Космические ревизоры

Хилострофию можно смело назвать вселенской аптекой Конфедерации, а ещё лучше — её фармацевтической фабрикой. На планете живёт эндемичный вид гуманоидов — Гомо Хилострофикус Дохадярус, называемых обычно просто хилострофиками. Хилострофики никогда не отличались богатырским здоровьем, да и ростом они тоже не вышли. Поэтому у них рано начали развиваться медицинские науки и фармакология. Гипертрофически развитая фармацевтическая промышленность все свои новые препараты (а их было немало) проверяла сначала на хилострофиках, а только затем, убедившись в их безопасности (что было далеко не всегда) отправляло лекарство на другие планеты. Это не прибавляло здоровья местным жителям, но никого из руководства особенно не волновало. Зато хилострофские медицинские препараты славились по всей вселенной своей безвредностью. Правда, 95% этих лекарств были и абсолютно бесполезны, но хилофармацевтов это не беспокоило. Есть звучное название, красивая упаковка, мощная реклама в СМИ. Чего ещё надо? Купят как миленькие. К тому же 5% своих весьма солидных доходов хилофармацевты тратили на "поддержку" (читай — подкуп) небогатых врачей на других планетах. Поэтому не удивительно, что эти "простидоктора" выписывали больным лекарства своего спонсора.

А у нас с Мусеком работёнка на Хилострофии предстояла серьёзная. Себестоимость производства большинства лекарств была совершенно копеечной, а продавались они за солидные деньги. Но, чтобы не обременять себя налогами, Хилострофия в своих финансовых отчётах колоссально завышала себестоимость лекарств, регулярно недоплачивая Конфедерации налоги. Вот на этом-то мы и собирались сыграть.

Наши проблемы начались уже в космопорте. Встречавший нас таможенник был одет в прорезиненный костюм, а его лицо закрывали специальная пористая маска и очки. Я решил, что у них на планете эпидемия чумы. Но оказалось, что этот прикид был одет специально для защиты от нас.

— Вы должны сначала пройти в процедурную и сдать все анализы, а только после этого вернётесь сюда, и пройдёте таможенный досмотр, — "обрадовал" нас этот, смахивающий на палочку Коха, хилострофик.

Из процедурной нас уже не выпустили. У меня обнаружился не долеченный грипп и гастрит, а у Мусека — закрытая форма туберкулёза, грибок ногтей и пара венерических болезней. Нас поместили в изолятор. Еды нам давали очень мало — ровно столько, сколько в среднем едят хилострофики, зато лекарствами пичкали от души — давали по 3 кг таблеток в день.

Через 10 дней у меня в крови вирус гриппа уже не обнаруживался, и я сделал попытку выбраться из этого больничного плена. Я прямо сказал лечащему врачу, что раз гриппа у меня нет, то мне здесь больше делать нечего.

— Да вы что! — возмутилась лечившая нас врачиха, напоминавшая мне карандаш в очках. — У вас же ещё гастрит не вылечен!

— А это уже моё дело. Гастрит не заразен.

— Вы ошибаетесь. Как установили наши учёные Уморсон и Кальсон, кстати, лауряты нитроглицериновой премии, гастрит вызывается бактерией Gastrokaputus sp., которая может легко передаваться от хилострофика к хилострофику.

Пришлось лечиться ещё два месяца. Но и тогда врачи не были уверены в нашей не заразности. Особенно смущал их Мусек, с его туберкулезом и "стыдливыми" болезнями. Правда он клялся, что никогда, даже под гипнозом, не вступит в половой контакт с хилострофичкой т.к. он раза в три выше их, но ему не верили. Пришлось нам писать лично Общепланетному Провизору (ОПу), который удачно совмещал на планете обязанности президента и главаря местной фармацевтической мафии. В своём письме мы прозрачно ему намекнули, что люди мы казённые, прибыли к нему по особо важному делу, и своё заключение рассматриваем как политическое дело.

ОП распорядился, чтобы нас выпустили под его ответственность, но поскольку мы, по мнению врачей, были ещё страшно заразными, то нас одели в герметичные костюмы и пористые маски, которые строжайше запретили снимать.

Когда мы приехали в город, то спарились в этих мешках как в бане.

— Уф... Не могу, — сказал Мусек, снимая маску на улице. Я тоже последовал его примеру. Как же замечательно подышать свежим воздухом! На планете как раз была весна, причём в самом разгаре. Аккуратные кустики какого-то местного растения источали прекрасный аромат. Вдруг я почувствовал, что хочу чихнуть. Это у меня от цветочной пыльцы началась аллергия. Зная, что на этой планете чихать не следует, я попытался сдержаться, но потом всё-таки чихнул, да так смачно, что от моего чиха рухнул за землю проходивший мимо хилострофик.

— Это безобразие! Я буду жаловаться! Вы инфицировали меня, — злобно прошипел он.

— Это аллергия, а она не заразна, — начал оправдываться я.

— Заразна, заразна! — закричал он, отбежав от нас на безопасное расстояние.

Пока мы шли в гостиницу, нам повстречалась похоронная процессия.

— О, гляди, похоже на него тоже кто-то чихнул, — съязвил Мусек.

— Бедняга, — шептали прохожие, проходя мимо процессии. — У него закончились деньги.

Как я выяснил у прохожих, при всех издержках медицина на планете находилась всё же на очень высоком уровне. Пока пациент был платёжеспособен, его лечили, поддерживая жизнь в его тщедушном тельце. Полностью его, естественно, никогда не вылечивали — зачем же резать курицу, несущую золотые яйца? Но жизнь поддерживали добросовестно. Когда же деньги у пациента заканчивались, то его отдавали бесплатным врачам и те быстро приканчивали беднягу.

Когда мы пришли на запланированную встречу к ОПу, то он был занят.

— Подождите минуточку, он сейчас по телефону разговаривает, — сказала нам маленькая, но удивительно упитанная для хилострофички секретарша. Из-за двери действительно слышался чей-то зычный голос.

— Да меня это не колышет! Выкручивайся, как хочешь..., — ревел голос ОПа через дверь. Наконец, нас пригласили к нему.

ОП сидел за письменным столом в белом халате и что-то деловито писал. Не поднимая головы, он спросил у нас:

— На что жалуетесь, больной?

— Добрый день. Мы ревизоры Конфедерации.

Он поднял голову.

— А, извините, это у меня профессиональное.

Теперь, когда он выпрямился, я смог как следует разглядеть его. На широком кресле сидел явно не хилострофик, а человек. Он был раза в два с половиной выше хилострофиков и раз в восемь толще. Ему самому неплохо было бы пройти курс лечения от ожирения. Одет он был в условно белый медицинский халат, который он, похоже, никогда не стирал. По засаленной поверхности халата деловито ползала муха, видимо находя там для себя массу интересного. Но самое удивительное, что он был очень похож на Падихама, президента Халванеты, только его вес был на 50 кг больше. Это заметил и Мусек, который, после обмена любезностями, бесцеремонно спросил:

— А Падихам с Халванеты случайно не ваш родственник?

— Да, он мой брат-близнец. Я держу в руках Хилострофию, а он Халванету, — скромно ответил он.

— Надо же, как удобно, — пробормотал Мусек.

— Да снимите вы эти дурацкие маски! — заявил ОП, обратив внимание на то, что мы стоим в повязках. — В них вы напоминаете грабителей. Я отродясь ничем не болел. И лекарства никогда не принимаю.

Дальше было всё как обычно. Предъявив ему наши документы, мы объяснили ему, какие именно документы нас интересуют. Ни один мускул не дрогнул на лице ОПа. А может и дрогнул, но поскольку они были покрыты таким толстым слоем жира, то это было абсолютно не заметно.

— Раз спросили — покажем, а если надо — расскажем. А вообще-то вы зря сюда приехали.

Воцарилась долгая и неловкая пауза. Наконец ОП произнёс после раздумья:

— Завтра у нас суббота. Все необходимые вам материалы будут подготовлены к понедельнику. А пока отдыхайте, развлекайтесь. У нас недавно начались Олимпийские игры. Устроить вам билетики?

— Да, если можно.

— И ещё я распоряжусь, чтобы вам выдали совершенно незаметные маски из прозрачных материалов.

Когда мы на следующий день пришли на стадион, то Хилострофские Олимпийские Игры (ХОИ) были уже в самом разгаре. Можно было бы прийти и пораньше, но подвёл Мусек — он так долго и тщательно наводил марафет, что мы опоздали минимум на полчаса. На стадионе везде были развешаны лозунги типа:

В здоровом теле — здоровая микрофлора кишечника. Покупайте лактобифидообсерин

Солнце, воздух и вода увеличивают риск возникновения онкологических заболеваний. Вы ещё не приобрели суперочистители воды и воздуха фирмы "Век здоровья не видать"?

Первым увиденным нами соревнованием было состязание штангистов. На меня оно особого впечатления не произвело. Смешно, когда хилострофик поднимает штангу весом 20 кг, а стадион ему рукоплещет стоя. Мусек заметил, что он бы здесь точно стал бы чемпионом планеты, но я его расстроил, заявив, что с его болезнями его бы никто до соревнований не допустил бы.

Затем был футбол. Бегают эти живчики по полю быстро — ничего не скажешь. Не то, что сборная Колдении по футболу, в которой собрались одни ленивые жирные коты. Мы с Мусеком быстро увлеклись игрой. Только он болел за красных, а я за голубых. За команду в голубой форме, добавлю я для корректности. Но лучше бы я пошёл один — у Мусека манеры всё-таки неважнецкие. Когда у красных удалили игрока, то он заорал на весь стадион:

— Судью на мыло!

А затем засвистел разбойничьим свистом. Наверняка у него в роду был какой-нибудь Соловей-разбойник. К счастью, игра закончилась вничью. Если голубые выиграли бы, то я, наверное, сделался бы для него врагом на всю жизнь.

Одно из запланированных соревнований было отменено. Шепелявый косноязычный диктор сделал следующее объявление:

— Уважаемые зрители! По клиническим причинам состязание наших бегуний-попрыгуний-стрекозлих не состоится. У всех спортсменок обнаружены следы присутствия допинга — запрещенного для данного вида спорта препарата антилесбиина (комплексная мазь на основе скипидара).

Следующим видом состязаний было метание диска, точнее двухкилограммовой таблетки. Метнувший дальше всех дискобол (точнее таблетобол) получал в качестве приза эту самую таблетку, которую полагалось тут же съесть. Это был очень ценный приз — что может быть дороже собственного здоровья?

Затем, чтобы зрители немного отдохнули от спорта, устроители ХОИ решили провести бой с быками — корриду. Мы довольно долго сидели, но на поле ровным счётом ничего не происходило. Похоже, что у организаторов возникли какие-то проблемы.

— Так вот же бык, — покачивая головой как маятником, сказала какая-то старушка со старомодным пучком фиолетовых волос на голове. Все обернулись. Она указывала на Мусека, который уже успел к тому времени выпить литра два пива и потому пребывал в самом благодушном настроении. Поэтому он лишь беззлобно заметил:

— У быка должны быть рога.

— Подумаешь, какая проблема. Наша биоинженерия достигла сейчас такого уровня, что наставить рога могут за пару минут, — парировала старушенция.

Её слова, сказанные в практически полной тишине, не остались незамеченными. Метавшийся внизу хилострофик с большим портфелем заметил Мусека и бросился к нему. Подбежав, он что-то шепнул ему на ухо.

— Ты чо, обалдел? — изумился Мусек.

Хилострофик зашептал опять.

— Ну хорошо, я согласен. Сейчас, только пиво допью, — неожиданно смягчился Мусек.

— Что он тебе предложил? — поинтересовался я, предчувствуя что-то неладное.

— Я сейчас выйду на арену в качестве быка, — спокойно сказал он, словно речь шла о том, чтобы набить кому-то морду.

— Мусек! Ты чокнулся? Тебя же убьют! Да и какой из тебя бык?

— Не дёргайся. Всё продуманно до мелочей. На копьях только шприцы со снотворным. И вообще, это первая коррида на планете, а быка они отродясь живым не видели.

— И ты будешь участвовать в этой буффонаде?

— Конечно. Да за такие деньги я не то что быка, а и корову сыграю. Главное, чтобы доярка была умелой.

Он ушёл за кулисы, а уже минут через пять началось это шоу. Мусек вышел на сцену в одних плавках, а на голове у него гордо покачивались рога. Как я узнал от него потом, породистый бойцовский бык, привезённый на Хилострофию из самой Конкистадории, от полученных таблеток скончался за 15 минут до начала боя. Не выдержал он такую лошадиную дозу лекарств, которую ему скормили исходя из его массы тела. Ну и долбомудрецы эти медики! Одно дело хилострофики — у них из поколения в поколение передаётся иммунитет к лекарствам, а другое дело бедное животное. А своих коров на Хилострофии давно уже не было. Ликвидировали их как источник коровьего бешенства, птичьего гриппа и свинского гельминтоза. Поэтому на роль быка Мусек вполне тянул.

Когда Мусек вышел на арену, то сидевшая поблизости от меня бабулька с пучком волос радостно вскрикнула:

— Я же ему, касатику, говорила, что у нас рога нарастить — как раз плюнуть.

А немолодой хилострофик в шляпе, глядя на бой, задумчиво произнёс:

— Даа... Героическая у него специальность.

По арене Мусек бегал не так резво, как он прежде бегал от полицейских. Всё-таки сказывалось двухмесячное заключение в больничном изоляторе. Но постепенно он вошёл в раж и даже мне начало казаться, что это разъярённый бык. А хилострофики так просто балдели от невиданного прежде зрелища.

Тореадор-хилострофик втыкал в Мусека одно копьё за другим, но эффекта не было. Да, нашего Мусека так просто не усыпишь. К тому же Мусека наверняка раздражала большая красная тряпка, которой тореадор махал ему перед носом. На красном полотнище красовалась реклама: "Сутравстал" — мощный препарат для усиления мужской потенции. Наконец Мусек, разъярившись как бык (хотя он и был в тот момент быком, но почему бык не может разъяриться как бык?) поддел своими рогами тореадора и забросил его далеко на трибуны. Толпа ахнула, а, убедившись, что горе-тореадор жив и даже сам поднялся, завыла от восторга. Не прошло и минуты, как на арену выбежал второй — запасной тореадорчик и бросился на Мусека со свежими силами. На третьем воткнутом в его задницу копье Мусек сломался. Он остановился, обвёл трибуны мутным взором, и выкрикнув:

— А чтоб вас всех..., — рухнул на землю.

Тотчас на арену выбежало десятка три хилострофиков-санитаров и, водрузив Мусека на большие носилки, они, как муравьи волокущие гусеницу, потащили его к выходу. Значит, мне сейчас надо срочно вмешаться. Если его отвезут в больницу, то всё, конец, залечат Мусека. Я выбежал вслед за ними.

— Куда вы его тащите? — запыхавшись, спросил я.

— Как куда? В личный колбасный цех Общепланетного Провизора (ОПа). Он обычно на привозном сырье работает, а сегодня будет свежатина.

— Прекратите немедленно! Он человек. Мы ревизоры Конфедерации. Посмотрите наши документы.

Санитары были озадачены. О том, что бык может ещё по совместительству подрабатывать ревизором, им не сообщали. Я снял со спящего Мусека рога. Их это не убедило. Тогда я заявил им с металлом в голосе:

— Кто его тронет — загрызу на месте.

А затем специально для них зевнул, показав свои клыки.