загадочным голосом. Слова его больше напоминали песнь: были такими же протяжными, долгими. В них таилось какое-то волшебство, от которого замирало сердце.
Погибло солнце в битве с тьмою,
Закрыли небо облака
И неприступною стеною
Свет заперли там на века.
Забыта радость непокорных,
Потерян голос прежних лет,
И демон древний, ныне вольный,
Пришёл, затмив последний свет.
И тьма объяла смертью землю,
Настала ночь, свершилось зло.
Но Зверь последний бился с Тенью:
За Свет сраженье в небе шло.
Он бился насмерть, не жалея крови,
Сцепившись с тенью, пропустил удар.
Не чувствовал Зверь больше боли —
Ему достался бога дар.
И пала тьма, бежав с позором,
Оставив Зверю лишь клочки земли.
А он окинул их высоким взором —
И ветры пепел с них смели.
Вернулся к жизни чудный край,
И обратило время в рай
Его величие лесов, сиянье света,
Благословив самим дыханьем лета...
Микаэла, зачарованно слушая гнома, закрыла глаза. Перед взором её возникла настоящая картина сражения света и тьмы. Да, эту легенду знали многие в Аскааре. "Сказание о Звере" — так называла её мама Микаэлы, когда девочка ещё была маленькой. Старинная ведьма, жившая сотни лет назад, предсказывала, будто бы явится крылатый демон, утопит весь мир в крови и пепле. И лишь последний зверь был способен победить его. Героя описывали как молодого юношу с золотыми волосами, и за спиной его красовались величественные чёрные крылья.
— И зачем ты нам это рассказал? — раздражённо спросил Соланар. — Эту сказку каждый ребёнок знает! Спасибо за экскурс в историю.
— Тринадцатый... — прошептал Кайлан. На его лице отразилось настоящее безумие. Неожиданно расхохотавшись, Кай схватился за толстую ветку и взобрался на дерево, где дремал Мао. Продолжая хохотать, мужчина залез на самую верхушку и вдруг закричал:
— Тринадцатый зверь! Цуй-лэнь, дракон, которого мы давным-давно победили с Адрианом и Светланой, рассказывал нам о нём! В "Зодиаке" двенадцать человек, которые могут превращаться в зверей. Каждый из нас олицетворяет какую-то часть самой тьмы, зла. А тринадцатый зверь — посланник небес и самого Света!
— Не сказал бы, что "тринадцать" — счастливое число... — пробормотал Соланар.
— В "Ученье Фаула" говорится, что именно тринадцать богов создали наш мир. И считается, что последним богом была Малекса, хозяйка гроз, символ войны. А последний зверь — это тот, кто посвящён ей, — заметил Кайлан.
Все присутствующие на поляне замолчали, напряжённо переглядываясь между собой. Больше всех был удивлён Гартэль — он не ожидал, что какому-то убийце будет известно об "Ученье Фаула", одной из самых священных книг Аскаарской церкви.
