"Он ранен? — подумала Фио, и тут же ругнула сама себя. — Нет, он просто прилег отдохнуть посреди зарослей и случайно упал в лужу чужой крови! Не будь глупой — ясно, что он ранен, а может, и мертв!"
Очевидно, пуля задела пилота. У него еще хватило сил покинуть самолет и приземлиться, но, избавившись от парашюта — анадриэлька видела стропы, свисающие сверху и распластавшиеся на земле, словно перепутанная рыбачья сеть — он не прошел и двадцати метров. На земле остались следы, дававшие понять, что последние несколько метров раненый пытался ползти. Теперь он даже не пытался пошевелиться, и не понять было, жив человек или мертв.
Дейсел приблизился к телу и встал над ним на колени. Фио присоединилась к нему и сглотнула, бледнея: крови было много. Очень много. Зрелище было жутким, и девушка поняла — человек обречен. Вряд ли у него были бы шансы, даже не окажись он посреди этой проклятой пустоши, где не на кого надеяться. При всем желании, ни Фио, ни Дейсел не смогли бы оказать ему существенной помощи.
— Еще дышит, — спокойно произнес Дейсел, и сразу добавил, — но это ненадолго. Пуля попала в лопатку и прошла навылет. Крупнокалиберная. Агинаррийский пулемет, модель 345, одиннадцать линий. Такие ставятся на их самолеты. Пуля пробьет навылет толстую стену из кирпича и человека, который за ней прячется.
— Спасибо, Эйрин, но мне вовсе не нужно знать такие подробности, — по какой-то причине девушке вдруг захотелось, чтобы тот пилот-агинарриец, который так упорно гнался за горящим самолетом свободника и добивал его, оказался здесь и увидел дело рук своих. В кабине истребителя, должно быть, все это не кажется страшным: ты просто летаешь, стреляешь и сбиваешь с небес другие самолеты, и можешь не думать, что происходит при этом с людьми, которые сидят у них внутри. Мысль была нелепой, но удивительно назойливой.
Дейсел, не страдавший от излишней впечатлительности, бесцеремонно перевернул раненого на спину и удивленно хмыкнул.
— Да ведь это не местный!
Лицо человека от потери крови казалось не просто бледным, а серым, но Фионелла сразу убедилась в правоте своего телохранителя: черты сразу выдавали чужака, возможно, даже ксаль-риумца. Мужчине на вид было под тридцать, каштановые волосы коротко острижены, на щеках и подбородке — давно не бритая щетина. Фионелла была наслышана, что восточники направляли к своим союзникам на Тэй Анге инструкторов и наемников, так же, как агинаррийцы — в Ивир. Очевидно, одного из таких людей они и встретили, решила журналистка.
"Бедняга, — подумала она с сожалением. — Ему уже не увидеть родные края..."
Дейсел коснулся плеча человека, и неожиданно тот открыл глаза и тихо пробормотал что-то. Фионелла, преодолевая страх, опустилась на колени рядом с Дейселом.
— Геаларец, — сказал тот. — Говорит по-геаларски, но я не знаю этот язык.
Раненый снова что-то пробормотал. Фио прислушалась и покачала головой. Она не очень хорошо говорила по-геаларски, но кое-какие слова поняла.
— Похоже, он бредит. Говорит что-то про какие-то тени.
— Тени? — переспросил Дейсел.
— Трудно разобрать, — вздохнула Фио. — Я услышала только "Тень", и еще пару слов про какие-то поиски.
— Ладно, не так важно, — заметил гайонец. — Мы пришли за картой, и карта у него есть, — на поясе человека видел планшет, и Дейсел потянулся за ним.
— Подожди, — Фио смотрела на лицо пилота. — Нужно... что-то сделать.
— А что ты тут сделаешь?
— Перевязать, хотя бы, — растерялась Фио.
"Не будь наивнее обычного, — издевательски заявил холодный внутренний голос. — Ты со своей перевязкой ему даром не нужна. Ему нужен умелый хирург, а еще лучше — пророк Валерион1" — все это было верно, но инстинкты оказались сильнее здравого рассудка. Просто сидеть и ничего не делать, пока рядом истекает кровью человек, претило Фионелле.
— Что бы мы ни сделали, он не протянет и часа, — отрезал Дейсел, взглянул на свою спутницу и вздохнул. — Если это зрелище для тебя так невыносимо, лучше уйди и не смотри.
И она подчинилась — что еще оставалось? Ушла к склону холма и уселась там, прислонившись спиной к стволу фераксы, и молча ждала, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Почему так? За последние дни ей пришлось пережить многое, но искушение свалиться на землю и разреветься всякий раз удавалось заглушить внутри себя, а вот сейчас Фионелла почувствовала, что бороться просто нет сил. Дэвиан был прав с самого начала. Не стоило ей вообще приезжать на эту проклятую землю, где люди только и умеют, что убивать друг друга, и не хотят учиться ничему другому!
Она так и сидела, когда подошел Дейсел.
— Все кончено?
— Да, — кивнул он, и сочевственно посмотрел на нее. — Ты как?
— Все в порядке, — Фионелла глубоко вздохнула и медленно выдохнула. — Пора уже привыкать к подобным картинам, — с горькой иронией добавила она.
Мужчина уселся рядом и развернул карту.
— Вот что у него было. Мы, похоже, здесь, — он указал пальцем на точку, — но я не могу прочитать. Тут все по-геаларски.
— Холмы Ками, — прочла Фио, радуясь возможности отвлечься от собственных мыслей. — Дальше к северу река Шангори.
— Нам туда, — констатировал Дейсел. — А это что?
— Хм? — Фионелла увидела указанную отметку, сделанную черным карандашом. — Тут написано: "Руины" и еще что-то... "вход на нижнем ярусе", вот что. Почему геаларец вообще оказался в кабине истребителя Фронта Свободы? Возможно, он был военным инструктором?
— Не думаю, — возразил Дейсел. — По крайней мере, не только им. Говоришь, он упоминал "тень"?
— Ну, да. Но я не знаю, к чему это было сказано. Может быть, он просто бредил.
— Нет, — возразил Дейсел. — Это не бред. И не "тень". Это "Омбрей"!
— Да... пожалуй, — согласилась Фио. Конечно же, по-геаларски "Омбрей" — значит "тень". Секретная служба Республики!
— Наверное, неудивительно, что на Дженге действуют агенты геаларцев, — заметила девушка. — Но что он искал? Что это за "развалины"? Хм, они не так уж далеко... Мы могли бы сделать крюк и проверить.
— Ты думаешь? — удивился Дейсел.
— Почему бы нет, — вздохнула Фионелла. — Нам ведь все равно идти в направлении на север, так что это нас не задержит.
"И потом, — снова добавил внутренний голос. — Ты, кажется, ужасно хочешь, чтобы в твоем путешествия на Дженг был хоть какой-то смысл".
Ксаль-Риум. 56 Весны.
— Наши люди начали работу с шифром, — сказал Ларин Эдар, глава секретной службы. — Но это потребует времени.
— Разумеется, — кивнул Тамрин. — Все же постарайтесь действовать быстрее. Я чувствую, нам очень пригодится то, что скрывал нар Кааринт.
— Да, Ваше Высочество. К делу привлечены лучшие наши специалисты.
— Хорошо.
Тамрин сам не знал, считать операцию Спиро Аргена в Геаларе удачей или провалом. По крайней мере, Барон мертв, а его бумаги у ксаль-риумцев. Агинаррийцам не достанется наследство торговца информацией, а любой шифр можно разгадать, раньше или позже. Конечно, при условии, что Седьмой отдел Агинарры не обвел вокруг пальца Имперскую секретную службу. Кто поручится, что "архив", захваченный капитаном Аргеном — не фальшивка, состряпанная заранее, чтобы сбить ксаль-риумцев со следа?
"Ладно, что толку сейчас гадать, — подумал кронпринц. — Время покажет. Прочтем, что там написано, затем будем думать об остальном".
— Что, если воспользоваться нашей "Витарией"? — предложил Тамрин. "Витария", чудо-машина, изобретенная одним ксаль-риумским инженером, справилась с шифром агинаррийского Объединенного Флота. — Хотя, о чем я говорю. Вы сами понимаете, что нужно, лучше меня, Эдар. Главное — сделайте все по возможности быстро. Нас поджимают сроки.
— Вы так полагаете, Ваше Высочество?
— Считайте это интуицией, — ответил кронпринц.
На утро у Тамрина было запланировано предостаточно дел. Все-таки, Империя воюет с Ивиром, и хотя последние битвы были удачными для ксаль-риумцев, нельзя забывать и о Сафири. Конечно, война — это, главным образом, забота Дэвиана, и кузен уже вернулся на Кехребар. Туда же стягивались войска и корабли, из чего не делалось секрета. Репортажи с Кехребара были во всех ксаль-риумских газетах. Гораздо меньше писали об Инчи, где также велась подготовка. Дэвиан воистину мог гордиться собой: он все-таки заставил Магистров в Генеральном Штабе прислушаться к его доводам. Даже отец, после нескольких бесед, прошедших в весьма напряженной атмосфере, нехотя согласился с ним, и вопрос был решен. Н-да, это действительно большое достижение Дэвиана. Разбить ивирцев в морском сражении едва ли было сложнее, чем заставить Императора и Магистров сделать то, что он хотел.
Операции с романтическим названием "Феникс на рассвете" было дано добро. Дэвиан остался верен себе: собирался сделать то, чего ивирцы не ждут. Поднять шумиху на Кехребаре, нанести ложный удар по Янгину, но главный удар последует сразу по Кадиху. Поддержка фиаррийцев делает это возможным, и даже если не удастся сохранить план в секрете, преимущество на стороне ксаль-риумцев. В любом случае, имперский флот господствует на море, и "катрабам", как прозвали ивирцев среди солдат и моряков, нечем их остановить. А если операция увенчается успехом, и ксаль-риумская армия высадится на Кадихе, все может закончится очень быстро. Людям Ларина Эдара удалось выйти на нескольких высокопоставленных офицеров Блистательной Гвардии, которые сделали недвусмысленный намек: ксаль-риумцы позволят им самим решать, кто станет новым султаном, а они взамен выдадут Империи Ажади Солнцеподобного. Это была бы приемлемая сделка.
Кроме того, Тамрин собирался переговорить с офицерами Штаба еще по одному вопросу, не столь важному, но также интересному. Дэвиан выступил с предложением сформировать из нескольких авианосцев, включая "Императрицу Тамарию", независимую боевую группу по образцу агинаррийских ударных соединений. Это не вызвало особенного энтузиазма ни у Анно, ни у Талана — оба они были вояками старой закалки и отдавали предпочтение традиционному флоту с ядром из тяжелых кораблей; авианосцы же, по их мнению, были полезны для разведки, поддержки сухопутных войск и обороны главных сил флота. Но авторитет префекта Западной эскадры сейчас был слишком высок, чтобы с ним кто-либо стал спорить открыто, да и Тамрину идея казалась перспективной. Обе большие битвы — и у Анлакара, и в Ивирском Море — кузен выиграл, сделав ставку на авиацию. Но, конечно, этот вопрос не из разряда неотложных, им предстоит заниматься после того, как будет покончено с Ажади.
"Ладно. Война войной, а обед по распорядку", — припомнил Тамрин известную солдатскую мудрость, и прошел в собтсвенные апартаменты. В столовой уже был накрыт завтрак, и Реджиния сидела за столом. Инфанта-анадриэлька читала газету. "Южная Звезда", отметил Тамрин, и ему бросилась в глаза, что жена хмурится. При появлении принца, она подняла взгляд:
— Тамрин, ты уже знаешь?
— Что именно? — поинтересовался он. — Что тебя так встревожило?
— Вот... — она протянула ему газету.
Тамрин прочел и ругнулся сквозь зубы. Этого еще не хватало. На первой полосе была воистину громогласная статья о внезапном исчезновении специального корреспондента Фионеллы Тарено. Из того, что написали в "Южной Звезде", следовало, что Фионелла уже несколько дней не связывалась с представителем газеты в Файинге, не передавала никаких сообщений, а все попытки что-то разузнать у людей Чаори Кая ни к чему не привели. Военное Правительство отделалось туманными отговорками и заверениями, что, дескать, "поиски ведутся".
"Не было печали..." — Тамрин бросил газету на стол и повернулся к двери.
— Куда ты? — спросила Реджиния.
— Нужно переговорить с Дэвианом, — Тамрин поспешно покинул свои комнаты.
Кузен сейчас на Кехребаре, а туда тоже доставляют "Южную Звезду", да и радио, забери его Пармикул, наверняка об этом упомянет... Конечно, Дэвиан — человек разумный, и вряд ли выкинет что-нибудь сумасбродное, и все же, лучше, если он узнает о случившемся от Тамрина, а не из газеты.
1 Валерион — один из десяти пророков в религии Юнидеуса. Чародей-целитель, научил людей медицине.
ГЛАВА 10
Виктэр. Район Марьер. 56 Лета.
— Сюда, — Адриан ле Нэй указал вниз и следом за Мари спустился по лестнице.
Это был тот же старый пароход, где недавно держали в заточении нар Кааринта; ле Нэй провел женщину в ту же комнату, которая служила жилищем безвременно почившему Барону. Прежде Мари никогда не бывала здесь и не знала об этом месте, иначе, вероятно, каннивенца умыкнули бы прямо отсюда: среди заброшенных доков района Марьер нападавшие чувствовали бы себя свободнее, чем в порту. Да и охрана была невелика — постоянно Барона сторожили всего два человека. У Оркестра было не так много надежных людей, которым можно доверить что-то подобное. Большинство агентов занимались сбором информации и никогда не принимали участия в делах такого рода. Ле Нэй даже не знал почти никого из них ни в лицо, ни по именам — только по оперативним псевдонимам — а они не знали его. Маэстро не имел отношения к работе агентурной сети, просто жил тихой жизнью, не привлекая к себе внимания, в ожидании очередного вызова от Дирижера. В последнее время такое происходило слишком часто. Слишком много "деликатных" поручений, на которых специализировался Адриан ле Нэй, и это было плохо. Оркестр привлекал к себе лишнее внимание.
Он смотрел на спину женщины, идущей впереди. Мари была немолода, но еще не утратила ни прямоты осанки, ни привлекательности, в ее темно-каштановых волосах не появилась седина. Ле Нэй уважал ее, и теперь ему было неприятно, даже больно думать о том, что именно она оказалась двойным агентом. Про укрытие в районе Марьер она не знала, но, по идее, не должна была знать и о "Ферозо". Как-то проведала, или она не единственная работает на ксаль-риумцев? Ну, нет, это маловероятно. Имперскую секретную службу опасно недооценивать — в прошлую войну агинаррийцы уже успели в этом убедиться на собственном горьком опыте — но все же она не всесильна. Скорее, Мари как-то разнюхала про нар Кааринта и "Ферозо". Ле Нэй подозревал, что сам Дирижер позволил себе сказать лишнее в ее присутствии. Мари пользовалась большим доверием.
Он провел женщину в "апартаменты" покойного Барона. Обстановка там не изменилась: матрас на полу, единственный стул и керосиновая лампа в качестве источника света. Мари нахмурилась, обернулась к ле Нэю и спросила:
— Что это за место? И где клиент?
— Он здесь скрывается, — пояснил Адриан. — Скоро он появится вместе с Дирижером. Тот передаст вам дальнейшие инструкции, Мари.
— Вы останетесь здесь, Даво?
— Да, я должен буду сопроводить клиента.
Видимо, его слова удовлетворили Костюмершу, та замолчала и ждала, не задавая вопросов. Ожидание затянулось ненадолго, появился Дирижер. Он был один, и женщина снова спросила:
— Что происходит? — в ее голосе была тревога. Похоже, Мари начала догадываться, что что-то не так.
