Мессир барон 1-11

— В задницу себе доказательства засунь! — рявкнул Кловис. — Я свой меч не на помойке подобрал, чтобы тебе его отдавать! — он повернул коня, продемонстрировав лысому шикарный эфес в не менее шикарных ножнах. Лезвие было еще лучше, но Кловис все-таки надеялся уладить дело миром. — Кого я тут убил? — спросил он тоном ниже. — Я тут еще никого не убивал — хотя надо бы. Хамье.

— А кто старого барона в петлю-то сунул, не вы ли? — высунулся из-за плеча вояки какой-то косорылый урод. — Я твою чахоточную рожу запомнил, да и баб твоих вовек не забуду!..

— Вилли, сгинь, — шарахнул лысый. — Но да, вот за это самое. За убийство барона Густава ор-Мехтера.

— Я что, идиот — на место преступления возвращаться?

— Идиот или нет, это мы потом разберемся. Слезайте добром.

— Мое имя — Кловис ор-Местон, — процедил Кловис с лучшим своим высокомерием. — Я благородный ор, как и мой брат, который тут вообще не причем. Вы не имеете права меня арестовывать. Немедленно позовите вашего господина, а также извольте доложить мэтру Ханубису, что я к нему приехал. И уберите руки от коней. Я не хочу платить пеню за пробитые головы.

— Милсдари, тут какое-то недоразумение, — из толпы высунулся еще дядька, седой и с кучей шрамов на морде. Он хотя бы держал меч в ножнах.

— Да уж, недоразумение...

— ... я предлагаю вам спешиться и пройти во двор.

— Чтобы вы нам по болту в голову пустили и сказали, что так и было? Ну уж нет. Зовите вашего господина, а мы тут подождем.

Корд покосился на брата:

— Может, спешимся?..

— Не хочется мне что-то, — оборвал его Кловис. Повысил голос: — Долго мне еще ждать?

Момент для бегства был упущен безвозвратно, в бойницах воротной башни уже маячили арбалетчики, да и толпа разрасталась с каждым мигом. На лице у Корда было то самое смущение, с каким он обычно присутствовал при порке в очередной раз нашкодившего братца. И это бесило, потому что никакой вины за собой Кловис не чувствовал.

— О, а вот и мессир едет! — крикнул кто-то с башни фальцетом, как есть петух. Люди зашумели разом, начали оборачиваться и что-то вопить. Самое время дать деру, — но Кловис не от хорошей жизни сюда приехал, поэтому он остался на месте, стараясь успокоить Демона. Дурная коняга, хоть и красавец. Кордов Агиограф куда спокойнее.

— Что тут происходит? — голос был Кловису знаком. Привстав на стременах, он разглядел в подавшейся толпе троих всадников. Впереди ехал сильно подросший баронский сынок со слабостью к темным искусствам, за ним почему-то торопился менестрель Йо, а позади — совсем уж мелкий пацан. Ну, хоть что-то тронулось, а то сколько же можно торчать в оцеплении?

— Да вот, мессир, поймали тут кое-кого, — сообщил лысый, развернувшись. — Помните эту рожу кладбищенскую?

— Во-первых, не поймали, — сказал Кловис. — Во-вторых, попрошу без оскорблений. Пеню, как я сказал, мне платить неохота.

— Тише, милсдари, — барон подъехал ближе, остановил коня, разглядывая гостей. Лысый явно погорячился с эпитетами: если кого-то здесь и можно было назвать "кладбищенской рожей", так это молодого ор-Мехтера. Кловис выпрямился и встретил взгляд барона — тот смотрел с каким-то жадным вниманием, бледное лицо закаменело. Соскучился?.. Марвин отвернулся к Корду, — тот улыбнулся приветливо, — кивнул и опять уставился на Кловиса.

И Кловис понял, что у них проблемы.

— Во двор проходить отказываются, вас требуют, — жаловался лысый.

— Я здесь, — сообщил Марвин. Рассеянно поглядел на своих вояк, бросил взгляд на башню. — Прошу вас в замок, милсдари, — сказал он. — А то как бы мои люди не устроили самосуд. Они — могут.

Демон брыкался и злобно ржал, не желая расставаться с хозяином. Кловис с грустью проводил его взглядом, и встал ближе к Корду. Люди ор-Мехтера окружали их плотным кольцом, а мальчишка-барон задумчиво смотрел вдаль. За его спиной Йо корчил рожи и подавал знаки, но заговорить не пытался. Кловис попробовал вспомнить, слышал ли он что-нибудь о положении на Севере. Вроде бы, королевскую власть Марвин признал, нет?

— Отдайте мне ваше оружие, — сказал Марвин. — Вы арестованы, милсдарь ор-Местон.

— Мессир ор-Местон, — поправил Кловис. — Хорошо, я отдам вам свой меч, хотя обвинения этих людей — смехотворны. Но мой брат непричастен. Его даже не было здесь той ночью.

— Ваш брат может оставить оружие при себе, — кивнул Марвин. — Но пусть, в таком случае, отойдет от вас.

— Нет, — возразил Корд. — Я останусь с братом. Держите.

Придурок!.. Кловис попытался без слов воззвать к благоразумию Корда, но тот лишь покачал едва заметно головой, расстегивая пояс, сжал зубы, так что желваки заиграли. Народу кругом была уйма, среди дружинников тут и там торчали и крестьяне. Кловис подмигнул одной душечке, но она сделала вид, будто не заметила.

Марвин взял мечи с надлежащим пиететом и передал кому-то из солдат. Вперед пробился некто квадратный, в вишневом бархате выглядящий как пародия на столичных дворянчиков, что-то зашептал Марвину. Тот тряхнул волосами.

— Не станем тратить время, и проведем суд немедленно, — сказал Марвин.

— Я требую вызвать моего адвоката! — повысил голос Кловис. — И моего сюзерена, благородного барона ор... — Липке, — фамилию он вспомнил не сразу. — Вы же цените закон?

— И где же их искать? — поинтересовался Марвин.

— В столице, разумеется.

На бледном лице возникло подобие улыбки.

— Столица далеко. А здесь — Север.

Вот сволочь, а?! И это после того, как Кловис, считай, исполнил мечту его детства, рассказав ему, где найти учителя! И где, кстати, учитель? Смотрит в окно и забавляется?..

— Выдайте его нам, мессир, нам он быстро все расскажет! — крикнул кто-то, благоразумно спрятавшийся за спинами товарищей. Марвин помедлил. Идея ему явно нравилась.

— А как его величеству понравится, что вы не в состоянии установить власть закона на собственной земле? — поинтересовался Кловис. — Слухи быстро расходятся.

На лице вишневого отразилось нечто вроде работы мысли, и он опять горячо зашептал на ухо раздосадованному Марвину.

— Отведите их в зал, — сказал наконец Марвин.

До зала добирались медленно и с приключениями. Сначала лысый чуть не наступил на разлегшуюся посреди двора хавронью, отчего ряд конвоиров качнулся и спутался. Потом кто-то сунулся сзади, намереваясь связать арестантам руки, но тут на него рявкнул уже Корд — да как, пресветлый Вениус обзавидовался бы!.. Наконец все добрели до облезлого зала, ничуть не изменившегося с прошлой осени, и принялись передвигать столы и стулья, суетясь и злорадствуя.

— Кловис, ты точно ни в чем не повинен? — тихо спросил Корд, наблюдая из угла за суматохой.

— Абсолютно! — с чувством сказал Кловис. — Зуб даю. Или клянусь честью, как хочешь. Единственное, в чем нас можно упрекнуть, так это в том, что Гларга трахнула покойничка, а я поговорил с мальцом о чудесах некромантии.

— Хотелось бы верить... — покраснев, сказал Корд.

По крайней мере, с некоторых пор он перестал твердить о чистоте языка и душевном целомудрии в самые неподходящие на то моменты. Кловис надеялся, что однажды перестанет и краснеть.

Дядьки рассаживались по местам за столом. Наконец-то — не прошло и полгода! — появился Ханубис. Подмигнул Кловису и прошел вглубь зала, там заговорил с Марвином, положив руку ему на плечо. Кловис чуть-чуть расслабился. Марвин покачал головой, и проследовал к своему месту. Ханубис также уселся за столом. Конвоиры оживились и повели пленников на середину зала.

— И не пытайтесь поставить нас на колени, — сказал им Кловис. — Мы — дворяне, нам не положено.

Те явно расстроились.

— Милсдарь Стругсон, напомните нам, как было дело, — торжественно сказал Марвин. Лысый встал, высморкался и устремил на Кловиса взгляд, от которого могла бы прокиснуть даже клюква. За столом все пошушукались и замолчали. В толпе, маячащей вдоль стен, шорохи продолжались еще некоторое время.

— Было это пять дней спустя Самайна, — сказал Стругсон мрачно. — Покойный барон тогда на кабана ходил, а с охоты этого вот привез. Его, а также двух баб...

— Леди, а не баб, — поправил Кловис.

— Двух баб, — повторил Стругсон. — Эльфийку и орчиху. Обе оружием обвешаны, что твой арсенал, и по всему как есть беспутные.

Корд открыл было рот, но Кловис наступил ему на ногу, и тот промолчал.

— А утром троица эта из замка уехала тайком. Вечером же покойного барона в петле нашли, в его спальне, окоченелого совсем. Как видно, смерть поздней ночью либо перед рассветом настала.

Стругсон торжественно замолчал. Все остальные тоже молчали. Наконец раздался рассеянный голос Ханубиса:

— А из чего вы, почтеннейший, заключили, что упомянутая троица как-то причастна к кончине барона?

— Так это... — Стругсон потупился. По залу пробежал шепоток оживления. Кловис сдержал смешок. — Орчиха с покойным мессиром в его спальне была, перед тем, как умер он. И оно ежу понятно, что руку к его смерти приложила.

— В таком случае, очень жаль, что упомянутая леди орчиха здесь отсутствует, — со вздохом сказал Ханубис. — Ее показания могли бы существенно помочь следствию. А мессир ор-Местон тоже... был в спальне покойного барона?

Стругсон и Марвин переглянулись. Некоторые из присутствующих возмутились вслух, иные же не сдержали неловкого смеха.

— Об этом у меня доказательств нет, — скорбно признался Стругсон.

— Не было меня там! — сказал Кловис, когда шум поутих. — Честью и основами земли клянусь, что в спальню к покойнику я не заходил, и даже не знал, где таковая находится.

— Чем докажете? — спросил Марвин.

Кловис заглянул ему в лицо.

— А вы про презумпцию невиновности когда-нибудь слышали? — спросил он ласково. Ему очень хотелось порвать засранца в клочья. — Это вы должны мою вину доказывать, а не наоборот. Но так и быть... в ту ночь, насколько я помню, я допоздна вот в этом самом зале сидел и с вами, мессир барон, беседовал. После чего уединился в спальне с леди Долорес. Думаю, это могут подтвердить наши соседи по коридору, они не могли нас не слышать. Кстати, вы допросили всех остальных, в ту ночь гостивших в замке? Насколько я помню, их было много. Граф ор-Люсилер с сыновьями, еще кто-то...

— Это просто смешно... — проговорил Марвин. — Не хотите же вы обвинить в своем преступлении нашего благородного соседа...

— Значит, доказательств у вас нет? — уточнил Кловис.

— А почему это вы из замка спозаранку скрылись? — спросил Стругсон.

— Дела, — сказал Кловис. — Неотложные дела ждали нас. Кстати, нынешний барон, если мне не изменяет память, тоже "спозаранку скрылся из замка" той самой ночью. Вы не задумывались почему, милсдари?

У неблагодарного щенка слегка отвисла челюсть. Публика зашумела.

— Хы, — тихо сказал седой. — Что-то ваши доводы медным тазом накрылись. А ты, Мено, что скажешь?

Крепыш в вишневом встал и откашлялся.

— Мне кажется, милсдари, что поиск логических доводов излишне обременителен, тогда как мы могли бы безо всяких тягот установить истину. Я предлагаю послать за доблестным командором Минге, дабы он подтвердил, либо опроверг слова обвиняемого.

Кловис покосился на побледневшего Корда. Тот проходил послушание как раз в миссии Минге, но сбежал, так и не закончив обучения. Кловис не знал точно, что вениты могут ему сделать, и выяснять не хотел.

— А нам так и стоять, пока гонец туда-сюда обернется? — спросил он. — Если говорить о доказательствах без мыслительных тягот, так я хочу вам напомнить, что в зале присутствует уполномоченный некромант и специалист по посмертным тяжбам. Пусть мэтр Ханубис поднимет покойника, да и спросит, кто его убил и как. Или мессир Марвин считает данный метод ненадежным?

— Нет... — сказал Марвин, но его не услышали из-за шума, на этот раз не спешившего затихать. Ханубис с благостной миной сложил руки на столе. Лысый побагровел и начал брызгать слюной, вишневый пытался возразить, но махнул рукой и сел. После некоторой заминки встал седой:

— Можете со мной спорить, но я считаю, что непорядочно собственного сюзерена в могиле тревожить, будто он поганая нежить.

Зал выдохнул с облегчением. Спорить никто не стал. Лысый большими глотками пил воду. Марвин скривился, словно у него внезапно заболел зуб.

— Позвольте мне изложить свое мнение, мессир ор-Мехтер, — вдруг сказал Ханубис. Мальчишка промолчал, и Ханубис неторопливо поднялся.

— Мне кажется, милсдари, что вы недооцениваете ваши мыслительные способности. Позвольте мне задать несколько вопросов, ответов на которые нам явственно не хватает для составления полной картины произошедшего.

Марвин кивнул. Ханубис благодарно улыбнулся, взглянул на Кловиса. Тот встал ровнее, постаравшись принять самый благопристойный вид. Разумеется, на учителя этот маскарад никогда не действовал, но так уж Кловис привык. Посмотрев на обвиняемого, Ханубис отвернулся к лысому.

— Милсдарь Стругсон, вы обнаружили труп?

— Я, — раздраженно ответил тот. — И Фьяренца. Но его тут нет.

— Не могли бы вы описать подробно все, что увидели?

— Висел он в петле, — сплюнул на пол Стругсон. — Которую к крюку от люстры привязали. Весь синий и вонючий.

— Какая была веревка?

— Веревка? Да обычная веревка, пеньковая.

— Где на шее покойного был расположен узел?

— Сзади, аккурат под затылком.

— Странгуляционная борозда осталась?

— Чего?.. — Стругсон помрачнел еще больше. — Да ясно, осталась.

— Опишите ее, пожалуйста.

Кажется, лысый был готов на ком-нибудь ее продемонстрировать, но вместо этого лишь коротко выругался, прикрыл глаза, и начал подробно и смачно рассказывать. Кловис немножко послушал и заскучал. Картинка получалась предельно ясной. Если бы судившие его не были невежественными идиотами, они и сами бы поняли, насколько невежественны и глупы были.

— Следы насилия в комнате остались? — поинтересовался Ханубис. По тону учителя Кловису было понятно, что тот полностью разделяет его мысли.

— Стул повален, — сказал Стругсон. — Одежда разбросана.

Кто-то в публике подавился смешком.

— Прочая мебель сдвигалась?

— Да нет, вроде... стол тяжелый, от него бы след остался... кровать тоже...

— То есть, вы утверждаете, что орчиха подняла барона на стул, надела ему на шею петлю, слезла и выбила стул, — сказал наконец Ханубис. — При этом он был жив, но сопротивления не оказывал. А то, что он умер именно в результате повешенья за шею, кажется мне неоспоримым фактом. Иначе борозда располагалась бы прямо, а не под углом, и отпечаток был бы более равномерным. Мы, конечно, могли бы предположить, что орчиха придушила его подушкой до бессознательного состояния, или же опоила, но могла ли она затащить его на стул, приподнять, и накинуть ему петлю на шею? Барон, как я понимаю, был человеком немаленьким?

— Орчиха сильная была, — сказал Стругсон. — Воительница. А если ей еще помогли...

— Стол и кровать передвинуты не были, — сказал Ханубис. — а я с трудом представляю, как несколько злоумышленников поместились бы на одном стуле. Стремянки в комнате ведь тоже не было?