— Готова, — сообщила она.
Фавластас окинул взглядом свое творение. Интересно, почему он не заявил на весь город: "Это я тебя создал! Ты моя!"
Лундес подошла к нему. Он раскрыл ладони и предупредил:
— Я перемещу тебя в тронный зал.
Слишком просто, однако Эверли без сомнений вложила свои руки в его. Он сосредоточился и через мгновение переместил ее. Оказавшись за одним из занавесов тронного зала, они услышали голоса.
— Сегодня я не хочу больше ничего обсуждать, — говорил ее брат.
— Ваше величество...
— Я сказал, — непривычно твердо отрезал Рифус.
Лундес осторожно выглянула из-за занавеса. Она с трудом узнавала брата. Его взгляд, поведение.
— Тебе не следовало быть столь радикальной, — шепнул ей Фавластас. Будто не имел к ее поступкам никакого отношения.
— Я просто показала ему, кто я на самом деле, а ему не понравилось, — мрачно отозвалась Лундес. — Сейчас ты выйдешь со мной, я не потерплю, чтобы кто-нибудь еще хоть раз посмел назвать меня сумасшедшей. Ты покажешься ему. Расскажешь все, что рассказывал мне. А затем и город продемонстрируем, — тихо рассуждала она.
— Я выйду, как только он останется один, — пообещал Фавластас.
— Замечательно, он уже почти один.
Советник ее брата — Нарий — тем временем направился к двери. Он остановился у самого выхода и с тревогой оглянулся на Рифуса, не одобряя его поведение и в то же время беспокоясь за своего короля. Лундес знала Нария, он бы не посмел остаться и нарушить желание ее брата. А ему было приказано оставить Рифуса одного. Что было очень кстати.
— Сейчас, — Лундес приготовилась покинуть укрытие.
— Стой, нет, — потребовал Фавластас, удержав ее за руку. — Шаги. Переждем.
Он разобрал звуки из коридора. Принцесса услышала их не сразу и, прищурившись, глянула на двери. Створки распахнулись, и в зал вошел страж. Без всякого сопровождения, без охраны и, вполне возможно, без разрешения приходить во дворец.
— Страж. — Лундес с тревогой дернулась.
— Не шуми, — потребовал Фавластас. — Страж может просто искать Фредрика. Рано развязывать войну. Все нужно сделать тихо.
— Нет, нет, он явился в капюшоне. Зачем же скрывает лицо? Если он пришел за Фредриком, он его не найдет. И потом, он брата может настроить против меня.
— Не сможет. Либо твой брат и вправду ничего не стоит, если предпочтет поверить чужаку, чем сестре.
— Рифус думает, я не в себе, — переживала Лундес. — Да что там, он вообще не верит, что я — это я...
— Переждем. Страж уйдет. Так у нас есть шанс послушать, о чем будет разговор. Учись терпению.
Терпению! Он еще говорил о терпении! Лундес послушалась его лишь потому, что не могла иначе. Она вновь осторожно выглянула из-за занавеса. Шаги стража и шум дверей заставили Рифуса обернуться. Король стоял возле небольшого столика у окна, просматривал указы и был удивлен, увидев гостя.
— Страж? Здесь, в моем дворце? Мне не сообщали.
Несмотря на усталость и раздражение, со стражем Рифус говорил с особым уважением.
— Простите, что без официального предупреждения. Меня послали за графом, — доложил гость.
— Я знала, — в панике шепнула Лундес Фавластасу. — Они же обвинят Рифуса.
— Тсс. В чем они могут его обвинить? Ни в чем.
Король был в замешательстве:
— Графа в Астании нет, он отправился дальше в Хискал. Я думал, он предупредил своих.
Непросто было Рифусу собраться с мыслями. Лундес очень переживала, разглядывая его усталое лицо, ведь это она превратила своего брата в того растерянного и замученного эльфа, каким видела его тогда. Ей так хотелось выйти к нему, но Фавластас удержал ее.
— А что, совсем никаких вестей? — осторожно поинтересовался Рифус.
— Нет, ваше величество. Позвольте тогда поговорить с вашей сестрой.
— Я не могу.
— Понимаю, здесь я не вправе требовать от вас чего-либо, но вы же сами считали...
— Моей сестры нет в Астании, — поспешил объяснить король. — Она отправилась с верховным стражем. Так бы я, разумеется, позволил вам поговорить с ней.
Лундес переживала, что не видела лица стража. Да и имени он не назвал. Почему Рифуса это не насторожило? Почему он не спрашивал? Видно, мысли его были совсем о другом. Из-за проблем с сестрой он стал рассеянным и неосторожным. Лундес важно было видеть реакцию стража на каждое слово брата. Гость тем временем приблизился к Рифусу и прямо спросил:
— Скажите, ваша сестра опасна?
— Моя сестра не опасна, — сдержанно ответил Рифус. — Фредрик не был уверен, что обратно из пустыни вернулась моя сестра. Они отправились туда вместе. Уверен, прошло не так уж много времени, чтобы паниковать.
— Потоки у врат сильнее, чем обычно. Они набирают скорость, и воздух вокруг начинает нагреваться, затем быстро охлаждается. Стоять там тяжело, удерживать врата — тоже. Но что вы можете знать об этом, ваше величество. Только не думайте, что вас открытие врат не коснется.
— Открытие?! — ошеломленно взглянул на него Рифус. Лицо брата Лундес видела через плечо стоявшего к ней спиной стража.
— Фредрик Гаус пропал. Вы говорите, что ваша сестра может оказаться подмененной, и она с верховным стражем. В Анатаре еще не знают о том, что врата...
— Скажите, как я могу помочь? — перебил его Рифус. — Или вы думаете, что я желаю открытия врат?
— Вы верите в рассказ вашей сестры?
— При чем тут это?
— Это важно, — настаивал страж.
— Нет. Не верю.
Лундес сжала край занавески. Не верил! Даже не пытался поверить!
— Тогда что или кто угрожает вратам? — принялся рассуждать страж.
— Кто-то нападал на них? — уточнил Рифус.
— Нет.
— Изнутри уже пытались их прорвать?
— Нет.
— Тогда не смейте обвинять мою сестру в чем-либо! Граф Гаус вернется и сам ответит на все ваши вопросы. В конце концов, не для этого ли он отправился в Хискал?
Лундес не удержалась от улыбки и шепнула Фавластасу:
— Он любит меня. Он не будет на их стороне. Мы доверимся ему, — она сказала это утвердительно, решила, что раз уж Фавластас назвал ее императрицей, так пусть слушает хоть иногда. Ведь он хотел, чтобы она себя уважала.
Император уступил, и принцесса уже предвкушала теплый разговор с братом, однако радость ее была недолгой. До слуха донесся болезненный стон, еле слышный, сдавленный. Лундес поспешно выглянула за занавеску и увидела, что страж крепко держит ее брата, зажимая ему рот. А далее свободной рукой наносит королю удар. Рифус не был готов. Ничего не успел сделать. Принцесса распахнула глаза и закричала бы, кинулась на стража, но Фавластас удержал ее:
— Нет, нельзя, тише!
Лундес попыталась вырваться. Ее брат медленно оседал на пол. Страж убрал оружие.
— Рифус! — все же сумела воскликнуть принцесса, сорвав занавеску. — Рифус! Рифус! Боги, Рифус!
— Нет! — Фавластас снова заставил ее замолчать. Страж их услышал, но, вместо того чтобы обернуться, напротив, пряча свое лицо, схватил неподвижное тело короля и вместе с ним переместился.
Лундес извивалась, глухо стонала. Фавластас держал ее так крепко, как мог, и поспешил переместить обратно, так как в зал вот-вот должна была ворваться охрана.
— Прочь! Прочь! — заревела принцесса, отскочив от Фавластаса, едва они оказались в Утреннем Лике. — Прочь! — заливаясь слезами, пригрозила она. — Он его убил! Убил моего брата! Страж убил моего брата!
— Я говорил...
— Я знаю! Знаю! — закричала Лундес, снова выпрямившись. — Знаю! — Она с ужасом закрыла лицо руками, продолжая плакать. — Рифус... Рифус. За что они его?! За что? Почему он...
— Как будто не ясно. — Фавластас подошел к ней и прижал к себе, а после, обмякшую, безвольную и рыдающую, усадил на трон и подлил масла в огонь: — Так будет со всеми астанцами, если мы не остановим стражей.
— Почему Фредрик мертв, — говорила она дрожащим голосом. — Будь он жив, я бы собственными руками задушила его.
— Успокойся.
— Успокоиться? — Эверли всхлипнула. — Это не вернет мне брата! Я же уничтожила его, понимаешь?! Я его оскорбила, сказала, что ненавижу! Ничто... ничто не вернет...
— Истерика тоже не вернет, — расчетливо отметил император.
Лундес судорожно втянула в себя воздух.
— Нужно было сразу его убедить, нужно было...
— Возьми себя в руки. Теперь уже все.
Уже все. Как ужасно прозвучали эти простые и так спокойно сказанные слова. Слова-вердикт: "Все, твой брат мертв". Принцесса совершенно дико посмотрела на Фавластаса. Как он мог с таким равнодушием говорить о ее брате? Ее брате!
— Так оно обычно и бывает, Лундес. Сначала больно, очень больно. Крики, ярость, а затем наступает тишина и умиротворение. — Фавластас поднял взгляд к небесам. — Уверен, твой брат там.
Лундес тоже посмотрела вверх, продолжая содрогаться от рыданий.
— Там? — с трудом произнесла она, закашлявшись. Все это походило на издевательство.
— Да, — заверил ее Фавластас. — Ведь он всегда поступал по совести, так?
— Да, нет, не знаю! Откуда мне знать?! Возможно, он был лучше меня.
— Если он достойный, тогда он в Невесомом царстве, — вещал Фавластас опять же со своей ученой рассудительностью. Лундес все еще смотрела в потолок, но слезы продолжали катиться по ее щекам. Император добавил: — Там, наверное, так хорошо, лучше, чем все это вокруг... так говорят.
Лундес вернула взгляд на своего кукловода и впервые увидела его другим. Когда он говорил о небесах, о мечтах и надеждах, превращался в кого-то иного.
— Ведь мы все там будем, да? — перестала она кричать. — И я увижу брата и родителей? Увижу еще?
— Ты просто должна верить, что мы поступаем правильно.
— Главное — жить по совести, и тогда окажемся там, — все убеждала себя Лундес. Фавластас явно хотел оспорить ее слова, но не стал.
— Оставлю тебя, — решил он. — Дай выход боли, а я дам тебе время. Пока что ты не в состоянии действовать. — Он выпрямился и куда-то направился, а принцесса снова плакала и глядела на город за окном сквозь пелену слез. Мир ее рушился. Она вдруг осознала, что вообще осталась одна. И тогда все перспективы вмиг потеряли свою привлекательность.
Об этом событии Лундес писала коротко. То ли не желала вспоминать подробности, то ли опасалась делиться ими с Тэасом.
"Я наивно полагала, что то был конец, что хуже быть не могло. Думала, что никогда ни к кому не привяжусь, не верила, что все еще могло наладиться. Но могло ли наладиться? И надолго ли?"
Магия тянула ее к Фавластасу, и единственное, что она могла сделать с болью, — это подняться. Не сразу, лишь спустя час. Пошатываясь и опираясь на посох, который ожидал ее рядом с троном наместника, Лундес двинулась к двери, распахнула ее и направилась к арене.
По пути она представляла, сколько же семей в древние времена пережили то же отчаяние из-за стражей, что и она.
Распахнутые ворота арены уже не казались ей столь темными и мрачными, как ночью под дождем. Величественная то была арена. Наконец-то принцесса смогла ее разглядеть. Увидела массивные колонны повсюду, многоярусные места для зрителей, балконы для правителей. И тот, на котором она стояла вместе с Фавластасом, когда он подчинил ее. Так и не вспомнив об этом, Эверли шагнула на арену. Искусственный дракон все еще был там. Неподвижный, но пугающе похожий на настоящего.
Приблизившись к нему, Лундес осторожно провела рукой по его чешуе, по непонятным знакам, что так сияли при первом сражении. В другой руке принцессы был посох, и она не решалась сначала его использовать, но в какой-то момент сжала губы и грубо провела кончиком посоха по знакам. Дракон стал еще больше походить на настоящего.
— Оставь его! — прогремел голос Фавластаса.
Эверли круто развернулась, опустив оружие, и жестко потребовала:
— Объясни мне, как это? Что это? Ты говорил, что смысл всего не в войне. Кто способен создать такое искусственное творение? Ты? Объясни!
— Ученые, Лундес. Оставь его, он тебе не поможет. Прежде чем использовать магию на символах, ты должна эту силу понимать.
Город содрогнулся. Фавластас сразу же переместил Лундес на балкон и с высоты посмотрел в сторону домов. Часть одного из кварталов обрушилась, похоронив под собой несколько улиц.
— Там, где был огонь, — сообразила Лундес. — Возможно, это тоннели обвалились.
Однако Фавластас с ней не согласился:
— Чтобы разрушить опоры, нужен был кто-то еще. Фредрик выжил.
— Выжил? — В глазах Эверли мелькнуло безумие. Значит, Фредрик выжил, а Рифус был мертв! Принцессу поглотила жажда мести, и, не сказав более ни слова, она сжала посох и двинулась по каменной лестнице вниз.
Вечерело. Снова расползалась тьма, неторопливо заливая собой дома, превращая их в темные силуэты на фоне розового неба. Лундес только-только добралась до разрушенного района и жалела, что не сменила светлое длинное платье на что-нибудь другое. Последние лучи света били ей прямо в глаза, под ногами вместо улицы все чаще встречались фрагменты стен и ямы. Меньше всего Эверли хотелось споткнуться и сорваться в образовавшийся котлован прямо на глазах убийцы ее брата. При обвале песок, пепел и пыль поднялись в воздух и до сих пор затрудняли видимость. Лундес тщетно напрягала зрение, упрямо выискивая виновника разрушений — графа Гауса. Даже аккуратно спустилась в одну из неглубоких ям, сильно испачкавшись. Сверху иногда срывались камни, где-то что-то хрустело. Ночь наступала быстрее, чем Эверли рассчитывала, а фонари не горели, да и остались в стороне, на не тронутых разрушением улицах города. В итоге отчаявшись искать, Лундес оперлась на посох и закричала:
— Фредрик! — Ей казалось, что она успокоилась, однако по щекам предательски заструились слезы. Раздраженно смахнув их, принцесса вновь позвала: — Фредрик! — Что сказать ему? Убийце? После всего. Хотелось выманить его и уничтожить. — Тварь ты бездушная! При чем тут Рифус?! — ее выдал голос, не вовремя дрогнув. — За что?! Почему? При чем здесь он? Я понимаю, что я наивная дура! Ходила и пыталась объясниться, хоть меня и предупреждали! А ты лжец! Думаешь только о войне! О том, как врата удержать! Сопутствующие жертвы для тебя значения не имеют! — Взмахнув рукой, Эверли едва не рухнула с камня, на котором стояла. — Выйди! Скажи, как ты передал приказ? — Она зажмурилась и стала бормотать: — Выйди, выйди, выйди, — и вновь громко: — Подлец и трус, если не выйдешь! Думаешь, вот она, сумасшедшая! Орет в пустоту! Вы, стражи, правда, только льете кровь! Как ангел может терпеть убийства?! Мой брат был твоим союзником и другом!
Никто ей не отвечал, и она замолчала. Подумала, что граф вполне мог и погибнуть, но на всякий случай добавила напоследок, уже хриплым голосом:
— Если ты меня слышишь, Фредрик, знай, что я хочу поговорить с тобой! Отыщи меня! — Гнева ее не хватило даже на последние слова. Она стала спешно выбираться из опасной зоны, так и не узнав, что была услышана.
Фредрик был там, сидел на балконе одного из ближайших уцелевших зданий, и поражался каждому слову принцессы. Одна его нога упиралась в ограждение, другая была перекинута внутрь комнаты. Лундес он не видел, только слышал. Неподалеку висел фонарь, однако его света не хватало, чтобы затронуть Фредрика. Граф намеренно оставался в тени, ожидая продолжения криков, но Эверли ушла. Ушла, удивив и расстроив его смертью своего брата. Ведь, как верно было сказано, Рифус был союзником и другом графа, а еще он был правителем Астании, и его смерть могла как минимум разрушить связь между тропическим королевством и графством. Уж не этого ли добивался Фавластас, сводя Лундес Эверли с ума? Она была на грани. Как скоро она превратится в слепую и глухую марионетку, убийцу в руках демона? Правда, насчет демона Фредрик не был уверен до конца. О Фавластасе он пока что знал немного, жалел, что первые стражи сочли опасным оставлять своим потомкам лишнюю информацию о событиях древности. В глазах императора был особый блеск, но граф этот феномен еще не видел. Полагался только на ауру, но ауру, исходящую от подчиненной принцессы. Сам Фавластас не приближался к Фредрику на достаточное расстояние, чтобы тот смог прощупать его магическое поле.
