Тень Императора

-Вы все еще верите, что это Палач из преданий? — спросил я.

-Я и тогда не поверил, — ответил Хараб, — Палачу незачем искать Императора...

Мы прошли почти час мимо одинакового, не меняющегося пейзажа. Со всех сторон обступили голые деревья, над головами проплывали рваные серые облака. Хараб замолчал, и больше не произносил ни слова, словно у него внезапно кончился словарный запас.

Мой господин тоже молчал, задумавшись. Что творилось в его голове в эти минуты? Мне было страшно подумать. И я продолжал идти, вглядываясь в лица наших новых спутников, запоминая. Вечером я снова сяду писать, и все, что произошло или произойдет сегодня, перекочует на бумагу. Я же писарь, мне следует писать...

* * *

В поселение мы вошли в полдень. Солнце стояло в зените, и его не могли скрыть даже облака. Оно безжалостно освещало все то, что не смог скрыть снег и деревья.

На короткое, почти неуловимое мгновение, мне показалось, что мы не в Лесу и перед нами совсем не поселение людей, живущих за пределами Империи. Мне показалось, что я стою на дороге в город Плеврон. Тот первый город, который встретил нас мертвым молчанием, тишиной и ветром... Кажется, это называется déjà vu — когда кажется, что это уже происходило, и что стоял я на этом самом месте, и точно также в нескольких метрах передо мной лежал первый труп... Но только вечность назад было самое начало сентября, лили бесконечные дожди, солнце показывалось на короткий миг перед закатом, дороги превратились в грязь, всюду проросла амброзия, почувствовала свободу. И труп лежал в грязи, лицом вниз, но даже издалека было видно, что у него вздувшаяся кожа, а голая спина покрыта синими прожилками, так густо, словно муравьи проложили свою собственную магистраль на коже несчастного...

Я споткнулся, потряс головой, отгоняя наваждение.

Труп снова лежал, но уже в снегу. В его спине торчала стрела с ярким опереньем. Одна рука застыла в воздухе, неестественно вывернутая с торчащей сквозь рваную рубаху костью. На кости сидел воробей.

Всего в нескольких метрах дальше трупа высилась деревянная башенка, метров пять высотой, заканчивающаяся широким куполом, укрытым соломой. От башенки в обе стороны тянулись столбы в человеческий рост, расставленные равномерно с расстоянием в метр-полтора. Дальше за башенкой можно было разглядеть несколько маленьких деревянных домов. Так начиналось поселение.

Мы вошли не с главных ворот, которые, как сказал Хараб, были чуть западнее. В принципе, зайти в поселение можно откуда угодно — кроме столбов с факелами никаких ограждений не наблюдалось. Сто лет без войны накладывало свой отпечаток на сознание местных жителей. Они привыкли бояться только капилунгов, а тех, в свою очередь, легко можно было отпугнуть огнем. Да и летом странных существ как дождем смывало.

Поселение встретило нас гулким шелестом крыльев и противным карканьем. Едва мы ступили на мощеную дорогу, в небо взмыли сотни ворон. Уж они-то хорошо попировали в эти два дня.

Хараб указал на первый домик, что справа, и сказал:

-Это дом почтенного Астегама. Он входил в сторожевой отряд и дежурил каждый четверг на второй башне. Хороший был человек. А здесь, — палец уткнулся в дом слева, окна которого сверкали осколками стекла, как зубами невиданного зверя, — здесь жили Унты. Они варили лучшее пиво в Лесу. За их пивом приезжали отовсюду. Даже со стороны Степи.

-Следовало бы заглянуть, — произнес Бородач, поглаживая живот, — давненько я не пил хорошего пива.

-Заглянуть и без того стоит, — отозвался Хараб, — я думаю, в домах капилунги прячутся от дневного света. Это проще, чем уходить в Лес, чтобы потом возвращаться обратно.

-Значит, будет заглядывать во все дома отсюда и до конца селения, — твердо произнес Император, — кто-нибудь знает, сколько всего домов?

-Двести двадцать три, — отозвался Диплод и добавил, оправдываясь, — я работал столяром. Здесь все дома через меня прошли.

-Если по пять минут на каждый дом, то к завтрашнему утру управимся, — решил Император, — что ж, приступим.

В доме достопочтенного Астегама никого не оказалось. Зато в доме Унтов Императора поджидал неприятный сюрприз. Он поднялся по заледенелым ступенькам на крыльцо, толкнул ногой дверь — та отворилась легко и беззвучно, напоминая о том, что всего несколько дней назад здесь еще жили люди, которые смазывали петли, красили ее, вешали табличку с номером '9' на уровне глаз...

И из темноты дома на Императора кинулся капилунг. Кинулся с воплем, от которого все вздрогнули — так непривычно и резко он прозвучал посреди пустынной улицы. Я кинулся к Императору, обнажая меч, но мой господин управился сам. Взмах руки (а ведь меньше недели назад эта самая рука безжизненной плетью висела вдоль спины), вопль капилунга сменился сдавленным хрипом — и существо скатилось с крыльца, уткнувшись носом в снег, оставив за собой дорожку теплой крови, растопившей лед на ступеньках.

-Один готов, — произнес Император таким тоном, словно сидел в кабинете своего отца во дворце и подписывал документы. Страшное дело — когда убийство превращается в рутинную работу...

Оставив нас разглядывать убитого капилунга, Император скрылся в доме. Появился он оттуда через две минуты, вытирая окровавленный меч тряпкой.

-Еще один прятался в кухне. — Сообщил Император.

-Предлагаю разделиться, — сказал Ловец, — по два человека на дом. Мы с Императором, ты, Геддон, с Харабом или Диплодом, идет?

-Я... — произнес Хараб с запинкой, — я никогда в жизни не держал в руках оружие. Думаю, от меня вам пользы не будет. Бумаги, договора — вот это по моей части, а оружие... пожалуй, нет.

-Да и я тоже, — пожал плечами Диплод, — не приходилось, знаете ли. Да и без глаза я, как видите...

-Вот они, жители Леса, — усмехнулся Бородач, — мы ваше поселение освобождаем, между прочим.

Неожиданно с лошади спрыгнула Алис, стряхнула с платья, выглядывающего из-под полушубка, снег.

-Я могу пойти, — сказала она, — ведьмы умеют убивать, не хуже воинов.

-У тебя руки в крови, — произнес Император, словно только что заметил царапины на запястьях Алис.

Женщина усмехнулась, зачерпнула с земли снега и вымыла руки, после чего слепила комок — кровавого цвета — и швырнула в дверной проем за спиной Императора.

-Если по пять минут на каждый дом, то к утру управимся, верно?

-Верно, — Император улыбнулся в ответ, отшвырнул тряпку и направился к следующему дому, — наши четные, ваши, писарь, нечетные.

-Следи за женщиной, — сказал напоследок Бородач и скрылся за дверью.

Я скинул вещевой мешок в снег, развязал тесемки и вынул короткий обоюдоострый меч. Давненько я им не пользовался, полгода, наверное. С тех пор, как нашел в Аламие тот, что держал сейчас. Старый меч казался слишком коротким, да и ручка у него была не совсем удобная. Впрочем, в маленькую ручку Алис меч лег, как родной. Совершив несколько несложных пассов, Алис улыбнулась и махнула рукой, пойдем, мол.

-А ты умеешь им... пользоваться? — спросил я.

-Я тебе покажу, — пообещала Алис и резво побежала по ступенькам на крыльцо дома.

И куда делась ее угрюмость? Впрочем, улыбка разгладила ее морщинки, а задорные искорки в глазах сделали еще привлекательней. Черные кудри развевались на ветру.

Поднявшись следом, я обернулся и увидел, что остальные члены поселения сгрудились вокруг лошади, а Инель испуганно поглядывала на меня. Я помахал ей рукой и скрылся внутри дома.

Мгновенно накрыла тишина. В ярком свете, пробивающимся сквозь окна, струилась пыль. Стоило сделать шаг, как под ногой тихо скрипнула половица.

Перед нами был коридор, заканчивающийся развилкой, по обе стороны — двери. В центре коридора на полу валялась разбитая лампа, осколки сверкали повсюду.

-Дом господина Твисла, — шепнула Алис, — поговаривали, у него в любовницах ходила сама госпожа Ангелина Певс. Еще бы, за такие богатства...

Она прошла несколько метров, дотронулась до ручки двери справа. Я последовал за ней. Из-за спины, с улицы, донеслись громкие голоса. Кажется, что-то говорил Бородач.

-Слушай, давай я пойду первым, — шепнул я, подходя к Алис ближе.

-Почему это? — она изогнула бровь и улыбнулась. Кажется, ей доставляло большое удовольствие держать в руках меч и бродить по мертвым домам в поисках капилунгов.

-Ну... я мужчина, ты женщина...

-Полная чушь, — шепнула Алис, — говорят, в мире, что раскинулся за пределами Степи, есть государство, где мужчины управляют государством, а женщины являются слабым полом. Но это же фантазия, сказка. Нет такого. У нас здесь равноправие. Если женщина умеет убивать, пусть убивает. А если умеет готовить, то пусть готовит. То же касается и мужчин.

-Но ведь женщины рожают детей.

-Ну и что? — Алис хитро подмигнула и распахнула дверь.

В это же мгновение раздался рык, и из комнаты выпрыгнул капилунг. Пространства для маневра в коридоре не было. Да Алис и не собиралась маневрировать. Резко упав на колени, она выставила меч на головой, и капилунг насел на него, как поросенок на вертел. Выдернув меч, Алис откатилась в сторону, позволив раненому существу упасть на пол, вскочила на ноги и быстрым коротким движением отсекла капилунгу голову. Мохнатая тварь упала к моим ногам, залив ботинки кровью. Действо не заняло и минуты.

Алис подмигнула снова и распахнула дверь напротив, а я остался в коридоре, моргая от удивления...

За пару минут мы осмотрели дом и вышли на улицу через черный вход на заднем дворе.

-Не отставай, — задорно крикнула Алис и побежала к следующему дому. Из ее рта вырывалось облачко пара, по щеке стекала капелька пота, — кто последний, тот проиграл.

-Но ведь это не игрушки! — крикнул я вдогонку.

-А я и не играю, — ответила Алис, — я наслаждаюсь.

-Чем?

-Смертью, — Алис толкнула ногой дверь и зашла в следующий дом.

* * *

В этот дом Алис вошла молча и тихо. Отворила дверь рукой, а не толчком ноги, как делала это прежде. Заглянула внутрь, и только после этого сделала шаг в коридор.

Я вошел следом и закрыл дверь.

Странно было видеть Алис притихшей. За несколько часов нашего продвижения Алис, казалось, все больше набиралась энергией. В каждый новый дом она забегала с новой силой, беспрерывно шутила, громко звала капилунгов (выходите, твари, я жду вас, ну же, ну!), громила мебель, обсуждала живущих в этом доме людей.

Вот здесь жила семья дровосека Поэлье. У них была маленькая дочка, видишь, кроватка перевернутая в углу?

Вот здесь жила госпожа Юли, хотя, какая она госпожа? Каждое лето убегала в Лес и бродила по поселеньям, выманивая встречных мужиков. Меняла свое тело на всевозможные вещи. Дрянное тело, надо сказать. Да и вещи попадались дрянные.

Здесь у нас чета Уньянов. Старики совсем, хорошие люди. Госпоже Уньян все казалось, что в их доме завелся домовой. Я приходила несколько раз, изгоняла. Конечно, ни одного домового не обнаружила, но негативной магии было много.

Ага. Это у нас дом Ливана и его сестры Баррель. Уж не представляю, как можно жить с собственной сестрой, но жены у Ливана не было и нет...

Я наблюдал за Алис, и мне все больше казалось, что своей злобой, своими насмешками она пытается скрыть собственную горечь. Капля злобы из ее уст падала на дно бокала, укрывая горе, которое обрушилось на ее голову...

Когда мы вошли в дом, и Алис молча остановилась в прихожей, я понял, куда мы попали...

Мы убили двадцать три капилунга. Во многих домах никого не было, но Алис все равно распахивала дверцы шкафов, заглядывала под кровати, вытаскивала старые сундуки, ворошила угли в каминах. И говорила, говорила, говорила.

Здесь, видишь, жили Окрупны. Шесть человек. Муж, жена, мать мужа и три дочери. Когда в семье много женщин, мужчину как-то не замечаешь. Всюду платья, платья, женские туфельки... Бедняга, как он мучился, наверное.

В этом доме у нас жила Биллета. Молоденькая совсем девушка. Мать у нее умерла год назад, а отец и того раньше. Сколько она отбивалась от мужиков, представить страшно.

О, это дом господина Дина. Видишь, Дева В Белом под потолком? Господин Дин поклонялся женщине, которая всегда носила белое. Надеюсь, я не оскорбляю твою веру, Геддон?..

Кровь на ее руках свернулась. Несколько раз Алис умывалась снегом. Снег под разгоряченным лицом таял, струйки воды стекали по рукам и шее. Глаза горели азартным огнем. Забавно, Алис наслаждалась смертью так, как игрок наслаждается процессом любимой игры.

Иногда в домах мы находили трупы людей. Некоторые лежали в кроватях — Ловкач и его армия безумцев напали ночью — другие лежали в коридорах, в комнатах, в огородах. В одном из домов Алис обнаружила ребенка, прятавшегося в шкафу. Мертвого. Кто-то открыл дверь шкафа, проткнул ребенка мечом и аккуратно закрыл дверь обратно. Безумцы убивали не жестоко, у них не хватило бы ума издеваться на беднягами, но наверняка. Четыре выживших человека, да и то благодаря ведьме — это хороший результат, если ставишь своей задачей истребить население...

Обнаружим ли мы ребенка Алис? Успел ли он убежать или тоже лежит в шкафу или под кроватью?

-Алис, — сказал я, — Алис, давай я сам осмотрю этот дом.

-Не стоит, — буркнула Алис, делая шаги по прихожей к двери, — может быть, здесь никого нет.

Улыбка исчезла с ее лица, лоб вновь покрылся морщинами. Прядь волос упала на глаза.

Мы вышли из прихожей в коридор, затем — в комнату. В центре комнаты валялся шкаф, пол был усеян осколками стекла, рваной одеждой. Одна дверца шкафа стояла прислоненная к стене. На дверце кто-то написал густой красной краской: 'Ведьме на заметку. Не стоит играть со мной в прятки'. А под дверцей лежали две головы.

Я вытянул руки, но они схватили воздух. Алис стремительно подбежала к дверце, упала на колени и подхватила одну из голов. Меч со звоном упал на пол.

-Алис, не стоит...

Алис повернулась ко мне. Я отпрянул от этих полных злобы глаз. На мгновение мне показалось, что изо рта Алис вместе со словами льется серебряная пыль.

-Откуда тебе знать, Геддон, что стоит, а что не стоит? Ты чужеземец, ты пришел со стороны Степи, оттуда же, откуда и Палач. Может быть, ты такой же, как и он! И ты, и твои друзья. Все вы — убийцы!

-Мы не такие. Мы хотим поймать Палача...

-Странно как-то получается. Вы ищите Палача, а Палач пришел к нам потому что искал вашего Императора, — Алис подняла руки, показывая мне голову ребенка, — да, я ведьма. Но я никому не причинила зла. У меня была семья, я жила обычной жизнью. А вы отобрали у меня и жизнь и семью. Что я должна тебе сказать? Спасибо?!

-Я понимаю тебя, — прошептал я.

-Что ты можешь понимать?

-Моя жена тоже умерла, а моего сына убил Палач. Вернее... я сам убил своего сына. То, что сделал с ним Палач гораздо хуже.

-Что может быть хуже этого? — Алис положила голову ребенка на колени и аккуратно пригладила топорщащиеся волосы. Такие же черные, как у матери, — что может быть хуже, когда мать видит смерть своего сына?

-Ты видела безумцев. Голых, с кожей, посиневшей от холода, покрытых язвами и болячками. Мой сын стал одним из них, — слова с трудом выходили из моего горла, словно горячие угли, обжигающие язык. Но я продолжал говорить, — мой сын учился в Омнине, в месяце пути от столицы. Он хотел стать дипломатом. Я нашел его... или он нашел меня, не знаю. И мне пришлось его убить. Собственными руками.