Цунами

— Только по гражданке оденься. Не стоит светить форму, это неофициальная прогулка. — Хронопуло явно был недоволен решением маршала. Но решил не возражать, просто изменил вводные.

— Можешь и по гражданке. Все равно тебя китайские безопасники вести будут, можешь не сомневаться, — засмеялся посол, явно подумав что-то забавное. Впрочем, он сразу же и озвучил свою мысль. — Если ты не любитель публичного секса, то лучше воздержись. Мало ли, всплывет какая фотка. Компроматом тебя не испугать, но вот отзывы девицы могут быть и достаточно язвительными.

— Мало ли, любитель он или не любитель. Жень, пошли поговорим. — Маршал встал и вышел в коридор. Огляделся и провел меня в глухой угол. — Там будет еще и кореянка. Трахни девчонок обеих. Одно из условий, что запросили эти азиаты — твое семя в их девчонках. И не смотри так на меня, ты еще в Союзе полсотни девок мне обиходишь, подберем умниц и красавиц, уж страна твоих детишек выходит и выпестует. Сам подумай своей головой, верхней — ты мироходец. Есть огромная вероятность того, что твои дети тоже будут мироходцами. И от наличия мироходцев напрямую зависит возможность эвакуации нашего мира. Понял?

— Так точно, товарищ маршал. — Я вытянулся по струнке. Если честно, то я зол. Быка-производителя из меня заделали. И вот сейчас интересно — та научница, она не ради этого ли меня в кабинет затянула? Ведь тоже в нее отстрелялся, мимо не позволила.

— Не придуривайся. Ты молодой морской офицер, должен трахать все, что с сиськами и шевелится. Девки очень красивые, более того, они тебе все позволят, но чтоб ни капли мимо не прошло! И не стесняйся, это Азия. Вон у нас на северах порой пришлых парней в ярангах полплемени пользует, и ничего, нормально, свежая кровь. В этих местах красивых наложниц дарили всего полвека назад. Короче, чтобы не опозорил армию и флот, ясно? Эти сутки — девчонок и твои. Потом домой, работать. Через... — Тут маршал глянул на часы. — Через тридцать две минуты приедет машина с этими переводчицами. У тебя есть немного времени, чтобы переодеться, топай к себе. И не переживай, даже если и узнает тот, кому не надо — то пусть завидует.

Глава четырнадцатая

Девятое августа тысяча девятьсот девяносто третьего года. КНР. Пекин. Советское посольство

Маршал Язов стоял, глядя вслед уезжающему на здоровенном и старомодном "бентли" лейтехе. Обе переводчицы приехали, одна за рулем, вторая открыла дверь Жменеву и чуть поклонилась.

— Надо же, как его вежливо на потрахушки везут, — вслух усмехнулся маршал, опуская штору. Повернулся и чуть вздрогнул, увидев незнакомого в комнате, где никого не должно быть.

— А еще недоволен, — кивнул незнакомец и тоже усмехнулся. — Впрочем, что ты хочешь, княже, племяш мой молод и горяч, да еще по своей красотуле тоскует. Сердечко-то ноет, куды его деть?

— Вы Леший? — Маршал внимательно осмотрел собеседника. Крепкий, кряжистый мужик. И прямо-таки веет от него силой и властью.

— Да, княже. И давай на "ты" — и проще, и справедливо. У тебя власти хватает, не меньше, чем у меня. А то и больше, весь мир сторожишь. Мне же за край этого континента хода нет. — Леший уселся в кресло и вытащил из лукошка оплетенную бутыль. — Позови кого-либо, пусть стаканы принесут. Нехорошо насухо говорить.

— Не стоит. Тебя же никто не видел? — Маршал встал и вытащил из сейфа два обычных граненых стакана.

— Твое право, твой дом. — Лесной дух извлек из бутыли пробку и разлил по стаканам искристое вино. — Извини, что без спросу, но переговорить нужно. Племяш рассказывал мне о мертвых мирах. Насколько я понял, ты хочешь прибытка тех, кто меж мирами ходит?

— Да. — Язов взял стакан, принюхался, чуть отпил. Покачал головой. — Однако. Это где такое делают?

— В Греции, специально для меня. Коль хочешь, тебе тоже будут делать. Но немного, это вина всего с одного склона. Только там такой виноград вырастает. Еще в Узбекистане не хуже было, но ваш Горбачев извел виноградники. — Леший тоже чуть отпил и отставил стакан. — Так вот, о моих внучатых племяшках, что племяш заделает. Эти девчонки, лесавочки да гаевочки, они сил будут иметь немного. И их очень серьезно учить надо будет. Так что как подрастут годов до осьмнадцати, мне их в учебу передашь, княже, а то толку вообще не будет. А у меня по лесным стежкам походят, так впятером-вдесятером осилят межмировую тропку. Но только посуху. По воде — это надо будет Старцу Морскому кланяться, а тот жуткий нелюдим. Попрошу знакомцев, что в устьях северных рек живут, может, и договорятся.

— Ты говоришь, одни девки будут? Почему? — Маршал еще раз отпил вина. Необычное вино, вкусное, легкое, голову не кружит, а необычайную легкость мыслям придает.

— Так не по любви же. Евгений сейчас уже не совсем человек. Пацанов-наследников ему только или любимая родить сможет, или законная жена. А любимая у него сам знаешь, князь, погибла недавно. — Леший усмехнулся и одним глотком допил свое вино. Встал, прошелся по комнате. — Любви все покорны, князь. Ладно, княже, пойду я. В Москве в Кремль мне хода нет, нужен буду, попроси племяша, тот сведет.

— Может, проще сделаем? Скажи — куда, а мы протащим защищенную телефонную линию для экстренной связи. В любую точку Союза, если потребуется. И охрану приставим из верных людей. Ты ж, как я погляжу, особо прогрессу не противишься? — Язов поглядел на вполне современно одетого Лешего. — Или помехи будут на линии?

— Хм... Да, ты прав, так будет лучше. — Леший кивнул и качнулся на каблуках. — Годится. Я скажу, куда тянуть, есть пара сторожек в Сибири. Там места еще остались нехоженые. Тогда передай Евгению, чтобы он ко мне заглянул, я покажу ему, куда ваши придумки ставить. До свидания, князь. Будь здоров.

— И тебе не хворать, — кивнул маршал и с удивлением обнаружил, что Леший пропал. — Ну нечисть! Однако вино оставил. Никому не отдам, сам потихоньку выпью.

И Язов налил себе еще полстаканчика.

Десятое августа тысяча девятьсот девяносто третьего года. КНР. Пекин. Старый особняк в местечке Бадалинг

Я вышел на веранду старой фанзы и потянулся. Солнце еще не взошло, девчонки, ушатанные мною, спали. Вообще тихо.

Далеко отсюда, километрах в пяти, тонкой строчкой по вершинам холмов лежала Китайская Стена. Ее как раз подсветило с востока вместе с верхушками холмов. Кой-где, к моему удивлению, возвышенности подернуло красным и желтоватым, осень приближалась. Неподалеку от фанзы журчал ручеек, о чем-то кричали птицы. Облокотившись на старые деревянные перила, я с удовольствием дышал чистым прохладным воздухом.

Нет, все-таки неплохо денек прошел. Из посольства я уезжал хмуро-насупленный, сидя на заднем сидении роскошного автомобиля. Рядышком скромно сидела кореяночка, а лихо, но вместе с тем очень аккуратно управляла тяжелым английским лимузином китайская девчонка.

Какое-то время ехали молча, только еле слышно урчал мощный мотор. Потом девчонки переглянулись в зеркале, одновременно хихикнули, и кореяночка, гибко извернувшись, легла на сиденье, положив голову мне на колени.

— Ты такой бука, прямо смешно. — Она потыкала меня пальцем в живот и поудобнее устроилась. — Мое имя — Хоа Чи. А мою подругу зовут Мингксия. А тебя зовут...

— Ласково меня зовут, тогда прихожу. — Я не выдержал щекотки и засмеялся. — Мое имя Евгений.

— Так мы очень ласковы, Евгений, — отозвалась со своего места китаяночка, улыбнувшись мне в зеркале заднего вида. — Честно-честно. И будем еще ласковее.

— А он такой суровый. И у него так много пистолетов. — Хао Чи потыкала пальцем в мой бесшумник и хихикнула: — Ой, у него еще один пистолет появляется.

— Девушки, вы же специально едете с ним знакомиться, с этим моим пистолетом. — На меня как-то накатила пофигичность и легкость. Надо заделать этим девицам по ребеночку? Так это мы с превеликим удовольствием! — И вы удивляетесь этому?

— Ну, Евгений, мы же девушки, как ты правильно сказал. И мы не удивляемся, а немного стесняемся. Так как знакомы с этим видом мужского оружия строго теоретически. — Кореяночка глянула на то, что она обозвала оружием, и вроде как смущенно отвернулась. Ну, отворачивайся не отворачивайся, а все равно там от этого пистолета до ее любопытного и симпатичного носика считанные сантиметры.

А девчонка красивая, ладненькая. Небольшая, правда, вон почти поместилась на сиденье, только немножко согнула ноги в коленях, поставив обутые в лаковые туфельки стопы на боковушку. Даже строгая юбка-карандаш практически не задралась. Ну, это я поправлю.

И я положил ладонь ей на коленку, повел вверх по бедру. Кореяночка неожиданно покраснела и прихлопнула мою руку на середине пути.

— Не надо, Евгений. Я на самом деле девушка. И то, что я должна родить от тебя ребенка, меня немного страшит. Вы, европейцы, такие большие. Ладно, хоть ты хорошенький. — И эта мелкая вредность засмеялась, скрывая смущение. Опаньки, а китаяночка-то вся красная, как помидорка. Или они обе великие актрисы, или на самом деле стесняются. Потому как я реально ощущал смущение. Хотя и обрабатывать меня не перестали, лисички недоделанные.

До этой фанзы доехали быстро, хоть пару раз пришлось ехать потише, шоссе расширялось и ремонтировалось. Оставив машину на площадке перед небольшим и аккуратным домом, девицы взяли меня под руки и завели вовнутрь.

— Ну вот. Ты как, может, сначала покушать хочешь? — Мингксия смущенно заложила руки за спину и попыталась выкорвырять сучок из половицы носком туфельки. А в следующий момент взвизгнула вместе с Хоа Чи, оказавшись переброшенной мною через плечо. Кореяночка лежала на левом, китаяночка на правом, а я придерживал девиц за ладные попки.

— Итак, где у нас траходром? Девушки, где спальня? — Я повернулся туда-сюда, пытаясь понять расположение дома.

— Туда, налево, — из-под мышки ткнула пальцем Мингксия и фыркнула. — Большеносый варвар!

— Это да, мы, варвары, такие. — Зайдя в спальню, я аккуратно опустил обеих девиц на вполне современную здоровую кровать, где мы втроем поместимся хоть вширь, хоть поперек. И быстренько избавил девчонок от совершенно не нужных тряпочек. И сам избавился от своих, уже при помощи двух пар сильных и нежных рук. Ну а потом... короче, оторвался. И да, пара кровавых пятнышек на простыне оказалась. На самом деле девственниц подложили. Были б девицы обычные, мало б им не показалось.

От приятных воспоминаний меня отвлекло движение в русле ручья. Из сумрака тростниковых зарослей высунулась морда вроде как тигра, поглядела на меня, подумала. И зверюга вышла вся.

Какой это тигр, это дух здешний! Тело тигра, из спины пара гребней торчит, с головы из-за ушей свисают длинные волосы, белые, как свежий снег. И хвост такой же, не тигриный совершенно, длинный пук белых волос. Чомор это, если по-нашему, как по-китайски — я без понятия.

Зверюга подошла ко мне, положила голову на перила и вздохнула. Усмехнувшись, я почесал чомора за ухом и долго не убирал руку.

Сзади послышались длинный звонкий зевок, шлепанье босых ног и сдавленный писк Хоа Чи. А потом взвизг Мингксии.

Чомор фыркнул, лизнул мне руку и исчез в зарослях. А я повернулся к девчонкам, не убирая клыков и нелюдских глаз.

— Господин, — очень тихо произнесла Мингксия, вставая с кровати. Обнаженная девушка, разве грудь немного прикрыта роскошной гривой черных волос. Из-под которых торчат лисьи рыжие ушки, а сзади появился такой же рыжий, с белым кончиком хвост.

Хоа Чи же обладательница рысьих ушек и рысьего же короткого хвостика. Откуда знаю? Так обе девицы встали передо мною на колени и склонились в глубоком поклоне подчинения, вытянув ко мне руки.

— Это вы чего? — На мгновение мне стало не по себе. — Прекратить! Встали обе!

Девушки мгновенно подскочили, вытянувшись по стойке смирно. Видна армейская подготовочка, видна. И выглядят они в этот момент так, что дух захватывает, а тестостерон по мозгам кувалдой бьет.

— Вы обе давали присягу своей родине, так? — Девушки синхронно кивнули. — Обе вы не совсем люди, прямо скажем. И клятвопреступление для вас много страшнее, чем для простого человека, можете вообще погибнуть без возможности перерождения. И больше не вздумайте меня господином называть! Мое имя вам известно!

Я прошелся туда-сюда, поглядел на задницы девчонок и нервно дергающиеся хвосты. Блин, заводит, право слово. Точнее, уже завело. Ай, для чего я сюда приехал, в конце-то концов? Танцуй, пока молодой, когда еще я сюда попаду? И смогу ли снова с этими девчонками оторваться?

— Обе на коленки на край кровати встали! Не перекидываясь!

Через два часа я сидел на кухне, а Мингксия и Хоа Чи шустрили, гремя сковородками. Хоа Чи в джинсах и майке, а вот китаяночка в ципао, китайском платье.

Девицы затеяли что-то китайское, слоеные лепешки с фаршем и отдельно бульон из свинины. Свинятина уже томится в большом горшке, а девицы, эротично перемазавшись мукой, сейчас жарят лепешки. Запах стоит на кухне такой, что готов чугунок покусать.

— Мингксия, а что за девица, которую мне пристроил ваш председатель? — Чтобы хоть немного аппетит перебить, я отхлебнул чаю и бросил в рот острый и сухой как порох кусочек мяса.

— Я знаю только, что она княжна и принадлежит династии Чжоу, то есть, в принципе, имеет права на престол. — Китаяночка улыбнулась мне и продолжила стряпать лепешки. Это уже десятая, куда они столько их?

— У вас в Китае остались живые великие княжны? — Сказать, что я удивился, это ничего не сказать. Я как-то именно этого не знал.

— У нас в Китае бывший император умер недавно на свободе. Работал учителем в школе. У нас древняя и мудрая нация, мы не настолько кровожадные, как большеносые варвары. — Вредная девчонка показала мне язык. — У нас в стране проживает много представителей старой знати, старой высшей знати. Если бы эта девушка не полезла в политику, то никто бы ее и не тронул. А из нее попытались сделать лидера протеста и реставрации монархии. Больше я не знаю, Жень. Знаю только то, что ее из тюрьмы возили в университет, экстерном сдавать государственные экзамены. И она их сдала на "отлично". Это все студенты в Китае знают.

— То есть ее отправляют в ссылку. — Я задумчиво почесал затылок. А я с этим возись. Стоп, чего я туплю. У меня дед настоящий прусский барон, вот ему ее и передам в воспитанницы.

Девчонки закончили с готовкой и убирали со стола муку и использованные чашки. Сразу видно — умелицы, все у них в руках спорится. Может, жениться мне на них?

— Замуж за меня не пойдете? — бросил пробный камешек я.

Девчонки замерли на несколько секунд, Хоа Чи смахнула слезинку, и обе мотнули головой в отрицательном жесте.

— Нет. Мы принадлежим своим странам, ты правильно сказал, Евгений. Если мы уедем отсюда — умрем. — Мингксия грустно улыбнулась, расставляя на столе большие тарелки и выкладывая на блюдо посреди стола горячие и скворчащие лепешки. Хоа Чи расставляла соусницы, салатницы, чашки для бульона, отдельно легла глубокая тарелка с парящей отварной свинятиной.

— Ясно. А навещать вас иногда можно? — Я улыбнулся и поймал проходящую мимо кореяночку в охапку.