2-01. Делай что должно

Он закинул руку Теомира себе за плечо и осторожно поднялся. Теомир повис на нем, ноги подгибались, словно неживые, но голова уже не кружилась. Ольга скользнула сбоку, подхватила его под другую руку.

— Да, мы в "Золотом Кубке", — откликнулась Ольга. — Или "Чаше", не помню. Там!

Она мотнула головой в сторону горящих вдалеке огней.

— Там? — удивился незнакомец. — Там лампы на входе в харчевню "Кошечка", самого что ни на есть воровского притона в городе. Вам и в спокойные-то времена оттуда ноги не унести, а сегодня там поспорили... М-да. В общем, мне тоже в "Чашу". Нам сейчас в противоположную сторону, на большую улицу, по ней пройти, а потом чуть влево. А чего вас сюда-то понесло? Решили все закоулки большого города сразу исследовать?

— Да дед какой-то дорогу показал, — виновато сказала Ольга. — Сказал, что тут короче.

— Дед? — еще сильнее удивился незнакомец. — Ну и странный же дед вам попался. Потолковать бы с ним по душам... Ладно, пошли, я сегодня еще не ужинал. Впрочем, и не обедал толком.

— А... — начала было Ольга, кинув быстрый взгляд в сторону лежащих на земле тел.

— Не волнуйся за них. Оклемаются и сами доползут куда надо. Разве что ты своего до смерти прибила, хотя и не похоже. Ночи теплые, даже не простынут. Локоть я тому придурку, конечно, зря сломал, — он покачал головой. — Погорячился. Ну, давай, давай, двигаемся...

Сначала Теомир почти висел на Ольге и спасителе, едва переставляя ноги, но постепенно коленки перестали подгибаться. К моменту, когда они достигли входа на постоялый двор, он уже шел сам, лишь слегка опираясь на ольгино плечо. Гром, лежащий на крыльце в мерцающем свете масляного фонаря, вскочил на ноги и бросился навстречу. Ткнувшись Теомиру в ладонь холодным мокрым носом, и лизнув Ольгу в руку, он вежливо обнюхал незнакомца — "ну-ну-ну, не балуй!", негромко сказал тот — и метнулся к приоткрытой двери в трактир. Теомир осторожно отцепился от подруги, толкнул неподатливую дверь и, опираясь на косяк, осторожно проковылял внутрь.

В большом очаге уютно потрескивал огонь. В разных частях залы сидели небольшие группы людей. Всадники, как и накануне, заняли отдельный стол в дальнем углу, их лица хмурились. Они мрачно сидели перед пустым кружками, угрюмо помалкивая. Телевар у стойки о чем-то разговаривал с хозяином. Заграт с Хлашем уселись друг напротив друга, задумчиво передвигая разноцветные камешки по разлинованной доске, то снимая их с доски, то добавляя обратно.

— А, явились! — раздраженно сказал через всю комнату Телевар. — Где... Ох ты! Теомир, тебя опять волколаки драли? Что случилось?

Теомир на неверных ногах прошел к столу и с облегчением рухнул на лавку.

— Все в порядке, — пробормотал он. — Так, подрался немного...

— На нас напали! — гордо сообщила Ольга. — Но мы отбились, спасибо... — Она смущенно запнулась, сообразив, что так и не удосужилась выяснить имя неизвестного спасителя. — Спасибо ему!

Она повернулась к незнакомцу, который стоял у входа, с вялым интересом оглядывая Всадников. Тот оказался одетым в зеленый запятнанный грязью плащ, такие же зеленые брюки и куртку и короткие кожаные сапоги. Из-под плаща выглядывала потертая рукоять кинжала.

— Ой, что же я! — спохватилась девушка. — Надо же воды погорячее принести...

Она быстро юркнула в кухонную дверь.

Теперь все Всадники заинтересованно смотрели на незнакомца, даже тролль с орком оставили свои камешки. Телевар пересек комнату и остановился перед мужчиной, разглядывая в упор.

— Ну что ж, — наконец прогудел он. — Спасибо, что позаботился о наших неслухах. Вечно с ними что-то случается. Я — Телевар, темник Всадников, торгуем здесь лошадей.

Он сделал многозначительную паузу.

— Тилос, посланник Серого Князя, — слегка поклонился прохожий. — Разношу сообщения от своего господина по белу свету. Вас я знаю, вчера видел. Что же ты, любезный, на ночь глядя ребятишек на улицу отпускаешь? Неспокойные нынче времена. Опасно после заката по улицам бродить, тем более в незнакомом городе...

— Спасибо за помощь, посланник, — недовольно ответил Телевар. — Да только зря ты так. Я их еще днем пустил по базару пошляться, думал, пробегут быстренько по рядам, да и назад до дому. А они, вишь ты, до темноты загуляли. Эй, герой! — обратился он к Теомиру. — Ну-ка, рассказывай, где пропадали!

Из кухни выскользнула Ольга с глубокой деревянной чашкой горячей воды и полотенцем. Он присела рядом с Теомиром и начала осторожно обтирать с его лица грязь и засох-шую кровь. Всадники с нетерпением дожидались конца процедуры. Заграт что-то раздраженно бормотал себе под нос, поглаживая Грома по загривку. Огромный зверь жмурил глаза, изредка облизывая нос длинным красным языком. Хлаш из-под тяжелых век рассматривал Тилоса, прошедшего к стойке и разговаривающего с хозяином.

Наконец Ольга закончила вытирать Теомиру лицо и отставила в сторону побуревшую воду в чашке. Они на пару, перебивая друг друга, оживленно рассказали о происшедшем с того самого момента, как днем отправились исследовать базар. Здесь, в спокойном полумраке обеденной залы, озаренной отсветами мечущегося в очаге пламени, сцена в темном переулке уже не казалась страшной. Теомир даже попытался изобразить, как Тилос вырубил Хорька, но в сидячем положении не сумел, а подняться на ноги все-таки не рискнул. Впрочем, несколько глотков подогретого вина с сахаром окончательно привели его в чувство, хотя в ушах начало слегка шуметь. Его настроение заметно приподнялось, и даже мысль о потерянных деньгах не слишком огорчала его.

— Да я, выходит, герой, — слегка улыбаясь, возник рядом Тилос. — Всегда приятно послушать о себе от других. Мальчик преувеличивает, — тут же посерьезнел он. — Те, на улице — шпана подзаборная. Промышляют кошельками да мелкими кражами, нападать рискуют только вдали от людей, двое-трое на одного. Драться они не умеют. Немного сноровки, и даже оружие не понадобится.

— Ну, я бы их кинжалом полоснул — и вся недолга, — не согласился с ним Громобой. — Еще уворачиваться от них, как баба... Прости, — тут же спохватился он. — Я не про тебя.

— Они с кулаками, а ты с ножом? — приподнял бровь Тилос. — Ты своих детей, надеюсь, не саблей воспитываешь?

— У него был нож! — вскинулся Теомир. — Он сказал, что лицо мне разрежет!

— Наверняка пугал, — поджал губы Тилос. — Кишка у него тонка такое всерьез говорить. Да и не ножом он махал, бритвой. Кстати, о птичках. Мне нужно отлучиться кой-куда. Чуть погодя вернусь, тогда и поговорим, любезные Всадники. Пожалуй, серьезное дело у меня к вам есть.

Он развернулся на каблуках и двинулся к лестнице наверх.

— Постой, почтенный, — неожиданно окликнул его Хлаш. Он неторопливо встал из-за стола, выпрямился во весь свой гигантский рост и не спеша подошел к вопросительно поднявшему бровь посланнику. — Ты, случайно, не тот самый Тилос?

— Тот самый?.. — удивленно начал тот, но Хлаш внезапно ударил его кулаком сверху вниз, целясь в макушку.

Тилос лишь чуть сдвинулся в сторону. Поворачиваясь вокруг себя, он поймал левой рукой предплечье тролля, а правой с силой ударил его по кисти снизу вверх и от себя. Тролль кувыркнулся в воздухе, со страшным грохотом приземлившись на спину со странно отставленной в сторону рукой, но тут же вскочил на ноги и с ревом бросился на Тилоса.

— Эй-эй-эй! — рявкнул из-за стойки хозяин. — Хотите драться...

Он на мгновение замолчал, проследив как тролль кубарем катится по полу, чуть не врезавшись в стену, но тут же вскакивает на ноги с неожиданной для его массивного тела грацией.

— ...идите на улицу! — закончил он тоном ниже, когда Тилос чуть подмигнул ему, на мгновение отвернувшись от противника. — За мебель взыщу! — неуверенно добавил он, когда Хлаш попытался ударить посланника ногой в голову.

Тилос, согласно кивнув трактирщику, присел, пропуская ногу над собой, крутнулся, оказавшись от тролля сбоку, и подцепил его рукой под лодыжку, рванув ее вверх. Хлаш вверх тормашками рухнул на пол, но в последний момент с кошачьей ловкостью оттолкнулся руками и сделал сальто назад, приземлившись на ноги. Он тут же снова бросился на Тилоса, хватая его за правую руку и занося огромный кулак левой руки для удара. Но Тилос прижал его руку своей и, сделав небольшой взмах, ухватился кистью захваченной руки за предплечье тролля, так что локоть того неожиданно закрутился вверх, согнутый под острым углом. Хлаш, коротко рыкнув от боли, рухнул на колено. Тилос, крутнувшись вокруг себя, бросил его на пол лицом вниз, зажал кисть в сгиб локтя левой руки, упав на колени, и слегка повернулся, придерживая локоть тролля ребром правой ладони. Хлаш снова зарычал и хлопнул по деревянной половице свободной рукой.

— Как скажешь, — неожиданно откликнулся Тилос. На его лице появилась озорная ухмылка. Все в зале смотрели на них, открыв рот. — Я только во вкус вошел...

Он аккуратно положил загнутую руку тролля ему на спину и встал на ноги. Мгновением позже к нему присоединился и Хлаш, отряхивая одежду. Его малоподвижное лицо, как ни странно, выглядело довольным.

— Я Хлаш Дэрэй, — он скрестил руки на груди, положив ладони на плечи, и поклонился. — Слышал о тебе краем уха, но вживую увидел впервые. Извини, если что.

— Все нормально, — кивнул Тилос, возвращая поклон в той же манере. Только сейчас, увидев их неподвижно стоящих рядом, Теомир, осознал насколько велика между ними разница в росте, весе... и, наверное, силе. Как Тилосу удалось так легко справиться с гороподобным троллем, выше его едва ли не в два раза? Колдовство, не иначе. — Постой, постой! Матха Хлаш Дэрэй из Песчаных гор? Тот самый Хлаш Дэрэй?

— Что значит... — начал тролль, но тут же мягко отпрыгнул назад, повернувшись к Тилосу боком. Пригнувшийся и напружинившийся посланник выпрямился и широко ухмыльнулся. Тролль тоже расслабился и расхохотался — гулко, словно ухая в бочку. — Очко в твою пользу. Хлаш Дэрэй, матха, зеленая с белым лента. Ты обо мне слышал?

— Разумеется. Посланник я или кто? А силен ты, матха! Я еле успевал поворачиваться...

— Да и я тоже... — проворчал тролль. — Давненько меня так не швыряли, я уж и страховаться-то почти разучился. Мебель-то цела?

Он оценивающе обвел зал взглядом.

— Цела, цела, — успокоил посланник. — Я следил, куда кидаю. Сейчас извини, дела.

Он снова кивнул хозяину и вместе с ним торопливо поднялся по лестнице. Хлаш проводил его взглядом и вернулся к столу, покачивая головой.

— Хлаш, ты цел? — затеребила его Ольга. — Кости не переломаны?

— А? — поднял бровь тролль. — Спасибо, пичуга, все нормально. А что?

— Ну... Ты так громко падал... — смущенно объяснила девушка.

— А, вон что... — равнодушно откликнулся тролль. — Да, выглядит устрашающе. Но на самом деле, если падать правильно, то ничего не случится.

— А ты умеешь падать правильно? — нетерпеливо спросил Теомир. — А где научился? Слушай, научи и меня тоже, а?

Всадники, напряженно смотревшие на тролля, вдруг дружно загоготали.

— Ну, наш пострел везде поспел! — сквозь выступившие на глазах слезы выдавил Броша. — Научи его, а? Прямо сейчас, еще до того, как спать пойдет!

Он захлебнулся в новом приступе смеха.

— Ты от фонаря под глазом избавься, афоня! — хлопнул парня по плечу широко ухмыляющийся Любоконь. — Туда же — научи его!

— А чего я такого сказал? — удивился Теомир, обиженно оглядываясь по сторонам. Ольга выглядела такой же непонимающей, как и он, что немного утешало.

— Не все так просто, — серьезно объяснил тролль. — Мастерству рукопашного боя требуется учиться долгие годы. Путь безмятежного духа — не для торопыг. А вы...

— А мы завтра с утра отправляемся восвояси, — продолжил Телевар. Он опять помрачнел. — Я уже и с хозяином расплатился. Жаль — столько времени впустую потратили, да и денег тоже...

Он прихлебнул из своей кружки и со стуком поставил ее на стол.

— Зла не хватает! Чтоб этим бандитам бесштанным всю ночь икалось! Я про жугличей, — объяснил он удивленному Теомиру. — Поговорил я сегодня с народом, все как один советуют ноги уносить, если в осаду вместе с остальным городом сесть не хотим. Так что завтра... Есть хотите? — внезапно спохватился он. — Весь день прошлялись, желудки, небось, к спине прилипли.

Он махнул половому, и через пару минут на столе возникла тарелка с аппетитно пахнущими пирогами и большая пивная кружка. Ольге вместо пива принесли какой-то ароматно пахнущий травяной настой. Теомир с жалостью покосился на нее. Все-таки плохо женщинам, что ни говори.

Вскоре сверху спустились Тилос, уже без плаща, и хозяин. Оба хмурились, словно река перед бурей. Посланник взял у хозяина копченый свиной бок и здоровый ломоть хлеба и принялся жадно есть, изредка прихлебывая воду из небольшого кувшина. Теомир с завистью взглянул на него — от свиного бока и он сам бы не отказался — и угрюмо уставился в стол. Эйфория от вина постепенно проходила, и парень снова почувствовал себя хуже. В животе что-то невнятно урчало, жалуясь на тяжелую жизнь, и он попытался вспомнить, где здесь отхожее место. Краем глаза он заметил, что Хлаш и Заграт снова вернулись к своей расчерченной доске.

Снова хлопнула дверь. Теомир повернул голову и широко распахнул глаза — вернее, один глаз, поскольку второй, подбитый и заплывший, повиноваться решительно отказывался. В дверях стоял совершенно удивительный человек. Его длинные золотые волосы, обрамляющие смелое красивое лицо с орлиным носом и внимательными черными глазами, в беспорядке рассыпались по складкам ниспадающего с плеч шикарного малинового плаща. По темно-зеленому камзолу бежали тонкие серебряные строчки, широкие штанины уходили в высокие черные ботфорты с отворотами. Из-под плаща выглядывал эфес меча, а из-за спины высовывался гриф непонятного музыкального инструмента — или вещи, которая показалась Теомиру таковой. Человек помахал рукой в воздухе и громко сказал:

— Привет честной компании!

Второй раз за вечер все разговоры смолкли, и люди дружно уставились на новоприбывшего. У некоторых отвисла челюсть. Пришелец, явно довольный произведенным эффектом, скользнул взглядом по залу. На мгновение он задержался на Ольге. Теомир заметил, как девушка неожиданно залилась густой краской и опустила глаза. Красавец подмигнул ей, небрежным движением перекинул вперед свой инструмент — плоский грушеобразный корпус с длинным грифом — и, перебирая струны, запел сильным глубоким голосом:

Иду к любимой в дальний край

И утро снова настает!

На последних словах певец резко оборвал мелодию, склонился вперед, так что длинные волосы упали ему на лицо, и замер в такой позе. Ольга восхищенно зааплодировала, ее поддержали вялые хлопки из-за других столов. Теомир почувствовал болезненный укол ревности.