— Когда на первом занятии сбежала к Лису, — напомнил Рэмион.
Вот ведь!..
— Не обещала, значит, не должна, — нахмурилась я, колеблясь между желанием насладиться танцем и отомстить, вонзив ненавистный каблук в кое-чью ногу. — И вообще, не пойму, за что тебя девушки любят?! Где романтика, где чуткость?! Пещерный человек, а не почти состоявшийся маг, — ни приглашения, ни церемоний...
— Не учел, — виновато хмыкнул Рэм, без труда закрутив нас в сложном пируэте. — Ну хорошо, тогда я буду должен тебе. Устроит?
Я улыбнулась так довольно, что он наверняка пожалел о своем предложении:
— Устроит! Покажешь танец с мечом — и будем считать, что квиты!
Рэмион заметно погрустнел, но с шага не сбился.
— Покажу, только не сейчас, хорошо?
Я разочарованно поморщилась, но согласилась. Если он надеется, что я забуду, то зря — этот должок я намеревалась выбить из него любым способом.
— Извини, — прервал мои размышления взволнованный голос Рэма, — кажется, я буду должен тебе еще и обычный танец...
— Почему? Я только во вкус вошла! — запротестовала я, слегка упираясь, пока меня вели туда, откуда, собственно говоря, и взяли.
— Мне нужно, — таинственно отозвался Рэмион и, не дожидаясь новых возмущений, испарился.
И что это было?! То тащит танцевать, то убегает, не утруждая себя объяснениями... Хваленая мужская логика, да? В таком случае предпочитаю логику женскую, в ней хоть какой-то смысл имеется! Я хотела поделиться с Шел своим негодованием, но кое-что меня насторожило. В зале не было мастера Ривенса и двух странных магов, и это очень мне не понравилось. Подозреваю, что не только мне...
Воспользовавшись тем, что Шел отвлеклась на Алтэка, я тихонечко пробралась к выходу. Оглянувшись на залитый ярким светом зал, на веселых, беззаботных людей, плотно прикрыла створки дверей и, подобрав путающуюся в ногах юбку, вновь побежала вниз. Но если в первый раз я просто беспокоилась, то сейчас меня трясло от необъяснимого страха.
Что-то должно было случиться. Что-то уже происходило; я не знала, что именно и как это можно остановить, но все равно бежала, не чувствуя ног, боясь лишь одного — не успеть. Мыслей не было никаких — только кровь пульсировала в висках, отсчитывая безвозвратно уходящее время.
Меня накрыло на крыльце. Упав на мокрые от дождя плиты, обхватила руками голову и закричала от пронзившей тело боли. И вместе с криком вырывалось на свободу нечто, до сих пор мирно дремавшее в самом темном уголке души. Оно раскручивалось спиралью, захлестывая Школу и двор, и с этой странной силой уходили и мои собственные силы. С трудом открыв глаза, я увидела, как в белесо-сером небе кружат размытые силуэты. Сотни, тысячи нечетких фигур с черными провалами вместо глаз — оконцами в саму Бездну... Их крики и стоны причиняли острую боль, но не я была нужна им.
Перевернувшись на живот, я приподнялась на дрожащих руках. Опустошающая спираль силы продолжала тянуть из меня жизнь, но она же давала власть сделать то, что я хотела.
— Убирайтесь вон! — запрокинув голову к страшным небесам, прохрипела я.
Что-то внутри дрогнуло и оборвалось — показалось, что сердце, — и ненасытные прозрачные жгуты рванули вверх, к призрачному воинству, окрашивая мир в багровые тона...
Ярко-зеленые кошачьи глаза смотрели так пристально, словно могли видеть душу насквозь. Говорят, что кошки — привратники мира мертвых, стражи потерянных душ. Значит, не показалось, и мое сердце действительно разорвалось там, на мокрых ступенях школьного крыльца? И сейчас меня оценивают, взвешивают совершенные при жизни дела и определяют посмертную долю? Но разве этим занимаются кошки, а не боги?..
— Специально для вас, госпожа студентка, на экзамене будет и этот вопрос.
Я дернулась и зашипела от тупой боли, поселившейся в груди. Глаза насмешливо сверкнули и отдалились, и я поняла, что они вовсе не кошачьи, а я все-таки жива.
— Мастер Ривенс, — еле слышно прошептала я. Было сыро, холодно и больно, и это радовало, служа хоть и неприятным, но доказательством жизни. Я лежала на тех же ступенях, моя голова покоилась на коленях злого аки тысяча бесов Рэмиона, через правую щеку которого тянулась длинная слабо кровоточащая царапина. Рядом, не обращая внимания на грязь и сырость, сидел Лион, более бледный и усталый, нежели обычно.
— Жить будет, — усмехнулся он, кивнув Рэму.
— Не факт, — хмуро буркнул приятель, смерив меня весьма нехорошим взглядом.
— Я ничего не сделала! — Слабость слабостью, но, почувствовав нешуточную угрозу, силы на возмущение я нашла довольно-таки быстро.
— Именно что ничего — даже не подумала! — рявкнул Рэмион, да так, что едва не сбросил меня со ступенек.
Я поморщилась и резко, рывком, села. Мир несколько раз перевернулся вверх тормашками, и я бесславно растянулась на мокром крыльце — от меня не ожидали такой прыти и не успели среагировать.
— Что произошло?! — отбиваясь от попыток Рэма помочь мне сесть, спросила я, смотря при этом на Лиона, так и не сдвинувшегося с места.
— Что произошло? — отстраненно повторил он. — А произошло то, что в одной Школе оказались два взывающих, один из которых не сумел справиться со своим даром и едва не призвал кучу озлобленных призраков, а вторая не смогла поставить щиты и едва не выгорела, возвращая тварей обратно. Достаточно информации или же описать все подробно, с формулами и прочими расчетами?
Я тихо ойкнула и вовсе уж неприлично уставилась на мастера Ривенса:
— Так это на вас хотели призраков натравить?! Это же преступление!
— Это случайность, — поморщился Лион. — Подобная той, что произошла с тобой на первом нашем уроке.
— Я тогда испугалась и совершенно не умела контролировать себя, — возразила я. — Сомневаюсь, что ученик мастера Ргеона...
— Виорика, — жестко оборвал меня Ривенс, — не забивай голову надуманными проблемами. Если тебе нечем заняться...
— Есть, — поспешно буркнула я, прекрасно зная, что за этим последует щедрое предложение найти мне дело. Но кто-то, возможно, пресловутые бесы, с немыслимой силой продолжал тянуть меня за язык, и я не выдержала: — Но он же мог вас...
— Что? — прищурившись, поинтересовался Лион, и я окончательно скисла.
Действительно — что? Что мог сделать недоучка вроде меня с некромантом второй ступени посвящения? Тем более наставник был не один, а уж в способностях Рэмиона тоже не приходилось сомневаться. И если бы не я, не сумевшая распознать зов проснувшегося и откликнувшегося на спонтанный выброс силы дара...
— У-у-у!.. — тоненько провыла я, закрыв жарко заполыхавшие щеки ладонями.
— Самокритика, конечно, дело хорошее, — улыбнулся Лион, по достоинству оценив всю степень моего раскаяния, — но в данном случае она неуместна. Это мое упущение. Что ж, будем работать над усилением контроля... И начнем, пожалуй...
— Сейчас?! — с невыразимым ужасом выдохнула я.
— Завтра, — странно закашлявшись и якобы незаметно для меня ткнув тихо ржущего Рэма в бок, заявил наставник. — А сейчас тебе лучше вернуться в комнату и привести себя в порядок. Нам ведь ни к чему сеять панику среди учеников и родителей, не так ли?
Паники не случилось. Когда я, умытая и переодетая, вернулась в актовый зал, то застала ту же идиллическую картину всеобщего счастья и веселья. Нашего отсутствия не заметили не то что друзья — еще бы, Ланка с Лисом вообще ничего вокруг себя не замечали, — но и моя сестрица, так и не отцепившаяся от как никогда ранее похожего на павлина Ипполита. Сильно сомневаюсь, что разговаривали они о нравах и обычаях соседних стран. Ну и славно, зато не будет лишних вопросов, отчего я в форме и куда делось платье... Свята не наблюдалось, Краснояры — тоже, и я заключила, что о братце можно не волноваться. Позволив себе с облегчением вздохнуть, я вдоль стеночки пробралась в самый темный и тихий уголок и мирно там продремала до окончания бала.
Разбудили меня раскаты грома. Подпрыгнув на скамье, я протерла слезящиеся глаза и запоздало поняла, что это всего-навсего фейерверк, до которого, к счастью, так и не добрался Свят. Студенты, преподаватели и гости высыпали на балкон, опоясывающий внешнюю стену актового зала, и с восхищенными ахами наблюдали за расцвечивающими темное небо сполохами, которые, сплетаясь, превращались в невиданные цветы, силуэты мифических созданий и сложные, завораживающие узоры, а затем распадались на мириады ослепительно-ярких искорок и, словно снежинки, медленно осыпались на землю.
Наконец-то этот безумный во всех отношениях день закончился...
На прощание преподаватели расщедрились — совместными усилиями открыли универсальный телепорт для гостей. Светлолика после долгих колебаний решила вернуться к отцу, чтобы Свят не "потерялся" и не оказался где-нибудь далеко на севере. Зная братца, я целиком и полностью поддержала ее. Младший был непривычно задумчив, а особый взгляд его хитро блестящих глаз рождал уверенность, что в ближайшее время обитателям дворца будет не до скуки. Распрощавшись с дорогими родственничками и проследив, чтобы они вошли в портал (обнаружить братишку среди ночи под кроватью очень уж не хотелось), я буквально доползла до комнаты и рухнула на постель, не раздеваясь.
Ланки не было. Влюбленные времени не замечают, а еще не ведают, что такое усталость, опустошенность и желание уснуть месяца на два как минимум. Счастли-и-ивые... Влюбиться, что ли?
Я рассмеялась и натянула на голову подушку, словно прячась от глупых мыслей. Нет уж, острых ощущений и без того хватает! Одни родственники чего стоят... И, пожалуй, грех жаловаться — я ведь тоже счастливая, потому что у меня есть сестра и братишки, пусть шебутные и бестолковые, но все-таки родные и неравнодушные. И если я раньше ничего не замечала — более того, не желала замечать! — то кто в этом виноват, кроме меня самой? Ведь закрываясь от мира и не желая ни с кем делиться своим теплом, глупо ожидать тепла от других...
Глава 19. Практика
Теория без практики подобна упырю без клыков -
вроде и страшно, но не смертельно.
Из наставлений известного боевого мага
Вчера накрапывал нудный серый дождик, а сегодня землю сковал легкий морозец, покрыв лужи хрустящим ледком. Все ближе подходила зима, все явственнее чувствовалось ее присутствие, и невозможно было надышаться вкусным свежим воздухом, в котором уже не осталось осенней вязкой сырости.
Я стояла у школьных ворот, ловя языком редкие снежинки, и блаженно щурилась на кокетливо прячущееся в снеговых облаках солнце. Сумка валялась на пожухлой, посеребренной инеем траве, там же лежала и теплая шапка, мешавшая полнее ощутить легкую поступь зимы. Жизнь была прекрасна. За ночь я выспалась и восстановила потраченные силы, а потому практический выезд, еще вчера казавшийся худшим кошмаром, теперь радовал.
Хотя выездом это нельзя было назвать даже с большой натяжкой, ибо на учебные подвиги нам предстояло идти пешком. Не потому, что в Школе не хватало лошадей — неподалеку располагалась конюшня, полностью принадлежащая нашему славному учебному заведению, — просто до пункта назначения было рукой подать. Жители близлежащей деревушки, в коей едва ли насчитывался десяток кособоких избушек, в отличие от горожан не боялись ни магов, ни их учеников, а потому охотно обращались в Школу за помощью, щедро обеспечивая студентов практикой.
Итак, все было замечательно — солнышко клонилось к горизонту, морозец пощипывал щеки, падал редкий снежок, со ступенек жилого крыла, бурча что-то явно ругательное и сгибаясь под тяжестью двух сумок, спускался сияющий недавно подбитым глазом Тирх...
А этот какого беса тут забыл?!
Зарождающийся вечер сразу же потерял все очарование, когда однокурсничек, чтоб ему в Бездну провалиться, сгрузил свои сумки неподалеку от меня и с независимым видом прислонился к ограде.
— Шапку надень! — недовольно рявкнули в ухо. Я подпрыгнула на месте и возмущенно уставилась на бесшумно подкравшегося Рэмиона. Не дождавшись от меня реакции, парень поднял шапку и ловко напялил мне на голову, донельзя ворчливо проговорив: — Еще не хватало тебе заболеть на первом же выезде!
— Не дождешься, дедушка! — не сдержалась я, поправляя сползшую на глаза шапку.
— Договоришься, внученька! — хмыкнул Рэм. — Кстати, что у тебя в сумке? Она даже на вид неподъемная!
— Универсальное средство против нежити, — буркнула я, бросив взгляд в сторону надменного Тирха. — А он что тут делает?
— Этот? Этот с нами, — невнятно отозвался Рэмион, увлеченно потроша мою сумку.
— Эй! — завопила я, отбивая у бесцеремонного и чересчур любопытного друга свою собственность, и только когда сумка оказалась вне зоны досягаемости Рэмиона, поняла, что именно он сказал...
— Как это — с нами?! — просипела я. — Зачем?!
— Лион так решил, — пожал плечами ничуть не расстроившийся неудавшимся покушением на мои вещи парень. — Да ты не переживай, я с этого... осла глаз не спущу.
— Кстати, о глазах... — протянула я с намеком.
— Я здесь ни при чем, — покачал головой Рэм, явно сожалея, что не имеет к роскошному фингалу никакого отношения. — Знаешь, в Школе многие хамов не любят, рано или поздно это должно было случиться... Справедливость в некотором роде все-таки восторжествовала, не находишь?
Но, как выяснилось уже в дороге, до торжества справедливости было очень и очень далеко. Один только вид Тирха вызывал в душе целую бурю отнюдь не человеколюбивых чувств, и уже было не до упырей, гулей и прочих прелестей полевой практики. Неотмщенное женское эго вопияло о своих нарушенных правах, и, пожалуй, только присутствие Лиона, невозмутимо ведущего нас сквозь темнеющий лес, сдерживало от применения "универсального средства против нежити" в качестве не менее универсального орудия мести.
— И все-таки, что у тебя в сумке? — словно прочитав мысли, вновь привязался Рэм, приноравливаясь к моим шагам.
— Книга, — мрачно созналась я. — Краткий справочник по борьбе с нежитью и нечистью...
— Ты бы еще полный с собой захватила, — закусив рукав куртки, простонал Рэм.
— Надо будет — захвачу, — огрызнулась я, уже жалея, что вообще связалась с этой практикой. Сидела бы сейчас на своей кровати, пила бы чай, читала... да тот же справочник, хотя бы, и горя не знала!
Отчаянный вопль положил конец приступу жалости к себе любимой. Столь поразительную ноту выдал не кто иной, как Тирх, вляпавшийся в невидимую в сгустившейся темноте паутину, сплетенную отнюдь не обычным безобидным паучком. И его счастье, что хозяин паутины впал в спячку с окончанием теплых деньков! Мстительная частичка меня удовлетворенно заурчала, и я впервые за вечер подумала, что взять с собой этого самовлюбленного олуха было не худшей идеей мастера Ривенса. Одни только шуточки, отпускаемые старшекурсниками в адрес Тирха, чего стоили! Особенно старался Грошен, одногруппник Рэма и Лиса. Его описаниями наводнившей лес нежити впечатлился даже Лион, коротко, но весомо попросив парня заткнуться и смотреть под ноги. Но надолго смуглого здоровяка не хватило — расслышав клацанье зубов Тирха, он успокаивающе хлопнул того по плечу, чуть не пришибив, и пробасил:
