Ищущие дом главы 1-12

— Возможно, — уклончиво согласился Жебровски, — я позволю вам встретиться с этой рядовой, если она сама этого захочет. Ждите пропуск.

Генерал отключился. Командующая пунктом, недовольная присутствием посторонних на своей территории, попросила ждать официальное разрешение и временные коды для стыковки с линкором где-нибудь в другом месте. Марк и Эли вернулись на "Индиго".

Прошло гораздо больше времени, для того чтобы по мнению Эли уладить все, даже самые мелкие формальности и получить, наконец, разрешение. Она искала Костолица, чтобы узнать новости, но никак не могла его найти — он не отвечал по комму, его не было ни на мостике, ни в зале совещаний, ни в столовой, ни в грузовом отсеке. Его никто не видел. На продолжительный стук в дверь его каюты никто не ответил...

* * *

Жебровски был в раздумьях: девушка, с которой он познакомился сегодня ночью, была интересна не только ему. Его уже дважды просили встречи с ней — сначала полукровка, назвавшаяся Эли Грей, которая связалась с ним через вербовочный пункт на Амалькаре, а через пару часов, хейдаганский представитель. И если Грей он мог отказать, не смотря на то, что у нее есть информация о его отце, то хейдаганскому представителю в свете заключенного союза, отказать было никак нельзя.

Он не сомневался, что ключ к популярности Айн ее способности. Сомневался лишь в том, кому разрешить первым встречу с ней. Он был очень удивлен, когда Айн назвала Грей мамой, увидев на экране комма. Хейдаганец же вызвал лишь недоуменный взгляд и пожатие плечами.

Стас вздохнул и подписал оба разрешения. Предназначенное Грей он отправил сразу, на отсылку второго он выставил отсрочку в два часа.

* * *

Поздно вечером, расстелив на траве плед, Ветер сидел в своем любимом уголке в саду и наблюдал за причудливым танцем переливчатых цветных огоньков над водой. Две луны, одна из которых была полной, заливали пространство вокруг голубоватым светом. Погруженный в свои мысли, Вэй услышал, что к нему присоединилась сестра только после того, как она опустилась рядом с ним и положила голову ему на плечо. Какое-то время оба молчали, потом Ветер спросил, кивнув на светлячков:

— Твоя работа?

— Моя. У них довольно простая и логичная цепочка... — Оле резко вдохнула — ее руки коснулось что-то влажное и холодное...

— Это Бесс вернулся, не пугайся, — прошептал Вэй. Он почесал будто ниоткуда материализовавшегося зверя за ухом, тот довольно рыкнул, бухнулся рядом, повозился немного, устраиваясь поудобнее, свернулся в клубок и затих.

— Вы общаетесь без слов, словно кто-то из вас двоих псионик. Я точно знаю, что это не ты... — дева не стала продолжать мысль.

Вэй подумал, что сестра близка к истине, но никогда не узнает о том, что именно она помогла ему из тканей, украденных из лаборатории Ска-ро, сделать Бесса. То, что он обставил все как консультативную помощь в решении серии сложных задач по теоретической генетике, не меняет того факта, что он использовал Оле. Чувство вины заставило признаться во всем отцу. А тот лишь сказал, что наказание за измену семье будет длиться до конца жизни. Однако вышло так, что Бесс с лихвой компенсировал все, что было потрачено на его создание, да и на сестре никак не отразилось. Наказание закончилось намного раньше, чем пророчил отец, однако урок был усвоен — никто из семьи не может быть объектом для скрытых манипуляций иначе это уже не семья...

— Я выхожу замуж, Вэй, — тихо произнесла Оле и осторожно протянула руку, чтобы погладить жесткую густую шерсть. Ветер не стал ее останавливать — сегодня зверь благосклонно относился к чужим прикосновениям.

— Кто он?

— Рин-то-Рин Ска-ро. Впервые после смерти мамы я чувствую себя счастливой, — дева повернулась к Вэю, на ее губах мелькнула легкая улыбка, больше похожая на игру теней... Ветер обнял сестру.

— Я очень рад за тебя, думаю, ты будешь лучшей матерью клана, из возможных.

Оле лишь кивнула и, слегка наклонив голову в бок, поинтересовалась:

— Когда у Мья-то будет настоящая мать, а не... эта? — Пауза красноречиво свидетельствовала об отношении к мачехе, навязанной их отцу Руо. Вэй засмеялся:

— Это ты лучше у Дэя спроси!

Оле отвернулась и тихо проговорила:

— Я серьезно.

— Я тоже серьезно, сестренка. После разговора с отцом я уже ни в чем не уверен. Слишком много независимых переменных, которые я не в состоянии контролировать...

— Говорят, будет война, — дева сменила тему.

— Будет, — подтвердил Ветер. — Но для большинства из нас ничего не изменится. Руо мудро прислушалась к отцу и пушечным мясом будут в основном полукровки, в обмен на право, для тех, кто выживет, быть признанным истинным подданным империи со всеми вытекающими. Аракава открыли ускоренные курсы обучения и насколько я знаю, от желающих нет отбоя, — Вэй усмехнулся. — Глупые, они не понимают, что станут гораздо более несвободными, чем сейчас...

Глава 11

Первой мыслью Карен было, что Марк, как и она, пленник. Но он вошел один, без сопровождения и был одет в такую же форму, что и Обухов, только без знаков различий. Потрясенная догадкой, она медленно опустилась на стул, в голове звенело от пустоты:

— Как ты... Что...

Марк медленно подошел и опустился на стул рядом с ней.

— Да, я хасканец.

— Значит, все вранье, — тихо констатировала Карен, отвернувшись, — и про станцию Лотос и про твою семью...

Марк попытался взять ее за руку, но Карен отдернула ее, встала и отошла к "окну". Молочно-матовое стекло было прохладным, и она прислонилась к нему лбом, пытаясь привести в порядок, хаотично скачущие мысли. Марк подошел, поднял руку, чтобы развернуть девушку к себе, но, так и не решившись дотронуться, опустил. Он с трудом подбирал слова для ответа, казалось, все они не в состоянии объяснить, донести все то, что он чувствует.

— Все, что я говорил — правда. Все что ты обо мне знаешь это правда, не игра и не обман. Все, что было между нами — настоящее.

— Теперь я понимаю, почему вы так хорошо осведомлены о моих... психоментальных характеристиках, — не поворачиваясь, глухо произнесла Карен.

Марк почти физически ощущал горечь ее слов, остро чувствовал растерянность и недоверие.

— Да, я наблюдатель, и, наверное, я должен был тебе об этом рассказать, хоть это и запрещено. У нас нет специальных заданий. Наша свобода действий и выбора ничем не ограничена. Мы просто живем, как считаем нужным, и собираем информации о том, что происходит вокруг. Мы сами выбираем, что достойно нашего внимания, а что нет. Но ты попадала в содержимое моих отчетов только до того как мы... — Карен резко повернулась, Марк замолчал и прямо посмотрел ей в глаза, та отвела взгляд.

— Прости, но я не верю.

— А кому ты тогда вообще веришь? — тихо спросил Марк.

— Теперь уже, наверное, никому...

— Твое право... Но я не понимаю, почему тот факт, что я хасканец автоматически превращает меня в предателя, лжеца и перечеркивает все, что было между нами.

Марк встал и отошел к стене. Карен проводила его взглядом — такой родной и такой чужой одновременно. Ее буквально разрывало на две крайности. Одна часть ее хотела броситься в объятия Марка и безоговорочно принять любую ахинею, которой он сочтет нужным с ней поделиться. Другая ее часть холодно рассчитывала наиболее болезненное для удара место на его лице и теле. Чтобы избежать развития внутреннего противоречия во то-то непоправимое, ее сознание было вынуждено отключиться.

Марк бережно поднял бессознательную девушку и зло обратился к Обухову, вошедшему в комнату вслед за врачом:

— Ведь я предупреждал, что из меня плохой аргумент, что будет только хуже! Неужели нельзя было как-то по-другому добиваться ее сотрудничества?!

— Мы не психоменталисты... — начал было возражать Обухов, но Марк его бесцеремонно перебил:

— Так потрудились бы нанять хоть одного, черт вас дери!

— Костолиц, будьте добры контролировать эмоции и соблюдать субординацию! — Сердито рявкнул полковник, затем спокойно добавил: — иначе я буду вынужден признать, что вы правы и отстранить вас от участия в этом деле.

Марк лишь сжал кулаки, удержавшись от язвительного ответа.

Карен открыла глаза и огляделась — белые стены, белый потолок, приглушенный свет, портативный медицинский автомат — похоже на медотсек, но не на корабле. Увидев рядом Марка, вымученно улыбнувшегося ей, тут же вспомнила, где находится и как здесь оказалась. Подтянув к себе ноги, она обхватила их руками и в раздумьях уткнулась в колени.

Хасканец. Полковник сказал, что все страшилки про них спланированная дезинформация. Объективно, кроме того, что Марк эмпат, он самый обычный человек — так же как и все устает, а если его ранить, у него идет кровь, он не быстрее и не сильнее других людей. А еще он ни разу не дал повода усомниться в его отношении и чувствах, и он однозначно не умеет врать. Зато отлично умеет умалчивать. С одной стороны, ему запрещено было раскрываться, с другой — вероятно, что-то в ней самой заставило его сомневаться в том, что его тайна останется тайной. Обоснованно сомневаться, потому что она и сама не знала, как поступила бы, расскажи он ей обо всем раньше: долг требовал передать все отцу, чувства — оставить в секрете. Что сильнее?..

Марк, боясь пошевелиться, чувствовал метания Карен от веры к недоверию. Он ждал хоть какой-нибудь однозначной реакции, как приговора. Наконец она не поднимая головы, по-прежнему уткнувшись в колени, медленно заговорила:

— Я не могу перестать любить тебя только потому, что ты хасканец и шпион. Но, боюсь, не смогу доверять тебе также как и до этого. Пока не смогу. Извини. — Она сглотнула, в глазах блеснули слезы. Она тут же смахнула их парой резких движений и продолжила: — Но личное не должно смешиваться со всем остальным, поэтому можешь передать своему Обухову, что его аргументы сработали, и он может распоряжаться мной.

Марк неуверенно присел рядом с девушкой и осторожно взял ее за плечи. Вопреки опасениям, Карен не отстранилась и не сбросила его руки. Обнадеженный реакцией Марк осторожно обнял девушку, она не сопротивлялась, но он почти физически ощущал возникшую между ними, будто тонкий слой льда, преграду, которая не давала ему чувствовать Карен также глубоко, как и раньше.

— Расскажи о СУПРах? — она наконец-то подняла голову и посмотрела Марку в глаза. Тот слегка задумался, пытаясь подобрать слова и понятнее ответить на вопрос.

— М.. ты видела человека-охранника у двери? Вот он тоже своего рода СУПР, но более человеческий, что ли. Часть его тела заменена на механизмы или модифицирована — кости, органы чувств, кожа. Но он все же остается человеком — радуется или грустит, любит, ненавидит, испытывает вину. Разве что от страха ему оставили лишь зачатки. В том СУПРе, что предназначен тебе... — Марк неожиданно замолчал и после минутной паузы с усилием продолжил, — от человека остался лишь разум, лишенный чувств, тело его — корабль.

— Почему не нашлось никого кроме меня, чтобы им управлять?

— Потому что он пятнадцатилетний подросток... Ни у кого из взрослых не получилось войти с ним в резонанс, а от тех детей, у которых получилось, пользы было не много — им мешал страх и отсутствие опыта.

— Боже! Хасканцы не гнушаются экспериментов на детях?!

— Вот не надо! — Возмутился Марк. — Насколько ты себя считала ребенком в свои четырнадцать? К тому же СУПРом нельзя стать по принуждению.

— Значит, по-вашему, я великовозрастное дитятко, которое в состоянии понять корабль с человеческими мозгами? — к Карен вернулась ее язвительность.

Марк молча пожал плечами в ответ.

Карен вздохнула:

— Учитывая, что вся моя сознательная жизнь укладывается лишь в 13 последних лет, наверное, это так и есть. А нельзя как-то обойтись без всякой дряни в голове?

— У меня тоже в голове сидит одна дрянь, как ты выражаешься, и то, что я эмпат, по большей части ее заслуга...

В комнату без стука и реверансов вошел полковник:

— Чем быстрее мы начнем, тем больше времени будет на тренировку, и тем эффективнее вы будете взаимодействовать с СУПРом.

— Подслушивать, между прочим, не хорошо! — деланно возмутилась Карен. Обухов в ответ лишь ухмыльнулся.

* * *

Эли рассказала Жебровски все, что знала, о том, что произошло на станции Ирис, естественно умолчав о том, кто именно стоял за провалом группы сопротивления. Она также позволила себе указать на ошибки, которые привели к тому, что группа обратила на себя внимание служб безопасности. По лицу генерала невозможно было понять его отношение к полученной информации, он лишь кивнул, поблагодарив ее коротким "Спасибо". Немного поколебавшись, Эли все же решилась на комментарий:

— Если Альянсу покажется, что ситуация выходит из-под его контроля, они использует вашего отца, как средство давления на вас. Я знаю, это трудно, но определитесь, что для вас важнее, отец или то, ради чего он пожертвовал собой.

Эли шла по длинным коридорам амалькарского линкора за сопровождающим и с тревогой ждала встречи с Айн. Узнает ли она ее, как отнесется к встрече, захочет ли с ней разговаривать. Но вопреки опасениям, Айн увидев ее, сразу же узнала и бросилась в объятия: — Мама!

Эли проигрывала в голове различные варианты встречи с Айн, но то, что ее накроет настолько всепоглощающий и противоречивый поток эмоций, она просто не могла себе представить. Радость встречи, смешалась с облегчением от законченных поисков, тревога за жизнь Айн с гордостью за ее самостоятельность, желание отшлепать с желанием крепко обнять...

Чуть нахмурившись, Айн отстранилась.

— Ты нашла меня. Но зачем?

— Я не знаю, — неожиданно призналась Эли. — Я боялась, что с тобой что-то случится. Ты еще... маленькая, — не смогла она найти другого слова. Айн фыркнула:

— Я совсем не маленькая, со мной все в порядке. Я хочу остаться здесь.

— Но ты не можешь... — начала, было, Эли и тут же замолчала. Собственно не было никаких причин, для того, чтобы забрать Айн как и не было у нее самой никаких прав решать за нее, где ей быть и что делать. Если она сумела так далеко забраться сама, значит она и вправду уже вовсе не ребенок и ей не нужны опекуны и защитники. Она вполне в состоянии позаботиться о себе. Единственное что, Вэй сказал тогда, давно: "найди ее первой". Почему это было так важно, найти ее первой? И раньше кого? Его соплеменников? Если хейдаганцы найдут Айн она никак не сможет им помешать забрать ее — это их проект и они имеют на него полное право. С другой стороны, вполне возможно, Вэй о чем-то умолчал...

До настоящего момента Эли ни разу не задумывалась, что будет, после того как она найдет Айн, и сейчас, когда наконец исполнилось то, чего она так хотела и поток эмоций схлынул, осталась растерянность и пустота в душе — будто бы будущее закончилось здесь и сейчас, как и смысл жить. Костолиц сказал, найдем Айн, можешь делать все, что угодно... Может, и правда пора уже...

— Мама, не надо так! — слова Айн вернули Эли в реальность, она удивленно посмотрела на девушку и сразу вспомнила, что та прекрасно считывает эмоции. Айн порывисто обняла ее. Эли оторопела и ответила на ее объятие не сразу. Отбросив неуместные сейчас самокопания, немного приведя мысли в порядок, она спросила: