Неудачная покупка

Я удивленно уставилась на это ледяное от спокойствия лицо, своего супруга:

— Ты издеваешься надо мной? Что за болезнь порождает ревность в качестве собственных проявлений?

— Нет, Непонятливая моя. Я всего лишь признаюсь тебе в любви. В различных формах и вариациях. — Усмехнулся мой муж. — Иначе я боюсь быть непонятым. А знаешь, чего я боюсь еще больше?

От удивления я даже немного рот приоткрыла, но все — равно, подалась немного вперед, желая услышать его признание до конца:

— И что же?

— Больше всего я боюсь, что моя любовь не взаимна. И каждый раз, когда ты говоришь такие милые вещи о собственном сердце я ощущаю непревзойденный восторг. — Признался мне эта ошибка генетического эксперимента.

Вот и как после этого говорить о том, что мне достался нормальный муж? Ладно внешность. Я уже почти привыкла и даже где-то нашла, что он возможно даже симпатичен. Но эти странные проявления восторга в момент болезненных ощущений у его жены. Это, Сакр подери, отдает чем-то совершенно ненормальным. Так что за соответствующей помощью следует обратиться в самой ближайшей декаде.

А между тем, происходящее действо с саргом и рыжим приобрело новый виток в развитии: мужчина уже не стесняясь молил о смерти. Он молил так, как следовало бы молить Сакра о жизни. Но он все же молил о смерти. Я вздохнула. А мой супруг встал и твердой походкой направился в сторону просящего.

Оказавшись рядом, Эмма не громко, но от стоящей вокруг тишины, достаточно слышно для всех окружающих заговорил:

— Твой поступок не заслуживает прерывания наказания. Однако моя женщина слишком сострадательна и впечатлительна. В прочем, как и многие женщины. И я, как любящий ее муж не стану подвергать ее еще большим потрясениям, чем она уже пережила. Поэтому сейчас тебе даруется быстрая смерть. И я желаю, чтобы умирая ты возносил хвалы моей доброй и нежной жене за то, что она пожалела тебя и невидимые слезы ее сердца заставили меня проявить милосердие!

Откровенно говоря, я фактически заслушалась. Все же мой муж неплохо умеет преподносить информацию. Если это, конечно, не касается болезненных проявлений его собственной неведомой болезни. В этом плане он как-то очень хорошо уходит от ответа.

В тот момент, когда жизнь рыжего оборвалась с помощью проявленного моим супругом милосердия, я ощутила, насколько на самом деле я устала за проведенное на этой планете время. Мечты о кровати и ванной медленно совмещались с текучими словами моего супруга:

— С этого момента Я Ваш Император, по праву мужского покровительства той, что является Вашей Императрицей!

Эмма еще много чего говорил. Но если быть откровенной, я в этот момент предавалась весьма насущным расчетам. Начнем с того, что в данный момент мы имеем две планеты и шансы на получение третьей. Надеяться на то, что никто не попытается оторвать кусочек от нашего пирога даже не стоит. Обязательно попытаются. А для защиты у нас: Первая фрейлина да 4 женщин, которым я доверяю.

Вообще, если сильно припрет, то можно сказать что есть еще пара-тройка десятков мужчин, в которых уверен мой супруг. Но я как-то не слишком доверяю мужчинам.

И вот тут мы опять возвращаемся к тому, что надо срочно заняться собственным флотом. Интересно, как будет выглядеть, если я вот прямо сейчас навещу своею Первую Фрейлину?

Сделав попытку огляде6ться я поняла, что окружающие в полной мере внимают тому, что рассказывает им мой супруг. И как бы прерывать их не слишком хорошая идея. Но Саргом клянусь, ощущение надвигающейся катастрофы просто заставляет меня в быстром темпе искать выход из ситуации. И тут, не иначе Сакрова акка помогла, я вижу Карай. И та, что самое интересное, смотрит на меня, а не на разводящего политесы мужчину.

Не воспользоваться таким случаем я просто не смогла, и почти незаметным движением пальца поманила женщину к себе. Судя по тому, как она аккуратно начала продвигаться ко мне — намек был понят правильно.

Приближение ко мне женщины вызвало легкий всплеск недоверия со стороны охраны, которая оказывается должна была меня охранять. Интересная, конечно затея, но очень неудобная. Пришлось ждать, когда Эмма прервется и надеяться на то, что мой супруг не настолько увлечен собственным монологом, чтобы не помочь мне в этом нелегком деле быть Императрицей без прав, но с обязанностями.

— Позвольте еще раз напомнить всем о том, что ваша Императрица неприкасаемый объект, как для мужчин, так и для женщин. Это величайшее сокровище двух планет охраняется специальным отрядом женщин, отринувших собственную суть, данную им природой. И лишь в обмен на это, им было даровано разрешение приближаться к Драгоценности Наших Планет!

Удивительно, но мой супруг в свой пафосный монолог умудрился вплести еще и представление 4 женщин, которых быстро подтолкнули в сторону меня, как бы с целью показать, что они существуют.

Сказать, что окружающие были шокированы — это вообще ничего не сказать. Женщины в мужской одежде, да еще и выставляющие это на показ! Невиданное ранее зрелище!

А мой супруг между тем продолжал рассказывать сказки:

— Это единственные женщины, которым позволено то, что не позволено остальным. Цена, которую она заплатили за это настолько велика, что любая, осмелившаяся последовать их примеру женщина ужаснется тому, что ей придется отдать за право быть в личной свите Императрицы!

Приблизившиеся я ко мне женщины отвлекли меня от лирики, срывающейся с губ моего супруга. Очень ярких и манящих губ, между прочим. Сакр! Не время об этом думать.

— Итак. Слушаем меня внимательно. — почти шепотом начала я. — У нас проблема. Нам нужен флот. И если с кораблями я еще смогу разобраться, но у нас недостаточно людей, которым мы можем доверять. Идеи?

А что? Иногда огромная команду ученых бьется над решением одной единственной задачи, которую с легкостью решает первый попавшийся ребенок. Просто потому, что когда постоянно думаешь о решении одной и той же задачи, наш мозг начинает уставать и хуже выдавать решения проблемы, в то время как мимо проползающий младенец решит что это игра и в процессе найдет решение задачи.

— Позвольте доложить, что нам известны как минимум десяток женщин, готовых пойти за Вами заплатив любую цену.

Я задумалась. Ведь с одной стороны это хорошо, а с другой афишировать, что женщин становиться больше раньше времени совершенно не стоит. И что же делать?

— Давайте так. Вы приведете женщин завтра на корабль под прикрытием того, что они уезжают на другую планету как... — затруднилась я с выбором женской профессии этого мира.

— Как любовницы, госпожа, для пилотирующего состава.

— Хорошо. Путь будут любовницы. — Согласилась я. — Но проследите, чтобы лишних не взяли. А то тут дурные женщины попадаются.

— Будет сделано, Госпожа!

Одновременно с завершением первого этапа планирования, мой супруг так же завершил свою речь чем-то крайне специфичным и пафосным. Я сильно не вслушивалась, больше размышляя на тему того, как же нам так выкрутиться и из десяти женщин, которых еще надо обучить, сделать хоть какое-то подобие команды. О том, чтобы провести полноценное обучение — это вообще нереальный вариант, который манит своей красотой, но совершенно неосуществим в данных обстоятельствах.

Итак...

— Нам пора уходить, задумчивая моя. — Прервал мою глубокую задумчивость Эмма.

Я вздрогнула от голоса, раздавшегося радом с моим ухом и вставая начала анализировать причину, по которой позволила себе так расслабиться на виду стольких людей. Явно враждебно к нам относящихся. Если бы об этом узнала маменька, то боюсь, мне пришлось бы вновь проходить обучение на Арене.

Эта мысль заставила меня сконцентрировать внимание на окружающем. И что удивительно, встречающиеся нам люди не просто не выявляли агрессии, но и словно излучали миролюбивость и любовь. Странное, совершенно непонятное чувство, что я чего-то совершенно не понимаю.

— Генная мутация, моя Любознательная. Работники просто не в состоянии проявит хоть какую-то агрессию. — приобняв меня одной рукой очень тихо сообщил мне муж.

Сакр! Это же невозможно! Как можно сделать из человека кусок счастливого мяса, которое еще и будет работать на тебя?

— Скажи, твои Звездные Братья, они пытались повторить подобный эксперимент? — Тихо спросил мой муж, глазами указывая на совершенно счастливых работников.

Я не Звездный Брат и говорить с абсолютной точностью не могу. Но никто и никогда о подобном не слышал. Потому что это как минимум глупо и нерационально. Столько времени потратить на то, чтобы хоть какая-то часть населения Империи вдруг стала неспособной защитить свои планеты? Что за кьессово предположение? Это совершенно нерационально.

— Не всех людей, Возмущенная моя. А скажем, только мужчин?

Я чуть не споткнулась от такого заявления. Какой же нормальной акке понравится совершенно не умеющий капризничать мужчина? Да и с детьми иногда приходится туго и спасает только строгий окрик. И это только внешние проявления. А то, что именно от наших мужчин мы получаем детей и всегда искренне ждем девочек — у которых после таких генных изменений папы могут быть проблемы с взрослением, обучением и вообще всей последующей жизнью!

Поймав удивленный взгляд супруга, я мысленно выругалась так, как не принято ругаться порядочной акке. Неужели кто-то вообще желает, чтобы половина населения собственной планеты была настолько беспомощна, что неспособна к малейшему проявлению агрессии? Вообще зачем это?

Пропустив меня первой на уже поднятый трап, ведущий во внутренности Моей Фрейлины, по которой я уже порядком соскучилась, мой супруг воспользовался тем, что поднимаясь по ступеням наш рос несколько сравнялся:

— Дело в том, что у этой планеты замечательное защитное поле, моя Непонимающая. — Прошептал мне на ухо он. — и с оборудованием, создающем это поле завтра будем разбираться мы с тобой лично.

Лично, это интересно и хорошо. Мне нравится такой вариант событий. Только не забыть бы про женщин.

— Их встретят, моя Беспокойная. Я дам соответствующее распоряжение.

Пожалуй так даже будет лучше. Все же встречать женщин должны мужчины, так сказать для подтверждения придуманной легенды.

— Именно, моя Догадливая. А мы займемся более сложной работой — нам нужно установить аналогичную систему безопасности на нашей планете. А для этого, нам нужно понять, как создается это поле.

Это да. Было бы совершенно неплохо разобраться, что там у них за система такая интересная. Вдруг и нам такое надо?

Вот таким вот образом мы добрались до каюты, которая позиционировалась как наша. И мне было крайне приятно осознавать, что это место действительно наше. И никто сюда без разрешения не войдет. А если и войдет, то мне уже не придется сдерживаться и смерть встретит смельчака так быстро, как я смогу до него добраться.

Но что удивительно, с каждой мыслью, с каждым шагом, который я делала до кровати из меня словно выливалась сила и способность ясно мыслить. К тому моменту, когда я таки добралась до нее, на меня навалилась такая усталость, что сил на сто-то большее, нежели упасть и забыться у меня уже не хватило.

Странно, но краем сознания я понимала, что рядом со мной мой муж поступил точно так же. Единственной разницей было то, что он все же умудрился закинуть на меня руку и приобнять так, чтобы его нос утыкался в мою макушку. Пожалуй, это последнее, что я запомнила перед тем, как провалиться в восстанавливающий сон.

Просыпаться было на удивление лениво. Лень, вообще чувство, посещающее благородных акк исключительно на закате их жизни и оттого крайне непоощрямое у молодого поколения. Ведь всем известно, что как только позволишь этому чувству стать твоим спутником, твои мышцы ослабнут, ум потеряет ясность и ты сама не заметишь как придет соседка и отберет твою сферу с красивым и счастливым мужем.

Осознав все это — лениться резко перехотелось. Захотелось срочно заняться чем-нибудь полезным.

— Не так рано, Активная моя. — Разнежено пробормотал мой муж, складывая на меня свои, далеко не легкие, конечности. — Я еще не выспался.

Аккуратно снимая с себя сначала его руку, а потом ногу я сообщила:

— Тебе и не надо никуда торопиться. В твоем случае немного полежать — это очень хорошо. А вот мне стоит позаниматься.

Я легко спрыгнула с кровати и потянулась. Замечательно чувствовать себя живой и полной сил. И дополнительную приправу счастья здесь создает осознание того, что мой супруг в данный момент жив и относительно здоров.

Для начала сделав пару — тройку десятков приседаний, наклонов, отжиманий и легких прыжков я начала ощущать давно забытое мною чувство жаркой волны, которая всегда сопровождает мои упражнения. Восстановленные мышцы с радостью откликаются на продолжение легкой разминки более сложными упражнениями.

Мой мозг радостно ликует, вторя телу, понимая, что после долгого застоя завтра я почувствую такую приятную боль по всему телу. Помнится в детстве, когда первый раз ощутила это чувство и не могла поднять даже собственный носок я не жаждала испытать повторное чувство снова.

Но, это как получение нового боевого шрама. Вроде больно, но почему-то слегка приятно.

Продолжая наращивать тяжесть и сложность я ликовала и понимала, что следует остановиться. Иначе можно навредить себе. Я ведь я этого не хочу? Но как ни странно, чем больше я делала, тем меньше мне хотелось остановиться. И это вызывало почти осязаемое чувство восторга.

Резкое движение постороннего тела было воспринято мной агрессивно. Но удар встретил блок, вызвавший в моем теле недоумение и желание повторить попытку.

— На сегодня хватит, моя Совершенная. — Прозвучал глубокий и такой знакомый голос.

Именно голос заставил меня остановиться и открыть глаза, возвращая меня в реальность.

Передо мной стоял мой полуобнаженный муж. С его бледной кожи и мягкого ежика волос капала вода, указывая на то, что супруг уже успел совершить утреннее омовение.

Длинные, густые ресницы не могли скрыть всполохов желания в его золотых глазах. А волосы, которых так не хватало для привычного образа возбужденного мужчины, неожиданно открыли ранее незаметные детали. Такие как в сумасшедшем ритме бьющаяся венка под кожей в районе шеи, неожиданная розовая трогательность ушных раковин, и маленькая родинка у основания шеи сзади, растекающаяся в форме звезды.

Я облизнулась от желания попробовать все эти новые открытия на вкус. С другой стороны, зачем облизываться, когда супруг здесь и по тому, что видно в окружении жестких белесых волос паха — совершенно не против подобных действий.

И я приблизилась к нему, совершенно обнаженному и такому беззащитному в своей чистоте. Мой запах, тяжелый от тренировки смешался с его свежестью. Рука, словно живущая самостоятельной жизнью прошлась по грудной клетке вверх и схватив его голову за затылок заставила наклониться так, чтобы вместе со вставшими на носочки ногами я могла дотянуться до заветной венки.

Добравшись до заветного места кончиком языка я провела по заветному кусочку кожи, под которым трепетала и билась кровь, сдерживаемая строгими рамками артерии. Легчайшая пульсация, ощущаемая кончиком языка спровоцировала мои дальнейшие действия.