Эхо войны. Ред2

Барабанящие по подлокотнику пальцы застыли в воздухе.

— Ее ведь по-прежнему нужно уговаривать? И она до сих пор берет плату за услуги?

— Не вижу признаков того, что это ваше дело, — его деревянный голос звучал будто из подземелья. Глухо и не по-настоящему.

— Выполнить ее желание, так ведь?... Не слышала, чтобы в этих желаниях она была милосердной.

— Ваши десять минут истекли, — его руки опустились на колени. — Уходите.

— Если не ошибаюсь, вы вызывали меня, чтобы что-то сказать.

— Уходите!

Если бы слова имели вес, меня бы раздавило одним этим словом.

— Но...

— Да уберетесь вы когда-нибудь, проглоти вас Бездна?! — считыватель просвистел в локте от моей головы, треснув от удара о стену.

— Как пожелаете, фарр, — я отвесила прощальный поклон, по-придворному низкий и церемонный, развернулась и вышла, чтобы, бродя по ломанным и путанным коридорам древнего замка, думать ни о чем и во всем сомневаться.

Смертью я наделена талантом видеть больные места смертных, и бью в них безо всякой жалости — тогда, когда это принесет пользу.

Впервые я сомневалась, что поняла Богиню правильно.

Раньше я видела подобных себе только мельком. Чьей теперь меркой мерить Торрили — той же, что и саму себя, или той, что отмеряна для всех прочих?...

Правильный ответ — никакой, поскольку это действительно не мое дело.

А еще я начала всерьез сомневаться, что между ним и его Богиней стала женщина. Знание плохо сочетается с любовью.

* * *

— Фарра! — Бэйсеррон окликнул меня посреди коридора. — Не спешите так.

Я остановилась.

— Вы решили все же объяснить, что он от меня хотел?

В ответ на простой вопрос счетовод замялся.

— Фарра... Мне не хотелось бы выражаться словами "по вашу душу пришли", но фактически это так. Час назад приехал представитель СБ Центра. На этот раз — с беседой к вам лично.

— По поводу колониста?... — я встревожено посмотрела на него.

— Нет, — Бэйсеррон качнул головой. — Надеюсь, этот вопрос вообще не всплывет. Но вот наш черный друг все еще аукается форту... По официальной версии он лежит в коме в изолированном боксе, — счетовод посмотрел на меня и внезапно улыбнулся. — Но волноваться вам не стоит. Думаю, Этан именно это и хотел сказать — до того, как увидел вас во плоти. Пойдемте, — он развернулся и направился в библиотеку.

У безопасника оказалось профессионально невыразительное лицо и цепкий взгляд.

Невнятно представившись, он начал задавать вопросы, так же, как стреляет "мать" — коротко, быстро и зло. Вопросы ходили по кругу, почти в точности повторяли допрос двухмесячной давности и не оставляли времени подумать, рассчитанные исключительно на запутывание собеседника.

Другое дело, что умение быстро реагировать и правдоподобно лгать — моя профессия. Думаю, этим фактом офицер был неприятно удивлен.

В течение всего допроса меня не оставляло ощущение, что вопросы здесь выполняли одну роль — отвлечения внимания. Безопасник явно был псионом, который весь разговор пытался что-то во мне разглядеть. Что-то, чего не находил, хотя пришел сюда с уверенностью, что это "что-то" во мне есть.

Возможно, у меня не хватало дара, чтобы прочитать это в его наглухо закрытом служебными блоками сознании, но читать по глазам и голосу, и видеть то, чего не увидят в них остальные — тоже моя профессия.

Это и значило — "волноваться вам не стоит"? Что ничего не найдут?

Хотелось бы еще знать, чего именно...

Спустя полтора часа, так ничего от меня и не добившись, офицер откланялся. Я искренне надеялась, что у Эйра хватит совести и здравомыслия проследить, чтобы ушлый безопасник не имел возможности изъять якобы бессознательное тело Тео под каким-нибудь официальным предлогом. Или подчистить хвосты — уже неофициально, но навсегда.

В казарму я шла со смешанными чувствами, главным из которых было ощущение, что меня опять пытаются втянуть в какое-то дерьмо.

— Тетя! Тетя Орие! Да постойте вы, подождите меня!... — Атка неслась по коридору растрепанным, стремительным и безоблачно-счастливым вихрем, перепрыгивая через груды строительного мусора.

Хоть кому-то хорошо в этом бардаке.

— Что, моя хорошая?

— Римс приехал! Нет, вы представляете?! Я думала, его на все каникулы в город к тетке отослали, а он вернулся! — она наконец догнала меня, вцепившись в рукав куртки от избытка чувств: — Что мне делать, а? Скажите, ну пожалуйста-а-а!!!

— О моя Богиня!... — я остановилась посреди коридора, совершенно сбитая с толку. — Ради всех богов, прекрати меня трясти. И скажи толком, чего ты от меня хочешь?

— Ну... — Атка смущенно отпустила мой рукав и покраснела. — Он, наверное, забыл меня совсем... Это же город. Там девчонок много, таких всех из себя... Ну, вы понимаете, — от волнения девочка начала теребить уже собственные косы. — А вы... Вы ведь знаете, как сделать, чтобы мужчина... парень... ну, обратил внимание...

— С каких это пор я стала специалистом такого рода? — недоуменно спросила я.

— Но как же!... — она с удивлением посмотрела на меня из-под встрепанной челки и бесхитростно выдала: — У вас же столько... — девочка едва не сказала "мужчин", но в последний момент исправилась: — Поклонников. И дядя Тайл, и этот, как его... Латбер. А еще говорят, что комендант со счетоводом из-за вас поругались. Сильно.

Я впала в ступор.

— И где такое... говорят? Про последних двоих?...

— Да везде, — отмахнулась Атка. — Так что мне делать, чтобы наверняка, а?

— Спаси меня Звезда, — я провела рукой по лбу. — Давай-ка мы займемся этим всем чуть позже. Приходи вечером в казарму, хорошо?... И, кстати, почему Римса так внезапно отправили назад? За примерное поведение?

— Ну вы скажете! Там у них эпидемия какая-то... Или еще что-то... Ну, его тетка и отправила обратно.

— Эпидемия?... — знакомое слово неприятно резануло слух. — Где он сейчас? У отца?

— Ага, наверное. Или в мастерской, дяде помогает, — девочка пожала плечами и убежала, вся в предвкушении вечерней беседы.

Вечером мне было не до подростковых влюбленностей. И Римса я тоже не успела найти. Спустя полчаса после нашего разговора с Аткой из динамиков прогремело печально знакомое:

— Внимание! Общий сбор силовых войск!

Кажется, война все-таки постучала и в нашу дверь.

* * *

В отрядной было не протолкнуться — сослуживцы возбужденно сновали по крошечной клетушке, переговариваясь и размахивая руками. Отдавив несколько хвостов, я пробилась к взводному и спросила, перекрикивая стоящий гам:

— Нас перебрасывают на фронт?!

Возвышающийся над всем этим хаосом, как последний оплот спокойствия (правда, для этого ему пришлось встать на скамейку), взводный, тем не менее, не делал ни малейших попыток навести порядок. Только посмотрел на меня:

— Похоже, наверху считают, что это не наше дело.

Слабо тренькнул переговорник. Он вскинул руку к уху и, ровно через три секунды по отрядной прокатилось громовое:

— Заткнулись все!

Отрядная замерла на полувздохе, ожидая продолжения.

— Нас перебрасывают в город. Полчаса на решение личных вопросов, — взводный бросил косой взгляд на таймер и рыкнул: — Опоздавших закопаю в городском сортире после месяца штрафных работ. Все, пошли вон.

Отрядная опустела меньше, чем за минуту. Я рванулась было вместе со всеми, заколебавшись только у самого порога.

— Полчаса на решение личных вопросов, Морровер, — с нажимом напомнил взводный. Махнул рукой: — Иди уже, потом поговорим. А то, того гляди, разорвешься.

Я торопливо кивнула и побежала — по подземной галерее, срезая углы и сбивая прохожих. Скатилась по лестнице, распахнула дверь в мастерскую:

— Тайл! Та-а-айл!

— Отпустили? — ремен стоял у верстака, перебирая сваленные грудой памятные безделушки. У меня упало сердце.

— Уезжаешь все-таки?

— Да.

— Комендант тебя не отпустит. Смены нет.

— Отпустит. Уже отпустил, — Тайл посмотрел мне в глаза: — Он же у нас тоже не любит ящериц. Или... Избавляется от соперника?

— Спаси меня Звезда! Уже и ты слышал эту чушь! — я поморщилась.

— Мне это не показалось такой уж чушью.

— Да что за бред, Тайл! Ну на самом деле!...

— Бред?... Сколько времени ты провела у него с тех пор, как приехала? Он не разговаривал с тобой месяцами, а после того, как началась вся эта свистопляска, ты не вылезаешь из его кабинета! Мало того, что он ходит к тебе в казарму, и об этом чешет языками весь взвод, так еще и ты ходишь к нему домой — и об этом болтает весь форт! — он говорил все громче и громче, последнюю фразу почти прокричав.

— Форт с удовольствием мусолит еще четыре десятка идиотских сплетен, помимо этой! Какого эйра, Тайл! — я начинала заводиться. — Можно подумать, ты не знаешь, зачем мы летали на Корку, и кто нас туда отправил! И после этого ты спрашиваешь, о чем я могу говорить с комендантом!

— Так скажи мне, что говорила с ним об этом чертовом колонисте, и больше ни о чем! Скажи, что так и есть! — Тайл смотрел мне в лицо, и в его глазах плескалась злость. Руки сжимали край верстака, под пальцами трещал пластик. — Скажи, отчего ты вдруг стала совершенно здорова? И куда исчез он сам — если за него уже четвертый день дела ведет Эйра?! — Тайл отвернулся. Его пальцы конвульсивно сжались, по столешнице зазмеилась трещина. Он заговорил снова, глухо и почти безнадежно: — И если это все — бред, тогда — почему?...

— Да ты что — ревнуешь?!...

— Я просто хочу открыть тебе глаза, потому что для этой скотины нет вообще ничего святого! Он тебя использует и выкинет на помойку!

— Неужели ты думаешь, что я не разберусь с этим сама, даже окажись этот бред правдой хоть наполовину?! Мне не двадцать лет, в конце-то концов!

— А вот мне сейчас кажется именно так!

— Когда кажется, знаешь, что надо делать?!

— Ну и что?!

— Проспаться! — рявкнула я и вышла из мастерской, хлопнув дверью.

Не попрощавшись, так и не сказав того, ради чего пришла, зло впечатывая подошвы ботинок в пол, я бежала по коридору второго этажа — к тому единственному, к кому еще успевала забежать за эти полчаса.

Я пронеслась по приемной, и, едва постучав, ввалилась в кабинет счетовода.

— Фарра Морровер?... — Бэйсеррон удивленно приподнял брови, но от комментариев воздержался. — Вы что, бежали от самых казарм? Или все же с СБ все прошло не так гладко, как...

— Все в порядке, — я мотнула головой, отметая эту тему. Потерла виски, вспоминая, что же, разбери всех Бездна, собиралась сказать...

— Фарра, вы меня пугаете. Я, конечно, не ваш лучший друг, но смотреть на меня, как на очередную жертву вашей винтовки, немного слишком.

— Что?... А, извините. Вы здесь ни при чем.

— Даже не буду спрашивать, с кем вы поскандалили — надеюсь только, что не с моим братом, иначе всех нас ждет веселая жизнь, — Бэйсеррон выразительно пошевелил ушами.

Я качнула головой:

— Нет, не с вашим. Но веселая жизнь у нас будет и без этого.

— Я в курсе, — он скрестил руки на груди и почти обиженно сообщил: — Вы сманили из форта старшего техника. У вас вообще есть совесть?

— Я сманила? О боги! — я закатила глаза. — Он ушел сам. И ваш брат, к слову, его отпустил без малейшего сопротивления. Если ему хочется во время войны разбазаривать специалистов — это исключительно его проблемы.

— Боюсь, это по большей части мои проблемы, — Бэйсеррон качнул головой. — И вы об этом знаете.

— Вы ведь не бросите его?... — я внимательно посмотрела на счетовода. — Он сейчас совсем расклеился. Помощи от меня Торрили не примет... Поэтому не оставляйте его.

— Конечно, нет, — он улыбнулся, неожиданно мягко и печально. — Может, мы и не родные братья по крови, но разве это имеет значение?... Он не хочет тащить меня за собой на дно, только как же он выплывет, один?... У тех, кого Звезда тянет в небеса, всегда проблемы с тем, чтобы прочно стать на землю обеими ногами. Куда уж таким ходить по жизни в одиночку, верно, фарра?

Верно, фарр... Вы знаете, о чем говорите — у мужчины, что стоит сейчас передо мной, рано поседевшие волосы и глаза слишком серьезные для молодого лица. Такое редко бывает от хорошей — и спокойной — жизни.

Я улыбнулась.

— А вы ведь любите его гораздо сильнее, чем он того заслуживает. Но раз любите... Помните, что еще большие бывают проблемы у тех из нас, кто пытается в эти небеса не смотреть. Он искалечит себе душу, если будет продолжать в том же духе.

— Вы не правы, фарра, заслуживает. Этан хороший человек, вы просто не сошлись характерами. Но я запомню. Вы ведь ради этого и пришли?... Почему, если не секрет?

— Я ухожу на войну. А с войн возвращаются не всегда. Считайте, что мне будет обидно, если вся та каторга, которую прошел мой отряд, окажется зря просто потому, что кого-то не оказалось рядом с ним.

— Хорошо. Я буду считать именно так, — Бэйсеррон посмотрел на меня и улыбнулся: — Может, дадите еще какое-нибудь божественное напутствие?

— Труп, — я вдруг вспомнила, что хотела сказать Тайлу. — У Ремо появилась идея, он хотел ее проверить, но для этого ему нужна городская лаборатория. Не бросайте это дело на самотек, иначе мы дождемся в один прекрасный момент грандиозного сюрприза.

— Как скажете.

— Выполняете все желания, как у умирающей? — я хмыкнула. — Больше оптимизма, фарр. Я еще вернусь и проверю, в каком состоянии здешние души. Даже если придется делать это в виде призрака.

— Во плоти вы мне нравитесь больше. Но, фарра, вы рискуете опоздать...

Я машинально глянула на таймер и с ужасом рванулась к двери, прощаясь уже на ходу. Переговорник завопил на полпути в отрядную. Я рванулась вперед, пробежав остаток дороги за рекордное для всех мыслимых соревнований время.

К моему изумлению, по отрядной бродило хорошо если две трети солдат.

Переговорник продолжал верещать. Я посмотрела на взводного. Естественно, он и не думал мне звонить.

— Да? — я нажала кнопку приема и отошла за шкафчик.

— Орие? Какого эйра у вас там происходит?! — рявкнул раздраженный мужской голос. — Тебя направляют куда-нибудь?

— ...

Сказать, что у меня отнялся язык — значило не сказать ничего. От шока у меня напрочь пропал голос.

— Орие! Ты меня слышишь или нет?

— Извините, я сейчас не могу говорить, — пробормотала я, не совсем соображая, что делаю, и отключилась.

Прозвучал свисток.

— Ну что, фарры, время вышло, — обманчиво сонный взгляд взводного отметил каждую макушку, пересчитал и сопоставил со списком за несколько секунд. — Неужели все настолько не желают на штрафные работы, что явились вовремя?... Сейчас мы исправим этот прискорбный факт. Готовность номер один. Время пошло!

Сослуживцы рванулись к шкафчикам с амуницией. Полетели на пол форменные куртки, рубашки, брюки... Те два месяца, что я сначала валялась в карантине, а потом — бродила по приполярным пустыням и болотам, проявляя сноровку паралитика, они тренировались как проклятые. И разницу я сейчас ощущала очень хорошо.

Пальцы привычно пробегали по сенсорным кольцам, застежкам, кобурам и ножнам. Привычно, машинально, но недостаточно быстро. То, что на настоящей войне, в числе прочего, может стоить жизни.