Маски

Не зная — знать. Орки считают это высшей мудростью, которую помнят только новорожденные...

— Кей, не позорь меня...

Риа засмеялась. И не преминула внести свою лепту...

— Ага, не напоминать о верховых прогулках для которых ты из собственной конюшни "одолжила" пару лошадей? Или тот праздник с которого ты сбежала в лес с лешим встретиться? А ведь еще был обед для водяного, и пара шалостей на рынке...

— Риа! Ты ведь сама во всем этом участвовала! И это ты украла у того купца кошелек, а не я!

— Но ты его усиленно отвлекала, покупая тот гребешок для волос! С перламутром и жемчугом! Хотя видит Великая Мать, он тебе был совершенно ни к чему!

— Да и твоя подружка-русалочка могла подарить нашей птичке дюжину таких гребней! Еще и лучше они оказались бы!

— Что в прочем она и сделала, когда увидела ту бездарщину...

Радость от встреч не измерить, не упрятать в строгие рамки. Не стереть воспоминания, не забрать их никому, потому как сердце будет помнить всегда, даже если и памяти-то уже не стало...

— Да не спорю я с вами! Не спорю... Проще камень переспорить, чем вас!

Счастливые они, орки. Свободные, вольные, родные... Так похожие на них, людей...

— А теперь рассказывай, что ты задумала.

Состроить невинную рожицу, похлопать ресницами, зная, что не обманешь... Но так хочется подразнить, поиграть, расслабиться! Хоть на секундочку!

— С чего ты взял?

Предсказательница прикрыла глаза, словно бы что-то вспоминая... А на самом деле подыгрывая и развлекаясь.

Скучно им в красивых дворцах китсуне, где ветер редкий гость... Где стены давят, а чужая магия сковывает твою собственную.

— Во-первых — ты улыбалась каждому встречному-поперечному. Даже эльфам, хотя уж их-то на дух не переносишь.

Во-вторых — до меня дошли слухи, что тебе чем-то не угодил супруг, его Владычество Екай.

А в-третьих — уж больно у тебя хитрое выражение лица, да и та милая компания твоих друзей-китсуне с тебя весь день глаз не сводит. Словно чего боятся... Сильно так. Почти до дрожи в коленках, что меня не может не радовать! Китсуне и вдруг чего-то боятся!

Ну так, что? Мне продолжить? Али сама расскажешь?

А Кори, Хикару, Мизу и Тамаши ждали бури, молча наблюдая за выкрутасами своей подруги, сестры и госпожи, которая в данный момент мило улыбалась какому-то фениксу, хотя до этого была какая-то пара орков... Черноволосых и явно не в первый раз встреченных! А как минимум раз... десять. Причем, в каких-то интересных ситуациях...

Но... Слава Богине, что фениксы все рыжие, а орки — не привлекут чужого внимания! Меньше шансов, что Император сорвется, как когда-то еще в начале пребывания Лады в стране китсуне. И в этот раз все не образуется...

Потому что взвинчены слишком оба. Горды. А Лада еще и обижена...

— Как думаешь, скоро Владыка заметит?

Маленькой однохвостой китсуне овладело всепоглощающее равнодушие. Зачем тратить нервы заранее, если они пригодятся ей тогда, когда надо будет спасать свою глупую названную сестру? Ведь тогда придется удирать так, как она никогда до этого не удирала! Даже от собственного дяди, когда случайно, а на самом деле вполне специально, испортила в детстве ему несколько очень важных документов...

— Если госпожа не станет оказывать свое внимание брюнетам, то — нескоро.

А вот Мизу, наоборот, снедал интерес. Насколько далеко Лада сможет зайти в свой коварной мести? И насколько дорого им всем придется расплачиваться за эту вольность и каприз? Потому как в стороне из них троих не останется никто. Просто не сможет.

— Минут через пять. Максимум — десять.

Тамаши же зорко наблюдала и за гостями, и за Ладой, не давая себе ни на минуту, ни на одну единственную секунду расслабиться. И поэтому первая заметила то, что пропустили другие.

— Почему?

Хикару же просто скучал. Ему не нравились все эти мероприятия! Слишком шумными они были! Неуютными и насквозь лживыми. В большинстве своем. Но Ладу он бросить не мог. И приходилось терпеть. Молча и стойко. Всю эту фальшь и обман.

— Потому как, во-первых — сюда идет твой дядя, Кори, а во-вторых — наша госпожа уже как минуту прогуливается под ручку с Властелином драконов.

Странно наблюдать за разворачивающимся действием. Интересно. И одновременно — страшно.

Вот и Касуми-доно забеспокоился. Иначе с чего бы ему так целенаправленно приближаться к этой милой компании, совершенно не реагируя на желающих втянуть его в беседу гостей. Хотя долг велел ему остановиться, поприветствовать и обменяться парой-тройкой слов.

— Что она творит?!

И ни здравствуйте вам, ни доброго дня... Или еще утро...?

— Кто?

Лаконичный вопрос. Вроде и понятия не имеем о том, что происходит. Я не я, и хата не моя. И вообще, что вы к нам пристали? Мы чинно-мирно отдыхаем, чай пьем да ведем философские беседы! Ничьего покоя не нарушаем, никому не мешаем...

— Госпожа Лада.

Дядя Кори еле сдерживался, чтобы не закричать, не сорваться, чего было нельзя делать ни в коем случае. А ведь ему только недавно стало казаться, что хуже быть уже не может, что эта неугомонная девчонка растратила весь свой запас шокирующих подробностей. Хотя бы на время, на несколько дней, а мечталось на самом деле — недель или лет.

Только Касуми-доно быстро избавился от подобных наваждений. Не привык он к ним. Да и как привыкнуть, если всю свою жизнь провел среди лжи, недомолвок и завуалированных угроз и фраз.

— А вы не видите, господин? Гуляет под руку с Властителем Алларреем.

Стражу уже было на все наплевать. Потому как Император, наконец-то, обратил внимание на то, что творит Его жена. А значит — жди бури-урагана. В двойном размере, так как ни Лада, ни Екай молча прощать друг другу обиды не могли и не умели.

Только вот в голову окольными путями закралась шальная мысль — "А не развлекаются ли они так? Ведь милые бранятся — только тешатся..."

— А почему?

Глупый вопрос... Очень глупый. Просто невообразимо. Об этом уже весь двор знал! Начиная с Советников и кончая конюшим с садовником.

— Потому, что Владыка ее оскорбил, позволив себе оказывать недвусмысленные знаки внимания другой женщине у нее на глазах, — доходчиво объяснила Тамаши, не отрывая глаз от разворачивающегося под сенью сакур действия. — По ее мнению.

— Мы пропали...

Обреченный шепот, не оставивший в сердце надежды. Ни малейшей ее искорки.

— А самое главное — он черноволосый и зеленоглазый вдовец. И Император это знает.

Эта фраза стала последним камнем в надгробии Касуми-доно.

После разговора с Кеем и Риой настроение резко пошло вверх. Поняли, поддержали... и посоветовали того, кто может помочь ей.

Судьба, видимо, решила, с легкой руки орков, улыбнуться ей! Совсем чуть-чуть, одними краешками губ. Ей тоже было скучно... наблюдать за таким мирным да официальным праздником. Огоньку ей захотелось... добавить.

В тени розовых сакур одиноко стоял черноволосый зеленоглазый дракон. Властитель. Почти равный по своей власти и силе — Владыке Империи. Но только — почти.

Нет, не будет она играть и мстить с его помощью. Не достойно это, низко. Ему и так тяжело...

И закралось в сердце заросшей тропою сочувствие. Как же больно... чувствовать и видеть чужую боль.

И вдруг стал понятен обмен взглядов Кея и Риа. Знали они, что не пройдет мимо, что обязательно попытается помочь Лада. Не ошиблись...

Она и впрямь не смогла пройти.

— Почему вы так грустны и одиноки? Улыбнитесь.

Лада не могла не почувствовать к этому созданию сострадания. Слишком хорошо и не понаслышке она знала, что это такое — терять дорогих людей. И не мочь выплакать свою боль. Владыкам не дана эта роскошь. Слишком много у них завистников и врагов, желающих занять их трон, заполучить в свои руки полную, ничем не ограниченную власть. Она сама стала такой же жертвой обстоятельств. Жертвой чужой воли.

— Я не стою вашего внимания, Леди. Идите, веселитесь... и оставьте меня одного.

Безукоризненная вежливость и боль в глазах. Кого ты потерял, дракон? Кто забрал с собой в вечность твое огненное сердце?

— Не губите свою душу, Властитель. Она и так бьется в агонии...

Остановить, заставить выслушать, донести такие важные слова! Как это трудно! Но она — видит... То, что не должна. Знает то, что ей никто не говорил.

— У вас есть для чего жить. У вас есть сын, который в одночасье лишился не только матери, но и отца! Ведь в своем горе вы забыли о нем...

Понять! Растопить лед, сковавший душу, и иней, колючим узором, легший на радужки глаз.

— Не вам судить!

Правда... Не ей. Но и молчать она не будет.

Человеческая рука опасливо легла и чуть сжала покрытую чешуей. Ты не можешь плакать, дракон... Лада тоже. Но если разделить боль, то она станет меньше... Совсем чуть-чуть! Но и то — уже благо!

— Не мне... Судить будет ваша ушедшая жена, когда вы предстанете перед ней через много-много лет. Сможете ли вы ей ответить — почему Ваш с ней сын забыл, что такое родительская любовь? Почему вы, взрослый, оставили его одного?

Будет и такое. Возможно. Если ничего не изменится...

— Откуда вы можете знать... Вы ведь никого не теряли.

Ложь. Она теряла. Хотела уйти вслед за Ним, но... не смогла. Благодаря Ему же! Неждан... Зачем ты ушел?

А Алларре смотрел в такие похожие на его глаза. Нет, ни цветом, а сияющим в них отчаяньем и пониманием, что возвращаться умеют только китсуне, умершие своей смертью.

— Расскажите...

Откровение за откровение, доверие за доверие.

— Ваша жена сегодня очаровательна, мой друг. Совсем не похожа на ту забитую девчонку, которая пересекла почти год назад границы.

Тихий, доверительный с первого взгляда разговор, сдобренный хорошим количеством насмешки... и скрытой ненависти. Между двумя Повелителями — эльфов и китсуне.

— Правда? Не заметил. Она и тогда любила показать характер.

Король эльфов торжествующе улыбнулся. Как же он презирал людей... Как ненавидел их!

— Конечно. Только тогда она не позволяла себе флиртовать с другими... мужчинами.

Вот и пришел тебе конец, девочка. Даже такого — лисы не прощают. Изменить, весьма условно конечно, на глазах у собственного мужа. Как глупо!

А ведь он строил такие планы! Правда, некоторые уже успели провалиться... в связи с несколькими неучтенными моментами.

— Вот как? Что ж, она хозяйка этого Дома и это Ее обязанность развлекать гостей. А что до улыбок... Моя жена вообще много улыбается.

И ничто не показало бушующего в душе гнева, а в сердце — ярости. Как посмела она! Снова! Но он с этим разберется... чуть позже. Когда избавится от общества этого эльфа.

— Действительно... Обязанность — виснуть на орках, шептаться с русалками, улыбаться фениксам и гулять под руку с драконом. Конечно! Как это я сразу не догадался?

Насмешливая улыбка. Эльфы не хуже китсуне умели носить маски. Только для них маской было собственное лицо, холодное и равнодушное.

— Позвольте откланяться, мой друг. Кажется, меня зовут...

Понял хитрец, что для него сейчас лучше уйти. Не вмешиваться в семейные разборки.

— Удачного дня.

— Удачного дня.

А вот теперь можно заняться своей женой. Под предлогом прогулки по такому удивительно прекрасному весеннему саду. И естественно, вдали от чужих глаз. Во избежание...

Глава 15

Гнев один из самых страшных грехов. Под его влиянием можно совершить непоправимые ошибки, за которые потом придется долго расплачиваться. И неизвестно, сможешь ли ты еще когда-нибудь исправить и оплатить совершенное. Иногда это просто невозможно. Так же как и вернуть мертвых.

Впрочем, ошибки совершаются и без него. Судьбы ли сплетает так нити, Вечность ли карает тех, кто отрекся от нее, виноват ли в этом человек или кто другой... Это совсем не важно. Все мы умеем чувствовать. Все мы можем совершать ошибки. Даже Боги. Просто так есть. Только...

Рядом с гневом всегда ходят отчаянье и боль. Они неразлучны, также как любовь и ревность. И от этого только горше, потому как не справится с эти в одиночку. А мы слишком привыкли быть одни, никого не впускать в свою душу. Слишком часто на наших лицах стали появляться неосязаемые маски. Порой незаметные... Но уже ставшие частью людской жизни и сущности.

Я считала, что только китсуне носят маски, но... я ошибалась. И именно они оказались более или менее честными по отношению ко мне. Если тебя ненавидят — готовься к покушению на свою жизнь, любят — и ты не сыщешь нигде сильнейшей преданности. Ни в жизни, ни в смерти. Считают другом — значит, узнаешь их, ощутишь вкус полного доверия, когда с тобой общаются, не потому что ты дочь князя и имеешь какую-то власть, а просто принимают такой, какая ты есть.

Да, они лгут всем и каждому. Но только не себе. И не тем, кого считают своей семьей.

А люди даже не замечают тех моментов, когда обманывают. Совсем. Потому как лгут самим себе, не только окружающим. И ведь еще мы называем китсуне чудовищами! Мы! Хотя ничем не лучше них... Ни на йоту.

Я ошибалась. Богиня! Как же я ошибалась!

(Лада,

месяц рассвета, 14 день золотых лучей).

— Я в чем-то провинилась пред вами, что вы так недовольны, муж мой?

Снова оправдываться. Снова стоять перед этими проникающими в самое сердце золотыми глазами. Выворачивающими душу, срывающими покровы тайн. Как... неприятно. Словно бы кто-то заглянул к тебе в дневник и прочел все до последней страницы. Узнал то, что не предназначалось для чужих глаз. И этот кто-то теперь держит его в своих руках, и листает перед ней, зачитывая вслух особенно удавшиеся, по его мнению, моменты. Да еще с выражением! Насмешливо так, издевательски!

Чувствуешь себя ненужной вещью, которой попользовались и выбросили. А она ведь не сделала ничего такого, что могло вызвать гнев Императора. Хотела... но не сделала.

Просто могла тому, чья душа кричала от боли. Так же как и ее когда-то! Давно... Почти целую жизнь назад. Там, где была еще жива княженка Лада...

— Вы? Возможно...

А Владыка еле сдерживался, пытался обуздать бурю чувств бушующих в нем. Чтобы не причинить непоправимого вреда. Не сломать ее настолько, что останется только пустая оболочка, а его жена исчезнет. Потеряется в самой себе и не захочет возвращаться...

Приревновал... Как мальчишка! Юнец... Которому и ста лет-то не исполнилось! Вопроса не задали!

И к кому?! К собственному другу! К тому, с кем делил проблемы, сомнения и горести... А ведь прекрасно понимал, что между его женой и Властителем драконов ничего не могло быть. Драконы же любят всего один раз. И его друг уже любил. И скорбел по той, что оставила его одного.

— Так скажите мне. Если я виновата, то хотела бы знать, в чем именно Вы меня обвиняете.

Ну и что, что он китсуне, а она — человек! Не убьет ведь он ее! Наверное... А впрочем, все равно! Будь, что будет. Хоть смерть, хоть жизнь.

Потому что так тоже нельзя! Ходить по граням... Вечно. Все время сомневаться. Оглядываться.