| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 17.
— Школа Академии Магии —
— Хмельков, я тебя убью-у-у-у-у!!! — Пронесся по коридорам притихшей школы будоражащий кровь девичий вопль.
И столько было в этом вопле — и отчаяние, и обида, и доля жгучего стыда, что заулыбались все, кому довелось в этот момент проходить коридором, соединяющим 'младшее' крыло со старшим.
— А ды докажи, что это я был! — Буркнул себе под нос Мешка и припустил прочь от угрозы, попутно отряхивая штаны от налипшей пыли.
— То же мне — эльфы! В подвали такая пылища, что любая хозяйка деревенской хаты от стыда згорела бы. А эти — ничего, не убирают!
Малец старался сильно не шуметь, вытряхивая серую пыль из шевелюры, жутко кривил перепачканное лицо и тер тыльной стороной замурзанной ладони покрасневший нос, едва сдерживая предательский чих. Пока они с лесным эльфом Айвиром стояли в небольшом кармашке, скрытые от глаз других, стоило привести себя в порядок. В подвал-то они полезли, как водится, тайком! А вот обратно...
— Это просто ты давно не шкодишь, Мешка. Вот и убирать некого назначать... — Отозвался Айвир, поднявший вокруг себя облака пыли, и заозиравшийся в поисках друзей, что должны были, по идеи, караулить до их прихода.
— Да ладно, можно же магией — дунул-плюнул и чистота! — Поморщился Мешка, не желая соглашаться с тем, что он действительно стал тише после последнего наказания. Как вспомнит, что неделю стоял в дурацкой позе всем на потеху — сразу все желание хулиганить пропадало.
— В подвале-то? Магией? Ага, ищи балбеса, что на это согласится. Если б ты вместо того, что бы холл свой тушкой украшать, на занятия ходил, знал бы — почему нельзя, — В тысячный, наверное, раз за прошедшие две недели, подколол его одногрупник.
Мешка с заметным уже усилием проглотил напоминание о том инциденте, но не мог не напомнить Айвиру:
— А ты, видать, завидуешь, что без тебя все резвились? Сам-то в лазарете валялся в этот день.
— Ну да, — Легко согласился лесной эльф, — А то так же бы стоял, со всеми. Если уж даже Айри со всеми повелась, то куда же мне. Эх... Жаль, тут, в подвале, ничего не нашли.
— Да разыграли нас, Айвир! Явно же разыграли, а мы — как дети повелись!
— Ну я-то не сразу повелся, это ты меня уболтал. Не верил я, что в подвале, да еще на первом уровне, без какой-либо охраны, хранятся свитки телепортации! А ты — заладил, как попугай 'А вдруг! Авось!' Что за слово такое — 'авось?' — Возмутился приятель.
— Это надежда, против всяких ожиданий и логических доводов, первокурсник Айвир, — Раздался со стороны, вроде как закрытой, двери, совершенно незнакомый голос, — Надежда без надежды, так сказать. Человеческое слово и понятие.
Ребята подскочили, как ужаленные, разворачиваясь лицом к противнику, как учили на тренировках, но дверь была закрыта и коридор по-прежнему пуст и безмятежен. От двери раздался тихий издевательский смешок и пустое пространство с издевочкой так, ласково, добавило прижавшимся друг к другу подросткам:
— Смотрю, что-то в вас ваш инструктор вбил... Да только маловато вбил-то!
— Да ты кто такой вообще?! — Зашипел малец, стреляя глазами по сторонам в надежде найти незримого 'собеседника'.
— Не 'ты', а 'вы', юноша! — Поправил его голос, — И сдается мне, плохо вас учат, раз примитивная иллюзия на вас так хорошо действует.
— Какая к бес... — Начал было запальчиво Мешка, но Айвир его чувствительно дернул за плечо и прошептал 'Тихо!'.
— Добрый день, магистр Моринделл, — Убито и потеряно произнес рыжеволосый Айвир, низко опустив голову и пытаясь втянуть её в плечи.
— Ну для кого-то да... Но не для вас, господа первокурсники, — Нараспев произнес 'голос' и пространство напротив двери подернулось рябью, заставляя подростков пережить легкий приступ головокружения и тошноты. Там действительно обнаружился очень высокий темноволосый эльф в одеяниях магистра.
'Й-ёй... — Взвыл про себя Мешка и магистр, подтверждая смутные догадки Мешки и Айвира, растянул тонкие губы в улыбке, демонстрируя мелкие, ровненькие зубки, — Еще и маг 'Разума'... Мальчики совсем повесили носы, а магистр с любопытством рассматривал странную пару, улыбаясь все шире и шире.
— Господин магистр... Ну мы того... Пойдем? — С надеждой просипел Мешка, чувствуя, как в его голове, роются, будто хозяйка в старом сундуке, перебирая пыльные тряпки, перетряхивая мысли и воспоминания мальчика.
— Хм... Неужели эта шутка все еще работает? — Сам себе пробормотал Моринделл, — Я думал, уже никто не ведется на легенду про свитки... Надо же... А... Понял, 'Авось', да-да-да... Конечно же! Как забавно...
— Господин магистр... — Напомнил жалобным тоном Айвир, на висках которого уже сверкали бисеринки пота.
— Да, вы можете идти, господа. Все что мне нужно, я уже узнал.
Парни поклонились магистру и, подпирая друг друга плечами, дрожа и утирая выступивший от нервного перенапряжения пот, поковыляли прочь, уже не боясь быть 'пойманными' — после того прессинга, что они только что пережили, им уже было абсолютно сиренево на любое наказание.
— Ты его откуда знаешь? — Подал голос Мешка, когда они дошкандыбали-таки до комнаты Айвира, что была ближе по коридору.
Айвир нервно оглянулся через плечо, втянул приятеля в комнату, а захлопнув дверь, еще и ухом прижался, прислушиваясь. Выждав с минуту, Айвир ссутулился, словно старик, оперся о дверь и прошептал потерянно:
— Знаешь, Меш, есть такие эльфы, которых знают все... Вот этот был из таких. Мешка сердито дернул ухом — не любил он таких вот фраз, типа, 'каждый эльф знает...' И не он один — и Мирку и Альку эта простая фраза бесили, выводя из себя за считанные секунды вернее, чем изучение глаголов на старом эльфйском. Айвир, видя, что друг начал заводиться, со стоном отлепился от двери и кое-как прошаркал до своей кровати, устроив со второй попытки на неё свою пропыленную тушку целиком. Помолчал немного, подбирая слова, и начал объяснять приятелю:
— Это был магистр Моринделл и он селестин, понимаешь? — Мешка вздрогнул и плюхнулся пятой точкой на коврик у кровати, ухватив себя за шевелюру обоими руками, — Понима-а-аешь, как я вижу. Вдобавок, он маг 'Иллюзии', очень сильный. И если профессор Лерни — чокнутый, но довольно безобидный и добрый, по сути, псих, то этот — псих агрессивный. Он... Он полностью игнорирует мнение других — сам, небось почувствовал, как этот гад в твоих мозгах роется, да до кучи... Он может тебе голову задурить так, что... — Айвир покрутил кистью в воздухе, подбирая сравнение, — Что ты будешь из его рук есть ядовитые ягоды, свято уверенный, что ешь малину из рук самой Бониги! Чудовище он...
— И его пустили к нам в Школу?! — Ужаснулся Хмельников, пытаясь выдрать застрявшую в отросшей до плеч, буйной шевелюре, травинку.
— Ну да... Он магистр — кто его остановит? — Скривившись, пробормотал лесной, устраиваясь по-удобнее и норовя уснуть.
Мешка скрипнул зубами от злости. Что ж получается — раз магистр — твори что хочу?
— А Глава куда смотрит? В сторонку? — Опять возмутился Мешка.
Айвир отрыл глаза и тяжело вздохнул, вынужденный объяснять Мешке элементарные вещи, известные, действительно всем эльфам:
— Моринделл... У него еще и посольская неприкосновенность, ну и на факультете 'Разум' он иногда преподает — мне знакомый как-то рассказывал, что этот злыдень у них защиту от ментального воздействия тренировал. Говорил, что у каждого второго в конце первого занятия кровь носом шла. А остальные, кому меньше повезло — уже в лазарете к тому моменту вповалку лежали...
Под конец фразы Айвир уже совсем неразборчиво бурчал, а глаза были закрыты — видно, что ему, более слабому потенциально, чем Мешка, тяжелее далась эта встреча. Мешка и сам, кряхтя, собрал себя в кучку и поковылял в свою комнату, стараясь не поскуливать от напряжения и начавшейся головной боли. Даже когда его как-то поймали на попытке воровства и здорово намяли бока и настучали по голове трое деревенских мужиков, ему и то было легче, чем сейчас, после двух минутной встречи с селестином.
— Это какая же силища, а? — Возмущался себе под нос Хмельников, пытаясь отвлечься от терзающей затылок боли, — Вот так, за пару минут — и готов противник... Э-э-э-эх... Мне бы так!
Ключ прыгал в трясущейся руке и отказывался попадать в замочную скважину, так что малец, опираясь о косяк плечом, вцепился в ключ обеими руками, прицелился и, наконец, открыл её, а неподдатливая дверь отперлась только с четверното раза, заставив мальчика тихо взвыть. Посмотри кто со стороны — гуляка-выпивоха, возвращающийся под утро в родные пенаты и штурмующий дверь... А сзади, как назло, прозвучали легкие торопливые шаги — во всей школе так уверенно и громко топала только Мира, отказывающаяся наотрез менять привычную ей простую деревенскую обувку на толской подметке на мягкие эльфийские сапожки, ступающие бесшумно и легко.
— Ого! — Восхитилась девушка, понаблюдав за мешкиным сражением с собственной дверью.
— Ага! — Злобно бросил, не поворачиваясь, Хмельников, наконец распахнувший дверь.
— Ты что, пьяный?! — Изумилась она, ловко подставив свой чудовищный ботинок в проем и мешая тем самым Мешке полностью захлопнуть дверь.
— Да шла бы ты... Мирка... По хорошему! — Простонал Мешка, не в силах больше сдерживать выступившие от боли и обиды слезы.
— Мешка, ты чего? — Опешила девушка, разом растеряв всю ершистость и желание поскандалить, с которым, собственно, и шла его искать.
Паренек буркнул что-то невразумительное, зажал рот рукой и стрелой помчался в уборную, а когда мнут через десят вышел на противно трясущихся ногах, его ждала чистенько прибранная комната, чай и взволнованная до крайности Мирка, ерзающая на жестком стуле.
— Тебе лучше уже, да? — С тревогой в голосе произнесла Мирка, рассматривая больше, чем обычно, взлахмаченного и растрепанного друга.
— Полегчало уже, — Согласился мальчик, смущенный таким вниманием и заботой. А что бы хоть как-то отвлечься, схватил чашку с чаем и выпил залпом целебный настой.
— Это я к целителям сбегала, — Поддвердила его мысли Мирка, — Сказала, что у тебя истощение магическое, мне дали вот это и шоколадку... Я, правда, половину шоколадки съела, но и тебе оставила...
— Спасибо, Мирка, очень вовремя... — Тепло и искренне произнес он, ухватил распакованную шоколадку и быстро её зажевал, запивая спешно налитой Мирой второй чашкой целебного настоя.
Мешка блаженно заулыбался, чувствуя, как головная боль потихонечку отступает, а пальцы перестают меленько дрожать, и неожиданно для себя, впервые за год знакомства, внимательнее приглядываясь к подруге, с удивлением признавал, что Мирка красивая, а еще и добрая... Хоть и глупая, как и все девчонки. А Мирка занималась тем же, ошарашенно отмечая про себя, как изменился и вырос задира Хмельников. Год назад это был озлобленный мальчишка, плюющийся через зубы, грязно ругающийся через слово и зыркающий из под спутанных и грязных волос на всех голодным, затравленным волчонком. Сейчас... Сейчас напротив нее стоял уже юный эльф. Хоть и замкнутый, но целеустремленный, сильный. И невероятно красивый... Мирка неожиданно для себя покраснела и торопливо засобиралась, передумав ругаться и обвинять его в том, что он испортил её тетрадь, выдрав из нее листы с тремя важными лекциями...
Парень только таращился на это суету, глупо приоткрыв рот от удивления, когда Мирка, скомкано попрощавшись, чуть ли не бегом удрала из его комнаты, захлопнув за собой дверь.
— Парень, ты хоть что-нибудь понял? — Спросил он у своего отражения в небольшом зеркале на стене, когда смог подобрать челюсть. Отражение ответило ему пожатием плеч и Мешка, дурачась, покивал головой, — Вот и я совершенно ничего не понял...
Продолжая размышлять на тему 'что это было' Мешка плавно перешел к извечной теме 'все девчонки — дуры', что обсуждали подвипившие мужики-лудильщики, когда, собственно, 'девчонок' рядом не было — дабы не пролетело тяжелыми предметами по их бедовым головам...
Мирка, пронесясь порывом зимнего ветра по коридору, влетела в свою комнату и прижала ладони к пылающим щекам, пытаясь унять заходящееся в бешенном стуке сердце и сбившееся дыхание, костеря свою глупость. Это она-то побежала от Хмельникова?! Да она же никогда ни от кого не бегала! Даже те эльфы, с которыми она, упрямо стиснув зубы, занималась ежедневно фехтованием, начали её уважать за смелость и напористость, а тут? Она, Мира Одинцова, как трусливая девчонка — удрала?! Да еще от кого? От мелкого задиры Хмельникова! Краснея и заикаясь... Будто... Будто... Мирка закусила губу и крепко зажмурившись, замотала головой. Да так, что стукнулась затылком о самодельную стойку с любимым оружием, что занимала пол её комнаты. Зашипела кошкой и уселась на кровать, и, ожесточенно потирая пострадавший затылок, принялась за непривычное для неё дело — думать. Что с ней происходит — она не понимала, только знала, со слов дяди-коваля, что 'вот придет время, и ты тоже, при виде красивого парня, как дурочка себя поведешь — глупо хихикая и хлопая ресницами, как дурная буренка...' Тогда десятилетняя Мирка горячо клялась суровому, но любимому дяде, что токого никогда не будет, и что она, Мирка Одинцова, никогда до такого не опустится... 'Вот и опустилась... — Со стыдом признала девушка, — Вела себя, как идиотка. Как же я ему завтра в галаза-то смотреть буду, а?'
Мирка потерла лицо, поморщилась и её рассеянный взгляд зацепился за стойку с оружием. Сердечко заныло, когда глаза привычно выхватили из общей кучи меч, скованный дядей Одинцом в пору его юности и баловства ради, как он говорил. Легкий, красивый и узкий — он, скорее напоминал эльфийские, а не человеческие клинки. Да только эльфийские сплошь украшены узорами, исписаны и зачарованы рунами... А этот был чистым и ровным. 'Как заготовка, — Пронеслась в голове девушки ясная мысль, смывающая шумной волной все остальные, — Как заготовка, на которую не успели нанести руны и узор!!!' Мирка, позабыв про недавние переживания, ухватила за тонкую, ровнехонько, под её руку, рукоять, торопливо вытянула из стойки клинок. Потом соседний... Сравнила их и замерла, шепча потрясенно: 'Нет... Нет!!! Не может этого быть!!!' Она кинула оба клинка на кровать, не замечая, как её любимый клинок, который она даже на тренировки, жалея, не брала, легко разрезает красивое узорчатое покрывало. Вытянула один за одним другие клинки, кинжалы, придирчиво разглядывая знакомое с детства оружие. Дойдя до последнего — до маленького метательного кинжальчика с привязанной к пяточке красной ленточкой, Мирка уже не просто всхлипывала, а закусив губу, ревела, поняв главное — любимый клинок, которым она так гордилась, был сделан не дядей... Он именно эльфийский. Другой металл, другая ковка, другая закалка и шлифовка... Рукоять, обмотанная темно-серебристой кожей ранее неведомого зверя, что так мягко и легко ложилась в её ладнь, никогда не нагреваясь и оставаясь всегда сухой и прохладной... Теперь, пролистав кучу литературы, Мирка знала — что это за зверек такой... В детстве она мечтала, что это кожа гиганской змеи, что победил Дядя Одинец... А теперь... Теперь она поняла, что это кожа северного василиска, что жил так далеко от человеческих земель, за ледяным перевалом, за землями дроу, что ни один человек никогда не был там! И дроу не продают эти бесценные шкуры никому, кроме других эльфов. Почему же она ревела? Да потому вспомнила, как дядя, каджый раз рассказывая красочную и интересную историю того или иного выкованного им клинка, что украшали стены их уютного дома, про этот всегда отзывался как-то излишне равнодушно и скомкано — 'баловался по молодости'. Закрыв глаза, она вспоминала огромную заскорузлую руку кузнеца, протягивающую впервые ей этот мечик, явно короткий для него, и то, что его гигантская ладонь не умещалась на темно-серой рукояти! Только тремя пальцами он мог её взять... Чей это клинок?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
