Начав думать об этом просто, чтобы заглушить щемящее грудь ощущение страха, капитан вскоре заметил, что его разум занят проработкой ситуации. Англичане заметили их, и, как бы ему не было ненавистно это признать, Федоров был прав. Вскоре они отправят свои силы на охоту на них. Карпов уже раздумывал, что предпримет в свете этого, когда адмирал повел дальше..
— С другой стороны, — сказал Вольский. — Мы военный боевой корабль, и у нас есть сила, чтобы существенно повлиять на ход войны в Атлантике, если мы решим сделать это. Но мы должны думать не спеша, как верно заметил доктор. Должны ли мы вступать в бой? На чьей стороне? Чего мы намерены добиться? Мы должны для начала сделать передышку и подумать обо всем этом. Мы могли бы остаться здесь, в холодных арктических морях. Нам не придется долго идти куда-либо, и мы достаточно быстры, чтобы уйти от всего, что может попытаться догнать нас.
— Но здесь будет не так много места для маневров, — сказал Карпов, сосредотачиваясь на их затруднительном с тактической точки зрения положении. — Соблазн вернуться в Североморск будет слишком велик, особенно когда через несколько месяцев наступит зима. Это будет слишком жестокое место для жизни и сражений.
— Тогда нам придется прорываться в Атлантический океан, — сказал адмирал. — Если мы сделаем это, мы направимся на юг. Сообщения только достигли британского адмиралтейства, как полагает Федоров. Значит, мы находимся в выигрышной позиции для прохода Датского пролива. Я думаю, будет лучше всего направиться дальше в Атлантический океан. С нашим знанием истории мы смогли бы некоторое время оставаться на шаг вперед противника. Я не думаю, что нас ожидает судьба "Бисмарка", который был выслежен и уничтожен всего за несколько дней. В конечном счете, мы могли бы выйти в южную часть Атлантического океана и направиться вокруг Мыса Доброй Надежды в Индийский. Эти воды менее судоходны, а следовательно, менее опасны. Возможно, мы могли бы найти маленький остров, о которым говорил доктор Золкин. У нас неограниченный запас хода на реакторах, но нам ведь нужно и самим что-то есть, верно? На борту имеется тридцатидневный запас продуктов*, но в конечном итоге нам придется пристать к какому-либо берегу, чтобы пополнить запасы, хотя я, конечно, не считаю, что мы сможем зайти в любой порт. Однако, давайте решать проблемы по мере их поступления. Направляемся через Датский пролив в Северную Атлантику. Я устал от этой холодной серости.
* Автономность крейсеров проекта 1144 составляет 60 суток
— Вы предлагаете превратить корабль в обычный рейдер? Или, что еще хуже, просто сбежать в Индийский океан? — Карпов постучал ногтем по столу, как всегда было, когда он был в настроении отстаивать свою точку зрения.
— Я бы не стал недооценивать влияния рейдера, ведущего охоту за конвоями, — сказал Федоров. — Предположим, что мы все же решили выступить против англичан. Немцы провели несколько очень удачных операций. Не каждый немецкий корабль разделил судьбу "Бисмарка". "Адмирал Шеер" потопил транспортов на 100 000 тонн и благополучно вернулся в дружественный порт. "Шарнхорст" и "Гнейзенау" отлично действовали в паре. Можно упомянуть и рейдер "Атлантис", и вооруженное торговое судно "Пингвин" — все они провели выдающиеся операции.
— Да, и ни один из них ничего не дал в долгосрочной перспективе, — ответил Карпов. — Мы могли бы выйти в Атлантический океан и стать не более, чем камнем, брошенным в горную реку. Они просто отведут конвои севернее и южнее от нас. И даже если мы попытается преследовать их, мы сможем потопить не более шестидесяти транспортных кораблей прежде, чем у нас закончатся ракеты. Но даже если мы потопим еще сотню кораблей огнем орудий, мы все равно не окажем особого влияния на ход войны. У нас нет дружественной базы, в которую мы могли бы уйти и пополнить боекомплект. Все подводные лодки Германии в конечном итоге не дали никакого результата, хотя они потопили значительно больше ста кораблей, верно?
— Вы правы, капитан. Подводные лодки потопили около 2 800 судов, что составляет семьдесят процентов от всех потерь кораблей Союзников в войне.
— И чего они достигли? Нет. Если мы хотим оказать реальное влияние на события, мы должны найти случай, когда сильные мира сего начнут боятся и уважать нас настолько, что окажутся готовы пойти на переговоры.
— Переговоры? Что вы имеете в виду, капитан? — Спросил адмирал. — Вы ожидаете, что Соединенные Штаты и Великобритания капитулируют перед нашим кораблем?
Карпов заколебался, словно не желая выдавать всего, о чем думал, но все же продолжил. Он бросил краткий взгляд на Орлова, но тот, похоже, ушел в себя. Он слушал, о чем они говорили, но лишь с отсутствующим видом поигрывал сложенным карманным ножом.
— Этот корабль не просто тактическая угроза союзническим морским коммуникациям. Наша сила не просто в нашем ограниченном запасе ракет, или в нашей скорости, или в том, что мы способны думать и уходить от врагов. Мы также представляем собой стратегическую угрозу, и это неоспоримо. Ранее вы говорили о некоторых видах оружия, которыми мы располагаем, адмирал, оружии, которое мы не должны использовать, и использования которого кем бы то ни было не должны допустить. Но поймите то, что американцы, немцы и мы уже сейчас находятся на ранних этапах ядерной программы и, в конечном итоге, получат ядерную бомбу. До первого взрыва осталось всего несколько лет. Если мы применим всего одну боеголовку для демонстрации силы, которой располагаем, наши слова будут звучать столь же громко, как наши орудия и ракеты. И нам не нужно уничтожать для этого Лондон или Нью-Йорк. Достаточно будет пустынной скалы вроде острова Медвежий, или пустынного карибского острова, если вы предпочитаете более теплый климат. Если мы направимся в Атлантику, нашим самым грозным противником будут англичане и американцы, и именно их нам нужно убедить воспринимать нас всерьез.
— Я согласен с капитаном, — сказал Орлов, вырвавшись из раздумий. — При всем уважении, адмирал, подобная демонстрация вселит страх в сердца наших врагов прежде, чем они потеряют весь свой флот или даже просто решат объявить на нас охоту. На данный момент мы неизвестный корабль-призрак и не нанесли серьезного вреда, отпугнув старый эсминец. Но если мы направимся в Атлантический океан, мы станем ножом, поднесенным к горлу Великобритании. — Он щелчком раскрыл свой нож, иллюстрируя свою точку зрения. — Мы просто слегка пихнули их в плечо, но разве после этого они отступят? Федоров прав, британцы бросятся защищать свои конвои. Королевский флот вступит в бой, если мы не убедим их, что это будет самоубийством. Но как это сделать?
Адмирал задумался.
— Я полагаю, у меня есть ответ. Эта книга стала для меня очень полезной, Федоров. Я кое-что прочитал и мне представляется, что в ближайшем будущем имеется крайне важное событие, прямо сейчас, в 1941. Я полагаю, мы сможем сойтись на этом варианте. Мое внимание привлек небольшой раздел, касающийся 9 августа 1941 года. В этот день Рузвельт и Черчилль прибыли на линкоре "Принц Уэльский" и тяжелом крейсере "Августа" в залив Арджентия на Ньюфаундленде для подписания Атлантической Хартии. Если я не ошибаюсь, это соглашение заложит основу для будущего создания Организации Объединенных Наций. Некоторые полагают, что оно также легло в основу НАТО, двух демонов, преследующих нас в наше время. В таком случае, мы можем оказаться в интересной ситуации, получив возможность убить двух зайцев одним выстрелом, оказав влияние как на настоящее, так и на будущее, из которого мы прибыли.
— Рузвельт и Черчилль? — Сказал Карпов, и его глаза посветлели. — Вы понимаете, что это значит?
— Я слишком хорошо понимаю, что мы могли бы сделать, и на что способен этот корабль, если мы решим действовать агрессивно, — сказал адмирал. — Но, как вы сами сказали, капитан, нам нужно быть осторожными, рассудительными, и хорошо все спланировать. И наши слова могут грянуть таким же громом, как и наше оружие. В ближайшие дни мне нужно будет полагаться на всех вас. Но пока вот что, товарищи офицеры. Мой приказ относительно применения ядерного оружия следующий: никто не будет готовить его к применению и не применит без моего прямого приказа. На этом будем считать, что мы закрыли этого вопрос. И кто знает, — улыбнулся он. — Возможно, господа Рузвельт и Черчилль сами захотят места в первом ряду. Мы должны изучить ситуацию со всей тщательностью.
ГЛАВА 14
* * *
31 июля 1941 года
В тот вечер Адмиралтейство гудело, словно улей из-за новостей об обнаружении еще одного крупного немецкого надводного рейдера вблизи Ян-Майена. Что же это мог быть за корабль? Последние данные разведки гласили, что "Тирпиц" находился в Киле на ремонте, но морская авиация отправила два истребителя-бомбардировщика "Бофорт" проверить еще раз. Как бы то ни было, первый морской лорд адмирал Дадли Паунд не намеревался рисковать. Он постоянно находился на связи со Скапа-Флоу по телефонной линии, проложенной от Лондона до Шотландских нагорий, а затем, наконец, не выдержал и покинул землю, присоединившись к адмиралу флота сэру Джону Тови на борту "Короля Георга V".
Адмирал Джон "Джек" Тови просматривал список доступных для операции кораблей. Будучи профессионалом, постигавшим оперативное искусство с ранних дней своей жизни, Тови был всегда любезен, скор на улыбку, но мгновенно раскалялся докрасна, когда что-то шло не так. Волевой и дисциплинированный, он был неумолим, сосредоточившись на операции или конкретной цели. Тем не менее, его огромным достоинством было то, что в разгар боя он всегда сохранял голову холодной, несмотря на весь свой нрав, проявлявшийся, когда что-то шло не так, как было задумано.
Будучи от природы лидером, Тови хорошо зарекомендовал себя в качестве капитана, прежде, чем был назначен адмиралом Флота метрополии. Будучи боевым адмиралом, он считал корабельные дела важными для своего духа. Что было хорошо для его подчиненных, было хорошо и для него, за что он пользовался огромным восхищением и уважением. Как морской человек он считал, что в любом сражении ему была нужна лучшая информация. А вот что его порой возмущало, так это то, что кабинетные стратеги, включая первого лорда Паунда, проявляли склонность совать нос в его епархию при любом удобном случае.
В этот вечер он просматривал длинный список кораблей, имевшихся под его командованием. Это до сих пор был самый большой и самый вооруженный флот во всей Европе, причем с огромным отрывом. Изначально у него имелось пятнадцать линкоров, один из которых был потоплен и один переведен на Дальний Восток, итого в регионе оставалось тринадцать. По общему признанию, это был стареющий флот, но на бумаге остававшийся впечатляющим. Всего три корабля из этого списка считались современными в 1941 году — его собственный флагманский корабль "Король Георг V", и однотипные с ним "Принц Уэльский" и "Герцог Йоркский", причем последний еще не завершил ходовые испытания. Он бы не стал отдавать "Принца" Черчиллю, если бы знал, что немцы готовят что-то, и Королевскому флоту нужно быть готовым ответить. Еще два корабля, "Энсон" и "Хоу", были построены перед войной, но эти три корабля были его единственными быстроходными линкорами, и он должен был иметь в виду, что в лучшем случае они смогут выдать 28 узлов. Для современных кораблей они имели достаточно малую дальность плавания, которая, однако, компенсировалась достойной огневой мощью и отличной защитой.
Однако ядро флота составляли корабли, заложенные до или во время первой Мировой войны, немолодые, но проверенные и надежные, даже если они и смотрелись несколько устаревшими со своими выгнутыми вперед носами и тяжеловесными дымовыми трубами. Это были три линкора типа "Ривендж" и пять типа "Королева Елизавета". Они могли тащиться со скоростью 18-20 узлов в нормальных условиях, но имели приличную огневую мощь за счет 381-мм орудий. Два линкора типа "Нельсон" были единственными кораблями флота, вооруженными более крупными 406-мм орудиями. Несмотря на нескладный вид, они были хорошо бронированы, но в то же время тихоходны — их максимальная скорость составляла 23 узла. С практической точки зрения, эти десять кораблей были идеальны для сопровождения конвоев и могли пресечь действия более легких и быстроходных немецких рейдеров, а также были способны выступить против чего-то большего.
Тови также располагал небольшой эскадрой линейных крейсеров, которую когда-то возглавлял гордость флота, "Могучий "Худ". Чуть более 60 дней назад "Бисмарк" отправил этого статного рыцаря на дно Датского пролива огнем своих грозных 381-мм орудий вместе с адмиралом сэром Ланселотом Холландом. "Риноун" и "Рипалс" были последними британскими линейными крейсерами, имевшими меньшую, чум у "Худа" огневую мощь, так как несли только шесть 381-мм орудий ради дополнительной скорости. Однако скорость этих кораблей делала их подходящими для одиночной охоты. Он мог свести эти легкие корабли в группу с ядром в виде трех линкоров типа "Король Георг V" и образовать поисково-ударную группу, способную справиться с любым известными немецким рейдером. Операция против "Бисмарка" показала, что даже вместе "Худ" и "Принц Уэльский" не могли на что-то наедятся в том ужасном первом бою.
Эту группу умело поддерживало также соединения мощных крейсеров, как легких, так и тяжелых, которые могли выполнять сопровождение конвоев или капитальных кораблей эскадры, которую он сейчас выводил в море. Крейсера также были идеальны для наблюдения за всеми основными маршрутами прорыва немцев. В любой момент завеса крейсеров держалась между Исландией и Скапа-Флоу, обозревая поверхность моря радарами и опытными глазами моряков.
Тови также грамотно использовал свои авианосцы, хотя это были легкие корабли, несущие от шестнадцати до пятидесяти самолетов, в основном старых бипланов-торпедоносцев "Суордфиш" или самолетов-разведчиков, а также несколько пикирующих бомбардировщиков "Фэйри Фулмар". Они были лишь тенью ударной мощи больших современных японских или американских авианосцев, но, тем не менее, выполняли сопровождение и поиск целей, а также могли отправить в атаку на цель одну-две эскадрильи торпедоносцев.
В целом, это был адекватный флот для своей основной задачи — обеспечения безопасности жизненно важных маршрутов через Атлантику. Однако ему недоставало скорости и дальности действия. Тем не менее, Королевский флот компенсировал эти недостатки за счет превосходства в количестве в тоннаже, а также значительного опыта. Он состоял, в основном, из устаревших кораблей, но был второе больше немецкого флота по численности. Однако Тови пришлось отправить часть кораблей Каннигему в восточном Средиземноморье и Сомервилю в Гибралтар, что проредило ряды крупных кораблей, находящихся в домашних водах и Атлантике. Не дай им Бог потерять Гибралтар. "Скала" была воротами в Средиземное море и отличной базой двойного назначения. Корабли Соединения "Н" Сомервиля могли делать вылазки на помощь Каннингему в восточном Средиземноморье, или выходить в Атлантику, чтобы перекрыть французские порты или прикрыть конвои, идущие по южному маршруту.
