Четыре возраста Нулизы-сан

“Летящий Феникс” — голубая сталь борта — зеленоватые от взвеси волны — ложемент. На откинутой площадке аватара школоносца, сама госпожа Хосе.

— Как ее угораздило?

— Не знаю, Хосе-домо. Свалка. Что-то рвануло прямо под ногами. Подлодки, что ли, кого-то били? У двадцать шестых, марка десять по карте.

— Я к ним еще двадцатых и двадцать восьмых отправила.

Русалка без видимого усилия подхватывает флагмана и передает выбежавшим санитарам.

— Как вы?

— Отряд... — не своим голосом говорит Восьмая, — кто... Кто хоть что-то не так... Нажимайте красный.

— Еще не хватало мне в первом бою обосраться, — вежливый голос Первой.

На ободе шлема — семь зеленых огоньков. Это значит, Хосе настроила тактическую сеть на нового флагмана-тридцать. Что там говорила на такой случай Тенрю? Боевой дух — замечательно, а медицина лучше. Восьмая набирает заученные команды и смотрит на показания мониторов.

— Третья и Первая. Отдыхать сорок минут.

— Что? С чего это вдруг?

— У вас прохождение сигналов замедлено на одну пятую.

— А мы седьмой тюбик примем.

— И прикончите печень?

— Девочки, — обманчиво-мягко вступает никуда не девшаяся Хосе. — Я еще ни разу не видела спора с флагманом в боевой обстановке. Можно, я запишу? Буду пересматривать долгими зимними вечерами.

Торосы штрафной Чукотской Школы близки, как никогда. Первая и Третья скрипят зубами:

— Есть отдыхать сорок минут!

И запрыгивают на ложемент, ругаясь в невыключенную как бы случайно связь. Восьмой не до их обидок, она и слезы глотать не успевает, балансируя оставшихся канмусу, чтобы в каждой группе оказались номера с почти одинаковыми физическими показателями.

— Пятая, поступаешь в первую тройку, к Седьмой. Вторая — ко мне. Будем чет и нечет, для простоты. “Феникс” — Тридцатой-восьмой.

— Есть Феникс, — отвечает с края площадки Хосе.

— Приказ прежний?

— Приказ прежний, — русалка козыряет и одним прыжком возносится на палубу.

— Вопросы?

У тридцатых один вопрос — но на него ответят лишь в медсанчасти корабля. Потом, когда закончится свалка у ворот осажденной крепости.

— Держите мне спину. Четные!

Три огонька.

— Нечетные!

Два огонька.

— К полному ходу... FORWARD!

Снова цепочкой, заставляя не дрожать руки; выгоняя мысли — сперва плохие, а затем и все прочие. Глубарь слева — залп, исчез. Справа трое.

— Копья на руку. ATTACK!

Среднего сразу; правый пытается уйти.

— Нечетные, добиваете.

— Принято... Готов!

Левый отмахивается шипастым хвостом. Поздно спохватился.

— Трезубцы — на руку. АТТАСК!

И этот кусками... Как же Тенрю подставилась? Что там под ногами так раскатисто рвануло?

— Феникс — всем отрядам. Принять помощь с норда. Черные вымпела — Чукотская Школа. Зеленые вымпела — Ванкуверская Школа!

Восьмая поднимает взгляд от воды. Во весь горизонт — белые горы прямо на воде. Такого Восьмая еще не видела!

А на фоне белых гор — зеленые гидрокостюмы Ванкуверской Школы. Чукотской не видно: те идут с западной стороны острова... Видя, как скользят зеленые, Восьмая понимает, что наскоро сыгранные тройки тридцатого — низший сорт, нечистая работа. Настоящие мастера вот. Девятки перемещаются, как наперстки в кино про мошенников. Не уследить за номерами. Такую девятку базилозавр на всплытии не подловит. Даже демон-”они” вряд ли отследит, запутается.

— Отряд. Не развешивать уши! Они круты, но конвой привели мы. Под ноги смотреть!

— Правильно, флагман. Седьмая.

— Седьмая, что за белые облака на воде?

— Айсберги. Никогда не видела?

— Только в кино. К повороту... RIGHT!

Девятки Токийской и Владивостокской школ разворачиваются в одну линию с подошедшей помощью и движутся вдоль восточного побережья — а следом наплывают айсберги.

Теперь Восьмой доступна общая тактическая сеть — немного поколебавшись, она подключается к каналу. Канал гудит от приветствий:

— Аригато, анимешницы!

— Как дошли, оленеводы-тян? Как вас Ото-химе не спалила на маршруте?

— Тут пару недель назад кто-то местную химе грохнул.

— Наши же и грохнули.

— Познакомишь?

— Облизательно.

— Намек поняли, мороженное с нас... Так вот и дошли, пока бескоролевье.

— Но ведь неделя прошла. Мы думали, все устаканилось давно. И осадное войско. Что, даже у них дозоров не было?

— Дозоры были, но только ближние. Дальше к северу хаос, драка местных за власть. Мы по дикому полю шли, там всем не до нас было. Там ни нормальной разведки, ни гидролокации, ни донесение доставить — они же друг друга рвут ничуть не хуже, чем нас. Так что кольцо дозоров осаде пришлось держать почти рядом, у северного края архипелага. Когда мы на них вышли, часовые только вякнуть и смогли. Ну, заметили они нас — а дальше? Мы-то уже почти вплотную.

— Так вот почему они в последний бой рванули.

— На берегу, говорят, каша — хуже, чем здесь.

— Еще бы, тут четыре Школы сразу. А там только люди.

— Люди завалили Ктулху. Имей в виду!

— Теперь осаде конец. Айсберги долго таять будут, а в холодной воде взвесь не помогает.

— Плюс разноплотность, нисходящий поток более тяжелой воды...

— Мы уже поняли, что ты умная.

— Думаю, они уже отводят своих. Чтобы уменьшить лишние потери.

— ПО КОНВОЮ! Очистить канал! Наговоритесь на берегу!

* * *

На берегу обломки и руины. Черные жирные клубы из вонючих огненных рвов, вокруг навалом туши глубинных — многие уже расплылись озерцами взвеси. Дальше к северу выстрелы, изредка хлопок и фырканье огнемета — прочесывают заросли. Здесь, на южном краю острова, во внешнем порту, уже собрали новый узел связи, состыковав наскоро модульные домики ярко-канареечного цвета. Толпа перед узлом связи тоже новая. Вроде бы канмусу те же самые: парадная форма четырех Школ, преувеличенно-строгие лица флагманов... Но в прошлый раз все прыгали вокруг узла связи, цапались за право пролезть раньше — в этот раз никто не торопится. Когда Луиза спросила, кто последний — сразу четверо незнакомых девчонок в черном и зеленом помахали руками:

— Иди ты. Мы же видим, тебе нужнее.

— Это по какому поводу? — прищурилась Восьмая.

— Смотри, — серьезно сказала высокая шатенка, — мы все черные номера. Даже белый номер есть один.

— И что?

— А у вас во всем конвое одна заявка на черную. Не то, что черных — красных всего сорок два вымпела. И весь ваш уровень. Вам пришлось куда хуже, чем нам. И все же вы справились!

Луиза вздохнула. Слез почему-то не было.

— Спасибо. Спасибо всем! — и коротко поклонилась всей очереди.

* * *

Очереди не для линкора Тумана; нужный номер Нагато набрала напрямую:

— Икари-сан? Аска? Одолжи мужа на чуть-чуть, интересно же: чего Конго в своем нашла?

— Знаешь что? Если обещаешь вернуть его в Токио живым, то я соглашусь.

Послушав недоуменное молчание — собеседница явно ждала другой реакции — Аска положила трубку и повернулась к видеосвязи.

— Аска, ты же всегда была такой гордой, — удивилась Рей на экране, услышав и вопрос и ответ. — И тут вот?

— Однажды я задумалась: люблю живого Синдзи — или себя? Вот я, вся такая красивая: идеальная прическа, самое лучшее платье, самый лучший в мире парень... Фотокарточка идеальной пары. Легенда, которую про нас построила та же Асакура. Ну и где тут я?

— Не понимаю...

— Рей, ну чего тут не понимать? Почему мы боимся измены? Когда твой парень бабушку через дорогу переводит или помогает войти в поезд женщине с коляской — это почему-то изменой не считается. А ведь он в этот момент расходует себя на каких-то полностью посторонних баб! Силой своей красуется, ладонями соприкасается где-то на ручке коляски. И тут до меня дошло: я боюсь не того, что у соперницы будет больше, а того, что мне останется — меньше. И как тогда ребенка поднимать? Ты же биолог, это же инстинкт!

— У меня парней пока что не так много было. Чисто из научной точности — ровно один.

— А, ну да... Я, когда выбирала между Редзи и Синдзи, долго думала.

— Ты — думала?

— Пай-девочка, у меня не только ай-кью высокий, у меня еще и мозг есть.

— И-и-и? — от интереса Рей чуть не завинтилась в экран.

— Если Нагато из-за этого лишний раз кинется на помощь Синдзи, оно того стоит.

— Интересно. А если ему понравится?

— Ты знаешь... Я бы согласилась даже на это, если бы знала что он жив и с ним все хорошо.

— Аска, это настолько не в твоем характере... Тебя подменили?

Аска вздрогнула.

... По склону горы топочут еще более гигантские роботы — все в белом. Серийные EVA в количестве трех штук. Еще двое мокнут в озере Асино, и красно-пятнистый четырехглазый робот падает на колено — земля дрожит! — и бьет двуручным клинком сверху вниз, пришпиливая серийника ко дну...

— Ага, в последнем бою, — Ленгли вытерла слезы и тщательно придала голосу обычную лихость. — Когда мы с Сином остались вдвоем против пятерых. И моего Ноль-второго чуть не сожрали серийные EVA. Пай-девочка, ты всего этого никому не расскажешь.

— Это секрет?

— Нет, конечно! Секрет надо всем немедленно рассказать “по секрету”. А если вот это разойдется дальше тебя, то и я что-нибудь расскажу. Например, про клонов из подвала.

— Откуда ты знаешь?!

— От Синдзи. Он просил при тебе не шутить на некоторые темы, чтобы тебя не обидеть. А мне тогда море было по колено, я насела на него: что за темы, что за секреты?

— Да, ты умеешь.

— Он и намекнул... Очень обтекаемо, вскользь. Дальше я уже раскопала сама.

— И вы оба столько молчали!

— Я круче. Я девочка, и молчать мне труднее.

— Но проболталась в итоге ты.

— Проболталась кому? Ты же и так знаешь!

— Так, подожди. Он же может не согласиться!

— С чего бы это? Он же парень.

— И что? Не все парни бабники, как твой Кадзи.

— Вот чисто из научной точности: Кадзи уже лет пятнадцать не мой.

— Не уводи разговор в сторону.

— Хм... Ну да. Позвонить Сину и сказать?

— Хи-хи-х...

— Да уж... Дорогой, я тут на восьмом месяце. Так что спи пока с Нагато, потом что-нибудь придумаем.

— А потом Нагато попросит помочь еще какой-нибудь сиротинушке.

— И Синдзи пойдет по рукам. М-да... Ну мы и договорились, блин.

— Это мы с перепугу, видимо, — рассудила Рей, отвернувшись от экрана и обозрев дымящийся во всех местах остров. — Больно уж тут... Невесело.

* * *

Невесело улыбнувшись, Луиза приняла прорезиненый мешок с именами.

— Опять я Нулевая. Но насколько же по-другому!

Нагато подняла брови. Ла Вальер сложила в уме объяснение, даже рот раскрыла — и остановилась, будто налетев на стену. Вокруг все выглядело непривычно. Насколько новый мир поразил ее непохожестью на Тристейн — а в жилье Нагато ничего похожего даже и на Владивостокскую Школу!

Под ногами плотные сероватые маты из тростника, обшитые по краям коричневым шелком — как одеяла, только жесткие и хрустят. Золотистые створки раздвижных шкафов по всем решительно стенам комнаты. Всей мебели — столик ниже колена, да в углу комод с чайником; и это единственные знакомые Луизе предметы!

А, еще подушечки для сидения. Нагато на ней сидит привычно, дворянка из Тристейна — не очень. Если хорошо подумать, похожие интерьеры Луиза будто бы видела в кино. Только не запомнила — где именно, что именно и по какому поводу.

Нагато подняла безукоризненную черную бровь:

— Что тебя удивляет? Позывного у тебя пока что нет. Обращаться к тебе следует по номеру... Это будет... “Летящий Феникс”-тридцать-ноль-красная. От себя скажу, я бы тебе и черную выписала, но за один поход повышают один раз, традиция. Ну, а краткое обращение — “флагман” или “нулевая”.

Луиза вздохнула и прикрыла глаза. В комнате на борту линкора “Нагато” пахло не кораблем — жильем и чаем... Ла Вальер уже привыкла к множеству земных чудес и несуразностей, как смешных, так и кровавых — привыкнет и к чудному жилью Нагато. Но все-таки, стоит ли дворянке из Тристейна расти в здешних чинах? Ведь рано или поздно ее все-таки спасут. За ней придут. И тогда — что?

— Вопросы?

— Госпожа Нагато, почему не Седьмая?

— Ты опомнилась раньше. Впрочем, ты пока еще можешь выбросить белый флаг. Командир ты временный, до Токио.

— А потом?

— Ситуация худо-бедно выправилась. Да тут еще Конго привела с Ледовитого конвой айсбергов, а с ними пришли Чукотская и Ванкуверская Школы. Так что потом вас вернут на обучение во Владивосток. До получения позывных или до завершения курса обучения. Обычного курса, с провозными выходами, со стажировкой в хорошей сильной группе. Как у той же Тенрю.

— Кстати, Тенрю... Причина гибели установлена? — от волнения Луиза спряталась в строго уставные слова, но Нагато ее поняла.

— Установлена, — поднявшись, русалка в одно движение оказалась у комода, выдвинула нижний ящичек, чем-то там пошуршала. Извлекла лист бумаги, вернулась к столику, изящно присела, расправив полы цветастого верхнего платья.

— Вот схема. Глубинные пожертвовали одного наводчика — “собачку”. Он прилип к Тенрю, отслеживал ее и пищал маяком. На маяк навели четыре торпеды. Подорвали синхронно, в углах квадрата. Все, что было внутри квадрата, получило гидроудар. Взвесь его сильно смягчила, но все же.

— Нам про такое в Школе не рассказывали.

— Конечно. Такого раньше не было. Учатся... — Нагато прикрыла веки. Луиза встряхнула мешок с именами:

— Я у нее так ничего и не спросила. Как это: быть кораблем? Как происходит превращение? Что меняется в человеке, чтобы такое стало возможно? А душа корабля — это души экипажа? Или память самого корпуса?

— Она просила, чтобы на кенотафе написали ее настоящее имя. А ты?

— Я Нулевая-красная. Если я не дойду — пусть погибнет Нулевая. А Луиза-Франсуаза ла Блан де ла Вальер де Тристейн останется.

— Это суеверие.

— Это ниточка. Одна из многих, но все же. Буксирный трос лопается. А рыболовную сеть даже подлодки порвать не могут.

— Пока это делу не мешает — верь во что пожелаешь. Тенрю говорила, у тебя талант к тяжелому копью?

— Да. Она мне даже копья заказала.

По неслышному сигналу сдвинулась золотистая панель — опять же, обычная дверь без корабельного высокого комингса. Вошла стройная черноволосая девушка в кремовом костюме с ассиметричной юбкой чуть выше колена, в темных туфлях без каблука. Вошедшая коротко поклонилась — Нулевая перевела внимание с одежды на черное копье в правой руке гостьи; слегка изогнутое лезвие копья пряталось в черные же ножны, отблескивающие лаком.

— Знакомься, Нулевая-красная. Твой инструктор. Тяжелый крейсер Тумана Ашигара.

* * *

Ашигара неторопливо поднималась по тропинке. Луиза пыхтела следом, утирала пот, но не возражала: тренировка у всех на глазах превращается в цирк. Ашигара пообещала ровное место, вполне пригодное для изучения новых движений, свободное от посторонних и находящееся во внутреннем обводе базы.

— А глубинные тут по кустам не прячутся? — все же спросила Нулевая на небольшой полянке, где Ашигара остановилась передохнуть. — Их немало должно было прорваться на остров. Да и ночью выскользнуть на берег — не вижу большой сложности.