— Ya"at, — Гедимин, прижав к столу протянутую к бусинам руку, бережно спрятал пакетик под броню. "Положу к другим деталям. Буду перебирать, когда тяжело думать. Уриэль, наверное, видел, как я это делаю..."

— Нет, ты видел? — Иджес, рассердившись на что-то, крепко ткнул Гедимина кулаком в бок. Сармат растерянно мигнул.

— Тихо, Ис, — Кенен примиряюще протянул к ним руки. — Что тебе не нравится? Ты же сам хотел выйти на эту регату.

Иджес фыркнул.

— И теперь меня треплет каждая макака? Это ты их подговорил, да?

Кенен хлопнул ладонью по столу.

— Ис! С чего бы байкерам Кларка слушать меня, командира сарматской базы?!

— Что случилось-то? — спросил Гедимин, чувствуя, как в голове начинается гул. Иджес сунул ему под нос листок, исписанный разными почерками с двух сторон.

— Эти макаки, "Лунные Зайцы", собрались и написали мне! Обещают надавить на совет, чтобы сарматов пустили на летнюю регату, — Иджес фыркнул. — Откуда они вообще знают...

— Ты прошёл отбор и не вышел на регату. Это было заметно, — отозвался Гедимин, забирая со стола последний невскрытый контейнер. Он хотел посмотреть, что, кроме обещаний, подарили Иджесу, но, увидев надпись на своей открытке, забыл об этом напрочь.

— "Рыцарю в чёрных доспехах", — прочитал вслух Кенен, незаметно вставший у Гедимина за плечом. — Джой Флоренс! Эй, если это чай...

Сармат молча отодвинул его и резким движением вспорол коробку. Вместо чая внутри были стопки аккуратно упакованных микросхем и три катушки тонкого медного провода с разным сечением.

"Джой Флоренс, Мишти Гаонкар. Наше предложение всё ещё в силе", — прочитал Гедимин на тонком листке, уложенном на самое дно. От листка пахло так же, как от влажного пара в купальнях "Сюаньхуа". Сармат скомкал листок и сунул в "карман" вместе с катушками.

— Джой Флоренс! — Кенен, посмеиваясь, покачал головой. — Она запала на тебя, теск. Что они все в тебе находят, парень? Ты же в общении полный ноль...

Он проворно пригнулся, пропуская над макушкой кулак Иджеса, — механик только и ждал случая, чтобы на чём-нибудь сорвать недовольство. Гедимин крепко сжал его плечо, оттаскивая Иджеса от кресла Кенена.

— Пойдём, нечего тут делать.

Он отдал Иджесу почти все микросхемы, оставил себе совсем немного, и то по настоянию механика, — "А куда мне это пристроить? В реакторе — выгорят..." Медный провод для работы с ирренцием тоже не годился. Также Иджесу достался один из баллонов с краской — тот иногда делал записи на бумаге. Механик смущённо отмахивался и предлагал Гедимину взять двигатель для дрона, подаренный байкерами, и выйти в марте на регату "имени Маккензи". В "кармане" почти ничего не осталось, только на самом дне шуршал завалившийся листок, и сармат, натыкаясь на него, смущённо щурился. "Вокруг слишком много "мартышек"," — думал он. "Как бы их замкнуть друг на друга..."

17 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

"Два центнера," — Гедимин, отсоединив хвостовик, наклонил длинный "стеклянный" цилиндр над воронкой дробильного агрегата и постучал по наконечнику. Серовато-бурая пыль, слабо светящаяся зеленью, вылетела вся, без остатка, — такие "стержни" вытряхивать было удобно, быстро, как и наполнять. "Если сканер не врёт — два центнера, не меньше," — сармат прикрепил хвостовик на место и, отложив пустой цилиндр в сторону, взялся за другой, ещё наполненный урано-ирренциевой смесью. Внутри блестели микроскопические кристаллы сингита. "Две тонны сырья, двести килограммов на выходе... Надо попросить Линкена — пусть привезёт ещё пару тонн. Уран достать проще..."

Разгрузка синтезирующего реактора шла не первый день; его плутониевая часть уже была очищена и частично переработана. Гедимин возился с ураном. Из почти четырёх десятков "стержней" на переработку отправились шестнадцать; ничего сложного в выгрузке не было — не повредить патрубки при вытряхивании и перекладывании, не рассыпать радиоактивную пыль по отсеку... с работой справился бы любой филк, но "стержней" было тридцать семь, а в отсеке — один Гедимин.

За плечом мигнула тревожная сигнализация, и сармат, поудобнее перехватив ещё не опустошённый цилиндр, развернулся к приоткрытому люку. Айзек, просунувшийся в проём, выставил перед собой пустые ладони. Гедимин, облегчённо вздохнув, отсоединил хвостовик и наклонил "стержень" над воронкой.

— Маккензи прислал?

— Он, — неожиданно легко согласился Айзек, смущённо щурясь на сармата. — Я бы сам справился, но Кенен говорит — раз тут есть настоящий атомщик...

Гедимин хмыкнул.

— А ты кто? Меня с АЭС выгнали, — напомнил он, откладывая в сторону пустую трубку.

— Ну хватит, Гедимин, — Айзек едва заметно поморщился. — Ты бы ещё Иджесу рассказал, как тебя выгнали... Кенен прислал меня к тебе и обещал неделю тебя не трогать.

— Что надо? — спросил Гедимин, прислушиваясь к затихающему рокоту отключённой дробилки. Урано-ирренциевую пыль перемалывать было легко; она уже высыпалась в резервуар с раствором углекислоты и теперь бурлила под защитным куполом, всплывая тёмной пеной и медленно оседая на дно.

— Через неделю будем топливо менять, — сказал Айзек и замолчал, выжидающе глядя на Гедимина. Тот мигнул — понимание, о чём речь, приходило постепенно.

— Главный реактор? Ah-has-sulesh...

— В общем-то, у меня всё готово, — Айзек уткнулся взглядом в палубу и бормотал себе под нос, так, что Гедимин с трудом различал слова. — Машина, контейнеры... Надо только выгрузить и загрузить. Остановим на трое суток, всё спокойно сделаем...

Гедимин молчал, судорожно вспоминая, как проходила перегрузка топлива на "Полярной Звезде". Корабельный реактор базы был меньше, но и удобных подходов к нему не было, и сармат опасался, что отработанное топливо придётся вытаскивать с корабля вручную и скидывать в свинцовый контейнер, стараясь не разбить о край.

— Бассейн выдержки устроить не из чего, — пробормотал он, задумчиво глядя на остановленную дробилку. — Подгонят охлаждаемый контейнер?

Айзек пожал плечами.

— Это у нас первая замена, атомщик. Кенен весь январь сидит на передатчике и о чём-то договаривается. Я дал ему список, но ты же знаешь Маккензи...

Гедимин кивнул.

— Им же лучше, если подгонят, — сказал он. — Мы-то корабль отмоем...

Айзека передёрнуло.

— Постарайся всё-таки без аварий, ладно? На "Полярной Звезде" у тебя как-то получалось...

...К вечеру из тридцати семи "стержней" осталось девять, три партии карбоната ирренция прошли отжиг, и у Гедимина получилось несколько десятков миниатюрных контейнеров с чистой окисью. До отбоя оставался час, и сармат, накрыв механизмы защитным полем и включив вентиляцию на полную мощность, вывалился в камеру дезактивации и подключил патрубок скафандра к водопроводу. Снаружи броню омывал красноватый раствор меи, изнутри — прохладная вода, остужающая усталые мышцы и перегревшийся мозг. Через десять минут "охлаждения" Гедимин восстановился настолько, что смог думать о замене топлива. "Если у них два контейнера и один — охлаждаемый, всё будет просто. Если один охлаждаемый — тоже ничего. Но если один без охлаждения..." — сармат недовольно сощурился — он, забыв о воде вокруг, едва не достал ежедневник, чтобы набросать схему охлаждающего модуля. "Пока делать не буду. Но детали на всякий случай придержу," — решил он.

На базе перед отбоем было шумно — вернулись из города сарматы, отправленные Кененом по мелким ремонтным поручениям, цех окончил работу, и все бродили по обитаемым и техническим коридорам. Капитанская рубка была открыта; Гедимин думал проскочить мимо и уйти в информаторий, но Кенен будто его и дожидался — не успел сармат подойти к открытой двери, как Кенен высунулся и изобразил приветливую улыбку.

— Ещё не спишь, но уже не работаешь? Странно. Я думал, ты так и заснёшь на куче урана. Айзек тебя нашёл? Он сейчас взвинченный, проку от него не добьёшься. Решил спросить тебя. Что скажешь о перегрузке?

— Перегрузим, — отозвался Гедимин. — Ты заказал охлаждаемый контейнер для отработки?

Кенен мигнул.

— Охлаждаемый... — он потряс головой, будто в уши что-то насыпалось. — Это слишком сложно для меня, Джед. Нашей АЭС занимаются австралийцы. Я изложил им расклад, крайний срок назначен на двадцать четвёртое. Надеюсь, вы с Айзеком не допустите ядерной катастрофы?

Гедимин сузил глаза.

— Мой плутоний выгружается двадцать четвёртого, — сдержанно напомнил он. Кенен замахал руками.

— Джед, тут государственное дело. Плутоний потерпит до двадцать пятого. Двадцать четвёртого нужно разобраться с АЭС. И пока тут федералы, плутониевый реактор ни в коем случае не должен вскрываться. Не исключено, что его попутно проверят.

— Этого только не хватало... — пробормотал Гедимин. "Лишь бы не оценили выработку и не заставили разгрузить раньше времени," — думал он. "Тогда о плутонии можно будет забыть..."

— Двадцать третьего я тут всюду пройдусь, — Кенен многозначительно прищурил один глаз. — Проверю маскировку. Федералы полезут только в реакторы... но они не должны заметить, как сильно наша база фонит. Всякий там ирренций, механизмы для переработки... Прикрой всё это, ага?

"Значит, на переработку урана у меня пять дней," — думал Гедимин, входя в пустой информаторий. До отбоя оставалось полчаса, и голоса и шаги в коридорах стихли — большая часть сарматов ушла на жилые палубы.

"Дополнения к законам да Косты: земляне роют себе яму", — сразу же бросился в глаза Гедимину верхний заголовок, подчёркнутый красным. Прочитав статью, сармат озадаченно мигнул и пошёл вниз по странице — к первой "красной" заметке. Оттуда пришлось пройти по ссылкам, но через пару минут Гедимин добрался до первоисточника. Там очень коротко и сухо рассказывалось о последних решениях Совета безопасности по "сарматскому вопросу". Их было всего два: в городах, охваченных беспорядками, сарматам разрешалось создавать отряды самообороны (под контролем федералов, разумеется), а благонадёжным позволялось переписываться с товарищами в других гетто. Гедимин прочитал перечень "обороняющихся" поселений — пока их было всего девятнадцать, потом нашёл список разрешённого оружия (ничего опаснее нелетальных шокеров) и криво ухмыльнулся, вспомнив наполненные паникой статьи из новостной ленты. "Боятся," — думал он, недобро щурясь на экран. "Даже с палками и шокерами. Ничего нового..."

"Тёплый Север" выдал сармату образцы документов — их надо было заполнить, если он хотел переписываться с кем-нибудь в земных гетто; адресат тоже должен был подать заявление и заполнить тот же набор странных бумаг. Пробежав взглядом пустые строки, Гедимин посмотрел на поля, оставленные под согласования, и снова ухмыльнулся. "Столько "макак" должны всё это подписать... Интересно, кто-нибудь в итоге получит разрешение? Кенен, наверное, смог бы. Может, уже и получил."

Он вспомнил Фьонна и Корсена, затерявшихся в Метагалактике Найа, потом — Мафдет и Крониона, — оба находились на Земле, и можно было бы достать их адреса... Не сразу сармат сообразил, что он для находящихся на Земле мёртв, и на связь лучше не выходить, даже если шериф Кларка вместе с городским советом подпишет ему все бумаги. "Сиди тихо, Гедимин. Ты дохлый," — подумал он с кривой ухмылкой. "Видимо, навсегда."

24 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Сквозь полупрозрачный городской купол Гедимин видел, как горят вдоль улицы маяки кислородной тревоги. Между ними и сарматской базой выставили оцепление — строй федералов в тёмно-синей броне, строй жёлтых экзоскелетов местной полиции. По краям двух полумесяцев стояли броневики с выдвижными ракетомётами, нацеленными в небо над "Маккензи".

В наушниках загудело. Гедимин, покосившись на открытый освинцованный контейнер справа от себя, резко опустил руку. Стрела гусеничного крана качнулась, уходя в сторону от вскрытого реакторного отсека; свисающие с неё сборки были окутаны защитным полем, подёрнутым изнутри чёрной плёнкой. Издалека она казалась сплошной — облучённое топливо из только-только остановленного реактора отчаянно "фонило".

"Охлаждаемый," — Гедимин покосился на контейнер, притащенный к базе двумя космодромными тягачами, и довольно усмехнулся. "Значит, довезут. Дали бы ему выстояться год-другой..."

Стрела, избавившись от груза, пошла обратно. Над сборками, опущенными в холодную воду, тут же схлопнулось защитное поле. Их прикрыли сверху и теперь разворачивали послойно, чтобы не повредить резким охлаждением. Гедимин покосился на дозиметр — хотя вокруг был вакуум, и нейтронное излучение от контейнера должно было доходить до прибора, не ослабевая по дороге, ничего опасного он не видел. "Справляются," — он с одобрением посмотрел на заэкранированную кабину контейнера. "И при этом не лезут в уран руками. Умеют же..."

В наушниках пискнуло.

— Что там, снаружи? — спросил Айзек. Он, как ему и полагалось, сидел на базе, в отсеке управления, поодаль и от вскрытого реактора, и от крана, увешанного фонящими сборками. Гедимин повернул голову влево — из отсека поднимали последнюю партию топлива.

— Порядок, — успокоил он Айзека. — Что внутри?

— Готовимся к загрузке, — ответил оператор. — Фланн вернулся. Злой.

Гедимин сочувственно хмыкнул. Когда с утра к базе подъехали два бронированных контейнера на многоосных прицепах, а за ними — два отряда тяжёлых экзоскелетчиков, федералы вошли на базу, и большая их часть пошла к плутониевому реактору — точнее, к его отсеку управления, где сидел Фланн. Отделаться от них сармат смог только сейчас, — Гедимин не спрашивал, отчего он злой.

В наушниках снова загудело. Гедимин поднял руку. Последняя партия облучённых сборок медленно опустилась в контейнер. Он уже мигал бортовыми огнями, подавая сигнал оцеплению, и постовые на краю купола зашевелились — через несколько минут надо было открывать проход для урановоза, чтобы он смог выехать на шоссе. Кислородные маяки зажгли второй прожектор, показывая возрастающую степень тревоги. Сармат покосился на кислородный датчик — с утра он взял баллонов с запасом, и ещё осталось три невскрытых и один полупустой.

В наушниках пискнуло.

— Атомщик, спускайся, — попросил Айзек. — Они говорят, что ты наверху не нужен. Полчаса передышки.

— Иду, — отозвался Гедимин. В городском куполе уже приоткрылся проём — контейнер едва в него влезал, а небольшие щели между его бортами и полупрозрачным краем купола тут же затягивали тонкими слоями защитного поля. "Снаружи, должно быть, ветер," — подумал сармат, разыскивая взглядом что-нибудь лёгкое, способное трепыхаться в воздушных потоках. Ничего не нашлось — если воздух и начал двигаться, это заметили только кислородные маяки.

Вдали, за поворотом, виднелись жёлтые экзоскелеты — местный патруль охранял контейнер с ядерным топливом. Гедимин проследил за тягачами, волокущими массивный прицеп на юг, — они еле ползли, чтобы не повредить многотонным грузом ни прицеп, ни дорогу. "На космодром, потом — обратно," — прикинул про себя сармат, спускаясь со смотровой площадки на верхнюю палубу. "Полчаса? Час, если не полтора. Как раз подготовим реактор..."