Поколение живых

— Ну вот, — раздраженно проговорил Шед, — чего и следовало ожидать. Когда один помощник оказывается нерасторопен, а другой — слишком расторопен. Ты прозевала, а Карл уже раструбил.

— Это невозможно, — с каменным лицом ответила проградка, — ни один не выжил.

— Но слышишь же — выжил.

— Сообщите, что это ложь.

— Уже не получится, — покачал головой Шед, — весь город знает, что Мираж-5 был уничтожен проградскими кораблями. Так как твой гарнизон вне подозрений, виновных уже ищут на стороне. Кто-то даже поговаривает о войне с Проградом.

— Так вырвите им языки!

— Следи за своим языком, проградка, — угрожающе произнес Шед, — если я сделаю так, ненависть граждан ударит по твоим соотечественникам в Золотом Городе. Подумай о них, кажется, это твоя прямая обязанность.

— Тогда скажите, что это сделал мой гарнизон, по вашему приказу.

— По моему приказу? — С насмешкой повторил Шед, — то есть посол независимого Програда подчиняется приказам самопровозглашенного самозванца, так ведь у вас говорят? Не слишком ли слабой оказалась Тиса перед лицом проградского народа?

Тиса смолчала. Злоба и бессилие снедали ее, резкий голос Карла с экрана продолжал вещать о вероломном нападении армии Програда.

— Ладно, — Шед стукнул ладонью по колену и поднялся, — что-нибудь придумаем. Только не надейся сильно, что гарнизон проградцев останется таким, как был. Я бы предложил ему сознаться в произошедшем и временно распуститься. Временно.

— Распустить гарнизон?

— Это единственное, во что люди поверят. Вы признаетесь в том, что действовали на свое усмотрение. Гарнизон расформировывается, солдаты отправляются на работы на спутниках, чтобы не провоцировать граждан.

— Они воины, а не рабы.

— То есть ты предпочитаешь войну? Ты отдаешь себе отчет в том, во что будут втянуты проградцы в Золотом Городе? Кажется, у проградцев была практика использования пленных в боях. Я буду вынужден воспользоваться той же практикой, так как мне важны мои люди. А проградцы перестанут интересовать в тот момент, как ты произнесешь еще хоть одно неосторожное слово. Ступай, обдумай свои слова, прежде чем их произносить!

Тиса стиснула зубы, развернулась и собралась было идти, как вдруг он позвал ее.

— Тиса.

Она обернулась — Шед смотрел на нее как-то печально, так же печально улыбаясь.

— Я не желаю зла тебе и твоему народу, — тихо произнес он, — подумай над моим предложением, посоветуйся с Проградом. И если вы предложите лучший вариант — я готов его принять.

Тиса ничего не ответила и вышла прочь. Шед хмыкнул, взял бокал, посмотрел сквозь него на лицо Карла, потом поднял его, салютируя самому себе в зеркале, и залпом осушил.

* * *

Наутро Тиса, посоветовавшись с Проградом, приняла предложение Шеда, условившись, что гарнизон будет расположен в колонии по выбору Тисы. Спускаясь вниз, Тиса едва не столкнулась с невысокого ростом человечка, нервно шарахнущегося в сторону от ее тяжелой поступи и быстро просеменившего наверх. Тиса проводила его взглядом и продолжила свой путь.

— А, приветствую. Прошу, — Шед указал посетителю на диван. Тот любезно кивнул и сел, откинувшись на спинку. Шед некоторое время изучал гостя, после чего спросил:

— Мне сообщили, что у вас есть информация, важная для меня. Я слушаю.

— Да, — гость прокашлялся, приосанился и произнес, прикрыв глаза, — У нас есть информация о том, что на самом деле произошло в колонии "Мираж-5".

— У меня тоже есть такая информация, — невозмутимо ответил Шед.

— Безусловно, — улыбнулся гость, — но этой информации нет у жителей города и у других регентов. Я думаю, их заставило бы задуматься то, что вы пожертвовали регентом Миража и всем местным населением ради не совсем ясных целей. Возможно, это даже вызвало бы панику. Поверьте, мне этого бы не хотелось.

— Мне тоже, — задумчиво произнес Шед, выслушав речь гостя. Гость открыл глаза и с пониманием посмотрел на Шеда.

— Рад, что вы меня понимаете. Я хотел бы сообщить некоторые условия, довольно безобидные, которые позволят сохранить наш маленький секрет.

— Назовите их, — печально ответил Шед.

— Сейчас в городе довольно трудно вести дела. Все контролируется вашими людьми. А людям в колониях многое необходимо. Лекарства, к примеру. Техника.

— Оружие, — подхватил Шед.

Гость кивнул.

— Возможно и так. Детали можно будет обсудить позже. Мы договорились?

— Конечно, — Шед встал из-за стола и подошел к гостю, — хотите выпить?

— Не откажусь.

Шед вышел из комнаты и минуту спустя вернулся с бокалами и бутылью. Налил себе и гостю, чтобы тот видел, и первым пригубил свой бокал.

— Не бойтесь, не отравлю, — улыбнулся Шед и включил медиатор. Посреди комнаты возникло лицо Карла, как раз начавшего очередное выступление.

Шед уселся рядом с гостем и поглядывал на выражение лица гостя, потягивая вино. По мере выступления, лицо гостя вытягивалось все сильнее. Когда Карл закончил свою речь, рассказав правду о нападении гарнизона и понесенном им суровом наказании, гость побледнел и выронил бокал из рук.

Шед опустошил свой бокал и поставил его на стол.

— Итак, мы остановились на условиях, — продолжил Шед, — так как секрет стал достоянием общественности, вы нарушили только заключенное соглашение. Сейчас самое время обсудить этот момент. Мои условия таковы: вы выясняете, кому из вашей группы тяжело держать язык за зубами, и сдаете его мне. Детали обсудим позже. Проваливайте теперь.

Гость, дрожа и покрывшись испариной, еле доковылял до двери и вышел. Почти в тот же момент Карл появился в дальнем углу зала из тайного хода.

— Твой гость ушел? — Осведомился он.

— Да, уже ушел. Выступление было великолепным! Даже я почти поверил, что все так и было.

— Чего он хотел?

— Не поверишь — он пришел меня шантажировать. И чем — информацией о Мираже!

Карл рассмеялся и подошел к Шедовскому рабочему столу, усевшись в кресло.

— Неужели? А я как раз вещал на эту тему на весь город?

— Именно. Видел бы ты его лицо, — Шед покачал головой, — такого идиота надо было поискать. Нет, он действительно думал, что я испугаюсь раскрытия правды? Что вся эта история с нападением Програда была придумана, чтобы не уронить мой авторитет? Что хоть кто-нибудь из жителей архипелага оторвется от тарелки, чтобы уличить меня во лжи, когда всем и так известно независимо от того, что я говорю, что Мираж-5 был наказан?

— Ну, он мог просто использовать этот факт, начав какую-нибудь игру против тебя.

— Мог, — согласился Шед, — но не использовал. Игра ведется по правилам. Если кто-то обыграет меня, я молча освобожу это кресло, на котором, кстати, какого-то черта сидишь ты, и уйду. Но они же хотят даром, без риска для жизни и здоровья. Теперь этот недоумок пойдет устраивать внутреннее расследование — кто распространил слух. Перережут друг друга, пока разберутся кто виноват. Никто из них не способен на геройство, самопожертвование. Им плевать, правду я говорю или лгу, ни один не пойдет за эту правду умирать, пока за ложь можно жить.

— Тебе виднее, — развел руками Карл. Шед расхохотался.

— Да уж конечно, мне виднее! Будто ты от них чем-то отличаешься! Таян-то серьезно думал, что за его идею будут умирать, бороться. А нет. Не нужна была идея. Хлеб на столе, все сыты, в тепле и безопасности. Было это при Таяне? Нет. Я это все обеспечил. Сейчас начнутся брожения, метания... Отделение колоний, самоуправление, независимость... Но как только отдельный человек встает перед выбором — умереть или жить — он знает, что выбрать. А выбор — умереть или жить вечно — вообще смешон. Через сотню лет они будут трястись за свои жизни, как скупердяй над монеткой. Будут считать года, красоваться перед зеркалами. Везде будут зеркала, будь уверен. А детей, рожденных молоденькими подружками, для того и выращенных, будут душить в колыбелях. Потому что дети всегда замещают родителей. Свергают. Вытесняют. Лет сорок сыны подождали бы наследства, но кто сможет ждать его вечность? Через сто лет те, кто останутся живы, кто совладает с бессмертием, и составят костяк нового, стабильного общества. Мы станем великой державой, когда все, кто неспособен на это, отживут свои никчемные жизни.

— Давно от тебя такого не слышал, — задумчиво произнес Карл, — меня-то все более чем устраивает. А что же ты Церберше оставил ребенка?

— Она в таком положении, что может позволить себе любую причуду. Эта причуда довольно безобидна.

— Положение? — Поднял бровь Карл, — разве вся эта заваруха нужна была не для того, чтобы поумерить ее пыл?

— Наоборот, совсем наоборот. Давай как раз сейчас и обсудим лояльность некоторых наших колоний.

— Давай. Кстати, слышал слух?

— Какой? Порадуй-ка, — заинтересовался Шед.

— Будто бы ребенок Церберши — от тебя.

— А, — Шед махнул рукой, — слышал, конечно.

— Сколько в этом слухе правды?

— Ни слова.

— Да неужели... — Карл хитро прищурился, — так ли уж ты был искренен, когда говорил про детей?

— Мой сын, — раздраженно ответил Шед, — родившийся четыре столетия назад, был казнен два столетия назад за попытку свергнуть меня. Я убил его собственными руками. Нужен ли мне еще один ублюдок, считающий себя вправе наследовать что-то больше, чем мою кровь?

Карл побледнел, вылез из кресла и направился к выходу.

— Я тебя иногда боюсь, Шед.

— И это правильно, — задумчиво ответил Шед, погрузившийся глубоко в прошлое и сжимая бокал. Сколько столетий правил он, сколько восстаний подавил, сколько жизней он вознес а сколько — сгубил? Карл не знал ответа на эти вопросы, да и не задумывался — до сих пор.

— Давай завтра обсудим. После выступления хочется немного проветриться.

— Иди, — ответил Шед, не поворачивая головы.

* * *

Когда Миррель заплакала в очередной раз, у Тисы не было уже сил злиться. Она вошла в ее комнату, заваленную игрушками со всего города — где теперь дети, игравшие в них, и родители их? Подошла к девочке, подняла и осмотрела. Потом сняла стальную перчатку, с шумом упавшую на пол, и прощупала живот и грудь пальцами. Девочка смотрела на нее мокрыми от слез глазами, но сидела тихо.

— Открой рот.

Миррель послушно открыла рот. Тиса осмотрела зубы, гортань — все было чисто.

— У тебя ничего не болит, — констатировала она, — почему ты плачешь?

Девочка ничего не ответила. Это злило проградку — на ее родине уже в два года начинают говорить. Девочке было три, а она молчала, хотя связки и слуховой аппарат были в порядке. Кожа, неестественно смугловатая, странно сочеталась с красными глазами и короткими масляными волосами. Не проградка и не землянка.

— У меня было в сотни раз меньше всего, чем у тебя, но я не плакала, — заявила Тиса, — и матери у меня тоже не было. Вырастешь, найдем тебе братика, будешь с ним нянчится. А теперь сиди тихо. Мне нужно отдохнуть.

Она положила девочку в кровать, постеленную на полу. Нежно, но недостаточно нежно. Девочка ушиблась о какую-то игрушку, но не заплакала. Тиса подобрала перчатку, натянула ее на руку и выпрямилась, глядя на девочку сверху вниз.

— Ты не проградка. Но я постараюсь, чтобы ты выросла проградкой.

* * *

— Тиса, я рад тебя видеть. Я давно хотел тебе рассказать одну вещь.

Я ценю проградцев. Поверь мне. Я знаю твоих соотечественников. Любой из вас не раздумывая отдаст жизнь за Проград. Вы искренни, преданы и смелы. Я знаю, что могу положиться на тебя или на любого другого проградца. Но я не отрицаю, что мой народ далеко не таков. Я хотел бы построить здесь второй Проград. Проград для землян. Люди, которые так же, как вы — смелы и преданны своей родине, которые смогли бы не раздумывая отдать свою бессмертную жизнь ради процветания города.

Вспомни, кто был до меня. Таян, Норт, Кавор. Таян бежал, не найдя в себе силы даже бросить мне вызов. И до сих пор скрывается где-то на Земле, опасаясь мести. Норт предпринял жалкую попытку убить меня, еще и неудачную. Если бы он не боялся собственной смерти, то смог бы унести меня с собой в могилу. А Кавор первым сделал свой выбор — между смертельным и тяжелым ранением. Я почти уверен — он тогда думал, что поступает во благо, что сохраняет себе жизнь, чтобы однажды совершить подвиг. Обман, Тиса, все обман! Умерев, он совершил бы подвиг, а он испугался тогда и испугается и в будущем. Но будет оправдывать себя до конца жизни.

Я не хочу видеть таких людей, все это старое поколение, поколение живых — так, кажется, его называли? Я хотел бы, чтобы ты мне помогла. Ты могла бы возглавить карательные отряды и гарнизон, состоящий из землян и научить их сражаться. Ты будешь управлять величайшей в истории армией, и ты сможешь сделать ее еще более великой. Я доверяю тебе. Тебе, которая в любое время сможет увести войска от города и оставить его без защиты. Потому что знаю, что ты так не поступишь. Ведь тебе же захочется увидеть, как из багрового песка вырастет новый стальной Проград? И, может быть, даже лучше настоящего?

Я верю в тебя

* * *

Минуло шесть лет.

Тиса определяла время лишь по тому, как взрослела Миррель, медленная, неуклюжая, пытающаяся постичь образ жизни и мышления проградки. Сама Тиса не менялась, не менялось ничего вокруг нее. Даже Архипелаг остановил свое расширение. Напротив, сократился.

Давно — по проградским меркам — прошли времена, когда они уничтожали по колонии каждую неделю. Потом Шед сократил число подобных приказов, а потом на долгих три года ситуация стабилизировалась. Государство крепло и оформлялось. Тиса видела в нем новый Проград. Карл — новую Землю, стабильную и сильную. Что видел Шед, никто не знал.

Сегодня был замечательный день. Разведка Шеда раскрыла факт укрывательства выходцев из Золотого Города, угрожающих безопасности Архипелага и Програда, на одной из колоний. Удар был нанесен профессионально, быстро и четко. Один смертельный удар — все, что нужно. Ни один не выжил, как в тот, злосчастный первый раз. Обученные ею земляне оказались весьма способными. Она могла гордиться своей армией.

Миррель она взяла с собой, чтобы девочка наконец поняла, как проградцы должны поступать с предателями.

Армада построилась недалеко от разрушенной колонии, дрейфуя в пространстве вокруг планеты. Тиса отдала приказ открыть подпространственный переход и корабли ровным строем вошли в него, чтобы вынырнуть уже неподалеку от Золотого Города и промчаться карающим звездопадом мимо планет системы к заветной третьей планете.

Неожиданно ее вызвал Шед.

— Тиса, милая моя, я безумно рад твоему рвению, однако Парусник-3 не входил в список для зачистки. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Выражение лица Тисы не изменилось. Шед заподозрил было неладное, как вдруг Тиса подняла на него взгляд. Шед всмотрелся в непонимающие глаза цвета спелой рябины и в его собственных глазах промелькнула кратковременная потеря рассудка.

— Шед, — вымолвила она, заходя на посадку, — мы были совершенно в другом районе.

— Быстро, ко мне, — выпалил Шед и отключил связь. Тиса посадила свой корабль, и тут же за ней, подняв в небо облако песка, приземлилась вся армада. Тиса выпрыгнула из корабля и поспешила к Башне Совета.