Империя-1

А лесная дичь в это время набирается в лес. Причем много. За лето глухари набрали веса, отъелись на летней траве и ягодах. Оставили потомство, да и ленивы стали, летом-то их никто не трогал.

Кабаны же готовят себе берлоги, и уходят куда-то дальше, зимовать. Зимой они не могут

Рано утром вышли, прошли по окраине леса, по почти неприметной тропинке, и рассыпались вдоль лесной опушки.

Были тут все. Топорище стоял где-то с другой стороны от меня, на самом важном участке. Где-то затерялся и Светлый, теперь тоже какой-то там охотник. Никак не представлялось время узнать, какой же именно. А вот Дергунчик, что одолжил мне свой дротик, был рядом. Кстати, звали его точно так же, как я и мысленно окрестил тогда, Дергунчик. После охоты он тоже стал каким-то там охотником, после той охоты. Только я вот не стал, потому что человек еще не знакомый.

Вот эта вот Большая Охота и должна все решить. Должен я или не должен.

Не знаю, что было б, если б не должен. В деревне были еще мужчины, которые не были охотниками. Разводили скотину, делали что-то по дому односельчанам и все остальное, чем и жили. Отец Ивы как раз не был охотником, зато у него был здоровенный амбар со свиньями и курицами, чем он и жил.

Но большая часть народа скотины держала мало, так, для порядку. А вот жили они именно охотой.

И не только мясо ценилось, кстати. Кабана того мы здорово ободрали, в дело пошли не только жилы и кости. Через день на полянку сходили женщины и принесли куски шкуры, которые куда-то уволокли. Ива сказала, что эти шкуры продают на ярмарке, и вроде бы из них шьют хорошие сапоги. Охотно верю, если даже дротики не могли такую броню проткнуть.

Жилы же, отмытые и просушенные уже, Топорище нам отдал. Не мне, Иве, которая их куда-то спрятала до следующей ярмарки. Как и хороший кусок шкуры.

А вот правый клык кабана Топорище отдал мне лично в руки.

-Твое се. Ты кабана милостью Хайста извел, так тебе и владеть. Редко первый так бывает... Но на все воля Его.

Клык Ива убрала куда-то подальше, а через пару дней вручила мне простую, но прочную нитку, на которую был насажен этот клык, старательно просверленный у основания.

-На шее надо носить. -Сказала она и почему-то покраснела.

Ну ясно, что на шее, куда я его еще намотаю?

Главный Охотник метался вдоль цепи, раздавая ценные указания.

-С места не сходить! Оружие готовить! Ты, что встал как столб? Быстро лук натяни, и дротики не забудь!

Капелла III еще не поднялась над горизонтом. На траве застыли хрусталики росы, серый туман был чуть-чуть ярче серого света и сладковато пах прелыми листьями. Последние дни лета. Дни, похожие на хрупкий хрусталь, как росинки, тронь его — и осыплется он мелкими осколками, явив слякоть, бесконечные ледяные дожди и промозглый ветер. Глядишь, а вдруг и снег пойдет. Вроде бы в этих широтах должен он идти, или нет? Вот и будет шанс узнать.

Где-то несмело застрекотал ранний сверчок.

-Только бы кабаны не приблудились... -Услышал я справа. Оглянулся.

Да, знакомые лица. Шестой охотник, злой и взъерошенный, как пьяный воробей. В руках он держал ненатянутый лук с уже наложенной на тетиву стрелой, еще несколько стрел были воткнуты в землю перед ним. Копье тоже неподалеку, лежит так, чтобы можно было легко подхватить. И незабвенный металлический нож в ножнах на поясе, ну куда же без него?

Глядя на это, я тоже положил рядом копье, а в руку взял дротик. Второй воткнул в землю на манер стрелы, как это шестой охотник сделал. Лук доставать пока что не спешил, хотя за прошедшее время из лука стрелять у меня получалось все лучше и лучше.

Позицию Главный Охотник выбрал не то чтобы совсем хорошую — мне такое расположение не понравилось.

Лес тут не везде рос одинаковый. Где-то побольше, где-то поменьше, где-то побольше, а где-то вместо леса росла лишь высоченная, по пояс или даже по грудь трава, разбавленная редкими деревцами. Вот на выходе из здоровенного леса мы и расположились. Дальше — только такая вот лесостепь, редкие деревца и горы где-то далеко на горизонте, впереди — настоящий лес, с каждым шагом все хуже и гуще.

Интересно, а о чем наш Главный Охотник думал-то? А вдруг из лесу кабаны выскочат? Их-то просто так не прикончить, только разозлить, а спастись на плоской, как стол, равнине от разъяренного хищника... Не думаю, что получится. И деревьев тоже нету, на которые влезть можно.

Грохот и крики раздались для меня совершенно неожиданно. Кроны деревьев впереди пальнули в небо стаями птиц, черными точками унесшимися в серость небес. Раздраженное курлыканье на секунду даже перекрыло тот шум, что устраивали загонщики.

Порскнули из-под ног мелкие полевые крысы, разбежались в разные стороны, испуганно заметались между нами и источником сводящего с ума шума. Какие-то еще мелкие твари заметались по лесу, стараясь вырваться из ловушки.

Ветви впереди взметнулись, и на нас вылетел ошалевший глухарь. Хлопая крыльями и теряя по пути перья, птица неслась вперед, и сразу же получила две стрелы в грудь.

Как не слабы были луки, но все же сработали они хорошо. Смятый ком перьев рухнул в траву, тотчас мимо меня проскользнули ловкие мальчишки, и уволокли первую добычу куда-то в сторону.

-Началось, во имя Хайста! -Крикнул кто-то. По-моему, шестой охотник, или Дергунчик, я не разобрал.

Глухари рвались из леса если не один за другим, то достаточно часто. Их забивали стрелами, иногда дротиками, кто-то успевал принять и на копье.

Я уже успел одеть тетиву на лук и потратить с десяток стрел. Изредка, когда в ветвях не было заметно никакого шевеления, вперед проскальзывали мальчишки и оттаскивали битую дичь за нашу цепь.

Пора бы тоже поработать... Кстати, как они цели выбирают? Как-то делят, сразу все на одного-единственного несчастного глухаря не наваливаются. Пара стрел — и готова птичка.

Когда стрел осталось всего половина, а заметил, дротиком тоже кто-то пользуется. Не знаю, что и сколько тут стрелы стоят, мне их пока давали без отчета, но кто знает...

Лук убрал, на плечо, чтобы не мешался. Вынул дротик, приготовился. Вот бы нож хотя бы, стальной. Ножом, современным и хорошо сбалансированным, я бы взялся на такое же расстояние попасть совершенно точно, и метров на десять бы швырнул... А уж из АСВ так вообще можно было весь лес прошерстить. А тяжелый лучемет так уж совсем вообще.

Глухарь, совершенно ошалевший, вылетел на меня. Не такой, как остальные, чуть крупнее, и какой-то худой, тощий, костистый. Сразу же свистнули две стрелы, и бесполезно ушли вверх. Длинная, почти что змеиная шея изогнулась, тварь мерзко зашипела и рванула к нам, как наскипидаренная. Широченные — да откуда же такие широченные — крылья ударили в воздух раз, другой, третий...

Я опомнился и метнул дротик. Не со всей силой метнул, целил по центру, чтобы сбить эту тварь, нацелилась-то она явно на меня, но дротик с непривычки увело, баланса тут никакого. Задумался сильно о ножах и огнестреле.

Попал в правую часть груди, в место, откуда вырастало крыло.

Сила удара оказалась та еще, здоровенного глухаря повело влево и вниз. Еще две стрелы просвистели слева него, снова промазав. Одно крыло сложилось, взметнув капельки крови, а второе продолжало молотить по воздуху.

Тварь закружилась, злобно зашипела, и грохнулась в траву. Но отнюдь не сдалась. Вот над политым кровью сородичей показалась длинная шея, глухарь дернулся, рывком бросился ко мне... Я даже подумать ничего не успел, как две стрелы, одна за другой, воткнулись в шею, под клювом. Глухарь даже зашипеть не смог, распластался в траве, обломав стрелы.

Пара мальчишек прошмыгнули мимо меня. Один тащил копьецо, настоящее охотничье копьецо, мелкое, но с перекладиной. Не сравнить с настоящим охотничьим копьем, как у взрослых охотников. Второй на ходу разматывал грубую сеть.

Мальчишки действовали быстро. Тот, который с копьем, пригвоздил уже мертвого глухаря к земле, второй сноровисто зацепил его в сеть, помог первому выдернуть копье, и оба они, напрягаясь, поволокли добычу за нашу цепь.

Я заворожено следил за тем зверем, кого убил.

Дротик попал хорошо, чисто. Да только благодаря силе броска. Так бы, вложи я в свое движение чуть меньше силы, острие скользнуло бы по боку, и даже если и воткнулось бы, то не глубоко и не опасно...

Мертвая мелкая голова глухаря болталась, как узел на веревке, билась о землю. Мальчишки пыхтели, быстрее уволакивая дичь от опасного места. Стрелы шестого сломались сразу, алая кровь толчками лилась на утоптанную траву.

-Готов! -Шестой вынул из-за спины следующую стрелу. -Молодец, пришлый!

Его слова меня отрезвили окончательно.

Я поспешно схватился за второй дротик, изготовил его к броску, и вовремя. Второй такой же глухарь, даже больше, мчался на шестого охотника, растопырив крылья и раскрыв пасть... Пасть? Да ведь в клюве этой птички виднелись вполне развитые зубы, настоящие, изогнутые. И на концах крыльев тоже не перышки, а костяные крючки. Острые и явно не для того, чтобы было удобнее сохранять равновесие в полете.

Птеродактиль какой-то.

Стрелы, которые выпустил шестой, прошли мимо. Всего две, много стрел шестой израсходовал на ту, первую тварь, а остальные в колчане, сразу не достать... Одна стрела все же застряла в крыле, но бесцельно сломалась и упала, а тварь продолжала сокращать расстояние. Все меньше, и меньше, и меньше...

На этот раз я уже приноровился, куда надо бросать, и дротик влепился твари в то место, где шея переходит в грудь. Пробил хорошо, насквозь. Глухарь сразу же стал мясом, суматошно забил крыльями, и рухнул. Те же самые мальчишки рванулись к нему, действуя уже по знакомой мне схеме. Один пригвоздил копьецом, потом вдвоем зацепили сетью и отволокли подальше.

-Дядь... -Мне в локоть кто-то ткнулся.

С большим трудом я удержался от того, чтобы не заорать в голос и не двинуть назад локтем. Обернулся.

Тот самый мальчишка, который бил глухарей копьем, протягивал мне мой первый дротик.

-Возьми. Здорово ты его! Еле вырезал!

-Хорошо, что я его, а не он меня. -Буркнул я. -Благодарю, парень.

Кровь глухаря не залила весь дротик, но на всякий случай я обтер его куском травы. Второй дротик мне передали чуть позже.

-Что это за твари? -Спросил я у тяжело дышащего шестого. -Это что, глухари к осени всегда тут такие?

-Обычные. -Пожал плечами тот. Из лесу пока что никто не лез, хотя загонщики шумели по прежнему. -Самцы. Самок бить одно удовольствие, а вот самцов бить тяжело... Лишь бы кабана не вспугнули, сохрани нас Хайст... -Добавил шестой немного невпопад.

Я пожал плечами. Что еще сказать? Я полностью согласен, от кабанов лучше подальше держаться. Они своей дорогой, мы своей...

Шестой меж тем доставал из колчана стрелы и быстро втыкал их перед собой.

Продолжается...

Из леса лезли какие-то мелкие твари, наподобие сурков. Двигались они быстро, неслись как ополоумевшие, но охотники в цепи их не трогали. За нашими спинами ими занимались мальчишки.

Я ради интереса подколол пару этих шустриков. От удара они увертывались плохо.

Шестой Охотник поморщился, глядя на мои упражнения, но промолчал. А мальчишки так же без комментариев утащили добычу к нам за спину.

Крики раздались откуда-то слева. Громкий протестующий шелест разламываемых веток — и из лесу выскочил кабан.

Первой моей мыслью было — 'Доигрались!'

Правда, какой-то неубедительный кабан, тощий какой-то, непонятный. К тому же явно испуганный, и двигался он очень медленно. До той зверюги, которую я увидел впервые, этот не дотягивал ровно вполовину.

Скорее уж, как подсвинок, которого приколол Светлый. Ростом-то велик, да голодал долго, видно.

Кабана мгновенно утыкали стрелами, а когда он рванулся, здоровенный мужик средних лет, кажется, его звали Третий Охотник, выставил вперед копье, и ловко наколол летящую тушу. В самый центр груди, четко и как-то обыденно. Раз — и кабан уже наколот как шашлык на шампур. Дикий рев едва не снес всю нашу цепь. Второе копье воткнулось кабану под ребра, потом еще одно — с другой стороны. Охотники действовали быстро и слажено. Хищно взметнулись в воздух тяжелые топоры, с хеканьем и мокрым чавканьем опустились... Кабан даже напоследок зареветь не успел, как ему уже перерубили загривок до позвоночника.

Все быстро и слаженно. Ну конечно же, такие случаи у них не в первый раз происходят, тут и гадать нечего. Кто опыта не набрался, тот давно покойник.

Тушу назад оттаскивали не только мальчишки, но еще и взрослые.

Второго кабана завалили еще проще, с одного копья его взял Третий, и Топорище привычно уже перерубил затылок. Выдернул топор, оглянулся. Нашел меня в цепи, и помахал рукой, приветствуя.

Я помахал в ответ.

Прошло около часа, не больше. Я ощущал, что все уже расслабились, успокоились. Глухари перестали вылетать, только птичьи стаи носились у нас над головами, как будто затевали воздушный бой.

Из леса выбежали еще с десяток кабанов, но уже не таких здоровых, мельче раза в полтора. Двух, побольше, забили сразу, остальных же перекололи копьями и дротиками. Три мелкие совсем еще, поросята. Шестой подстрелил еще одного глухаря, удачно вогнав тому одну-единственную стрелу в шею.

Как я заметил, от повреждения шеи глухари гибли сразу. Раз, и нету, тварь валится вниз. Атаковали они тоже как-то просто — вылетает из лесу, видит людей, и во всю дурь несется к ним. Глухарих же вообще накрошили уже с десяток только передо мной, а цепь длинная... Да за парочку лет как весь лес не вымер, а!

И тут началось.

Все произошло неожиданно, как и всякие пакости. Я уже успел успокоиться, настроился на то, что теперь осталась только трудная работа — вышибать глухарей да сусликов, а потом помогать их разделывать на мясо...

Сначала что-то изменилось в криках загонщиков. Тише, как-то спокойнее, ровнее, даже какая-то паника появилась... Я не сразу это понял, что-то заставило меня насторожится. Затем заволновались деревья, в глубине чащи послышался треск, ветки жалобно выгнулись, расступились, и я обнаружил, что гляжу в глаза здоровенному кабану.

Желтые глаза, красный зрачок. Щетка щетины на покатом лбу, сморщенный нос с двумя темными провалами, заляпанный чем-то бурым, два желтых клыка побольше и два поменьше, старых, уже сточенных.

Кабан всхрапнул, отвернулся и выдвинулся из лесу.

Но треск леса не смолк — и вот еще двое, один поменьше, второй — настоящий гигант. Я понял, что ростом зверь мне по грудь, даже выше! И что шире меня он раза в четыре, если не в пять. И что самое лучшее сейчас...

И в этот миг все смешалось. Дротики я не бросил, просто не успел. Да и не попасть никуда! Самый здоровенный кабан мигом зарос частой-частой щеточкой стрел, словно щетина его стала раза в четыре больше. Кое-что досталось и остальным, дротики свистели, и все это дреколье — да другого слова-то не подобрать, именно дреколье — стало осыпаться на зверей.

Дикий рев.

Слитное движение.

За кабанами следовала их семья. Лес выпулил в нас еще несколько свиней, разная мелочь тоже путалась под ногами, и вся эта масса разом двинулась а нас.