Анимаги

— Только дурак не поймет, что между тобой и Огненным Змеем есть связь. Меня попро-сили ее найти.

— Ну есть и что? — спросил я, чувствуя злость.

— А то, что со времени нашего исхода из Бестиария ни один анимаг ею не обладал. Наш мир раскололся, малек. Армия Змея — это серпенты, высшая каста, которую он изменил с по-мощью магии.

— Поэтому они имеют черты человека?

— Да. Обычный анимаг-змей — это просто змей. Удав, анаконда или уж, на худой ко-нец. Но серпенты, как ты уже имел возможность убедиться, иные.

Я кивнул.

— Низшая каста слуг узурпатора — обычные анимаги-змеи, а также всевозможные яще-ры. В сражениях он использовал их в качестве основной ударной силы.

— У вас что, и динозавры там есть?

— Чего нет, того нет. Вымерли.

— И у вас?

— Да. Не только в мире простиков случаются катаклизмы.

— А Великий Дракон?

— Он не был динозавром, если ты об этом.

— А кем?

— Дракон и есть дракон. Когда он погиб — Змей хитростью заманил его в ловушку и напал исподтишка, — мы лишились лидера. Коалиция распалась. Морские анимаги и большая часть птиц заключили союз со Змеем. В обмен на то, что он не тронет их владений, они пре-кратили воевать. Так мы очутились в меньшинстве. Наше поражение стало вопросом времени.

— И тогда остатки вашей армии решили сбежать в этот мир?

— Верно. Дракон открыл нам портал через Храм, но сам не выжил, его раны были слишком тяжелыми. Мы едва успели. Он спас нас, потому что магия Храма остановила Змея. А потом миры разошлись слишком далеко.

Я уныло грыз грушу, пытаясь вспомнить, что успел прочитать в старинных книгах. Ни-чего на ум не приходило.

— Во время Схождения мы можем посещать Храм Дракона. Ты знаешь об этом?

— Да. Группа подростков отправится туда, чтобы добыть дурацкую волшебную книгу, которая... ля-ля-ля...

— Ты не очень серьезно относишься к своей миссии, — заметил Вильям Сергеевич.

— Да наплевать мне на эту миссию! Я ее не хочу! Я ее не просил! Хотите — сходите сами. Может, вам повезет добыть Книгу?! Слабо? — взорвался я.

Старик остался невозмутим.

— Твоя реакция ожидаема, — произнес он с умным видом.

— Знаете что...

— Знаю. — Волна холода, окатившая меня, порядком остудила бушевавший в моей гру-ди вулкан. — Я знаю и вижу гораздо больше, чем ты думаешь. Ты ведь не сказал родителям правду о последнем разговоре со Змеем?

— Кое-что утаил...

— Зачем?

— Не знаю. Может, мне надоели тайны и недомолвки. Меня тут за дурачка держат.

— А тебе не приходило в голову, что это ради твоей же пользы?

Я промолчал.

— Итак, ты скрыл от родителей, что Змей назвал тебя защитников, да?

— Да. С какой стати я должен ему верить?

— Змей лжив и хитер, он умеет убеждать, — сказал Вильям Сергеевич. — Но, думаю, он прав.

— Почему?

— Как я и говорил, между вами установилась связь. Змею не удалось бы войти в твои сны, не удалось бы провести через мембрану между мирами своего призрака, если бы не она.

— Но что за связь?

— Ты знаешь, что у защитников не одна бестия?

— Да.

— Так вот. Если среди твоих бестий есть рептилия — это самый верный способ для Змея получить ключик в твоему разуму. Смекаешь?

Я сидел, тупо глядя на недоеденную грушу в своей руке. Как же я раньше не понял? Ведь все логично. Логично, если принимать за чистую монету все эти сказки, которые расска-зывает Кукушкин. Но зачем ему врать? И не настолько старикан выжил из ума.

— Следовательно, — продолжил Кукушкин, — ты и есть защитник. Твои родители наверняка пришли к тому же выводу. И вот ты здесь.

— Но я только волк. Я ни разу не видел никого другого, не представлял даже. Мне не снилась никакая другая бестия. И... и...

— Спокойно, спокойно, дыши глубже, малек. Знаешь, я тоже не большой специалист по защитникам, но кое-что соображаю. Думаю, твой талант к множественному перевоплощения откроется не сразу. Когда? Полагаю, когда сложатся подходящие условия.

Мы какое-то время молчали. Старик с олимпийским спокойствием поедал бананы, а мне кусок в горло уже не лез.

— Допустим, я защитник. Как мне уничтожить Огненного Змея?

Кукушкин удивленно причмокнул.

— Не слишком ли ты скор, малек? Хе-хе, уничтожить!

— А что?

— Будь это так просто...

— Но я защитник!

Старик поднял указательный палец.

— Сначала проверим.

— Давайте сейчас! Зачем тянуть...

— Ну... — Это предложение ошарашило беднягу. Кукушкин проглотил большой кусок банана и поморщился. — К чему спешка, малек?

— Я — хочу!

Наши взгляды перекрестились. Вильяму Сергеевичу понадобилась секунда, чтобы по-нять, что я не шучу.

— На сытый желудок лучше не пытаться, малек.

— Мне все равно.

Долгорукий принялся чесать голову.

— Хорошо, — наконец, проговорил он и бросил взгляд через плечо на свой вигвам. — Только дай мне немного времени подготовиться.

Вообще-то, я не рассчитывал на такой быстрый результат. Думал, в конце концов, мы разругаемся в пух и прах, разрушив мостки, которые смогли перебросить между нами. Но ста-рый брюзга вдруг пошел мне навстречу. Воистину, я живу в мире чудес.

Кукушкин поднялся, с важным видом причесал лохмы на голове, но это все равно не помогло, они так же торчали во все стороны.

— Дай мне двадцать минут, а потом приходи. — Он указал на вигвам. — Надеюсь, ма-лек, ты знаешь, что делаешь.

— Нет, не знаю. Вы же мне ни объяснили, как все работает. Но я готов.

Вильям Сергеевич подумывал всерьез надуться — опять малек дерзит! А потом плюнул.

— Может, ты и прав. Ни к чему тянуть.

Глава 23

Я понятия не имел, что собирается делать старик. Эти двадцать минут ожидания растя-нулись будто на двадцать часов, а когда время вышло, я едва мог переставлять ноги. Все точно как перед экзаменом. В животе камень, ноги ватные и кидает в пот.

Снова я пожалел, что наелся до отвала.

В вигваме горели свечи, было довольно душно, несмотря на отверстие вверху. Старик в образе орангутана сидел на возвышении, подложив под себя подушку. Рядом с ним лежали ка-кие-то коробочки, стояли какие-то бутылочки. Небольшая жаровня источала струйки дыма, а в ней рдели угольки.

По знаку старика я сел напротив него, но не на землю, а на коврик, заботливо положен-ный прямо для меня.

— А без вигвама у вас магия не выходит?

Орангутан прищурился, словно вопрошая: сколько можно по-дурацки шутить, молодой человек.

— Дыши ровно, очисти свой разум от ненужных мыслей.

— Ага! Не думай о белом медведе?

Шутка снова не удалась. Похоже, Долгорукий вообще о ней не знал, иначе бы не пялил-ся так, словно я стащил у него последний банан в мире.

— Ладно, ладно. Просто, знаете, говорят: не думай о том-то, а ты, наоборот, только и думаешь, — затараторил я, но должно реакции не встретил.

— Еще одно дурацкое слово — и вылетишь наружу, — предупредили меня.

Я кивнул.

Старик издал глубокий вздох и повел перед собой лапами, затем взял щепотку какой-то сушеной травы и бросил ее в жаровню. Пошел дым.

— Вдыхай.

Я послушался. Этот дым быстренько вымел из моей дурной головы все лишнее. Хм! Надеюсь, Кукушкин не переборщит с этими своими штуками.

— Мне не надо превращаться в волка?

— Нет. Просто сиди.

Старик выпил из одного флакончика какую-то мутную жидкость и принялся читать нараспев мантры. Я теперь знал анилингву, но это была не она. Ни слова не разобрать.

Длились вокальные упражнения довольно долго, я уже начал чесаться от нетерпения. Мне казалось, под одеждой у меня ползают какие-то злобные букашки.

На некоторое время Кукушкин затих и выглядел просто большой спящей обезьяной. Я всматривался в него, ожидая, что будет дальше. Ничего не происходило.

— Эй...

— До чего молодежь пошла нетерпеливая! — перебил меня Кукушкин. — А ну цыц! Не мешай процессу!

Я прикусил губу. Орангутан бросил на меня один из своих суровых взглядов и протя-нул лапу, положив ее на мою макушку. И произнес очередное тарабарское слово.

Меня понесло и закрутило, я с бешеной скоростью несся через туннель.

— Смотри внимательно и запоминай, — донесся до моих ушей голос старика.

— А вы? — пискнул я, вращаясь, как бумеранг.

— Я рядом... — сообщил Долгорукий.

Ну, утешил, хорошо.

Собственное тело я некоторое время совсем не чувствовал и бесплотным духом летел в неизвестность. Время перестало иметь какое-то значение. Все очень странно, необъяснимо. Наверное, так ощущают себя призраки.

Полет закончился быстрее, чем я мог осознать. В следующую секунду я уже стоял в цен-тре круглого помещения. В отличие от похожего зала в Святилище, здесь потолок был плоским и не таким высоким, а из пола, расположившись кругом, торчали десять алтарей. Впрочем, мо-жет, каменные штуковины цилиндрической формы и не были алтарями, но это первое сравне-ние, которое пришло мне на ум.

— Так, и куда меня занесло? — спросил я, глядя по сторонам.

— В этом месте десять защитников принесли клятву Великому Дракону, — ответил Долгорукий, которого я по-прежнему только слышал в своей голове. — Каждый из этих кам-ней впитал частицу их крови. Посмотри внимательнее, Ким.

Я обошел круг алтарей, ничего особенного не заметив. Ни надписей, ни резьбы, ника-ких отметин вообще.

— Что должно произойти?

— Многие сомневаются в Пророчестве Белой Чайки, считают его вздором.

— Я их понимаю. Если защитники умерли давным-давно и никогда не были на Земле, откуда в мире простиков может появиться их потомок?

— Древняя кровь прорастет, — ответил орангутан, — ибо семена были брошены.

— О-о! — протянул я, глядя в потолок. — А можно точнее? У меня нет желания разга-дывать ваши ребусы.

— У защитников были дети, следы которых затерялись во времени. В них не отмечалось ничего необычного. Хроники не содержат сведений о каких-то особых способностях сыновей или дочерей воспитанников Дракона, — продолжил Вильям Сергеевич.

— А еще точнее?

— Да я и так стараюсь! — вышел из себя старик. — Перестань меня перебивать!

— Заметано!

Далее последовало неразборчивое ворчание, сердитый кашель. Затем голос Кукушкина зазвучал с прежним эпическим пафосом.

— Глупцы не понимают элементарного. Семя может долго лежать в земле, прежде чем наступит его час. Кровное наследие защитника просуществовало века в линии потомков, один из которых оказался среди нас, беженцев.

— Я понял! Понял, не дурак! Получается, во мне удачно сложились старые гены моего предка?

— Так и есть, — подтвердил Вильям Сергеевич и прибавил тихо: — Ох уж эти совре-менные дети. Сейчас у них сплошная наука.

Я с довольным видом сел на один из алтарей.

— Точно!

— И если это так, то Белая Чайка была права.

— Но я даже не знаю, кто мои настоящие родители, — заметил я. — Казанцев обещал поискать.

— Надеюсь, твой новый отец прислушается к моему совету искать как можно тщатель-нее. Кстати, слезь с алтаря, имей уважение, — прибавил он.

Я слез.

— В общем, все понятно. В мне проявились гены древнего крутого воителя.

— Они есть, но проявились ли — вопрос. Пока ты не увидишь других своих бестий, де-лать выводы рано.

— Вы же сами сказали, что Змей учуял во мне рептилию.

— Это гипотеза, — отозвался Кукушкин. — Ее надо еще подтвердить.

Я вздохнул.

— Все же не понимаю, что мне тут делать? И где это? Почему нельзя было объяснить дома?

— Ты в Бестиарии. Не в настоящем, разумеется. Комната, где ты стоишь, лишь часть твоего воображения... вернее, я вложил эту комнату в него.

— Значит, все только сон?

— Особый сон, — уточнил Долгорукий. — Моя задача отыскать ответы в глубине твое-го разума, Ким.

— Ничего в моем разуме такого нет.

— Посмотрим. Если ты действительно потомок одного из защитников, я узнаю.

— Вперед.

Я откровенно заскучал. Ждал чего-то потрясающего, а получил очередную унылую лек-цию. Главное, выйти отсюда я не мог... Стоп! Едва у меня появилась эта мысль, как в стене открылся дверной проем.

— Это твой разум, Ким, — напомнил Вильям Сергеевич. — Отправляйся туда, куда за-хочешь.

Понятно. Я пошел и оказался в туннеле, который вывел меня в большой тронный зал. В нем царило запустение. Колонны разрушены, оконные проемы пустые, везде толстый слой пыли.

— Ого!

Впереди на довольно приличном возвышении стоял трон. Я почему-то сразу понял, ко-му он принадлежал.

— Это дворец Великого Дракона. Пять столетий прошли с тех пор, как его покинули, — сказал Долгорукий.

— Почему же Змей не стал в нем жить?

— У него есть свой дворец, находится он в горах и неприступен.

— Вы пытались взять его штурмом?

— Да, неоднократно, но даже Великий Дракон потерпел неудачу.

— Жесть. Этот Змей крут.

— Не могу не согласиться, — ответил старик.

Я шел в сторону трона, каждую минуту ожидая какой-нибудь гадости. Ну, допустим, призраков, чудовищ, мутантов. По законам жанра эта братия просто обязана была поджидать меня среди этих зловещих теней. Вон как ветер стонет в пустых окна! Самое оно...

Интересно, если все вокруг мое воображение, то откуда столько подробностей? Напри-мер, следы, которые оставляют мои кроссовки в слое пыли?

— Вы видите то же самое, что и я?

— Конечно, — хмыкнул орангутан.

Стены в тронном зале покрывала резьба. Трудно было различить детали в сумерках, но я не сомневался, что барельефы изображали события из жизни Бестиария.

В какой-то миг я ощутил дежа вю. Чувство оказалось настолько сильным, что страх, ко-торый оно вызвало, заставил мои зубы стучать.

Может, не стоит приближаться к трону?

Однако любопытство пересилило боязнь. Увидев нечто странное на полу, я ускорил шаг. Возле нижней ступени лестницы, что вела к трону, валялось множество костей, покрытых слоем пыли. В этой куче я не заметил человеческих черепов, а те, что лежали в вперемешку, могли принадлежать и псам, и кошкам — здесь я не большой знаток.

— Похоже, тут была нехилая драчка. Кому-то не повезло.

Я начал обходить кучу, когда заметил в ней длинный скелет со множеством ребер. Змея. Останки большущей такой змеи, метров шесть или семь длиной.

— А если анимаг умирает в облике человека?

— От него остается человеческий скелет.

— Ясно. Эти умерли, когда были бестиями.

— Что ты чувствуешь? — вдруг спросил орангутан. — Или видишь?

— Ничего особенного. То есть вообще ничего, — ответил я.

— Но дежа вю было.

— Точно.

Я начал подъем по пыльным ступеням, шагая на цыпочках, будто по минному полю. Примерно на середине пути под моей ногой что-то хрустнуло и распалось. Наклонившись я поднял небольшой обломок. Оказалось, нечто металлическое, до крайности изъеденное ржав-чиной. Оружие? Выходит, анимаги дрались не только как бестии или с помощью чар. У них были старые добрые мечи и кинжалы.

Трон неудержимо притягивал меня. Наконец, я добрался до него и осторожно прикос-нулся к подлокотнику. Целиком вырезанная из камня, конструкция изображала переплетенные тела различных животных. Каждое из тысяч существ, изображенных художником, было срабо-тано в мельчащих деталях. Аж жуть берет, когда смотришь.