Записки средневековой домохозяйки

— Вы не только руководите, но и участвуете в наведении красоты в доме и возле?

Я молчала, в упор глядя на него. Не совсем понимая, куда же он клонит, я предпочла предоставить ему возможность развивать свой монолог далее.

Это несколько смутило Себастьяна. На миг он замешкался, а потом пояснил:

— У вас руки в травяной зелени.

Я посмотрела на ладони. Из складок так и не вымылся до конца растительный сок. Неожиданно для себя я спрятала руки за спину, словно меня поймали на чем-то постыдном, а когда осознала, что сделала, — покраснела.

Увидев, как я залилась румянцем, мужчина вкрадчиво спросил:

— Скажите, а это на дороге были вы или не вы? В первый момент я растерялся, когда мне показалось, что маркиза может вот так по-простому... А спустя несколько минут вы появились как благородная леди с прогулки. Так это были вы?

Я дернулась, точно от удара. Не знаю почему, но мне стало неприятно. До того момента, как я повстречала кортеж на дороге, меня не очень-то волновало, что я выгляжу как селянка. И деревенские, и мои люди уже привыкли к чудачествам хозяйки и не придавали этому значения. Ведь в церковь я ходила в положенном виде, соблюдала все правила приличия как в одежде, так и в поведении. Но сейчас...

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — жестче, чем следовало бы, ответила я и, тут же вспомнив, что лучшая защита — это нападение, начала напирать: — Хотя вам-то, собственно, какое дело, как выглядят мои люди? Кто у меня здесь ходит и в каком виде? Руки, видите ли, мои ему не нравятся?! А я что, должна сидеть прохлаждаться в тени, когда остальные от зари до зари надрываются?! Может быть, у вас там, в столице, барышням и положено сидеть, как каменным изваяниям, да только у нас здесь, в деревне, — это слово я выделила особенно желчно, — сколько потопаешь, столько и полопаешь! И если я занимаюсь посадкой растений, то...

— Миледи, я не имел в виду ничего дурного, — начал защищаться Себастьян. Он в шутку даже руки вперед выставил, словно я собиралась кинуться на него. Я же поняла, что стою, уперев кулаки в бока, как склочная торговка.

Ничего себе я разошлась!.. Приняв приличествующую женщине благородного сословия позу и поджав губы с досады, я двинулась по дорожке в сад. Это же надо ни с того, ни с сего так завестись?! Ладно бы он мне гадостей наговорил, так нет же, всего лишь попытался выяснить правду... Наверное, я слишком устала, больше, конечно, физически, чем морально, но хроническое недосыпание стало сказываться. А тут еще перед епископом пришлось два часа разыгрывать из себя 'благородну мадаму', следящую за каждым неосторожным словом. И в итоге нервы натянулись как струна, что даже малейший намек воспринимался словно оскорбление. Да, именно поэтому, а не из-за того, что я предстала перед маркизом в невыгодном свете.

— Миледи, постойте! — окликнул меня Себастьян.

Я обернулась. Мужчина неспешно шел за мной.

— Простите, если я чем-то вас обидел. Поверьте, я не со зла и не от желания вас расстроить. Миледи, прошу, уделите мне еще некоторое время.

Мне пришлось нехотя кивнуть. Правила хорошего тона не позволяют леди отказываться, если ее просит джентльмен. А тем более родственник — с какой-то затаенной мстительностью напомнила я себе.

— Давайте прогуляемся по саду, и я все расскажу вам, — меж тем продолжил Себастьян, поравнявшись со мной. И, видя мое сомнение, добавил: — Если хотите, вы можете взять с собой вашу служанку.

— Зачем? — совершенно искренне удивилась я.

— Вдруг вы опасаетесь оставаться со мной наедине, — без тени иронии ответил он.

Похоже, Себастьян принял мои странные действия за опасение находиться в его обществе одной. Видимо, настоящим леди так и полагалось делать, но...

— А надо? — спросила я.

Нахлынувшее нервное напряжение потихонечку отпускало.

— Что надо? — не понял мужчина.

Он даже с шага сбился и, остановившись, изумленно посмотрел на меня. Я тоже вынуждена была замереть на месте.

— Мне нужно вас опасаться?

Себастьян не ответил, лишь посмотрел на меня как на неразумное дитя, отчего я смутилась, и предложил руку. Я осторожно оперлась на нее, и мы пошли.

— У вас чудесный сад, — похоже, маркиз решил зайти издалека. — Цветы великолепные, я таких еще нигде не встречал. Да и...

Я перестала его слушать. Светская болтовня надоела мне, еще когда пили чай с епископом. И теперь невольно мыслями я унеслась в будущее. Вот уже июнь на носу, скоро пойдут ягоды: первой жимолость, за ней пару недель спустя клубника. И хотя ее немного, на небольшой урожай можно все же рассчитывать. Так незаметно и июль настанет. Там на подходе малина со смородиной, огурчики тем временем поспеют. Ох, дел-то сколько предстоит!..

— ...не так ли, миледи? — оторвал меня от размышлений голос Себастьяна.

Я оторвала взгляд от тропинки и внимательно посмотрела ему в глаза. Солнце уже садилось, освещая его со спины, отчего казалось, что его темно-серые глаза как-то по-особому сияли.

— Если честно, милорд, то я не поняла ни слова из того, что вы мне сказали, — смущенно призналась я. — День был трудным, неделя еще не легче. У меня совсем нет сил, чтобы уделять время пустым разговорам.

— Вы очень стойкая женщина, — улыбнулся мужчина, и эта улыбка смягчила его черты. — Отправиться сюда, без надежды на поддержку...

Он взял мою руку в ладони и еще раз поцеловал. Сейчас я не стала ее выдергивать и лишь ждала продолжения.

— Вам, должно быть, невероятно тяжело. Да и не дело это, такой хрупкой женщине...

— А если сразу сказать правду и не добираться обходными путями? — спросила я прямо. Политес за вечер меня утомил.

Себастьян вздернул бровь, словно говоря 'вот вы какая?'.

— Миледи, отец действительно предлагает вернуться вам обратно в столицу. Он просил меня вам это передать, — и, видя, что я собираюсь ответить, поспешил добавить: — Все-таки подумайте. Обратно я могу отправиться через Клаймор и, повернув в Истерсе, заехать за вами. Столь тяжелые условия для жизни и...

— Милорд, скажите, вы настолько верный сын своего отца? — перебила я вопросом его монолог.

Себастьян окончательно сбился и замолчал на некоторое время. Я тоже не спешила продолжать.

— Вы непостижимы... — наконец выдохнул он, качая головой. — Почему вы спрашиваете?

Я передернула плечами, словно по мне пробежал паук.

— Просто я устала, что все ваше семейство так и норовит проехать мне по ушам моим муженьком!

Высвободив руку из его ладони, я пошла прочь. Неожиданное раздражение вновь накатило волной. Нет, чтобы другое сказать, так он вновь про Кларенса. Надоело! Сейчас он уговаривать начнет, потом в герцогский особняк зазывать... Так и под супруга подложат!

За спиной раздались торопливые шаги. Себастьян быстро догнал меня.

— Миледи, постойте! Я не совсем понял, что значит проехать по ушам?..

— Надоедать, — коротко перевела я, вовсе не собираясь останавливаться.

В конце концов, мне надо еще яблони проверить и кусты жимолости в дальнем конце сада. Вот сейчас и сделаю, а заодно пока дойду — нервы успокою.

— Миледи, подождите! Отец действительно беспокоится за вас!

— О себе он больше беспокоится, а не обо мне, — пробурчала я себе под нос, но, кажется, Себастьян не услышал. Впрочем, и хорошо, что не услышал, я была чрезвычайно резка в разговорах для леди.

— Миледи, остановитесь...

— Можно подумать, я от вас убегаю, — бросила я резко. — Мне нужно проверить ягоду. Идите рядом, и мы поговорим, — и, предупреждая его дальнейшие речи, попросила: — Только давайте без экивоков, говорите прямо и по существу. А то меня начинает утомлять, как вы и ваш отец нахваливаете Кларенса, словно он девица, а не я.

— Хорошо, миледи, — согласился Себастьян. — Только прошу, учтите, это отец его нахваливает, а не я. И это отец просит вас вернуться в столицу к своему мужу.

— А вы? — я пытливо взглянула на него.

— Что я? — не понял мужчина.

— Вы о чем будете просить?

— Я буду?!

— Ну не я же! — не выдержала я. — Только не надо разыгрывать из себя святую невинность, не понимая, о чем я вас спрашиваю! Каждый из вас: вы, ваш отец или епископ — преследует свои цели. Вашему отцу нужно, чтобы я вернулась к муженьку. Епископу — чтобы я была представлена королю, хотя, убей бог, не понимаю, для чего это нужно! Остались только вы. Только ваших стремлений и чаяний я не знаю. Вот теперь я слушаю, что лично ВЫ от меня хотите!

Себастьян выслушал мою отповедь с удивленным видом.

— Вам не откажешь в уме, — хмыкнул он. — Но поверьте, лично мне хотеть от вас... То есть... — тут он сбился, нервно кашлянул и, неожиданно занервничав, попытался выкрутиться: — О черт!.. Простите, миледи, я неверно выразился. Лично я хочу, чтобы все шло своим чередом. Понимаете?

— Нет, — мотнула я головой. — Прошу, выражайте свои мысли почетче.

— Почетче?! — неожиданно вздохнул мужчина, собираясь с мыслями. — Если говорить прямо — то я желал бы, чтобы вы оставались здесь. Отец, конечно, хочет обратного, но...

— Давайте без 'но'! — рассудительно предложила я. — Вы по каким-то причинам желаете, чтобы я безвылазно сидела в этой глуши?

— Да, — коротко согласился Себастьян. — Простите меня за такие слова, но да.

Сделав вид, что глубоко задумалась, я тем временем поглядывала на кусты, росшие по обе стороны от тропинки. Первые ягодки на кустах уже начали буреть, еще немного, и на солнечной стороне можно будет пощипать немного... Интересно, а ему-то что за корысть, что я буду в усадьбе?! С Кларенсом чего-то не поделил, или?..

— В принципе это совпадает с моими намерениями, — наконец произнесла я и с удивлением услышала, как маркиз с облегчением выдохнул. — Я совсем не горю желанием попасть в объятья к моему дражайшему супругу, — и, обернувшись к Себастьяну, поинтересовалась: — Вот скажите, а Кларенс за все это время хоть раз вспомнил обо мне? Я спрашиваю только из женского любопытства.

Тот криво усмехнулся.

— Думаю, вы догадываетесь, что нет.

— Ну надо же! Какие у нас взаимные чувства! Вот представьте себе, я тоже ни разу не вспоминала о нем!

— Знаете, а вам не идет быть желчной, — заметил мужчина. — Вы не такая.

Но отчего-то я вспылила. Мне почему-то постоянно хотелось злиться на маркиза.

— А какая я? Рабочая лошадь?!

Себастьян отступил на полшага и окинул меня, словно картину, внимательным взглядом.

— Все-таки там, на дороге, это были вы! — утвердительно произнес он.

— И что?! — вызывающе возразила я. — А вы бы что, предпочли в корсете огород полоть? Или, может быть, кур кормить?

— И вам не идет злость.

Теперь Себастьян сложил руки на груди и, не отрываясь, смотрел на меня.

— Будьте сами собой, Аннель. Вы так милы, когда улыбаетесь.

Я прикрыла глаза, чтобы собраться с духом. Так, спокойно!.. Сегодня почему-то меня так и тянет на него наорать.

— Мы сейчас не обсуждаем, что мне идет, а что нет, — стараясь четко проговаривать каждое слово, произнесла я. — Мы сейчас выясняем, что вы ждете от меня. Вы хотите, чтобы я оставалась здесь. Так и я хочу того же. При этом возвращаться к мужу я не намерена ни за какие коврижки. Прямо так можете и передать герцогу. А епископу... — я развела руками. — Тут, боюсь, я не властна чего-либо желать. Так?

— Так, — согласился Себастьян. — В связи с некоторыми событиями при дворе его величество желает видеть вас. Вы ему интересны, ведь вы, как и его бабка, попали к нам из другого мира. Но из-за большой занятости время для аудиенций у вас будет не раньше зимы, чтобы, не нарушая дворцового протокола, король смог бы увидеть вас в новогодние праздники или сразу после них. И это уже не обсуждается.

— Понятно, — вздохнула я. Время вольного житья ограничено до зимы. — А с Кларенсом тогда встречаться обязательно?

— Если только пожелаете, — ответил Себастьян. — Впрочем, если захотите, вас из дворца отвезут обратно в усадьбу.

В ответ я снова печально вздохнула. Как же! Вернут они!.. Думаю, сейчас Себастьян готов пообещать что угодно, лишь бы я вела себя благоразумно. А может быть... А вдруг он говорит правду? Ведь сейчас он не хочет, чтобы я возвращалась в столицу к мужу.

— Да, я потом хочу вернуться сюда. Мне претит находиться в столице.

— Что ж, так тому и быть, — согласился Себастьян, а затем, расстегнув камзол, достал из потайных карманов пару увесистых мешочков и вручил их мне. — Держите. Вот пятьсот золотых монет, дабы вы смогли продержаться до зимы.

— Это чрезвычайно много! — поспешила возразить я.

— Берите, берите! — настойчиво произнес маркиз. — Не экономя, если найдете мастеровых людей, то до дождей сможете восстановить весь флигель. Хоть прозимуете спокойно, а там видно будет...

— Но... — еще раз попыталась возразить я, но мужчина отрезал:

— Даже не смейте! Глядя на все, что вы УЖЕ сделали, я верю, что с деньгами восстановление нормального жилища для вас не станет проблемой. Вы не сдаетесь, несмотря на поставленные перед вами преграды... — и, резко перестав восхвалять мои достоинства, свернул разговор. Похоже, для маркиза так менять тему — норма. — Уже темнеет. Надеюсь, вы насмотрелись на ягоды? — Я вынуждена была согласиться. — Тогда пойдемте, а то, чего доброго, ваши люди начнут нас с факелами и дрекольем искать. Дреколье они припасут, разумеется, для меня, — и галантно предложил мне руку для обратной дороги.

Домой мы шли молча.

Ночевали, как обычно, мальчики налево, девочки направо. Себастьяна, несмотря на то что он герцогский сын, я положила вместе с остальными мужчинами, благо постель мистера Порримана была свободна. Гвардеец и лакей разместились там же.

С утра, сразу после завтрака, мы неожиданно тепло попрощались, и Себастьян направился в деревню за епископом, чтобы уже вместе продолжить путь. О вчерашнем разговоре мы даже не упомянули, словно его и не было.

Часть 3. Хозяйка