В южном плену

Ногти болезненно впились в ладони. Светельский уже ушел, а она все еще стояла, борясь с непрошеными слезами. И хуже всего было то, что она все поняла. Уловила в ускользающем взгляде темных глаз, в топорно скрытой неловкости. Ярик ломал комедию не ради развлекаловки. Это была своего рода попытка защитить, избавить от чего-то более неприятного. Никто ничего не понял, никто, кроме нее. И вот что, скажите на милость, ей теперь с этим пониманием делать? Пакости, гадости от него — это естественно, а вот подобное проявление заботы ни в какие ворота: ни задом, ни передом, ни даже боком.

Сглотнув, Паша обернулась. Темноволосая растрепанная макушка маячила среди ребят, устанавливающих палаточный лагерь. Возившийся рядом Санчо поднял голову. Взглядом указав на Яра, раздул щеки и сдвинул брови, выражая степень недовольства командора. Удержаться от ответной улыбки было невозможно. Взметнув руку, черкнула ребром ладони по горлу и закатила глаза, мол, плавали, знаем, достал не хуже вашего.

-Паш, — потрепав за рукав футболки, тихо позвала Леся. -У вашей пантомимы есть зритель. Только не оборачивайся, спугнешь.

— Кто? — Паша послушно замерла, выдавив натянутую улыбку.

— Ира.

Вот теперь ей точно пришлось приложить усилия, чтобыостаться в прежнем положении.

— Та-а-ак, и что?

— Ничего особенного, если не считать, что она почти всю дорогу следила за тобой.

— А ты ее хорошо знаешь? — тут было, о чем задуматься.

— Вообще не знаю, — Леся сделала вид, что поправляет шнуровку на ботинках. — Сегодня познакомились. Я же тоже в первый раз с ребятами иду.

— А разве...

— Нет, прошлым летом мы мало общались. Я тогда только устроилась в дайв-клуб, а в универе мы на разных курсах.

— Так все ж элементарно, Ватсон, — расслабилась мишень пристального внимания. '— Девчонки просто дезориентированы нашим появлением', — сказала и сама не поверила. Что-то во всем этом было. Знать бы что. Но вслух уверенно произнесла: — Ничего, присмотрятся и оттают.

— Может быть, — блондинка поднялась на ноги. — Пошли провиант изучать, надо же такую ораву чем-то накормить.

— Доверимся опыту бывалых туристок, — Паша подхватила подругу под руку и потащила к копающимся в груде рюкзаков девушкам.

Ужин готовили Ира с Машей. Лесе же с Пашей вручили пакет с овощами и ножи. Спустя какое-то время к ним присоединились освободившиеся парни, и работа пошла быстрее.

После ужина Володя принялся колдовать над глинтвейном, а Ваня, взяв в руки, захваченную кем-то гитару ударил по струнам, оглашая округу чистым басом:

Ты назначила встречу, ты сказала: Приду!

Я от радости думал, что с ума сойду,

Я в назначенный день прискакал как олень,

Вот стою и жду...

Удобно разместившись под деревом, чей ствол служил хорошей опорой, Паша довольно подмурлыкивала знакомый мотив. Рядом с ней развалился Тахер. За ним Леся. Светельский, словно роза среди навоза (или наоборот) восседал в окружении соседки и ее подружки. Пронаблюдав весь вечер за девушками, она поняла только одно — Маша весьма неровно дышит к Ярику. Ира оказалась более темной лошадкой. Если Светельский ее и интересовал, то не больше, чем Егор, Даня или Славик. Либо девушка слишком хорошо умела маскировать собственные чувства, либо...

Увлекшись, она пропустила тот момент, когда объект тщательного изучения слегка сместил обзор и уперся взглядом своих ведьмачьих зенок в... короче, поймал ее на неприличном занятии.

Прикинуться одуванчиком не прокатит, остается зеркалить нахальством (мобудь стыдно станет).

Не стало. Уголок губ искривился во всепонимающей ухмылочке, тормоша в недрах ее наичистейшей душонки храпящего Люцифера. Невыносимый субъект и абсолютно не логичный. Даже проявление заботы выставляет так, что грохнуть мало.

— Яр, — Маша взяла, сидящего рядом парня под руку, разом прервав бессловесную дуэль. Светельский отвлекся, а Паша, поджав губы, опустила ресницы, гася утробный рев в зародыше. Хорошо еще, что люди не обладают сверхспособностями, а то сейчас валялись бы вповалку от мощной ментальной волны. Особенно Машенька, хорошенькая такая девочка...

...Наплевать мне на эти дожди,

Только ты поскорей приходи,

Если чем обидел, прости,

Но скорей приходи...Войдя в раж, выдавал соло Ваня. Пальцы без устали били боем по струнам. Зубы впились вуказательный палец... больно, зато эффективно (мозги просветлели).

— Ты куда? -не замедлил с вопросом Саша, когда она поднялась.

— Здесь рядом, — не желая цеплять на хвост провожатых, быстро растворилась во мраке ночи. Отойдя метров на двадцать от палаточного лагеря, устроилась на покатом валуне у самого берега горного ручья. Бурлящий, пенящийся водный поток шумно обрушивался на препятствия, с ревомбрал трамплины и несся куда-то вниз, скорее всего к морю.

Аквафобией она не страдала, воды не боялась, спокойно и даже с удовольствием плавала в штиль. Но вот такое бурное проявление стихии заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Н-да, не до конца она вытравила страхи, а думала, что справилась. А тут еще Светельский... Неужели до сих пор вину чувствует?

За спиной раздались тихие шаги.

— А, это ты, — расслабилась, узнав блондинку.

— Сбежала, — сев на соседний камень и подняв мелкий голыш, зашвырнула в воду. — Там Славик эстафету перенял, весь репертуар 'Сектор газа' шерстит.

— Легенда советского панк рока обречена на бессмертие.

— И это факт, — признав вышесказанное, как нечто сакраментальное, Леся философски подытожила: Правда, пусть даже нелицеприятная, всегда актуальна, — после чего повторила бросок. Камешек исчез во мраке. Всплеска не последовало, что вполне объяснимо на фоне общей шумовой завесы. Подобрав новый снаряд, блондинка покрутила его в пальцах, затем отшвырнула в сторону и решительно спросила: — Паш, тебе Саша нравится?

— А тебе? — не сразу уловив суть вопроса, задала встречный.

— Речь не обо мне, — Леся стушевалась, отчаянно покраснев, однако собеседница этого все равно не заметила. Улыбнувшись собственным мыслям, утвердительно кивнула.

— Нравится, и даже очень. Он... как это будет правильнее сказать, — задумчиво накрутила на палец, выбившийся из куксы локон, помолчала и определилась: — амиго.

— Друг? — на бледном в свете взошедшей луны лице застыла каменная маска. — Но...

— Только так и никак иначе. А если ты еще и про Вовчика спросишь, искупаю вот прямо в этом ручье.

— Спасибо, что предупредила, — она рассмеялась. Былую скованность и осязаемое напряжение как водой смыло.

-Люблю понятливых, — встав, Паша потянулась во весь рост. — Совет хочешь?

— Давай, — не ожидая подвоха, согласилась Леся.

— Не страдай молча. Иногда признание творит чудеса, — с прытью рыси, отскочила в сторону, дабы разгневанная подруга не смогла дотянуться ручонками до тоненькой беззащитной шейки.

— Это так видно? — огорчилась разоблаченная, разом поникнув.

— Может и нет, — Паша вернулась обратно, ободряюще потрепав ее по плечу. — Просто мне свойственно видеть то, на что другие не обращают внимания.

— Да? — девушка заметно оживилась. — Тогда мне интересно твое мнение относительно наших спутниц. Как думаешь, мне показалось, или брюнетистая секси решила занять вакантное место подружки Яра?

— Это проблемы Светельского, — Паша подавила нарастающее раздражение. Очень вовремя, потому как от костра до них донесся веселый переливчатый смех помянутой Маши.

— Извини, если задам бестактный вопрос, — оставаясь в неведении относительно душевного состояния собеседницы, осторожно начала Леся. — Но... Саша как-то упомянул, что ты и Яр...

— Бесконечно ценим и любим друг друга, — цинично перебила влезшую на запретную территорию Варварушку, похолодевшим тоном уточнив, — ты это хотела узнать?

— Паш, не обижайся, — вернувшись к прерванному занятию, подобрала мелкий камешек. — Я...

— Лесь, -смягчив тон, Паша попробовала исправить ситуацию. — Ты меня не обидела, просто есть вещи, которые не заслуживают нашего внимания. Давай вернемся к этому разговору позже, сейчас у меня нет настроения ворошить давно осевший пепел.

— Конечно, — обе испытали облегчение. — Вернемся к костру?

— Пожалуй, да, — Паша нехотя повернула к лагерю. — Нам еще следы коллективного обжорства ликвидировать.

* * *

Дай! Дай! светловолосая чумазая девчушка кенгой скакала вокруг довольно-таки рослого для своих восьми лет мальчишки.

— Отстань, мелкая, — подняв над головой зажатый кулак, попытался отделаться от липучки.

— Славка, ну не будь ослом! — ухватившись за его плечо, подпрыгнула, безуспешно пытаясь дотянуться до сжатых пальцев.

— Ладно, покажу, — отодрав от себя настырную, пообещал он, но прежде чем глаза подружки загорелись неоправданной надеждой, добавил. — Если достанешь мяч.

— Как? — Паша от неожиданности отпрянула. Нижняя губка задрожала от осознания Славкиного коварства. — Он же... Он же там, — ручка неопределенно махнула в конец улицы, откуда проторенная тропка вела на вершину отвесной скалы, основание которой скрывалось под толщей морской воды.

— Трусишь, да? — использовал железобетонное 'слабо' манипулятор. — Как ябедничать, так ты первая, а как мяч достать, так сдрейфила.

— И ничего не сдрейфила! — воинственно задрав носик, храбро подбоченилась. Но за просто так лезть за застрявшим в расщелине мячом, пусть даже футбольным, пусть даже подарком какого-то там футболиста, которого она знать не знала, слыхом не слышала? Скосив глазки на спрятанный за спиной кулак, спросила: — А если я достану мяч, подаришь бусинку?

— Это жемчужина, невежа! — важно надулся парниша, раскрыв ладонь и показав впечатлительной малолетней сороке белую, перламутровую горошину. — Тебе нельзя, потеряешь еще.

— Не потеряю! Славка, ну, пожалуйста, пожалуйста! А я тебе мяч достану.

— Вот достанешь, тогда и поговорим, — сокровище черного моря исчезло в кармане мальчишеских шорт.

— Пошли, — вцепившись всей пятерней в руку дружка, бульдозером стартанула с места.

— Вон он, — лежа на животе, на самом краю обрыва, Паша ткнула пальчиком в мяч, лежащий в неглубокой расщелине.

— Здесь недалеко есть спуск, пацан поднялся с колен и отряхнул налипший мусор. Глаза цвета кофейной гущи с вызовом уставились на девчонку. — Нет, если ты того, обдулась...

— Сам ты обдулся, — упрямство затмило страх, толкнув на безрассудство. Вот достанет этот чертов мяч и утрет нос выпендриле. Осмотревшись, сорвала крупный лист с ветки какого-то куста и протянула мальцу. -Клади бусинку.

— Когда мяч вытащишь, — заартачился тот, отпихивая протянутый листок.

— Сейчас, — топнула ножкой. — Я на камешке оставлю, а когда вылезу, заберу.

— Ладно, Фомане верящий, — достав из кармана жемчужину, опустил на импровизированный поднос. — Только смотри: нет мяча, нет бусинки.

— Есть бусинка, — уверенно заявила девчушка и устроив уже собственную драгоценность на камне, торопливо побежала вдоль обрыва, выискивая наиболее безопасное место спуска. Такое нашлось через несколько метров. Шустрые ручонки крепко ухватились за ветки, растущего на самом краю растения, тогда как ноги, обутые в кожаные сандалии, осторожно заскользили по каменистой почве, ища прочную опору. На спуск ушло не меньше пятнадцати минут, но, когда прямо перед ней оказался злосчастный футбольный атрибут, ликованию не было предела.

— Лови! — переполненная гордости и собственной значимости, забыла об осторожности и размахнувшись, швырнулакожаный предмет наверх...

Сила инерции толкнула тело назад. Она и понять ничего не успела, как нога соскользнула с уступа, увлекая вниз. Отчаянный детский крик сотряс воздух, наполняя все живое липким, леденящимужасом. Ответом ему был не менее жуткий, беспомощный мальчишеский вопль ...

— Бездна кошмара низвергла содрогнувшееся тельце. Безумный взгляд огромных мутно-карих глаз уставился на покрытый мраком свод палатки. В ушах шум, сердце тараном долбится о ребра и все эта прелесть на фоне мелкого озноба.

Прекрасно, просто здорово. Вот уж не думала, что это может вернуться. Столько лет прошло, пора бы уже забыть.

Так и забылось... почти. Если б не Ярик со своей внезапно проснувшейся совестью, ничего бы этого не было. Ну зачем, зачем он все помнит? Неужели не понимает, что этим повторно швыряет ее на круги ада? Да, это его вина, что она оказалась на том уступе, но ведь и спасение пришло от него. Вместо того, чтобы поддаться панике и наломать дров, пытаясь строить из себя героя, он позвал на помощь. Именно благодаря его реакции, правильности принятого решения она получила грант на жизнь. Паша помнила, как переживал отец, когда узнал о случившимся, как расстраивался дядь Дима, как пеклась о ней крестная. О том, что Славку отлучили на все лето от моря, сослав к бабушке, она уже не узнала. Между ними разверзлась пропасть, которую никто особо не стремился преодолеть...

Справа от нее в спальном мешке заворочалась Леся. Подождав пока девушка затихнет, Паша выбралась из палатки изябко повела плечами. Здесь, в горах, чувствовалось на порядок бодрее, чем внизу, у моря. В лагере царила умиротворенная тишина, если не считать заливистого храпа, раздававшегося из крайней палатки. Крепкие парни. Она этого соловья уже давно бы угостила подушкой (из человеколюбия), чтоб не мучился и других не мучил. Окончательно замерзнув, Паша намылилась к кострищу, но не дойдя каких-то пару метров застыла соляным столбом. Из ближайших зарослей выбрался Светельский с охапкой сухого хвороста в руках. А она-то наивная полагала, что все еще долго будут отсыпаться после вчерашнего глинтвейна.

— Ангел? — Ярик даже споткнулся, узрев трясущегося 'жаворонка'. Иногда она реально думала, что способна его прибить, особенно, когда этот гад так лыбится. — А божьи создания оказывается совсем не умеют пить, — сочувственно опустил уголки губ, сваливая хворост рядом с кострищем. — И головка, верно, болит?

— Заткнись, — хмуро посоветовала (наполитесона сейчас была просто не способна).

— Значит, болит, — покивал... приговоренный к повешению, через сожжение путем медленного утопления.

Зыркнув на мучителя, повторно схлопотала столбняк, ибо этот нелогичный тип, обойдя разгорающийся костер, снял с себя флиску и накинул ей на плечи. Впрочем, тут же убил все задатки благодарности, прокудахтав.

— Не хватало еще, чтобы херувимчик заболел. Мамину мораль не то что я, папа не способен вынести.

Если немногим ранее, она еще раздумывала, не вернуть ли вещь обратно, то теперь поплотнее укуталась в хранящую тепло человеческого тела мягкую ткань, сочтя это своего рода компенсацией за потраченные нервные клетки. И не надо так на нее смотреть, не реликтовая вещица.

— Глядя на тебя, можно предположить, что, хватанув лишку, ты всю ночь чертей по Инферно гоняла, — сунув руки в карманы удобных походных штанов, хмыкнул Светельский. Но Ярик не был бы Яриком, если бы не предложил, елейно так, заботливо-заботливо, прямо-таки напрашиваясь на ответную вежливость в виде надетого на голову котелка (ну, чтоб уши не замерзли, холодно же): — Ты бы к ручью сходила, умылась что ли, — порывшись в кармане, пожертвовал расческой. — И причешись, не пугай людей.