| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Кокорин, едва стихли взрывы, прильнул к стереотрубе, осматривая впереди лежащее поле. Трава, невысокая и повыбитая за время мирного стояния транспортом, почти не скрывала черные круги воронок. Ветер разносил по полю дым, вытекающий откуда-то из-за холмиков и медленно поднимающийся к небу.
Прошел еще один артналет и на позиции батальона обрушилась очередная группа немецких бомберов. Еще не отбомбились самолеты, как Болотин, наблюдавший в бинокль, обернулся к Сергею со странным, неуместно-веселым, выражением лица:
— Танки!
Прильнув к окулярам стереотрубы, Кокорин наблюдал, как угловатые неторопливые машины одна за другой появляются из-за гребня холма.
Впереди ползли новые, узнаваемые лишь по изображению на листовках, тяжелые машины 'Тигр'. 'Лобовая броня — сто тридцать корпус и двести башня. Даже нашей стодавадцатидвухмиллиметровке взять не просто' — подумал Сергей и посмотрел левее. Там, на самом удобном для танков направлении одна рота пехотинцев вместе с батальонными и взводом самоходных противотанковыми пушек занимали так называемый противотанковый опорный пункт. Замаскированные до начала налета кустарником пушки сейчас были видны, наверное, со всех сторон. В одном из укрытий вовсю возились самоходчики, а одна из сорокапяток валялась, вся изломанная, на боку, а окоп, в котором она стояла, превратился во все еще дымящую воронку.
Одна из самоходок вдруг завелась, выбросив клуб черного дыма, и попятилась из укрытия назад. Пушка ее чуть-чуть не задевала своим срезом землю. Постояв, она отползла чуть в сторону и открыла огонь.
— Что делает, сволочь! — выкрикнул в сердцах Болотин. Присмотревшись, Кокорин различил на рубке тактический номер 'триста один' и вспомнил, как ему позавчера жаловался командир взвода, что все экипажи у него только что из учебки, необстрелянные и как поведут себя в реальном бою, он не знает. Вот, видимо, и сдали у кого-то нервы.
Танки, до того бодро двигавшиеся по полю, встали. Более старые машины, шедшие сзади и в промежутках между 'Тиграми', стал расползаться, укрываясь за неуязвимыми на такой дистанции коллегами. Сергей опять прильнул к панораме. 'Вот оно!' На переднем скате холмов остановилась шестерка самоходных орудий. Выскочившая чуть вперед машина артиллерийской разведки, медленно отползала в сторону, стараясь укрыться в уцелевшем кустарнике. Не отрываясь от стереотрубы, Сергей подал команду. Телефонист повторял с той же интонацией, копируя, незаметно для себя, даже движения губ.
— Огонь!
Над головами прошелестело и несколько разрывов встало рядом с немецкой машиной. Та стала разворачиваться в сторону, Сергей успел заменить отблески от стекол стереотрубы и снова скомандовал, чуть прибавив прицел. Третий снаряд попал точно. Слабобронированная машина, неспособная устоять против двадцати пяти килограммов стали и взрывчатки, развалилась, как картонная. Немецкие артиллеристы, лишившиеся управления, открыли огонь по демаскированной открывшей огонь самоходкой позиции ПТОП. Им вторили танки, целясь по самоходке. Теперь уже и остальные самоходки отвечали им, молчала только сорокапятка. Откуда-то слева ударила дивизионная пушка. Теперь уже в бой вступила вся артиллерия, старясь расстрелять неподвижно стоящие танки и самоходки фрицев. Но те не отвлекались, стараясь в первую очередь уничтожить обнаруженный противотанковый пункт. Сосредоточенный огонь приносил свои плоды — сначала взметнулся огонь над пораженной в лоб стоящей открыто самоходкой, потом рвануло в окопе сорокапятки. Сергей бросил взгляд на затянутый дым и пылью опорный пункт и отвернулся.
— Никто не выскочил, — хрипло заметил Иван и сплюнул. Сергей ничего не ответил, снова прильнув к окулярам. Через несколько секунд последовала новая команда и среди продолжавших вести огонь самоходок встали новые разрывы. Те прекратили огонь и начали расползаться в стороны, но новый залп орудий Кокорина остановил две из них. Одна вспыхнула, вторая просто замерла на месте. В этот момент немецкие танки перенесли огонь на высотку, и земля задрожала от близких попаданий.
Сергей, сутулясь перед стереотрубой и, казалось, не обращая внимания на окружающее, командовал заградительным огнем батареи. Танки то останавливались, то ползли вперед и, мнилось, что ничто не способно задержать их неумолимое движение. Несколько танков горело, еще часть застыла на месте, либо подбитая, либо из-за поломок. Некоторые продолжали вести огонь и тогда Сергей старался накрыть их сосредоточенным залпом батареи. Неизвестно откуда появившаяся немецкая пехота захватила часть траншей и оттуда НП иногда обстреливали. Но фрицам было не до артиллеристов — Болотин, собрав разведчиков и уцелевшую 'махру', пытался выбить их назад, на голое поле, сулящее верную смерть.
Оказалось, что у стрелков в ПТОПе было новое противотанковое оружие. Подошедшие ближе танки неожиданно были обстреляны чем-то вроде компактных эрэсов. Так что сейчас два тяжелых 'Тигра' горели, а остальные немецкие танки как будто потеряли всякое желание двигаться вперед.
Приближался вечер, но казалось, что бою не будет конца. Вдруг откуда-то слева с громким ревом моторов на поле стали выползать советские танки. Фрицы попятились.
— Наши пришли! Резервный фронт перешел в контрнаступление! — крикнул телефонист. Сергей, отдав команду прекратить огонь, выпрямился.
А на равнине разгорался танковый бой.
11 июня 1943 г. Москва. Кремль. Кабинет т. Сталина.
тов. Сталин.
— Есть мнение, что необходимо перейти в наступление немедленно, пока немцы не успели закрепиться на захваченных рубежах. Есть возражения? Нет? Подготовьте соответствующий приказ, товарищ Василевский. Все свободны, товарищи.
Подхожу сзади к поднимающемуся со стула Лаврентию. — А вас, товарищ Берия я попрошу остаться. И вас, товарищ Молотов. И еще вас попрошу, Борис Михайлович.
Все, кроме названных мною, уходят. Дождавшись, пока две девушки в форме с сержантскими петлицами уберут на столе карты и принесут чай, я подхожу к торцу стола и присаживаюсь.
— Что у нас с подготовкой к конференции, Вячеслав?
— Договоренность достигнута. Благодаря материалам, полученным от товарища Берии, товарищу Громыко удалось достигнуть договоренности о том, что Рузвельт разместится в нашем посольстве. Но американцы хотели бы получить дополнительные сведения об источнике утечки. Мы можем передать им эти сведения?
— Что скажет товарищ Берия?
Лаврентий отвечать не торопится, видимо пытается предугадать мое мнение. Вот уж нет. Затягиваюсь и выпускаю клуб дыма. Пусть решает сам. Всем хорош Лаврентий — неплохой профессионал, толковый администратор и организатор, но может действовать только на вторых ролях. Жаль. Преемник получился бы неплохой, а так придется искать другого.
— Пока нам не удалось получить достоверных сведений об источнике утечки. Полученные моим ведомством сведения позволяют лишь утверждать, что он находится в одном из посольств Великобритании. Наиболее вероятным источником можно считать завербованного работника посольства.
Говорит, а сам на меня поглядывает. Первоначальную информацию он от меня получил. Намеками, но ему хватило. Сейчас копает вовсю. Так что есть вероятность, что не будет этот слуга, что на немцев работал, мемуары писать после войны, похваляясь своим предательством. Жаль, что я их не читал, слышал только.
— А не может эта утечка быть инспирирована самими англичанами? — Вячеслав, как видно, все еще помнит случай с полетом в САСШ и холодный прием в Англии. Я тоже помню, и пусть точно знаю, что англичане если и допустили утечку — то не намеренно, вступаю в разговор.
— Есть мнение, что это вполне возможно. Не все в правящих кругах Англии поддерживают Черчилля. Да и сам сэр Уинстон, как ярый антикоммунист, всегда готов сделать нам какую-нибудь гадость. Даже если это не принесет никакой пользы ни ему, ни его стране.
— Я могу передать эти сведения нашему послу?
— Обязательно, Вячеслав. Причем пусть он и озвучит и наши предположения. Кроме того, необходимо уточнить позицию президента по Турции.
— Турция? — Молотов явно ждет разъяснений.
— Борис Михайлович, как вы считаете — объявление Турцией войны Германии было бы полезным для нас? — спрашиваю я Шапошникова. Бедняга, что-то ему и лечение плохо помогает. Видно, что чувствует себя нехорошо, но держится. Военная закалка, сразу видно.
— Да, товарищ Сталин. Для нас сейчас было бы очень выгодно выступление Турции на стороне антифашистской коалиции. Трудно сказать, насколько турецкая армия боеспособна. Но дело не столько в армии. Сам факт объявления Турцией войны Германии имеет немалое политическое и стратегическое значение. В этом случае позиции Германии на Балканах становятся весьма уязвимыми, а союзники получают возможность использования турецких ресурсов и самое главное -территории для ведения войны. Мы и наши союзники сможем создать, например, авиационные базы для бомбардировок Румынии, районов Эгейского моря и балканских стран.
— Спасибо, Борис Михайлович, за исчерпывающий анализ. Вы себя хорошо чувствуете?
— Благодарю вас, товарищ Сталин. Я чувствую себя вполне нормально.
— Хорошо. Тогда перейдем к следующему вопросу. Товарищ Берия, вы принесли необходимые документы?
— Так точно, товарищ Сталин. Вот они, — Лаврентий достает из заранее приготовленного портфеля две довольно толстые папки-скоросшиватели. — В этих папках заверенные копии приговоров на лиц, причастных к уничтожению пленных красноармейцев и мирного населения Западной Белоруссии в двадцатые годы. На все три тысячи сто девяносто два человека.
— Вот эти папки наши послы в САСШ и Великобритании обязаны передать правительствам этих стран вместе с соответствующими разъяснениями по поводу германских заявлений о Катыни. Товарищ Майский пусть дополнительно доведет на словах до Идена, что неконструктивная и недружественная политика польского правительства в Лондоне, поддерживаемая определенными кругами Великобритании является препятствием для развития и углубления союзнических отношений между нашими государствами.
— Будет выполнено, товарищ Сталин. Я могу быть свободен?
— Конечно, товарищ Молотов. Как только прибудут сообщения о реакции правительств на наши заявления — немедленно доложите мне. Товарища Поскребышева я предупрежу.
Молотов прощается и уходит. Мы остаемся втроем. Три человека, посвященные в тайну 'Припяти' и возможного будущего. Правда, с учетом уже произошедших изменений, оно становится все менее и менее вероятным. Но кто знает...
— Лаврентий Павлович, прошу вас доложить о новостях по проекту 'Эноромоз'.
— Мы продолжаем теоретические исследования и накапливаем материал для создания котла... У группы Зельдовича прорыв в методах расчета реакции...
— Это хорошо, Лаврентий Павлович. А как обстоят дела у американцев и англичан?
— Несмотря на объединение усилий, они по-прежнему отстают от теоретического графика разработки. По нашим выкладкам, создание первого взрывающегося устройства возможно не ранее лета сорок пятого года.
Обсуждаем возможности закончить войну и разбить Японию до этого срока. Останавливаемся на том, что при поражении Германии не позднее мая...июня следующего года мы можем подготовить наше наступление на Востоке к сентябрю того же года.
Затем вместе с Шапошниковым разбираем возможные военно — политические итоги войны и их последствия для строительства вооруженных сил. Расходимся далеко за полночь. Я своей властью объявляю Шапошникову два, а Берии один день отдыха. Мне нужны полноценные работники, а не заспанные исполнители.
Читаю Черчилля про походы британской армии в конце девятнадцатого века и все больше осознаю, что корни нацизма не столько в Германии, сколько в добропорядочной викторианской Англии.
20 июня 1943 г. Новгород-Северский. 907-й (18-й гвардейский) истребительный авиаполк ПВО.
Николай Козлов
Фронт ушел далеко на запад, а мы пока по-прежнему охранем город. Начинает уже надоедать, скучно становится. Хотя отдыхать особо некогда — у командира всегда есть работа. Тем более, что у меня забрали почти целую эскадрилью опытных летчиков, а вместо них дали молодое пополнение из запсных авиаполков. Боевого опыта у них никакого, несмотря на неплохой налет. Поэтому приходится выбивать топливо и тренироватьих прямо во время боевого патрулирования. Хорошо, что с топливом получше стало, чем в прошлом году. Говорят, наши у американцев несколько новых нефтеперегонных заводов купили и ввели в строй, потому и бензина больше стало. А еще американцы по ленд-лизу бензин авиационный нам гонят. Мне один из наших летчиков рассказывал, что когда в Мурманске был, что в каждом караване несколько танкеров с нефтью приходит. Спасибо им за это, конечно, вот только второй фронт этим не заменишь. Хотя и в этом их понять можно — их на Тихом Океане японцы гоняли аж два года подряд, только недавно они свой остров неподалеку от главной базы флота, как его называют, Мидвей, кажется, от японцев очистили. Японцы, они такие, упорные. Помню, инструктора до войны рассказывали, как самураи упорно на Халхин-Голе воевали. До последнего из боя не выходили, а на земле в полном окружении держались, пока всех не перебьют.
Так. График облетов новой техники, график боевой подготовки... А это что за бумага? Твою ж компрессию! Мало того, что всех комэсок забрали, замполита сменили, теперь и Вячика забирают. На должность замкомандира... придется отпустить. Служебный рост штука нужная. Жаль, что чем выше растешь, тем меньше летать самому получается, больше на земле сидишь. Ну, замкомполка еще ничего, летает, а командир уже почти нет. Кстати, где там график облетов? Вот, точно, Вячеслава вычеркнуть придется. А не отвести ли мне душу? Раз уж на патрулирование практически не летаю, почему бы новые машины не облетать. Вот и впишем сюда себя.
— Дневальный! Графики — начштаба отнеси, а потом вызови ко мне начстроя и майора Коротина. Давай живей, одна нога здесь, другая там.
Тяжело мне будет опять с другом расставаться, черт побери. Еще тяжелее, что опытных командиров у меня совсем не осталось, одни новички...
Поговорили. Вячеслав в дорогу собирается, а у меня как раз по графику первый облет. Вечером попрощаемся, а сейчас отведу душу.
— Товарищ полковник! Самолет к облету готов! Техник самолета старшина Ельцов!
Здороваюсь с технику, делаю предполетный осмотр. Все в порядке, у этого техника всё всегда работает, как часы. Забираюсь в кабину, Ельцов помогает притянуться.
— От винта!
Привычная работа — запускаю и прогреваю мотор, проверяю состояние управления, связи. Ох и отведу же душу! Отмашка техника и я выруливаю из капонира. Пробежка по рулежке. Встаю в начале полосы и запрашиваю разрешение на взлет. Разбег, самолет отрывается от полосы. Наконец-то я в воздухе. Коробочка, набираю эшелон, затем начинаю гонять самолет на всех режимах. Хорошо! Петля, боевой разворот, переворот, переврнутый полет, выход в нормальный полет, опять петля, снижаюсь и в перевернутом полете прохожу на бреющем над полосой. Все удовльствие перебивает голос диспечера. Приказ комдива — на посадку. Черт побери, сейчас точно получу по полной. Не вовремя он приехал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
