Зверра

— Шестеро негритят пошли купаться в море... Шестого съели крыски, пятого волки и стало их четыре. Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж... — бубнил Марк себе под нос.

Закончив срисовывать, он сам себя спросил:

— А почему эта фреска находится не в главном зале, где хранителей почикали, а в этом?

И сам себе ответил:

— Видимо, тот зал был для общего, так сказать, пользования, а этот для узкого круга посвящённых. А вот интересно, нет ли такого настенного панно у лисиц?

— У лисиц нет, — ответили из-за окна. — Ты приказал моих ласок порезать?

Мрачная Диса уселась на подоконнике.

— Ты сама себе противоречишь, — с удовольствием объяснил ей Марк. — Как я могу что-то приказать волкам, которые меня за человека не считают, а?

— И что мне делать? — с королевским презрением игнорируя его слова, продолжала рассуждать Диса. — Кто теперь поможет отбиться?

— От кого, о беззащитнейшая? — хмыкнул Марк.

— От озверевших звеРриков! — рявкнула чернобурка. — В полную луну!

— Не знаю, не знаю... Обратись к медведю, — посоветовал Марк. — Волки сказали, он тут самый мощный.

— Очень смешно! — холодно сказала Диса. — А теперь подытожим, что делает наша Полярная Звезда. Топчется на месте, тратя силы на всякую ерунду. А время идёт. Разве так занимаются поисками?

— Бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу... — передразнил Марк. — Ты, дорогая, прямо на себя не похожа. Разве ж к лицу стервозным красавицам сварливость?

От удушения Марка спас главарь волков. Он вошёл, брезгливо держа двумя пальцами старинный башмак.

— Вот это лежало в подвале. В ларце. Ларец красивый, но тяжёлый.

— Артефакт? — приподнял бровь Марк.

— У нас, лисиц, такой же есть, — развенчала башмак Диса. — Просто реликвия.

— Священная обувь пророка, — взял башмак Марк. — А почему не может быть так, что левый башмак просто реликвия, а правый — искомый Артефакт, а?

— Боюсь, только волки могли не признать этот предмет, — обольстительно улыбнулась главарю волков Диса. — В силу пренебрежительного отношения к Хранителям. Остальные горожане, в том числе и я, прекрасно помнят и ларец, и башмак. Отношение к ним было трепетное, но это не Артефакт. Увы.

— Ничего, — утешил её Марк. — Зато этот достойный предмет наверняка обладает массой полезных свойств. Лечит простуду, к примеру, или избавляет от пьянства. Раз в ларце — должен творить чудеса.

— Никаких чудес! — возмутилась Диса. — Вот ещё! Просто это — дань уважения к основателю города.

— Угу, святые мощи. Башмаки, значится, вычёркиваем. Как и астролябию. Хотя я бы не отказался от возможности признать её магическим жезлом. Вещь солидная, с циферблатом. Сама меряет, опять же, как говаривал один сын турецкоподданного.

— Астролябия не Артефакт, — припечатала Диса. — Об этом все знают.

— Какая досада. А так похожа!

Марк убрал тетрадь в рюкзак и попросил главаря волков:

— Покажите мне это самое логово.

— А что ты там забыл? — искренне удивилась чернобурка. — Не думаю, что после сегодняшнего там осталось что либо ценное.

Уши у главаря волков дрогнули, но этим и ограничилось его недовольство, выдержка у волков была отменная.

Марк, не слушая чернобурку, пошёл в подвалы.

Он шагал по пустым коридорам и думал, что будь он, Марк, горожанином ЗвеРры, и задумай он, Марк, похитить Артефакт, который непонятно что из себя представляет, — не стал бы он, Марк, полагаться на то, что хранители разговорятся. А, всё-таки, постарался бы заранее узнать, чего тащить.

— Сюда, к хранителям, ходили свободно? — спросил он.

— А как же! Они были рады гостям головы поморочить, — съехидничал волк. — Нет бы прямо говорить: всё туману, туману наводили, ни единого слова просто так, обязательно с придыханием! Ладно бы звеРриков дурили — но ведь и нас, звеРрей!

— Я уже понял, что знатные семейства ЗвеРры это весьма возмущало, — кротко отозвался Марк. — Но не пойму, почему. Разве не были доверены хранителям самые важные тайны города?

— Да они и близко не знали! — запальчиво сказал волк и осёкся, понимая, что сболтнул лишнего.

Марк сделал вид, что ничего не заметил, и в подвалы Оленьего Двора они спустились молча. Молча же прошлись по подземельям, облюбованным ласками. Марк убедился, что волки чистят основательно и Диса, действительно, осталась без подопечных.

До берлоги безумного лиса волки не добрались, поскольку ласки обходили его угодья стороной.

Наверное, ещё многое можно было сделать, но силы иссякли, и накатила привычная тоска и отвращение к окружающему. И Марк побрёл на мельницу в гордом одиночестве. Диса исчезла, а от эскорта волков он отказался.

Опять ЗвеРра лишь поманила тайнами и вывернулась, выскользнула как рыба из руки. И вместо того, чтобы поймать Артефакт за хвост, он, Марк, обогатился очередными сведениями насчёт того, какая напряжённая обстановка складывалась в городе накануне похищения. Лисы точили зуб на благородных оленей, волки тоже. Волки, вдобавок, претендуют на знание какой-то своей Особой Тайны. Которая, конечно же, не в пример круче тайны Артефакта. Но которую они никому не откроют. И убьют всякого, кто её коснётся.

А итог поиска — всего лишь то, что после отбытия из города одноглазого пророка остались его астролябия и его башмаки. Наверняка, ещё что-нибудь. Но есть какая-то неправильность в этом сочетании вещей.

* * *

Марк подходил к дому по берегу.

Привычно шумела ЗвеРра-река. Вращалось мельничное колесо, из печной трубы вился дымок, окутывал флюгер с соболем. Ветра почти не было, и флюгер отдыхал.

Росомаха, цел-целёхонек поджидал Марка у мельницы, лёжа в кустах . Он был сыт и весьма доволен жизнью.

Виновником дыма оказался Птека, который с упоением жарил пончики, попутно в красках расписывая пришедшим в гости Фтеке и Гтеке ночное приключение с крысками и медведем. ЗвеРрики, принесшие Марку вязаный рюкзачок для полярной лисички, слушали собрата, разинув рты.

Дневная, мирная жизнь потекла своим чередом.

Спать Марку, почему-то, не хотелось. Руки чесались сделать что-нибудь эдакое. Либо полезное в хозяйстве, либо экзотическое.

Марк послонялся по комнате, заглянул на кухню, слазил на чердак. Не нашёл, чем бы экзотическим их украсить, плюнул и спустился на нижние ярусы.

Там, к своей радости, он обнаружил, чем можно заняться: в суматохе последних дней Марк совсем забыл, что перед Великим Омовением Росомахи он разлил по ситам бумажную массу из чана. Сейчас всё это вполне можно было вынимать.

Опыта в бумагоделании у Марка не было никакого, поэтому большинство будущих листов он попортил. Хорошо отделилось лишь в одном сите. Получилось что-то вроде картона, рыхлого и неровного. Марк задумался, осмотрелся, нашёл нужное: деревянные дощечки и пресс. Сделав бутерброд из дерева и бумаги, заложил его под пресс, искренне надеясь, что это поможет листу стать плотнее и глаже.

-Для мемуаров! — пообещал он сам себе, потуже закручивая винт.

Трудовой порыв не прошёл даром, — наконец-то потянуло в сон.

НОВОЛУНИЕ

Ночь вторая

Темнело. Нужно было убираться на ночь с мельницы: к жаждущим крови человека звеРрюгам прибавились алчущие мести крыски.

Марк рассудил, что раз теперь подземелье Оленьего Двора свободно от ласок, то можно повторить путь похитителей.

Он предложил Птеке уйти на ночь домой вместе с Фтекой и Гтекой, но Птека наотрез отказался, и увязался за Марком в подвалы, взяв себе в компанию туго набитый едой мешок. Росомаха тоже решил, что останкам рыси нужно протухнуть побольше, и на тот берег не пошёл.

Наложив на кухонную дверь запор изнутри, а комнатную подперев толстым поленом, они отправились в ночное путешествие.

На нужное место зашли со стороны реки, миновали сломанную решётку, берлогу Гиса и углубились в самые недра подземелья. Оно было не просто большим — огромным.

Факел давал неровное пламя, поэтому Марк предпочёл масляный светильник Илсы.

Он шёл, держа зажженный светильник в руке, и осматривал коридоры, гадая, вынесли ли Артефакт этим путём, или он был такой большой, что именно похитители высадили окна в зале с изображением пророка.

Спутники развлекали себя сами. Росомаха кривлялся, превращаясь то в зверя, то в человека. Птека шёл осторожно, стараясь не цокать коготками, пугливо втягивая голову в плечи.

Вскоре росомахе надоело плестись со скоростью Птеки и он умчался вперёд, затерявшись где-то в темноте.

— Я устал, — нарушил подземную тишину Птека. — Давайте сделаем привал.

— К чему привалимся? — поинтересовался кисло Марк. — Предлагаю хоть до какой-нибудь каморки добраться.

— Понимаешь, у меня такое чувство, что мы здесь не одни, — признался Птека. — Я боюсь и есть хочу.

— И правильно делаешь, что боишься, — сипло подтвердил чей-то голос. — Здесь я.

— Кто именно "ты"? — поднял светильник повыше Марк. И добавил. — Можешь не отвечать. Вижу. Чего надо?

В каменном отнорке съёжился грязный ком шерсти. Бывший когда-то предводителем крысок. Его облик застыл на границе между человеком и зверьком, причём у каждого облика были позаимствованы отнюдь не лучшие черты. И он странным образом походил на безумного лиса.

— Ничего не надо, — надменно сказал крыс, почёсываясь. — Я здесь живу отныне и до скончания времени.

— Сумасшедший! — ахнул Птека.

Марк тоже так думал.

— Ты зашёл в мои владения, шестой человек. И должен заплатить за проход. Отдашь спутника — я его съем, — провозгласил крыс.

— А если не отдам? — стало любопытно Марку.

— Тогда я съем вас обоих, — оскалился безумец.

— Логично, — не стал спорить Марк. — Но беда в том, что это — мои владения. А не твои. И за право жить здесь ты должен платить мне. Дань. Не будешь платить — я съем тебя.

Старый крыс задумался.

Потекли мгновения. Светильник подрагивал в руке Марка, хотя страха не было. Чёрные тени метались по стенам. Птека переминался с ноги на ногу. Он устал держать мешок с едой, опустил его на пол.

— Мы ошиблись, — махнул костлявой лапой крыс. — Не надо было убивать выдр. Надо было убить ласок. Здесь хорошо. Я есть хочу.

— Знаю, — подтвердил Марк. — Будешь моим данником?

Он был спокоен и деловит.

Крыс облизнул грязный кривой коготь.

— Какая дань тебе нужна?

— Слова. Еды я тебе дам.

— Вы двое. Это много еды. Но сил мало. Ты дашь поесть, придут силы. Убью вас. Много еды, — забубнил крыс, разглядывая пальцы с когтями. — Хорошо, — поднял он голову. — Бери дань.

Марк и глазом не моргнул.

Он отступил в широкий коридор, поставил светильник на пол.

— Теперь я верю, что наступило самое время для привала. Присаживайтесь, гости дорогие.

Птека понял его слова буквально, оброс длинной меховой жилеткой и сел на каменный пол. Мех надёжно защитил его седалище и спину.

Крыс, сгорбившись, подобрался к светильнику, уставился на огонь.

— Светло, да...

Марк раскрыл птекин мешок, достал припасы, нарезал мясо, разломал лепёшку. Пончики решил пока не доставать. Держа нож в правой руке, левой роздал хлеб и мясо.

Крыс схватил еду жадно, проглотил, не жуя.

— Каких слов ты ждёшь, шестой человек?

— Кто украл Артефакт, конечно же, — ухмыльнулся криво Марк.

— Я не знаю.

— Знаю, что не знаешь. Но если бы ты его украл, предположим, я говорю, если бы ты его украл — зачем бы ты это сделал?

Крыс задумался, заскрёб когтями по полу.

— Чтобы быть самым сильным. Сильнее звеРрей. Сильнее звеРрюг. Чтобы они просили вернуть его. Или беречь.

— Опять тупик, — вздохнул Марк. — Адресат, к которому нужно идти на поклон, по-прежнему неизвестен. Значит, он не жаждал поклонения и просьб о бережливости. Где остальные крыски?

Крыс заскулил. Жалобно и злобно.

— Прогнали, — признался он. — Убью. Вас съем — и убью. Всех. Дай еды.

Марк неторопливо отрезал мяса.

— Ешь, болезный. В вашем доме было изображение пророка? Картина там, мозаика или что-нибудь такое?

Крыс пожал плечами.

— В "Весёлой крыске" есть. В зале для почётных гостей.

— Такой старый трактир? — удивился Марк.

— А как же! — обрадовался крыс. — Ещё до ЗвеРры, в людском городе здесь трактир был. На тракте, которой через город шёл до моста и дальше. "Весёлая крыска" — самое людное место. Пророк свидетель — всех пускали.

Ему было приятно вспоминать прошлое, изменился голос, лицо стало более мягким.

— Не всех! — возмутился Птека. — Тоже мне, широкие души! А землеройки?

— Пускали, не ври.

— А кислые мыши?

— Пускали! — возмутился крыс. — В первый и четвёртый день недели! И вино у нас всегда было хорошим.

— Угу-угу. И не разбавляли никогда, — подтвердил Птека.

Крыс зашипел. Оскалился.

— Это вы залезли ко мне на мельницу?— громко спросил Марк, чтобы прекратить их спор.

— На мельницу? — удивился крыс, забыв про Птеку. — Зачем?

— Это я хотел бы знать, зачем.

— Не мы, — замотал головой крыс. — Мы не стали... Думали, тебя и так медведь съест, — добавил он, обсасывая кость. — Без нашего вмешательства. Мельница — проклятое место.

— Не больше, чем Олений Двор, Могильники и прочее, — рассеянно отпарировал Марк.

Его отвлёкла темнота в коридоре, которая, похоже, жила своей жизнью...

Зачарованный трепетным светом лампады крыс даже и не понял, что жизнь его завершилась.

И завершилась неплохо: он был сыт и не одинок.

Росомаха вернулся обратно. И убил предводителя крысок.

Глядя на холодеющее тело, Марк подумал, что в сущности, крыс умер давным-давно. Именно тогда, когда охваченный страхом организовал убийство выдр. Обезумевшая ЗвеРра сама себе выгрызает внутренности, а он, Марк, как блоха скачет по её вздыбившейся шкуре, не в силах найти волшебную иглу, переломи которую — и всё пойдёт как надо...

Птека осторожно поднял лампу, потрогал Марка за плечо.

— Пойдём дальше, да?

— Пойдём, — потряс головой, избавляясь от наваждений, Марк. — Графч, дорогой, надеюсь, ты его есть не собираешься?

— Не-е, — с негодованием отверг эту мысль росомаха. — Старый. Жёсткий. Вонючий. У меня ещё рысь лежит. Мягонькая.

— Тогда нужно отнести его с прохода. Негоже запинаться о тело.

— Надо наружу, — предложил Птека. — А то гнить начнёт, пахнуть будет.

— И кто понесёт? — поинтересовался Марк. — Здесь холодно, температура ровная. Как в Волчьих Могильниках. Я думаю, ничего страшного не случится, если положим его где-нибудь в уголке. А Гиса, кстати, куда дели?

— Лисы его похоронили с почестями. Всё ж таки свой. И начинал хорошо... — объяснил Птека.

-Угу. Хороший мальчик из приличной семьи. Точнее плохой мальчик из приличной семьи. Ты отдохнул? Привал получился длиннее, чем я рассчитывал.

— Отдохнул, как же, — забурчал Птека. — Чуть не облез от страха. Если так дальше пойдёт, шуба клочкастая станет, буду мёрзнуть.

Росомаха вызвался "припрятать" тело крыса, перекинулся в человека и исчез в темноте.

— А вот интересно, — Марк задумчиво протирал лезвие ножа, который не понадобился. — Способности горожан обрастать по заказу хоть шубой, хоть валенками — это магия или оборотничество?