Вселенная, которую потерял Бог

Жорж так и пылал красноречием, как пить дать, стараясь произвести должное впечатление на учительницу-симпатюлю. Но она осталась равнодушной к его стараниям.

— Ну, что ж, если вы так настаиваете, пусть пьет, — равнодушно бросила она.

Не дождавшись конца фразы, Майкл уже поглощал содержимое кувшина, приводя свой организм в надлежащие состояние.

— Итак, с вашего позволения, я начну урок, — милашка учительница на мгновение задумалась. — Я вот сижу и думаю, стоит ли, вообще, что-либо объяснять вам или нет? Признаюсь честно, я с самого начала скептически относилась к эксперименту Господа Бога, кажется, Он так вам представился? Я была на все сто процентов уверена, что ничего путного из этого не выйдет. И вот сейчас, созерцая ваши гнусные физиономии, я понимаю насколько глубоко я оказалась права. Ну, да ладно, это мое личное мнение и соглашаться или не соглашаться с ним ваше законное право. — Она поставила локти на стол и сомкнула ладони. — Итак, хочу начать с главного, с рассмотрения такого основополагающего понятия, как сознание. Для вас землян сознание неразрывно связано с мыслительными процессами: я думаю, значит, я существую. То есть для вас мыслительный процесс является единственным видом сознания. Такова уж ваша особая точка зрения на сознание. Ведь так?

— Почти, что так, — ответил я.

— Вот-вот! Вы помещаете себя в центр вселенной и признаете наличие сознания лишь в тех, кто разделяет ваш образ жизни и мировосприятия. Но это, к вашему великому удивлению далеко не так! В чем вы очень скоро убедитесь. Мыслительное или ментальное сознание — это диапазон чисто человеческий, он отнюдь не охватывает всех возможных диапазонов сознания точно так же, как человеческое зрение не может охватить все цветовые оттенки, а человеческий слух — все уровни звука — ибо есть множество звуков и цветов, которые находятся выше или ниже доступного человеку диапазона, которые человек не может видеть и слышать. Точно так же есть планы сознания выше или ниже человеческого плана, и, естественно, обыкновенный человек, не имея с ними контакта, совершенно не подозревает об их существовании. Каждый план сознания представляет собой существующую реальность, бытие со всеми вытекающими отсюда последствиями. Существует бесконечная "лестница" взаимно пересекающихся и существующих одновременно реальностей. И вся Вселенная есть ничто иное, как континиум сознания, или шкала планов, которые следуют друг за другом — от чистой материи до чистого духа. Эта шкала охватывает все, ничего не существует за ее пределами, и все что есть, не только находится в ее пределах, но и существует там одновременно без всякого разделения. Теперь непосредственно о вашей конкретной задаче. Все вы, без исключения, пока вы там стояли у пространственного проектора и с идиотским интересом пялились на трехмерную проекцию Грозди Миров, незаметно для себя были подвергнуты психической трансмутации посредством кварко-лептонного излучения, в целях расширения вашего сознания и обретения полноты видения всеобщей Реальности. Теперь ваш мозг сможет воспринимать довольно большой диапазон состояний сознания или планов реальности. Ибо что бы попасть на тот или иной план сознания и иметь возможность там активно действовать, нужно обладать способностью воспринимать этот план своими органами чувств. Вот этот прибор — на стол лег предмет, как две капли воды похожий на школьный карманный калькулятор — поможет вам резонировать частоту ваших энергетических психополей и отправиться, по желанию, в тот или иной мир, не зависимого от вашего настроения и религиозных убеждений. Вот возьмите, — она протянула прибор мне, и я засунул его в карман. — Через несколько минут вас забросят в вашу агонизирующую Вселенную. Куда вы попадете, в какой мир, этого и сам Господь Бог не знает. Никто из Космической Иерархии Творящих сил проникнуть туда, то есть в вашу Вселенную не может. Она окутана мощным энергетическим коконом. Только вы имеете шанс проникнуть сквозь него. И есть один обнадеживающий момент. Там, куда вы сейчас отправляетесь, остался и, как мы надеемся, не утратил контроль над ситуацией наш специальный агент по кличке "Эрот". И если вам посчастливится его отыскать, то можно надеяться, что дело выгорит. До этого момента вы будете практически не защищены от воздействий Сил Тьмы и вам придется рассчитывать только на свои силы. Если вам повезет, то отдайте ему это — девушка легким движением сняла с изящного пальчика кольцо с большим зеленым бриллиантом, — он сумеет тогда наладить контакт с нами, и мы сможем в этом случае оказать вам посильную помощь. Где конкретно, на каком плане реальности пребывает Эрот, мы не в курсе. Пошляйтесь по мирам, поспрашивайте. Это кольцо, кстати, оденьте его и не снимайте, через определенные промежутки времени будет посылать определенный сигнал, и если вы, когда-нибудь вдруг окажетесь где-нибудь поблизости от нашего агента, то он, надеюсь, услышит вас и выйдет на связь с вами. Если конечно он не оглох, а вы к этому моменту не умрете от старости. Эрот, по всей видимости, владеет ситуацией, знает, что все же случилось и как с этим бороться. От него и получите все необходимые инструкции и указания, если, конечно, раньше вас не поджарят на сковородке подручные Люцифера.

— А как мы узнаем..., — попытался, было, я задать вопрос.

— Молчать! Вопросов не нужно никаких! — вскинув бровь, резко оборвала меня милашка учительница. — Все, что вам необходимо знать, вы уже знаете. Обо всем остальном догадаетесь по ходу дела. А вот и сам Господь Бог.

В проем двери быстрой походкой вошел наш Творец. Творец выглядел бодро и свежо.

Ну что, орлы, готовы? — его глаза радостно и возбужденно блестели. На белом балахоне появилось несколько грязных мазутных пятен, как будто он только что занимался ремонтом автомобиля.

"Где его черт носил?! — прочел я немой вопрос в глазах Жоржа.

— Так точно! — звонко, по военному ответил Майкл, рукавом рубахи вытирая рот. — Как говорится — за веру, царя и отечество.

— Вот и хорошо, а то туннель перехода уже практически закрылся. Передавайте привет Эроту, пусть выпьет за мое здоровье. Ну, все, пока, до встречи.

Господь поднял коротенький цилиндр и, мило улыбнувшись, направил его на нас. Длинноногая красавица, грациозно выйдя из-за стола, подошла к нему и неторопливо коснулась ажурным пальчиком гладкой блестящей поверхности цилиндра. Последнее, что мы увидели и услышали, были очаровательная улыбка блондинки и слова "гуд бай, мальчики". Затем все погрузилось во тьму.

Глава 6

— Ну, и где же мы? — спросил Жорж, неизвестно к кому обращаясь.

Вообще-то он имел полное право задать подобный вопрос, ибо окружающая обстановка разительным образом отличалась от той, какую мы наблюдали лишь мгновение назад. Причем, нужно заметить, изменения произошли в лучшую сторону. Минимум сто страниц понадобилось бы для описания царящей вокруг неземной красоты природы. А если бы за дело взялся толковый писатель, с хорошо развитым художественным воображением, — вряд ли бы хватило и объема толстого тома в тысячу страниц набранного мелким шрифтом. К сожалению, так как в этой области творчества как писатель я не состоялся, поэтому ограничусь несколькими штрихами.

Слева от нас, утопая в зелени, радостно шумел, сбегая по крутым порогам, веселый ручей. Попрыгав по каменным ступенькам, он успокаивался, выйдя на лужайку, и, изумрудно-голубой лентой пробегая мимо нас, терялся где-то в зарослях тропических деревьев. Вода была голубой и прозрачной. Казалось, будто бы гигантскими ножницами отрезали полосу от чистого и бездонного неба и случайно уронили на землю. По берегам ручья, искрясь всеми светами радуги и завораживая глаз обилием и разнообразием видов, произрастали цветы, отражаясь в хрустальной воде как в зеркале. Мелькая красными лапками, плавали белоснежные лебеди, окруженные многочисленным выводком. Чуть вдалеке, ближе к шумному водопаду пришли на водопой две грациозные антилопы и парочка самого невинного вида барашек. Рядом с ними, прыгнув на выглядывающий из ручья валун и обернувшись пушистым роскошным хвостом, пристроилась белка. Серебристыми бликами выпрыгивали из воды небольшие рыбки и, пустив солнечного зайчика, используя в качестве зеркальца свои зеркальные чешуйки, с чувством здорового оптимизма плюхались обратно. Прямо перед нами, зажатая с двух сторон густым лесом, до самого горизонта простиралась холмистая равнина, будто покрывалом укрытая зеленым ковром с редкими вкраплениями одиночных деревьев. По ее просторам, меланхолично размахивая ушами, разгуливало стадо слонов. Справа, на противоположной стороне ручья, на двух обработанных водой и временем кусках скальной породы мирно почивала семейная парочка львов. Опустив головы на прогретый солнцем камень, львы мирно похрапывали под убаюкивающее журчание воды. Из лесной чащи выглядывали пятнистые шеи жирафов, с большим аппетитом завтракающих местной фауной. Волоча длинный хвост, мимо нас прошмыгнула кенгуру. Из сумки на животе выглядывали любопытные мордашки детенышей. Из леса стройным хором неслись веселые трели птиц. Небо дышало свежестью и было украшено белоснежными барашками кучевых облаков. Всюду царили мир, порядок и благодать.

— Оба — на! Опять рай! Ничего не скажешь, красотища. — Голова Майкла выглядывала из густой травы и с любопытством оглядывалась вокруг.

— Ой, смотрите, какая чудесная черепаха! — закричала Березка и куда-то показала рукой в сторону.

— Кажется, подобный пейзаж я уже где-то видел на картинке, — вставая, сказал Жорж.

— И где же ты его видел? — поинтересовался я.

Жорж на минуту задумался, внимательно разглядывая красующийся поблизости причудливый цветок.

— Хоть убей, не помню где. Но что-то знакомое во всем этом есть. Ну да черт с ним, — он махнул рукой. — Какая разница.

Справа что-то зашелестело. Мы настороженно обернулись.

Ползая на четвереньках и возбужденно бормоча себе под нос, Майкл нарезал круги в зарослях цветущей растительности.

— Майкл, что случилось? Ты что-то потерял? — озабоченно спросил его Жорж.

— Да потерял, черт его возьми!!! Мой кувшин, он пропал!!!

— Вот это да! Как же ты мог допустить такую непростительную оплошность? А ты его никому не отдавал?

— Кому бы я его отдал?! Последний раз я пил из него, сидя за партой. Потом бах! И мы тут, а кувшина нет. Не проглотил же я его, в конце концов!

— Кто тебя знает, Майкл. Ты в своей алчности к алкоголю способен на все.

— Но только не на это! — отчаянно завопил тот. И чуть ли не плача принялся нарезать очередной круг по уже порядком измятой траве.

Я молча наблюдал за ним. Вдруг меня пронзила страшная догадка.

— Майкл, мне кажется, ты зря теряешь время.

Что-то в моем голосе заставило его насторожиться, он медленно повернул голову.

— Твоего кувшина здесь нет. Так что Майкл можешь с ним попрощаться.

— Почему, Федор? — с великой болью воскликнул горький пропойца.

— Да тише ты, — шикнул я на него. — Не доведи господь еще разбудишь вон тех милых зверюшек, — и я указал ему на спящих по ту сторону ручья львов.

— Ну, посуди сам. Нас отправили на архиважное и архиответственное задание, где мы, несомненно, подвергнемся смертельной опасности. А в каждом цивилизованном обществе все ответственные дела принято решать на трезвую голову.

— Но только не у нас в России. Уж в этом вопросе вы никогда не убедите меня в противоположном. За всю историю ее существования любые реформы, революции и прочие культурные и социальные строительства творились лишь беспробудными алкоголиками со всеми признаками последней стадии белой горячки, — посчитал своим долгом заметить Жорж.

— Я же сказал в цивилизованных, — разъяснил я.

— Да, кувшина нет, — голосом полным беспросветного трагизма сказал Майкл, вставая с колен. — Жизнь теперь потеряла для меня всякий смысл, и продолжать ее нет уже более никакого резона. Пойду лучше утоплюсь. Может быть, на илистом дне реки найду себе успокоенье.

С этими словами и непроницаемым каменным лицом он прямиком направился к ручью.

— Иди, иди, освежись хоть чуть — чуть, — бросил я вдогонку.

— Майкл! — радостно позвала Березка. — Смотри, они совсем не боятся!

К берегу подплыла стайка лебедей и, не выказывая ни малейших признаков беспокойства, позволяла себя гладить по длинным грациозным шеям.

— Ты смотри, и впрямь не боятся, — присел рядом с Березкой сказал Майкл.

— Какие они хорошенькие, правда?

— Да милая, да.

Вдруг из лесной чащи выскочил величавый олень с громадными раскидистыми рогами и белоснежной, как свежевыпавший снег грудью. Вслед за ним, словно тень, выпорхнула его безрогая супруга. Пройдя важной поступью мимо нас, как мимо пустого места, счастливая семья стала пить воду из ручья.

Березка без страха подбежала к ним.

— Ой, мои хорошие, можно вас погладить?!

Будто отвечая на ее просьбу, красавец олень с достоинством и оценивающее посмотрел на нее и, утвердительно качнув головой, вернулся к прерванному занятию.

— Майкл, он, кажется, человеческую речь понимает! Головой мне махнул, — Березка прижалась щекой к густой и мягкой шерсти животного и счастливо заулыбалась.

Между тем, сняв обувь, закатав штанины и скорчив страшную гримасу, Майкл сунул ноги в голубые воды ручья. Мы с Жоржем подошли к нему.

— Что ж такое, ты уже раздумал топиться? — спросил я.

— Вода слишком уж прохладная. Я, знаете ли, с детства не люблю топиться в холодной воде. Бывало, пока привыкнешь к ней, забудешь, с какой собственно целью пришел к реке.

Я попробовал воду, она оказалась на удивление теплой.

— Не ври, вода в самый раз.

— Я сказал холодная, значит холодная, и все тут! Лучше давайте решим, что будем делать дальше.

— Да, ты прав, друг, — согласился я. — Пора приниматься за дело. Березка! Смотри не заходи далеко.

— Ага! — отозвалась она, вылезая из кустов и держа в руках что-то, похожее на черепаху.

— Ну, и у кого какие будут предложения? Давай начнем с тебя, Майкл, — предложил Жорж.

— Вот уж дудки. Вы сами сказали, что я ни на что не годен. Могу только водку пить, а во всем остальном полный профан. Вот и думайте сами, а я лучше отдохну от дел праведных и богоугодных, — ответил он и развалился на траве.

— Что ж, Майкл, не обессудь, если при пожаре мы тебя вынесем в последнюю очередь, если, конечно, успеем.

Он махнул рукой и принялся шлепать ногами по воде.

Усевшись на пушистую и мягкую кочку, Жорж спросил:

— Как ты думаешь, мы сейчас находимся в нашей вселенной-виноградинке?

— Наверное, если конечно верить словам того типа, который назвался Господом Богом.

— А ты веришь, что он Господь?

— Если и не верю, что собственно может измениться? Какая, вообще, разница — верю, не верю? Нужно стремиться к расширению сознания и восприятию идеи о Беспредельности всего сущего, а не заниматься разной ерундой!

— Понятно. А из того, что Он втолковывал нам, хоть что-нибудь уразумел?

— Да как тебе сказать, скорее да, чем нет. А ты?

— Ничего не могу сказать определенного.