— О, птичка, что, деньги закончились, нечем платить за жилье? — сочувственно поинтересовался владелец маленькой пекарни.
— Нет, что вы, мы работу нашли за городом, поэтому больше здесь жить не будем, — вежливо ответила девушка, хотя хотелось съязвить.
Элья улыбалась, придавая лицу доброжелательную наивность и глуша растущее внутри раздражение на соседа. Его жена с дочерьми еще затемно ушли в пекарню ставить тесто, готовить начинки. Сам же отец семейства собирался доехать до кружечной. Спокойно позавтракать, потом, нередко останавливаясь на беседы о том о сем со знакомыми, доехать до рынка за продуктами. И только после явиться с замечаниями и претензиями в свою 'выстраданную' булочную, после чего, оставив захребетниц прибираться, хозяин отправлялся с выручкой ужинать в таверну.
Девушка иногда рвалась помочь работящей жене Оливия разойтись с мужем во владении пекарней. Законам королевства ее учил Таури, но она вспоминала, как влезла с непрошеной помощью к малышке Пенни, и воздерживалась от инициативы.
— Надеюсь, не на большую дорогу разбойничать выходите? — вроде пошутил Оливий, а смотрел так, будто стражей готов кликать.
— Как вы могли такое подумать?! — воскликнула Элья, уже жалея, что обратилась к нему, а не к первому встречному незнакомцу.
'Собака, кровопивец'.
— Ты девка ничего, хорошая. Только вот ребятки твои, сразу видать по повадкам, не в отчем доме росли, а с улицы пришли.
'Да ты не собака, другой зверь', — насторожилась она.
— Мистер Оливий, так поможете с переездом? — с трудом удерживая доброжелательную улыбку, повторила вопрос.
— Куда везти-то? — снисходительно, покровительствуя, обронил он.
— В мастерскую деревянных изделий, это в западном квартале. Мы там себе телегу купим.
— Далековато. За серебрушку, пожалуй, отвезу.
— Да откуда ж такие цены?! — захлебнулась возмущением Элья и руками замахала, как будто отмахивается от непотребного. — Я вон ищущим работу по пирожку куплю, так они мне все на руках отнесут хоть через весь город.
— Чего раскипятилась, они тебе отнесут, как же! Себе домой отнесут, а ты с носом останешься.
— У меня есть кому последить, чтобы никто не обманул, — успокоившись и деловито ответила юная соседка и, решив, что при таких запросах даже торговаться не о чем, собралась уходить.
— Ну что сразу надулась, уж и позлить нельзя. Скажи своим, что за медяк отвезу вас с ветерком.
— Я рассчитывала на четверть медяка, но из уважения к вам, понимая, что вы очень занятой мужчина, соглашусь на полмедяка, — не уступила девушка.
— Да ты грабительница, птичка! Я из-за тебя завтрак пропускаю, а ты жмотишься. Что из тебя будет, когда ты вырастешь? Не зря говорят, что тощие девки — злые жены.
'Ну не мерзавец ли?' — Элья резко развернулась, всем своим видом демонстрируя обиженность, и вернулась к парадной, дожидаться ребят.
— Эй, ну чего ушла? Довезу я вас, только деньги вперед. С твоих разбойников станется не заплатить вообще.
Наверное, можно было сказать, что день не задался с самого начала! С того самого момента, как Элья вступила в переговоры с соседом, но чего уж теперь. Неприязненный взгляд мистера Оливия нервировал ее, пока ребята выносили вещи и укладывали на телегу. Стоило ей чуточку забыться, разравнивая тюки, как он начинал ворчать, жалея, что согласился, бубнил о том, что тратит время и силы, а его бедная лошадка измучилась, да и он сам, оказывается, не подозревал, на какую тяжелую работу подписывается.
Только когда Эрик сказал, что все погружено и можно ехать, то мистер Оливий, громко высморкавшись, заткнулся. Он слегка подбадривал свою лошадку, чтобы та не останавливалась на каждом углу, и косился на братьев, как будто ожидая от них подвоха. Но те спокойно шли рядом, чем еще больше сердили Оливия. Он уже давно должен был сидеть с приятелями у толстяка Бубо, потягивая пивко, а не тащиться через весь город из-за жалкой медяшки. Хотелось поскорее развязаться с этим делом, но не гнать же из-за сопляков свою животинку!
До мастерской, где изготавливали бочки, сундуки, лавки, телеги и, по заказу вельмож, разъездные домики на полозьях, доехали спустя полтора часа. Если бы не другие возницы, спешащие по своим делам и подгоняющие всякого, кто тормозил движение, то Оливий тащился бы еще медленнее. Но доехали, и теперь предстояло сделать заказ домика.
Элья, впервые попав в этот мир, долго удивлялась, почему местные не используют колесо, но, изучив скольжение на дороге, поняла главное. При работе огневиков над приданием гладкости дорогам возникает интересный эффект. Любой транспорт, набирая скорость, начинает слегка отталкиваться от покрытия. Если бы лошадь мчалась сто километров в час, то полозья вообще не касались бы дороги и создавался бы эффект полета. Но даже небольших скоростей хватало, чтобы полозья слегка отталкивались от дорожного полотна, облегчая тем самым свой вес. При использовании колеса такого эффекта не возникало.
Прибывшую молодежь в мастерской встретили без энтузиазма, особенно когда они прямо на ее территории разгрузились, не покупая телеги, а требуя домик. Мистер Оливий с явным наслаждением наблюдал за разгорающимся скандалом и не торопился отправляться завтракать.
— Так никто не делает! Оставляйте заказ, через неделю-другую приходите, — орал косматый мастер.
— Ты орать ори, да не плюйся! — не задумываясь, высказал обиду Берт, чем еще больше разозлил неопрятного мужика.
Через несколько минут работа в мастерской остановилась и рабочие, окружив наглый молодняк, примерялись набить им морды и выкинуть со двора. Эрик с братом напряглись, собираясь дать такой отпор, чтобы их надолго здесь запомнили.
Элья только головой крутила, не понимая, как так случилось, что они пришли покупать довольно дорогостоящую вещь, а их сейчас выдворят при помощи кулаков. Усмотрев сидящего в сторонке солидного старикана, с интересом посматривающего на разворачивающиеся события, она выкрутилась из сужающегося круга и подскочила к нему.
— Здравствуйте, дедушка.
— И тебе здравствуй, красавица. — Оторвав насмешливый взгляд от происходящего непотребства, дед уставился на нее.
— Дедушка, вы ведь здесь работаете? — полуутверждающе спросила Элья.
— Здесь, милая, с самого открытия.
— Вы, дедушка, мастеровых-то охолоните, а то работать негде будет. — Старикан задумчиво огладил бородку, размышляя, шугануть нахалку или дослушать.
— Я очень нервничаю, когда вижу несправедливость и обман. А когда я нервничаю, то у меня земля ходуном ходит.
И чтобы не быть голословной, она продемонстрировала деду невысокую, всего с локоток, земляную волну, как в заправских фильмах ужаса. Старик настолько впечатлился, что как только смог говорить, то рявкнул на всю округу:
— А ну, занялись все своими делами! Что устроили?! Работы нет, так я найду!
Дождавшись, пока раззадорившиеся мужики успокоятся, дед обратился к девушке:
— О каком это обмане ты, красавица, речь вела?
— У вас, дедушка, на вывеске нарисовано, что вы домики на полозьях делаете.
— Так никто не отказывается, делаем.
— Еще у вас написано, что работаете вы быстрее и лучше всех.
— И это правда, у нас артель, — солидно подтвердил старикан.
— Так как же получается, что с нашим заказом вы нас отправляете на полмесяца ожидания?
— Мы ж не деревенская мастерская, где работы от случая к случаю. Завал у нас, работы выше крыши, — с гордостью пояснил дед.
— Значит, вывеску убирайте, чтобы честных людей в заблуждение не вводить. Мы потратились, приехали к вам из другого конца города, поверили обещаниям, а у вас обман. — Элья потихоньку наращивала голос, чтобы погромче, позвонче да чтобы любопытствующий народ подтягивался в качестве свидетелей разгорающегося скандала.
— Да еще, раз у вас артель, небось, и денег заранее потребуете, а нам потом ходить выпрашивать, когда соизволите вещь сделать! — громко прокричала она, как будто агитаторша, выступающая на баррикадах.
— Правильно девчонка говорит, — поддержала зрительница. — Я сундук у них заказывала, — развернувшись к собирающейся толпе, стала жаловаться женщина, — простой сундук! За полдня сделать можно, заплатила, а после неделю ходила сюда, выпрашивала свое же. А они мне, — тут она пробасила, изображая лохматого: — У нас королевский заказ, ждите.
Жалобщица, видя интерес к ее истории, рассказывала в лицах, как заправская актриса.
— Я уж не рада была, что обратилась к ним, надо было в маленькую мастерскую идти, там и уважение к заказчику, и вовремя сделают, и сто раз ходить кланяться не надо. А эти, прохиндеи! — Ленинским жестом повела женщина рукой, демонстративно сплюнула.
— Зажрались, жечь их надо! — послышался из толпы выкрик.
— А я сюда ребят из другого конца города привез, — неожиданно подал голос мистер Оливий, наслаждаясь разгорающимся скандалом, — они на вывеску купились, поверили, а тут банда! Чуть не забили их тут! А я их с вещами привез, куда им теперь деваться? Кто ж знал, что тут сплошное мошенничество!
Элья набрала побольше воздуха в грудь, собираясь поддержать репликами разгорающийся маленький бунт, но старик одернул ее.
— Неча, устроила тут! Ведь и в самом деле поджечь могут, народ завистливый. Чего вам надо?
— Домик. Я уже объясняла.
— Ну так за неделю сделаем.
— Э нет, за свои слова отвечайте, любая мастерская домик за день сколотит.
— Так это ежели материал есть, так и за полдня сделать можно.
— В управе разбираться в ваших сложностях не будут. Я сегодня же подам жалобу за введение в заблуждение с целью наживы, штраф уплатите. Да еще по улицам пройдусь, узнаю, кто обиду на вас держит. — Элья почувствовала себя в знакомом русле, как будто она снова графиня.
Речь ее была уверенной, властной. Она наступала, давила, чувствовала себя в своем праве.
— Нам из-за вас придется снова тратиться, снимать жилье, и эти деньги я выжму из вашей мастерской. Раз не хотите нормально работать для простых людей, так не зазывайте.
— Ты-то не простая, ишь гонор попер, — зло отреагировал дед. — Да и магия есть, а зарегистрирована ли?
— Не простая. Верно. И ребята, что со мной, не так просты, как кажутся. Война не всех обогатила, многие семьи обездолила. И пусть нам нелегко живется, за заказом мы пришли со своими деньгами, а вместо этого на кулаки нарвались.
Элья с гордостью развернулась и пошла на выход. Братья, сплевывая и ругаясь, стали навьючивать на себя сброшенные вещи. Одеяла, одежда, обувь, тряпки — это все было упаковано компактно. Но посуда, кастрюли, чугунки, кувшины были неудобны для переноса на руках. Подушки занимали много места, даже крепко-накрепко сжатые. Тяжелым был обогреватель, который надо было нести аккуратно.
Девушке было до слез обидно. Конечно, не во всем они были правы по отношению к артели, больше надеялись на имеющийся, готовый к выкупу заказ или что его соберут быстро. Об одном она только не жалела — что ушли с квартиры сразу. Как будто гнало ее что-то. Уютное, обжитое, начищенное до блеска место стало чужим, опасным.
Собравшиеся у распахнутых настежь ворот люди раззадоривали себя и потихоньку проталкивались во двор мастерской. Самой голосистой частью толпы стала тетка, не прекращающая рассказывать про свои обиды во время заказа сундука.
Простые зеваки, любопытствующие женщины, мужчины, шедшие по поручениям работодателей и остановившиеся выяснить, в чем дело, и, конечно, любители легкой наживы активно подбрасывали огонька в затихающие претензии. Дед, видя складывающуюся обстановку, принял решение быстро.
— Что сразу уходить-то? Не нравится срок изготовления, так можно и обговорить.
В дальнейшие переговоры вступил ушлый Берт. Он раскрутил старика на использование в постройке домика заготовок, предназначенных для других работ. Это кардинально меняло сроки. Получил разрешение переночевать всей компании в сторожке и намертво вцеплялся в каждый медяк, пока торговались по стоимости работы.
Свой домик ребята получили на следующий день. Обошелся он им в один золотой. Для хорошего домика это было бы недорого, но их фургончик не тянул на золотой. Этакая сараюшка на полозьях. Затем компания потратила еще золотой на утепление домика, на увеличение количества окошек, на оборудование мыльни, на ступенечки к домику, как в вагонах дальнего следования на Земле, на замену входной двери. Если бы они так не торопились, то не пришлось бы переплачивать, но Элья, как заведенная, держала всех в напряжении, подгоняя ребят и мастеров. Как оказалось, не зря она всех торопила, но упущенное время им не удалось наверстать. Спокойно выехать из города юной компании не дали.
Берт с Эриком вдвоем разместились на месте кучера. Братья горячо обсуждали, как им лучше обращаться с купленной лошадью, споря по поводу команд, корма, времени отдыха и работы. Все их познания остались в далеком детстве, да и то им приходилось больше наблюдать, как ухаживали за животными.
Элья особо помочь им не могла, ей не приходилось править телегой. Разве что она знала, что за лошадьми точно надо ухаживать, чтобы они не заболели. В графстве ей показали, дали попробовать, сколько усилий и времени требуется, чтобы почистить коня, но на этом разовом занятии ее практика закончилась. Эрик же только при покупке лошади вспомнил об упряжи для нее, заодно запаслись едой животному, складным кожаным ведром и огромным кучерским плащом, пропитанным масляной гадостью ради непромокающего эффекта.
Настроение было у всех торжественное, возбужденное, наполненное радостным ожиданием и немного тревогой. Элья, радуясь, что они наконец-то уезжают, хлопотала внутри домика, отмечала недочеты и планировала, что еще надо подправить. Ехали очень медленно, и она не сразу почувствовала, что братья остановились. Ничуть не обеспокоившись — ведь они все еще ехали по городу, и мало ли что там на дороге, — она продолжила намечать усовершенствования, когда услышала яростную брань Берта.
— Ничего мы вам не должны! Проваливайте, крысюки.
— Как всегда, наглый и бесстрашный, — послышался новый голос. Вкрадчивый, исполненный уверенности. — Только кто мне заплатит за те дни, что вы пробездельничали? Я вас всему научил, не бросил, когда вы нуждались и не знали, что делать, куда пойти, что жрать. Не ожидал, что те, за кого я всегда заступался перед отбросами с других улиц, отплатят мне черной неблагодарностью.
Элья прижалась к мутному окошку, но ничего не увидела. Тогда она прилипла к щели и, несмотря на скудный обзор, догадалась, что их фургончик окружен не только пацанами возраста Берта, но и совсем нехорошими взрослыми типами. А разговор вел прилично одетый, худощавый, невысокий, средних лет мужчина.
Братья молчали. Элья замерла в напряжении. Только бы они не начали торговаться о выплате! Это бесполезно. Закусив губу от волнения, она искала, чем можно защищаться в случае драки.
'Опять вокруг дерево! Закон подлости'.
Ну правда, не кидаться же единственным каменным шаром, в котором спрятаны последние золотые.
— Мы тебе ничего не должны, Гоблин. Отработали все давно, это ты к нам присосался, как пиявка, и тянул все заработанное, — пытался спокойно ответить Эрик, но в его голосе звучала отчаянная решимость и вызов.
