Честь и Польза - 2

— Вы так уверенно говорите об этом, как будто это непреложная аксиома. Не случится ли так, что русские будут действовать вопреки привычным для вас образам?

— Тогда это будут не русские — тоном, не признающим какие-либо сомнения, заявил Френдкленд и джентльмены ещё раз подняли свои бокалы с бренди.

— В таком случае позвольте пожелать вам успехов, на благо нашего общего дела. Я очень надеюсь, что наши действия здесь и в Афганистане серьезно осложнят жизнь русским и помогут нашему премьер министру справиться с внутренними трудностями — высказал пожелание гость и хозяин поспешил присоединиться к его словам.

— Да, Англия как никогда нуждается в твердой руке сэра Болдуина. Мягкотелый лейборист Макдональд больше прислушивается к крикам толпы, чем служит интересам империи и нации — высказал свое кредо майор, чем вызвал благосклонный кивок со стороны гостя. Страшно было подумать, во что превратится министерство иностранных дел, если в нем начнут хозяйничать мягкотелые лейбористы, заявляющие на митингах о необходимости налаживания добрососедских отношений с Россией.

— Я уезжаю с хорошим настроением, ибо везу в Лондон приятные вести. Постарайтесь, пожалуйста, чтобы они в названый вами срок стали хорошими делами. На днях должен приехать мой помощник мистер Джозеф Фарлинг. Он большой специалист в делах подобного рода и окажет вам всестороннюю помощь — произнес гость, подавая на прощание руку.

— И присмотрит за мной — подумал хозяин, с легким поклоном пожимая её.

Оба джентльмена остались довольны беседой, но их радость была бы сведена к полному нулю, знай они об одном обстоятельстве. Всю жизнь, англичане относились к туземной прислуге как к "живой мебели". Это была характерная черта быта колониальной жизни "викторианской эпохи". Белые люди не стеснялись никаких действий в присутствии слуг, не считая их за полноценных людей, в той или иной степени своего сознания и бытия.

Господин майор и господин полковник были бы крайне удивлены, знай, что стоявший всю их беседу в углу комнаты худощавый араб слуга, а после её окончания бросившийся убирать посуду и мусор из пепельницы знает английский язык. Более того, он обладает хорошей памятью, и все главные моменты их беседы будут пересказаны русскому резиденту в Мосуле, находившегося там под видом дервиша.

Внедрение его в услужение Френдкленда стоило начальнику разведки пограничных войск Анатолийского округа Аристарху Куриняну больших трудов, денег и везения. Ведь только этим можно было объяснить, что один из слуг майора случайно повредил себе ногу, и потребовалась его срочная замена. А перед самым приездом господина Клэнси, помощник буфетчика, в обязанности которого входила уборка грязной посуды, уехал за продуктами на базар и вместо него поставили Абдулло.

Получив столь важную информацию, Аристарх Владимирович сразу отправился на прием к Юденичу, минуя своего непосредственного начальника генерала Орешникова. К столь необычному шагу, Куриняна подтолкнуло то, что он хорошо знал генерала и твердо считал, что даже чрезвычайное положение введенное Юденичем в приграничной полосе не заставит Владимира Васильевича действовать по-иному.

Юденич, по достоинству оценил доложенные ему сведения. Он немедленно пригласил к себе в кабинет Маркевича и представителя Государственного совета Саблина. Он приехал из Москвы неделю назад и хотел быть в курсе всех событий. Самого Куриняна, маршал оставил для введения приглашенных в курс дела и предоставления ответов на вопросы, что могли возникнуть по ходу разговора.

— Значит, господа британцы готовят прорыв на нашу территорию. Что же будем встречать незваных гостей. Сколько сейчас по вашим данным бойцов у этого Галани? Около тысячи двести сабель и штыков, но это не весь его так сказать мобилизационный потенциал. При поддержке англичан за оставшиеся три месяца Галани сможет увеличить свою армию до двух с половиной — трех тысяч человек.

— Три с половиной тысячи человек это хорошие силы, почти что дивизия — осторожно отметил Юденич.

— Откуда вы берете такие цифры, господин Куринян? — удивился Маркевич. — По нашим данным, после разгрома банды Бердибека приток к Галани серьезно уменьшился. На сегодняшний день по нашим сведениям у курбаши менее тысячи и их число его бойцов сокращается в связи с разочарованием простых курдов.

— Можно не сомневаться, что при помощи английского золота и оружия оно быстро увеличится, — категорично заявил Аристарх Владимирович. — Возникновение из ничего у наших границ Галани наглядный тому пример.

— Вы передергиваете карты! — возмутился Маркевич.

— Нисколько. Стараюсь смотреть на факты вооруженным взором — парировал Куринян, азартно блеснув стеклами своих очков. Седой, с венчиком волос от висков до затылка, он казался завзятым спорщиком, хотя таким не был. Просто начальник разведки любил опираться на проверенные факты, а не стремился уложить их в удобном для начальства порядке.

— Не будем спорить, господа — обратился к ним Юденич. Лично меня нисколько не удивит, если под знаменами Галани, что к началу сентября соберутся три и более тысяч человек. Британцы всегда умели хорошо работать. Чем мы их будем встречать? Одних пластунов и пограничников может не хватить.

— Совершенно верно, господин генерал-губернатор. То, что мы не знаем место, и время прорыва границы заставляет иметь войсковой резерв в тылу пограничной линии. Только его наличие позволит быстро остановить прорыв противника на нашу территорию и совместными действиями с пластунами разгромить его. Думаю, для этого потребуется минимум дивизия — высказал свое предположение Маркевич.

В глубине души Юденич был согласен с мнением начальника штаба округа, но не торопился говорить об этом вслух. Следуя старой жизненной привычке, он предложил высказаться сначала Саблину, а затем Куриняну.

Посланец Госсовета не был военным и мало что смыслил во всех тонкостях и нюансах тактики и стратегии. Он представлял собой большую политику, которая, как правило, и ставила перед военными основные задачи и ориентиры.

Услышав о планах генералов устроить противнику большую бойню, Саблин недовольно поморщился.

— Охрана границ нашей Родины важное и нужное дело. Можно сказать святое, но весь вопрос как их охранять. Никто не собирается связывать вам руки в этом деле, однако не следует действовать по принципу цель — оправдывает средства. Боюсь, что излишняя жестокость может нам серьезно аукнутся — Саблин многозначительно указал глазами вверх.

— Но если враг вторгнется в пределах нашего государства, мы обязаны применить силу, господин комиссар. Нельзя приготовить яичницу не разбив яиц, нельзя защитить рубежи нашей державы не пролив крови врага — возмутился Маркевич.

— Вы явно плохо слышите, господин генерал. Бить врага ваш долг перед Отечеством, но при этом знать меру. Вы не представляете, сколько приходится выслушивать нашим дипломатам в Лиге наций, где господа англичане и французы пытаются при любом удобном случает представить нас дикими варварами. И в Маньчжурии, и в Польше, и в Африке с Афганистаном виноваты мы и только мы. Поэтому постарайтесь защищать Родину без горы трупов и моря крови. Такова просьба Москвы и лично президента.

— Самый лучший выход — это поссорить между собой племенную верхушку курдов, разложить их солдат и при удобном случае убрать Галани. Мои люди занимаются этим с самого начала конфликта, но — Куринян, сделал паузу, на которую незамедлительно отреагировал Саблин.

— Но, — слегка передразнил он собеседника, — говорите, мы вас слушаем.

— Но встречаем грамотное противодействие со стороны противника в лице англичан и их помощников. Мы несколько раз пытались к курбаши своих людей и каждый раз неудачно. В последний раз на нашу территорию была переброшена голова агента.

— Чем вы это объясняете, утечкой информации? И это в вашей хваленой разведке? — язвительно поинтересовался Маркевич.

— Возможно и так, но не надо забывать, что нам противостоит лучшая разведка мира, за спиной которой огромный опыт и кадры.

— Конечно, всегда легче списывать все на силу врага, чем признавать свои недочеты и промахи — не унимался начштаба.

— Артур Георгиевич "урежь осетра"! — одернул Маркевича Юденич.

— Действительно, господин генерал. Это как-никак военный совет, а не сведение личных счетов, — поддержал маршала Саблин. — Господин Куринян, как быстро вы сможете реализовать этот вариант? Я все понимаю, у каждой работы есть свои нюансы и своя специфика, но вы сами говорите, что время — не ждет.

— Наша служба приложит все усилия, чтобы выполнить эту задачу до наступления срока, однако твердых гарантий никто не может. Как вы слышали, англичане ждут наших агентов, и готовы к противодействиям. Правда есть один вариант, при котором, на мой взгляд, можно и честь соблюсти, и капитал приобрести.

— Говорите, прямо, Куринян. Без этих ваших экивоков и намеков — недовольно потребовал Маркевич.

— Если не удастся нейтрализовать Галани, то можно попытаться устранить его британского куратора.

— Браво!! — воскликнул Маркевич, готовясь высказать все, что он думал об Куриняне и его варианте, но Юденич властным взмахом руки остановил его. — Артур Георгиевич!

— Аристарх Владимирович, вы понимаете, что предлагаете так сказать, довольно рискованный вариант действий. Ведь в случае неудачи, никому мало не покажется и в первую очередь вам — напрямую спросил Саблин.

— Я исхожу из того момента, что устранив Галани, мы можем расстроить планы противника, но не заставим отказаться от них. Как говорят курды — француз или турок приедет, покричит, накажет и уедет. А если приехал англичанин, то он будет сидеть, пока у него жопа не отвалится и это — правда. Устранив британского резидента, мы можем отсрочить на некоторый период времени или заставим вообще отказаться от действий в Курдистане. Тут все зависит от того, как мы сработаем.

— Чьими силами вы предлагаете устранить британского резидента? Нашими пограничниками, переодетыми в гражданское платье? — вклинился в разговор Маркевич.

— Естественно руками курдов, которыми будет руководить наш резидент. То, что предлагаете вы — я могу принять как крайний вариант — пустил стрелу в начальника штаба Куринян и тот немедленно взвился.

— Я вообще ничего не предлагал! — воскликнул Маркевич, но Юденич вновь махнул рукой и тот с неохотой замолчал.

— Только критикуете.

— Господа! Я вас попросил бы говорить по существу, а не заниматься пикировкой. Для этого у вас буде время в приемной — хлопнул по столу маршал. — Устранение британского резидента в городе это серьезный риск.

— Согласно полученным сведениям к резиденту приедет контролер из Лондона. В этом случае он обязательно повезет его в отряд Галани, так сказать демонстрировать товар лицом. Большую охрану с собой британцы вряд ли возьмут. В Мосуле они чувствуют себя хозяевами и откровенно демонстрировать страх они не станут и тут шанс на удачное проведение операции устранения весьма высоки.

— Где вы собираетесь устранить британцев? По дороге в отряд курбаши или при возвращении в Мосул? — с интересом спросил Саблин.

— Трудно сказать, господин комиссар. Окончательное решение зависит от многих мелочей, которых трудно предугадать заранее. Предпочтительнее всего, чтобы это случилось в самом лагере.

— В общих чертах мне ясно, а углубляться в дебри подробностей нет смысла. Сейчас нужен результат. Лично меня такой вариант решения проблемы вполне устраивает, а что думаете вы? — Саблин вопросительно посмотрел на Юденича и Маркевича.

— Я так понимаю, Артур Георгиевич, что ты против, предложенного господином Куриняном варианта? — спросил маршал, начальника штаба.

— Мне совершенно нечего сказать, Николай Николаевич, поскольку я ровным счетом ничего не понимаю в подобных вопросах — ловко вывернулся Маркевич, чем вызвал ехидную улыбку у пограничника. — Кто бы, сомневался.

Три пары глаз с тревогой и напряжением уставились на маршала, на плечи которого легло нелегкое бремя судьбы.

— Я предлагаю принять соломоново решение. Пусть разведка готовиться к проведению акции по устранению британского резидента, а мы тем временем, будет готовиться к отражению нападения противника. Надеюсь, против этого никто не станет возражать? — Юденич обвел взглядом находившихся в кабинете людей. — Ну, вот и славно. Тогда, приступаем к работе, господа.

В самом лучшем положении после принятия "соломонова решения" маршала был Маркевич. Радостно откозыряв Юденичу, он отправился разрабатывать план по отражению возможного нападения. В худшем положении был Куринян, несмотря на то, что он был полностью прав, его задача была сравнима с задачей по "доставанию Луны с неба". Действовать предстояло на территории потенциального противника, ограниченным числом агентов, над головами которых постоянно висела угроза разоблачения и уничтожения.

Единственным плюсом в этой ситуации было то, что в большинстве случаев агенты Куриняна действовали не за страх, а за совесть. Мало кого из них приходилось соблазнять звоном монет. Подавляющее большинство было завербовано на идейной основе, а точнее сказать из ненависти к англичанам. Они с радостью принимали предложение о сотрудничестве с русской разведкой, видя в этом возможность свести свои счеты с британскими колонизаторами. Уж слишком много обид принесли они курдскому народу.

Сказать, что по ту сторону границы у русской пограничной разведки были везде свои глаза и уши, означало грешить против истины. Однако они были в таких местах, присутствие которых исключало необходимость многочисленной агентуры.

Один из них под псевдонимом "Фарид", был близким родственником одного из местных вождей имевшего старые счеты с Галани, считавшего, что тот незаслуженно взлетел из грязи в князи. У "Фарида" был хорошо подвешен язык и ему, легко удалось в нужный момент поднять градус кипения гнева своего родственника к удачливому сопернику.

Гневаться друг на друга у курдских вождей было делом привычным, но вот заставить завистника перейти грань, за которой уже не было пути назад, помог господин Случай. Именно по его воле Галани, возомнивший себя выше всех остальных вождей курдов, положил глаз на молоденькую дочь старосты в селении Шибар. Он был согласен взять её третьей женой, но отец красавицы потребовал за дочь большой калым. Оскорбленный этим упрямством, Галани объявил старосте, что отныне никто не женится на его дочери и публично поклялся в этом на хлебе.

Как только об этом стало известно "Фариду" то немедленно начал обхаживать родственника, расписывая красоту несчастной красавицы. Произнесенные им эпитеты были обычным делом на Востоке. Любой купец хвалит свой товар, желая взять за него хорошую цену, но надо было так случиться, что девушка приглянулась вождю и, желая вставить палку в колесо удачливому сопернику, он объявил, что возьмет её в жены.

Теперь ответный ход был за Галани и тот ответил в лучших традициях Востока. Не желая открыто ссориться, он приказал своим людям выкрасть дочь старосты, вопреки, своей воле ставшую яблоком раздора курдских вождей.