Ангарский Сокол

— Надо украсть у чужаков одного из их ничтожных рабов-эвенков и тогда Гомбо Иэлдэн смилостивится.

На этот раз удача улыбнулась шаману — на исходе первой недели томительного ожидания в промёрзшем лесу ему попался эвенк, ставящий силки на белок. Защищался он весьма свирепо, зарезав одного воинов Шогжала, отчего шаман даже завизжал в ярости. Всё меньше воинов у шамана! А этот, хоть и без одной кисти, а бьётся, как здоровый. Теперь нужно доставить его к алтын хану на допрос. А Гомбо Иэлдэн может дать воинов, чтобы он, Шогжал, пустил по ветру чужаков, обобрав их до нитки сначала, да забрав у них женщин и детей — Шогжалу нужны люди.

Спустя месяц

Воины алтын хана продолжали наседать на большеносых чужаков, что оказались гораздо ближе, чем те, кто жил на Белой реке. Чужаки пробирались всё ближе к самим владениям Гомбо Иэлдэна. Они уже были на самих берегах великого моря. Старейшина одного из поселений донёс о появлении чужаков, которые, прогнав осень назад шутхэров — чёрных демонов, вернулись снова. Отправленные на разведку два десятка воинов алтын хана в ночной вылазке закидали стоянку чужаков стрелами, вызвав в их стане большой переполох. Скрывшись в единственном ближайшем поселении, наутро некоторые из воинов лишились жизни, когда стали сопротивляться озлобленным из-за смерти товарищей чужакам. После чего те забрали старейшину и, избив остальных воинов, ушли в свой лагерь. Оставшиеся в живых воины алтын хана ушли, чтобы вернуться с большим количеством людей и приказом Гомбо Иэлдэна убивать чужаков, изгоняя их из пределов подвластных ему ясачных земель.

Воины его старались этот приказ выполнять, постоянно держа в страхе большеносых. Те отвечали им, но зачастую их невидимые стрелы не убивали, а лишь заставляли воинов долго спать. Но иногда, когда храбрые лучники алтын хана ранили кого-либо из врагов, они стреляли настоящими стрелами, всё так же невидимыми, но которые уже убивали. Поэтому воины народа хотогойтов предпочитали держать чужаков на расстоянии, закидывая их стрелами, когда те выйдут из своей крепости на сопке, и уходить в лес, не давая им возможности применить своё демоническое оружие.

Долина реки Култучной. Декабрь 7145 (1637)

— Вот ты мне, дураку, скажи, какого ляда вы шарились со своим хитроумным прибором по ангарским сопкам и лесам?

Матусевич молчал, удручённо уставившись на пляшущие язычки пламени костра. А Саляев, распаляясь всё больше, продолжал, пытаясь выговорить майору сейчас всё то, что он не сказал ранее:

— Да пойми ты, мы с тобой в одной лодке! И твои проблемы — это и наши проблемы тоже! Не надо запираться в своём мирке. Поверь мне, любой из нас с радостью помог бы тебе и твоим людям. Ты же мотался, вон, в Енисейск по нашим делам! Попробуй доверять...

— Так, Ринат, всё, хорош давить на эмоции! — Игорь резко поднялся и ушёл к месту эксгумации могилы, видя, что его парни кое-что нашли, едва начав раскапывать.

Увидев подошедшего начальника, Лука передал Матусевичу небольшой, стального цвета ящичек.

— Сверху был, товарищ майор. Мы не будем раскапывать дальше?

— Да-да, заложите камнями получше, — Игорь в задумчивости отошёл к палатке, где была сложена аппаратура.

Всего жетонов было двадцать семь. Инженеры, физики, медики, бойцы охраны... Новгород, Люблин, Москва, Вильно, Николаевская, Салтыковка, Пятигорск, Уральск...

Матусевич, добавив в ящичек три жетона из первой могилы, пробормотал:

— Тридцать, осталось двадцать восемь.

К Игорю подошёл капитан, отправленный на осмотр местности, вернулся он не с пустыми руками.

— Товарищ майор, разрешите доложить? — после кивка майора он продолжил: — Имело место нападение местных туземцев на это поселение. Вокруг сгоревшего посёлка найдено во множестве стрел и их обломков, а так же остатки факелов, что говорит о ночном нападении или о попытке сжечь постройки. Неподалёку, по радиусу, обнаружено несколько костяков туземцев. Останки одежды, украшений и оружие позволяет сделать вывод о том, что нападавшими были не представители тунгусских народностей, а буряты. Нападение, по всей видимости, было отбито, но с большими потерями для оборонявшихся. Найдено шесть полностью израсходованных импульсных батарей для парализаторов, что говорит о том, что интенсивность стрельбы была очень высокой, а мощность зарядов — на летальном максимуме. Похоронив убитых, люди Миронова, ушли в неизвестном направлении.

— Надо поработать с местными, покошмарить их, — подошёл Ринат.

— Саляев, что ты лезешь?! — вскипел Матусевич.

Ангарский майор подобрался, готовый к любому развитию ситуации. Но Матусевич внезапно обмяк и, тронув Саляева за плечо, проговорил:

— Извини, Ринат. Сорвался.

Вскоре Игорь собрал вокруг себя всех своих ребят и сказал короткую речь. Вначале он признал, что был неправ, когда не поставил ангарское руководство в известность о своей миссии. Что опрометчиво понадеялся на свои силы. Единственно, что Матусевич смог сказать в оправдание, было то, что случившаяся беда произошла около восьми лет назад. Если судить по состоянию останков найденных неподалёку.

— Это значит, что Миронов попал сюда уже после того, как мы увели отсюда американцев, которые кошмарили местных. Брайан, ты помнишь, где деревня туземцев, откуда уводили девок? — Саляев посмотрел на Белова.

Перед тем как разбить лагерь, Матусевич отправил троих бойцов с Граулем во главе к Байкалу, где с оленями оставались четверо морпехов. До темноты спецназовцы должны были достичь берегов озера. Палатки ставили чуть ли не на том же месте, где раньше стояли палатки американцев. Место было открытое, с одной стороны — река, с другой — лес, не доходил метров сто. На террасе же было слишком опасно: подступавший вплотную к скале лес мог скрывать подкрадывающихся врагов. В любом случае, столкновения с кем-либо были нежелательны. По крайней мере, пока.

— Ну что, с утра пойдём в ближайшее поселение, это выше по реке? — спросил Саляев, сидя у костра, на котором готовилась каша. — Туда ещё янки за жратвой постоянно наведывались.

— И не только за жратвой. Но там народу не так много, чтобы они смогли организовать такое нападение, — Белов подкинул пару сучьев в костёр.

— Значит, им помогли. Вот и выясним, кто именно. И куда ушли люди Миронова, — твёрдо сказал Матусевич, — готовьтесь, завтра сходим в деревню.

На следующий день

Туземная деревня исчезла. Жившие тут люди давно ушли, не оставив практически ничего, — с большим трудом Белов узнал место, где прежде стояли чумы и шалаши туземцев, к которым за едой и женщинами постоянно наведывались парни Малика. Ниточка, которая должна была дать пищу для размышлений, порвалась. Нужно было решить, что делать дальше.

— Будем искать, пока есть возможность. Батарея поисковика может проработать ещё шестнадцать часов, после чего прибор придёт в полную негодность, — сообщил Матусевич.

— Предлагаю обдумать пути возможного отхода оставшихся в живых людей, — заявил Саляев. — Они должны были в условиях жёсткого цейтнота уходить прочь отсюда.

— У тебя есть варианты? — прищурился Матусевич.

— Я предлагаю для начала обследовать наиболее удобное место для обороны, — Саляев указал на дальную сопку, покрытую лесом и имеющую причудливым желанием природы двойную шапку. Издали казалось, что у сопки была двойная вершина, словно огромный верблюд прилёг на ковёр тайги, а два пологих верблюжьих горба поднимались ввысь.

— Ну давай, обследуй. Тебя никто не держит, — пожал плечами Матусевич.

Ринат ехидно оскалился в улыбке и, подхватив свой рюкзак, махнул Белову, следуй, мол, за мной.

— Белов, ты не обязан следовать за ним! — повысил голос Игорь.

Брайан удивлённо покачал головой и, оправляя лямки своего рюкзака, ушёл догонять Саляева.

— Лука, Трифон! Идите с ними, смотрите по обстоятельствам, — майор приказал двум своим людям следовать за ангарскими бойцами. А сам потянулся к поисковику.

Путь до сопки был не близкий. По сильно пересечённой местности топать до неё километров пятнадцать, не меньше. Конечно, Матусевич сразу после того, как Саляев скрылся в ближайшем перелеске, просветил ту местность. Следов носимых членами экспедиции именных жетонов не было обнаружено.

'Топай-топай, много не натопаешь' — ухмыльнулся Матусевич.

Сам же майор хотел пересечь отстоявшую на десяток километров холмистую гряду со скальными выступами, чтобы обследовать обширную местность за ней. А пока отряд майора готовился к обеду.

Ангарцы, не снижая темпа, уходили по направлению к сопке.

— Эй, мужики, давайте помедленнее! — нагнал вдруг Белова с Саляевым окрик сзади.

'Чёрт!' — выругался Ринат.

— А вы думали, одни пойдёте? — ухмыльнулся Лука, увидев нахмурившееся лицо Белова.

Оба офицера прошли вперёд, упреждая вопрос Рината, явно опасавшегося подставлять им спину.

— Ну, пошли, что ли? — улыбнулся Лука. — А наши люди там, ты верно предположил, Ринат.

— Чего? — опешил Саляев.

— Я засёк минимум с десяток жетонов на сопке, которую ты хочешь обследовать в первую очередь.

Трифон, насупившись, остановился:

— Почему ты не сказал майору об этом?

— Я ему дал посмотреть самому, правда, перенастроив диапазоны и изменив параметры поиска, — ухмыльнулся Лука.

— Зачем ты это сделал? Это же измена! — Трифон попятился.

Белов чуть было не влез в разговор двух матусевцев, но был вовремя остановлен Ринатом. Поднеся к губам указательный палец и покачав головой, Саляев говорил этим ему: 'Не лезь!'. Ангарцы замерли чуть поодаль Луки и Трифона, ожидая развязки.

Тем временем, Лука наседал на Трифона, яростно выговаривая ему то, чего прапорщик и не знал:

— Ты думаешь, он только спасти их хочет? Ему база нужна, а она у него из рук уходит! Вот он и злится. Думаешь, он мне говорил о мягкотелости и нерешительности ангарского руководства просто так, для дальнейшего перетирания этого между нами?

Трифон нерешительно переминался с ноги на ногу, пытаясь найти слова в защиту майора. Но перед ним вставали и картинки проведённого в Ангарии времени. Саляев же прекрасно понимал, что Лука сейчас разговаривает не столько с Трифоном, сколько с ним, с Ринатом.

— Короче, решай сам, Трифон, с кем ты, но помни, что за Игорем нет будущего. Как нет и правды.

Спустя час

— На левом склоне, Ринат, правь туда, — указывал Лука. — Пара часов — и мы на месте.

Продолжающаяся гонка совершенно вымотала Белова, чуть лучше выглядел прапорщик Трифон, начал чувствовать наваливающуюся усталость и Саляев.

— Лука, погоди, парни умотались, давай перед последним броском привал сделаем.

Саляев до конца не доверял этому офицеру, сказывалось то обстоятельство, что люди из группы Матусевича казались Ринату настоящими профессионалами и вот сейчас один из таких профессионалов фактически сдал своего командира и буквально заставил это сделать своего товарища. Лука это чувствовал:

— Удивляешься? Думаешь, предал я его? — Ринат и не нашёлся, что ответить, и просто кивнул. — Нет, — засмеялся Лука, — это он предал нас, когда захотел мятежа. — Увидев округлившиеся глаза Рината и Белова, Лука снова рассмеялся, а потом, моментально придав лицу серьёзное выражение, медленно, с расстановкой, сказал: — Нет, впрямую он не говорил ничего такого, за что у нас полагается пулю в лоб, за измены. Такого не было. Но рассуждая о мягкотелости вашей власти, а особенно Соколова, он тем самым настраивал ребят против организованной власти. А это карается в уголовном порядке.

— А что остальные? — спросил Белов.

— А что остальные? — повторил Лука. — Ребята всё понимают, но они, как и Трифон, правда, не все, ему доверяют. Сам же видел, как непросто было его переубедить. Дело в том, что подготавливая мятеж, он, тем самым, идёт против основ порядка. Получится хаос, бойня, которой воспользуются соседи и вся эта благостная картинка ангарского княжества рухнет.

— Он говорил, что они из другого государства, — буркнул Трифон.

— Ну какого другого? Что Русия, что Россия — суть едино. И по этой сути — мы единое целое. А Московия — наши предки, с которыми надо выстраивать ровные отношения, но сливаться нам сейчас никак нельзя.

Саляев с Беловым сидели, привалившись к стволам здоровенных лиственниц, обдумывая слова Луки. Всё то, что он сказал, было верно. Но почему не уходит чувство тревоги?

Вдруг плечо ожгла внезапная боль. Саляев с рычанием перекатился на снегу, пытаясь выхватить с поясной кобуры пистолет — один из последних в Ангарии, для которого оставались боеприпасы, поэтому с него Ринат букально сдувал каждую пылинку. С первого раза не получилось, рука онемела, доставать же пистолет другой рукой было крайне неудобно. А Белов и Лука уже стреляли, Трифон выцеливал кого-то, мелькающего за деревьями. Рядом с головой Рината, в снег впились ещё две стрелы. Саляев отполз за выдающиеся из снега корни высокого дерева и там перевёл дух. Услышал он и голоса врагов — они перекрикивались между собой, высокими, гортанными голосами.

— Ринат, они пытаются зажать нас с флангов, — крикнул Белов.

— Отходите вверх!

— К сопке! — Лука, повалив парализующим зарядом лицом в снег очередного туземца, начал пятиться к Ринату.

— Отходи, прикрываю! — Ринат, наконец, смог стрелять, разбавляя бухающие звуки ружья Белова хлопками своего АПС. Парализаторы же работали совершенно бесшумно. Казалось, туземцы не спешили подойти на расстояние рукопашной схватки, решив закидывать своих неприятелей стрелами и дротиками. А может и хотели сначала подранить врага, а потом, навалившись, решить исход боя.

Уходя вверх, ангарцы отстреливались, сыпали ругательствами. Уже и Трифон и Белов истекали кровью, и если Белову стрела лишь порвала кожу на бедре, распоров штаны, то у бывшего матусевца стрела засела в плече. Вырвать же широкий наконечник из тела товарища Лука не решился, пришлось бы вырывать её с мясом. Белов уже несколько раз останавливал попытки туземцев обогнать ангарцев и подняться выше, дабы закидать их стрелами и сверху. Патронов оставалось всё меньше, а нападающих, казалось, меньше не становилось. Над головами ангарцев вновь засвистели стрелы, но уже сверху.

— Обошли всё-таки, гады! — выкрикнул Белов.

Однако стрелы эти находили свои цели не среди уставших и окровавленных беглецов, а довольно таки метко впивались в тела преследовавших их туземцев. Воодушевлённые поддержкой невидимых пока союзников, ангарцы принялись расстреливать иссякающие боеприпасы, оставив, правда, каждый себе запас. Наконец, не выдержав обстрела, преследователи стали отходить, теряя своих сородичей. А вскоре и вовсе с воем разбежались.

— Сидите, где вы есть! — донеслось сверху.

Саляев привалился к дереву, пытаясь выдернуть стрелу. Тут же, до потемнения в глазах, его накрыло волной острой боли, едва он начал её раскачивать. Наконечник стрелы засел довольно глубоко, чтобы вот так его можно было вытащить. Саляев зашипел и откинул голову к стволу. Тем временем, показались неожиданные спасители ангарцев. Бородатые мужики в меховой одежде, в руках арбалеты. Ринат почувствовал вдруг дикую, ни с чем не сравнимую усталость. Чудовищно хотелось прилечь на мягкий, прохладный снег и отдохнуть с часок.