Не надо переворачивать лодку

В этот раз пришлось быть жестким. Командира и НШ от командования я отстранил.

— Оба направляетесь в распоряжение кадров ВВС, а там посмотрим, что с Вами делать! Свободны! Даю вводную: В результате штурмового удара штаб дивизии уничтожен. Товарищи командиры!КШУ продолжается! Время идёт!

Полковник Осипенко, выходя с КП дивизии, довольно громко сказал: "Бериевский зверь!" Оставшиеся командиры полков переглянулись, и майор Иванов громко доложил: "Принял командование дивизией!"

— Майор! У вас в полку связь есть?

— Да, товарищ комбриг! Мы развернули командную станцию. Инженер Копылов её настроил по присланным инструкциям.

— Хорошо, майор Иванов! На Ивановых вся Россия держится! Продолжаем КШУ.

Он мгновенно изменил тактику и всеми имеющимися силами нанёс противнику последовательные удары по всем аэродромам в пределах досягаемости полка СБ и штурмового полка. Привлёк полк ИвАновых-2 соседней дивизии. Вел действия грамотно и инициативно. Я его остановил:

— Товарищ майор! Всё! Учения остановлены! Замечаний нет! Вы можете показать сейчас свой полк?

— Так точно, товарищ комбриг!

Мы перелетели в Сенгурены, под Бельцами, я его обогнал, потому, что он летал на УТИ-4. Комиссар полка доложился. Большая часть самолётов полка было рассредоточено по трем запасным аэродромам. Но ни одной зенитки вокруг аэродромов не было.

— Виктор Петрович! А где зенитки?

— Вон, одна! Техник Вахненко из снятого БС сделал. Не прибыли, товарищ комбриг!

— Понятно.

Поговорил с лётчиками. Настроение — настороженное. Приняли новые самолёты, налёт — несколько часов. Уже в курсе, что командира дивизии сняли. Надо разрядить обстановку. Спрашиваю:

— Как Вам новые самолёты?

— Строгие! И посадочная скорость выше, чем у И-16. Маневренность ниже.

— У "И-185"? Вы издеваетесь?

— Нет! Нам запретили выполнять многие манёвры на них.

Смотрю на Иванова, он кивает головой: "Да, запретили! Полковник Жизневский приказал!"

Я пальцем показал на ближайший самолёт:

— Виктор Петрович! Вот этот вот, к вылету готов?

Иванов посмотрел на Копылова, тот кивнул.

— Да, товарищ комбриг!

Вскакиваю на крыло, парашют на месте, Саша Филиппов пытается что-то сказать, показываю ему пальцем, куда он должен идти. У Саши очень недовольное лицо.

— От винта!

Взлетаю и показываю, на малой высоте, полностью тот пилотаж, который показывал на параде в прошлом году. Срезав круг, сажусь, подруливаю к тому месту, откуда взлетел. Заглушил двигатель, вылез из машины, под крики лётчиков. Меня начали качать. "Мы думали, что вы просто "метла"! А Вы — лётчик!" "Знакомься, Андрей! Это лучший ас Второй Мировой Войны: старший лейтенант Покрышкин!" — раздался голос Сергея.

"Подрался" в воздухе с пятью-шестью летчиками. Одолеть Покрышкина было очень тяжело, пилотирует на грани физических возможностей, но он знал особенности машины хуже. Взял на этом. После полётов сказал Иванову:

— Виктор Петрович! Принимайте дивизию. Майор Матвеев — начальник штаба. Капитан Атрашкевич — принять полк, капитан Фигичев — назначаетесь начальником штаба полка, старший лейтенант Покрышкин — командир 1 эскадрильи и, Виктор Петрович, особое внимание обратите на слётанность и радиосвязь! Полк мне понравился! Уделите особое внимание ночным полётам, капитан Атрашкевич!

Глава 3 книги 2

В Москву вернулся через 20 дней. Лучше всего дела обстояли в ЗОВО, где Копец внимательно прислушивался к тем переменам, которые происходили в дивизиях ПВО. Надо будет на самый юг радиолокаторы отправить. В Москве ждали новости: маршал Кулик разжалован до генерал-майора и отправлен командовать дивизией в Забайкальский Военный Округ. Жигарева по результатам проверки боеготовности ВВС сняли с должности. Но, в том же приказе, сняли Птухина, хотя он этого и не заслуживал. Еду в штаб ВВС знакомится с новым командующим: генералом Новиковым, бывшим командующим ВВС ЛенВО.

Александр Александрович принял меня напряжённо и, только тогда, когда мы заговорили о контр-адмирале Берге, он, наконец, понял, что я не тот, за которого он меня принимал.

Прошла, наконец, моя аттестация, по её итогам я получил звание генерал-лейтенанта авиации. День был омрачён гибелью Чкалова. Он разбился на И-190. Валера! От судьбы не убежишь! В глазах слёзы, еду к Ольге Эразмовне. Там все, все кто мог быть. Он был легендой нашей авиации. Слов у меня не оказалось. Сталин плакал. Чкалов для меня сделал всё, как и Сергей. Отказало кислородное оборудование. Он потерял сознание, когда пришёл в себя — было поздно. Его похоронили в Кремлёвской стене.

Дня через два, в воскресенье, раздался звонок, и нас с Маргаритой пригласили на дачу к Сталину. Впервые мы были в совсем домашней обстановке у Сталина. Я предложил сделать шашлыки и сациви. Сталин попросил охрану вынести кресло в сад и внимательно смотрел, что я делаю.

— Вам нравится готовить, как я вижу? Андрей, можно я так буду тебя называть?

— Конечно, товарищ Сталин!

— Видимо, я старею, и мне хочется иметь возле себя такого молодого и способного человека. С Василием этого не получилось. Ты возьмёшь его к себе, чтобы совсем от рук не отбился! Остальные, почему-то, не понимают, что его надо держать в руках. Думают, что он пожалуется мне, и я с ними что-то сделаю. А ты — не трус! Такой же, как Валерий был!

Сталин налил себе и мне Хванчкару.

— У тебя очень красивая жена! У тебя же есть сын! Почему его не привез?

— Если хотите, я позвоню, и его привезут.

— Нет, не стоит! Раз так получилось, значит, так получилось. Но, следующий раз — привези его. Сколько ему?

— Два года!

— Большой уже!

— Как ты думаешь, сколько у нас есть времени до начала войны? Именно твоё мнение.

— Года полтора, товарищ Сталин. Максимум два.

— Мало, совсем мало. Успеем?

— Должны успеть. Во всяком случае, летом это было бы...

— Не хочешь говорить слово: катастрофично? Почему во власть лезут отбросы? Здесь что, медом намазано?

— Не знаю. Я во власть не рвался. Просто делал своё дело.

— Как тебе Новиков?

— Нормально. Он умеет организовать работу. И не пылит в глаза. Хороший командующий, и умеет стружку снять, не обижая людей. В серьёзных вопросах — очень принципиальный.

— Мне Лаврентий говорил, что ты просил обеспокоиться ядерной физикой. В чём тут проблема?

— Физик Ган высказал предположение, что при неуправляемой ядерной реакции из нескольких килограммов, от двух до 20, можно извлечь несколько килотонн эквивалентной энергии. То есть — получить сверхмощную бомбу. Одна такая может уничтожить город. Так как все данные по этой проблеме засекретили, значит, все работают над этой проблемой. Так как Гитлер понял, что он сильно отстал от нас в авиации, есть вероятность, что он пойдёт этим путём. Нам надо успеть раньше него.

— Хочешь заняться этой проблемой? — я задумался и спросил Сергея. Прозвучало: "НЕТ"

— Товарищ Сталин! Я — не специалист в этом вопросе. Боюсь, что не потяну. Но, если её сделают, то у нас, в ВВС, будет, чем её доставить к противнику! Шашлыки готовы! Или Вам сациви?

— Давай позовем всех! Мне очень нравится принимать гостей!

Глава 4 том 2

"Товарищ генерал-лейтенант! Заключённый Королёв, Сергей Павлович, статья 58-7 и 11, доставлен к Вам по распоряжению Наркома НКВД!" — доложил подтянутый сержант госбезопасности.

— Давайте его и документы! — пока я расписывался в бумагах, второй конвойный ввел невысокого худого темноволосого человека. — Наручники снимите и забирайте с собой. Конвой — свободен!

Сержант потоптался на месте и посмотрел на меня вопросительно. Я вытащил из стола справку об освобождении, подписанную Берия и показал ему. Он отдал честь и сделал знак второму конвоиру. Тот снял наручники, оба козырнули и вышли.

— Проходите, пожалуйста, Сергей Павлович. Присаживайтесь.

Он недоверчиво посмотрел на меня, потираязапястья. "Интересное лицо и какой огромный лоб!" — подумал я. Вызвал адъютанта, попросил принести чай и что-нибудь перекусить. Королёв сел и, внимательно и молча, осматривал кабинет. Вдруг его взгляд упал на модель Су-12.

— Реактивный? Сделали?

— Сделали, Сергей Павлович! — и я протянул ему модель.

— Уже летает или проект?

— Выпускается серийно. Стоит на вооружении. И стреляет Вашими ракетами, которые мы немного модифицировали.

— Это вот эти контейнеры? А стабилизаторы из упругой стали, свёрнутые. Я думал об этом!

Принесли горячее, хлеб с маслом, ветчину и чай.

— Кушайте, Сергей Павлович. Не стесняйтесь!

Он начал торопливо есть, я пододвинул ему и вторую тарелку, а сам отхлебнул горячего крепкого чая. Королёв ел, но постоянно косился на модель Су-12. Он закончил есть, и я вызвал адъютанта убрать посуду. Мой гость наслаждался горячим сладким чаем.

— Сергей Павлович, вот Ваша справка об освобождении. А это — сопроводительное письмо, по которому Вас пропишут в Москве. Квартиру мы вам подберем.

Королёв взял бумаги, очень быстро пробежал глазами.

— Что требуется от меня?

— Страна находится на военном положении. Гитлер в июне чуть не напал на нас. Остановили его вот эти вот самолёты. Создана Ставка Верховного Главнокомандования. Я — представитель Ставки генерал Андреев. Отвечаю за ВВС, ПВО и связи с промышленностью.

— Извините, сколько Вам лет?

— 25. — Королёв изумлённо на меня посмотрел, — Да-да, Сергей Павлович, всего 25. Но это — и мои самолёты! Я принимал участие и в создании их двигателей, и в конструировании, и в развёртывании их производства. Принято решение о начале разработки нового оружия, атомного. Нужны средства его доставки. Авиационные я взял на себя, и буду курировать разработку нового тяжёлого бомбардировщика, а ракетные средства поручаю Вам. По сути, Вам предстоит создать новую отрасль промышленности, товарищ Королёв.

— Из грязи, да в князи! — тихо сказал Сергей Павлович, посмотрев на свой чёрный ватник, который он так и не снял.

— Работать, пока, будете здесь, пройдёмте, я покажу Вам ваш кабинет. Впоследствии, подберём Вам помещение. Опираться будете на Воронежский и Калининградский авиазаводы, но их мощностей, скорее всего, будет недостаточно, поэтому Вам надлежит подобрать место или места для других заводов. — Королёв неожиданно усмехнулся, и я спросил у него: — В чём дело?

— Меня оттуда и доставили!

— Откуда?

— Из Калининграда...

— Ну-у, Лаврентий Павлович! Так Туполев там?

— Да, я работал у него, не всё время, но последнее время там.

— Спасибо за информацию!

Мы прошли в его кабинет, который находился в том же крыле Академии имени Жуковского.

— Звание комдива авиации вам возвращено, пройдёте аттестацию, получите новое звание. Подчиняться будете непосредственно мне. В случае успеха... Ну, об этом ещё рано говорить. У Вас семья есть?

— Да, жена и дочь.

— Где они?

— Здесь, в Москве, жена в Боткинской работает.

— Берите мою машину, Вас домой отвезут! Много времени дать не могу, но пару дней проведите дома!

— Я завтра буду у Вас! А сейчас, хочу вымыться и снять вот это! — и он показал на свою одежду.

Каково было моё удивление, когда я застал его через несколько часов в коридоре! Уже в генеральской форме, чисто выбритый, в сверкающих сапогах и неизменной улыбкой на лице. Он поприветствовал меня, улыбнулся и сказал: "Не удержался! Хочу посмотреть всю документацию по двигателям той машины, которую Вы мне показывали в кабинете. А где её "живьем" посмотреть можно!" — я понял, что у нас будут ракеты! И очень скоро!

Туполева и Бартини привёз Голованов на следующий день. Разговор с Туполевым не получился. "Патриарх авиации" был достаточно сильно обижен, пожаловался на здоровье и, ворчливым голосом, минут 20, выкладывал мне свои требования. Часть из них могла быть удовлетворена, но большая часть была из области фантастики. В частности, освобождение всех его сотрудников! "Тут его самого еле-еле из тюрьмы выцарапал!" — подумал Андрей. "Не кипятись! Не умеешь ты с пожилыми людьми разговаривать! К тому же, ты не туда поставил модель Су-12 и закрыл её от Андрея Николаевича!" — послышался голос Сергея. "Бартини её видит, поэтому уставился только на неё, а АНТ — нет! Вот и капризничает!" До меня дошло! Я развернулся, взял модель Сушки и поставил её перед АНТ. Он мгновенно замолчал. Близоруко прищурился, разглядывая незнакомые формы. "Разрешите?" И начал крутить модель со всех сторон. "Вы для этого нас сюда пригласили? Немецкий? Американский?" — но, присмотревшись к клейму на носу, изумлённо сказал:

— Су-у-у??? А двигатели чьи?

— Швецова. Андреев-Швецов, АШ-102.

— А Андреев — это кто?

Я показал пальцем на себя. Бартини попросил у АНТ модель себе.

— Я не помню, чтобы мы продували такой профиль!

— Наверное, это было без нас, пока мы "отдыхали"!

— То есть Вы, товарищ генерал, конструктор двигателей?

— Нет, Андрей Николаевич, я — представитель Ставки Верховного Главнокомандующего. Отвечаю за ВВС, ПВО и связи с промышленностью. Я — заказчик! И меня, в первую очередь, интересует Ваш "АНТ-58" в двух модификациях: с двигателями Микулина и с двигателями Швецова. Я планирую, что эта машина станет основным фронтовым бомбардировщиком ВВС.

— А этот? — АНТ показал на Су-12, который продолжал вертеть в руках и рассматривать Бартини.

— Это бронированный самолёт непосредственной поддержки войск. У него другие задачи, мы сПавлом Осиповичем делали его для этого. Поэтому соответствующее вооружение. У него нет бомбовых люков, чтобы не ослаблять бронирование.

— Вы принимали участие в его создании?

— Да, эскизный проект полностью мой.

— А почему тогда на нём нет ваших инициалов?

— Я — не конструктор, я — лётчик.

— Ну, не знаю, молодой человек... Как я Вам уже говорил, я, в первую очередь, нуждаюсь в отдыхе и лечении, а уж потом мы вернёмся к этому разговору.

— Не смею Вас задерживать, Андрей Николаевич!

Он откланялся и вышел из кабинета. Тонкие губы Роберта Людвиговича тронула улыбка.

— От меня Вам, извините, не знаю Вашего имени-отчества, так легко не отделаться!

— Андрей Дмитриевич.

— Этот самолёт — серийный?

— Да!

— У меня столько проектов под такой двигатель! Я — ваш! Душой и телом! Приказывайте!

— Вот это — деловой подход! В первую очередь, займемся Ер-2. У Швецова есть М-71ФН-к и мои наброски, как из него сделать двигатель для бомбардировщика.

— А реактивный?

— Их выпускают пока очень мало, и они идут на единственную модель: Су-12. Есть огромные технологические сложности, большая нехватка специальных сплавов для турбин, проблемы с литьём лопаток и с литьём шпангоутов корпуса. Все технологии новые, заводы с огромным трудом с ними справляются. А такие самолёты нам нужны.

— Давно выпустили?

— Первый серийный пришёл в середине мая, до этого — все ручные. Выпускаем их всего три месяца. Самолёты, не двигатели. Поэтому принято решение не сворачивать производство обычных самолётов. А наоборот наращивать его! Поэтому, в первую очередь, требуется провести модернизацию ДБ-240. Второе задание: дальний морской разведчик, в Ленинграде контр-адмирал Берг заканчивает работы по самолётному локатору, который будет помогать отыскивать всплывшие подводные лодки. Основной район базирования — Север. Поэтому самолёт должен быть оснащён всем необходимым для длительных полётов в ночное время. Ну, а в инициативном порядке, нужен реактивный бомбардировщик с большой дальностью полёта, большим бомболюком, способным вмещать бомбы крупного и сверхкрупного калибра. Пока только эскизный проект. Такой план работ Вас устраивает?