История одного адепта

— А что за явление этого, как его, Парома-Мезантема?

— Паросса-Лемантела, полодой человек! Прочистите уши! Это и есть тот самый факт, что при изменении ауры соответственно меняется и тело. Названо в честь магов впервые открывших это замечательное свойство. Стыдно, стыдно не знать таких великих архимагов!

С занятия Ирре выходил изумленным — неужели нашлись сумасше... самоотверженные разумные, решившиеся проводить такие опасные эксперименты на себе? Уму непостижимо. Нет, он то уж точно не станет трогать такую важную частичку своего естества ради призрачных улучшений организма. При необходимости, можно то же самое сумеречное зрение заменить каким-нибудь артефактом. Немного неудобно, правда, будет таскать с собой такую кучу магических предметов, но уж лучше так, чем случайно сменить пол или еще чего похуже.

На тренировку после обеда юноша поплелся с легкой неохотой — магистр Камар обещал в этом году достаточно сильно усложнить зарядку и тренировки с оружием. Всю бедственность свое положения парень понял, когда на полигоне увидел полосу препятствий. Все, сегодня у него точно не будет сил менять место жительства.

— Ну, что? Нравится? — как всегда жизнерадостный и необычайно энергичный магистр гордо указывал на новое орудие пыток, — пятнадцать лет уговаривал ректора на разрешение постройки это чуда. Сам конструировал! По памяти о нашей в школе мечников, но с личными наработками. Например, у нас не было струй огня и не летали каменные булыжники. Но вам-то будет легче — вы же маги! Пусть и будущие. Впрочем, не расстраивайтесь, за год вы все равно вряд ли сможете ее до конца осилить, так что пока с вас будет достаточно одной трети. То есть до тех бревен включительно. Сможете пройти — курс сдан. И так? Кто хочет первым опробовать сие творение?

Вечером Ирре к себе пришел никакой. Магистр не отпускал их, пока каждый не сможет пройти хотя бы три первых препятствия. И если первое, на руках переползти по веревке от одного шеста к другому, освоили все раза с пятого, то третье, пройти по бревну, не попав ни под один из снарядов, имитирующих оружие, которое стремится тебя разрубить, проткнуть или просто превратить в кашу, пройти удалось лишь когда Камар согласился убавить темп в два раза для начала. Вот только даже после этого полоса не сделалась особо легче: чтобы подойти к третьему препятствию, нужно было пройти предыдущие два, так что уже после десятой попытки руки у всех отваливались. Помогали лишь заклинания лечения, которыми пользовались все без исключения, пока ждали своей очереди.

— Что, была боевая подготовка? — в голосе соседа явно чувствовалась легкая издека.

— Как ты догадался? — ответил юноша, буквально падая на кровать.

— Это было не сложно, я сам сегодня с утра пришел такой же после его занятия. Нам даже специально кроме этого предмета до обеда ничего не ставили. Как знали, ироды, что Камар нас там пол дня мучить будет. В общем, это я к чему, ты ж полюбому легким лечением пользовался?

— Ну, пользовался.

— Так вот, где-то через пол часа тебе жутко захочется есть, по себе знаю. Так что пошли в столовую.

— Ммм.

— Давай давай, потом поваляешься. А вот еды через час ты найдешь вряд ли — там сейчас все сметут, пикнуть не успеешь.

— Ммм.

— Вставай, вставай, а то девчат позову!

— Ладно, пошли.

Столовая и впрямь была забита, как никогда, поэтому пришлось степенно идти в город.

Вечер, время, когда добропорядочные мужчины и женщины, уставшие после долгого и трудного рабочего дня, стремятся быстрее оказаться дома, в кругу любимой семьи или друзей. Конечно, не каждому повезло иметь семью, которая бы радостно приветствовала тебя при возвращении, если вообще эта семья есть, а потому многие, желая отдохнуть физически и морально от стрессов, накопившихся за день, но не готовые возвращаться домой, где ждет сварливая жена и вечно орущие дети, идут в трактир, чтобы выпить стакан другой крепкой браги и пожалеть себя, а может даже кому-то пожаловаться на свою жизнь. В это же время на улицы выходит молодежь, уже не слушающая наставления своих родителей, но еще не научившееся думать по-взрослому, а не как ребенок. Они стремятся во всем выглядеть взрослыми людьми, потакая им, зачастую, лишь в самых низменных повадках. Вечером же, торговцы и просто разумные, у которых есть что продать или на что купить, заключают порой не совсем законные сделки, тут же обмывая факт купли-продажи вином и, возможно, походом в красные кварталы. Одним словом, вечер — время максимальной прибыли любого хозяина кабака, таверны или трактира.

Однако не стоит забывать, что, несмотря на устоявшееся мнение, будто с приходом темноты в тавернах остаются лишь любители выпить и покуролесить, встречаются там и вполне себе тихие и при этом даже законопослушные граждане, которые приходят для, казалось, самой естественной вещи, которую можно делать в подобных заведениях — есть. Забавно, что у горожан в отличие от заядлых путешественников состоялось такое отношение к тавернам.

Когда Ирре с другом заходили в "Гарцующего коня" его не волновали такие размышления — его мучал голод. И как же он мог забыть, что после таких нагрузок и издевательств над собой организм непременно попросит еды и в очень больших количествах? Не иначе как утомление помутило рассудок, однако впредь нужно быть более собранным — маг, забывающий такие простые основы из-за банальной усталости, долго не живет.

Перед сном юноша сделал запись в дневник брать еду на каждое занятие Камара.

На следующий день первой лекцией была бестиария, которую читал магистр Лерон. Говорят, что этот человек во времена своей молодости обошел весь материк, ища новые виды живых существ и изучая повадки уже открытых. Одним словом, он как ни кто другой подходил для этой работы.

— Так, дети, начнем наш урок. Кто не знает, меня зовут Лерон иб Лерон, и я маг вез. В академии преподаю бестиарию, а так же факультатив по приручению животных. Здесь с вами мы будем изучать различные виды живых существ, населяющих наш мир. Так же мы рассмотрим строение тел наиболее примечательных из них и к концу года, думаю, даже разделаем какое-нибудь магическое существо. Зависит от ваших успехов и усердия. Но до этого еще не скоро, а пока откройте свои тетради, блокноты, книжки или куда вы там пишете и записывайте: Бестиария разделяет все живые организмы на царства...

Вечером Ирре отправился в библиотеку искать способы контроля мятежного слуги.

— Ну, что, дети? Будем делать из вас мастером-артефакторов, хе-хе? Ладно, записывайте: Артефакт — это... кстати, как сидится на собственных стульях, а? Так себе? Вот вам и очередной жизненный урок — если руки не от туда растут, страдать тебе всю жизнь. Хотя, конечно, даже это можно если и не исправить, то минимизировать пагубные последствия игр генетики. Если долго и упорно трудиться. Ну, или неправильно сделанный стул тебя убьет или покалечит, хе-хе. Так, о чем это я? Ах да, Артефакт — это предмет, зачарованный магом для придания ему каких-либо полезных функций сверх имеющихся. Создаются они до смешного просто: берешь любую вещь, даже камень, и вставляешь в него необходимую структуру. Так ведь?

— Да, — сказал нестройный гул голосов, хотя юноша и видел, что многие воздержались.

— А вот и нет, олухи! Неужели ни кто не догадался элементарно прочитать одну-другую книг по артефактостроению? Создание артефактов чрезвычайно сложный и скрупулёзный процесс, таящий в себе множество подводных камней, начиная от подбора материала для заготовки и заканчивая оптимальным распределением структур внутри нее.

— Магистр конт Артур, а можно ли зачаровывать уже зачарованный предмет или хотя бы вносить изменения и поправки? — обычно Ирре не любил задавать вопросы на занятиях, предпочитая самому находить все ответы в библиотеке, но сейчас тема была слишком животрепещуща для него.

— Кто спросил? — нахмурился гном.

— Ирре, студент третьего курса, направление руннической магии.

— А почему вы заинтересовались таким вопросом?

— Да просто любопытно стало.

— Просто любопытно, значит. Ага. Что ж, студент третьего курса направления руннической магии, и то и это действительно возможно, вот только делать это должен либо большой мастер своего дела, либо тот, кто абсолютно точно знает все нюансы работы артефакта, заложенные в него структуры, их расположение, материал, желательно, создателя и, наконец, молитвы каждому богу пантеона, чтобы не умереть. Впрочем, если артефакт на уровне амулета, все не так страшно. Главное иметь голову на плечах, и чтоб руки росли оттуда же. Я ответил на ваш вопрос?

— Да, спасибо.

— Отлично. А раз уж у вашей группы такая тяга к знаниям в этой области и тяга к экспериментам, вместо зачарования артефакта сразу, как это планировалось сделать в конце нашего курса, вы будете делать это постепенно, нанося каждую неделю по заклинанию в ваши табуретки. А значит, к следующему занятию каждый из вас должен будет выбрать понравившуюся ему структуру из первого раздела и выучить способ ее нанесения на деревянные поверхности. А пока, продолжим лекцию, — к этой фразе уже почти вся группа устремила свой гневный взор в одного не в меру любопытного юношу.

* * *

— Кстати, Рал, а тому мальчику, про которого ты говорил, оказался очень интересен мой предмет.

— Да что ты, Ник, и в чем же это проявляется?

— Представляешь, недавно на занятии спросил меня, можно ли вносить изменения в уже зачарованный артефакт. Какой специфичный вопрос, ты не находишь?

— Хм, помнится, в свое время ты задал тот же вопрос своему преподавателю.

— Твоя память, как всегда, идеальна, Рал, — усмехнулся гном, — слово в слово. Видимо, в наших стенах растет достойная мне замена, а?

— Что ты, что ты! Ему до тебя еще расти и расти. И то, если он решит остановиться именно в этой области. Хотя... хм... вполне может быть.

— У тебя такое лицо, будто это худшая новость в истории королевства.

— Да просто, представляешь, есть подозрение, что у этого самого мальчика есть кристалл души.

— Что?! Ты серьезно?! И ты до сих пор ничего не сделал?!

— Да подожди ты, а что я могу? Информация непроверенная и доказательств тому нет. На мальчика давить раньше времени я не хочу — спугну еще, а так, пусть балуется... Потом сам мне его принесет.

— Если не взорвет!

— Боги с тобой, Ник! Да к чему парню взрывать такую дорогую вещь?!

— К чему ни к чему, а при использовании ритуала слияния с зачарованной вещью такой кристалл выпускает всю накопившуюся в нем нем энергию, а потом забирает обратно. Не мне тебе рассказывать, чем это может грозить.

— Например, инеем на стенах той комнаты, где проходил ритуал? — улыбнулся архимаг.

— Это если стены останутся, ты же сам знаешь, какое количество силы может быть заперто в таком предмете.

— Знаю, Ник. Слушай, а давай я тебе один докладик дам, а ты попробуй сообрази, что там почем?

— Ну, давай, раз надо, а с чего это ты вдруг перепрыгнул с темы то?

— Да не перепрыгнул. Этот мальчик умудрился провести какой-то ритуал во время каникул. Чуть было мимо меня не прошло — хорошо, я тайком слежу за парнем, а то бы точно так в неведении и остался. Ты представляешь, этот самородок умудрился контролировать линии силы в течении около 12ти часов!

— Ну и что? Ты в том возрасте и не такое мог.

— Ну, это-то да, вот только все стены покрыты инеем такой толщины, будто из окружающего пространства исчезло силы примерно на щит Вершин.

— Ничего себе. После этого действительно поверишь, что у парня кристалл. Подожди, это получается, он его с чем-то соединил? Псих! Сумасшедший! Идиот! Чем он думал? Он же мог умереть!

— Хех, мальчик это предусмотрел — предупредил друга, чтобы тот зашел и откачал его.

— Тоже мне, подпольных дел мастер. И что нам с этим с...самородком делать?

— Ничего, Ник, пока ничего. Учи его, как обычного одаренного юношу и поглядывая, чтобы не натворил глупостей.

— Это уж я обязательно! Щит Вершин, это ж надо...

Глава 19.

Как порой мало мы замечаем, что творится в душах наших друзей.

Василий Воронов. Перед смертью от колотой раны в сердце.

Способ, наконец, был найден, а заклинание составлено — над ним пришлось попотеть: оказалось, что разум плененной души достаточно легко, если подходить к этому делу с умом, поддается внешним изменениям. Например, можно легко удалить память, весь жизненный опыт и особенности характера объекта, чтобы у него не возникало даже мысли отказаться от служения хозяину. Такого Ирре для своего слуги не хотел — ему нужна творческая самостоятельная личность, а не безвольный раб без эмоций и собственных мыслей. Его заинтересовал иной метод воздействия: оказалось, что душа, привязанная к предмету, может при желании и должном умении узнать об этом предмете все: от общего состояния до мельчайшей трещинки и царапинки, оставленной на его поверхности. Юноша хотел воспользоваться этим свойством, чтобы научить зверя воспринимать ту информацию, которая записана в книге. Это, по его мнению, открывало большие горизонты в будущем, как то: появление способности и возможности для быстрого саморазвития и самообучения души, дополнительный личный и абсолютно преданный советник с собственным взглядом на задачу, универсальный поисковик любой информации в тексте и, возможно, артефакт, способный создавать магические структуры. Хотя последнее парню казалось совсем уж фантастичным — если бы этот монстр имел склонности к магии, он бы уже умел хоть что-то в этой области, и следственно показал бы это во время той, первой, стычки.

Однако к этой, указанной в учебнике, структуре пришлось добавлять блок фильтрации мыслей, чтобы слуга не транслировал все свои мысли в бедную голову мага, а лишь общался с ним, строя диалог, а также управленческий аппарат или проще блок, инициирующий у души ощущение боли, для того, чтобы показать, кто здесь хозяин. Жестоко? Да. Но договариваться, видимо, не получится: дикие звери, особенно полу разумные, не приемлют чей либо власти. Конечно, студент пообещал себе использовать этот инструмент лишь в крайнем случае и прежде пытаться, все-таки, договориться с душой и объяснить ей, что деваться ей некуда, а взаимное сотрудничество будет только на пользу им обоим.

Начинался уже второй месяц его обучения на третьем курсе, и юноша многому научился за это время. Так, например, он уже был способен увидеть свою ауру, правда, рассмотреть ее детально у него пока не получалось. Парень и сам не знал, для чего ему это умение — он не собирался магически менять свое тело, считая это слишком опасным. Уж лучше помучаться на тренировках Камар, проходя полосу препятствия, больше похожую на чудовищных размеров орудие пыток, постепенно обретая ловкость и силу, пусть и несравнимую с элитными воинами, но все же достаточную для того, чтобы избежать немедленной смерти, случись такая оказия. А там уж магия ему поможет — плести рунные вязи с каждым днем становилось все легче и самые простейшие уже делались на автомате, не отвлекая на эту общую концентрацию мага, в чем помогли попытки строить заклинания во время прохождения той самой полосы. Даже было обидно видеть разочарованное лицо магистра, когда тот видел, как студент спотыкается там, где остальные уже уверенно проходят дальше. Опять же артефакторика оказалась достаточно увлекательным предметом: даже не смотря на то, что Ирре потратил много времени на изучение этого искусства, когда рассчитывал, как зачаровать книгу, он на каждом занятии узнавал что-то новое. Вот она — польза систематизированного образования. Алхимия же напротив не увлекла студента. Конечно, эта наука чем-то схожа с изготовлением амулетов, и имеет неограниченное поле для исследований, достаточно увлекательных исследований, однако были области куда более необходимые, чем это, чтобы тратить на углубленное изучение варки зелий свое свободное время. Что уж говорить о бестиарии и других науках, как занятия Хазара, которые теперь сводились лишь к закреплению успехов. Как оказалось, академия не спешить сильно пополнять арсенал будущих магов, отделываясь лишь самыми простейшими конструктами. В этом плане сильно повезло тем, кто решил идти на направления конструктной и рунной магии — они даже с такими малыми знаниями могли экспериментировать с составлением новых, личных структур. В это же время тем, кто пошел вербально-жестовым путем, приходилось постоянно копаться в горе книг, чтобы найти очередное заклинание, если они хотели продвигаться дальше, а не стоять на одном месте.