еще один попаданец

Наш особист, поговорив со 2-м оставшимся командиром — сразу как — то засуетился. При всей загруженности госпиталя — капитану выделили отдельную палату. У палаты боец с автоматом всегда сидел — охранял . И у постели постоянно еще 2-е таких же находились. Уж не знаю кем тот капитан был. Но охрана постоянно с ним находилась. Каждый день, пока Седов у нас лежал, -караул сменялся — на машине их привозили и отвозили.

Поздно вечером, Ира, пришла к нам в палатку и разрыдалась. Сказала — капитан, которого, привезли очень уж на Гришечкина похож — как 2 капли воды. Я успокаивала, ее как могла... Дала успокоительного... А сама решила посмотреть. Петра ведь хорошо помню. Прихожу в палату. Глянула на раненого, а ведь действительно похож. И лицом и ростом. Правда весь худой, серый, седой, истощенный какой — то. Он так и лежал без сознания ... Я пришла к себе и сказала Ире ,что точно похож... Проплакали мы почти всю ночь... В себя Седов пришел ночью...

По просьбе Ирины меня закрепили за его палатой. Утром на обходе еще раз посмотрела — точно очень — не ошиблась -сильно похож. Раны как таковой не было. Была сильная гематома на всей верхней части тела. Один сплошной синяк. Разговаривать с больным, расспрашивать о чем — то, особист запретил. Строго следил за этим. Когда надо было делать процедуры, всегда рядом со мной находился. Дела у Седова шли хорошо. Быстро восстанавливался. Уже на 2-ой день стал вставать и ходить. Врачи у него диагностировали — сильную контузию, нервное истощение и еще кучу заболеваний. Ирина старалась как можно меньше бывать у него. Фронт на запад ушел, а мы пока на месте стояли.

На 3-й день я заглянула в палату к Седову, а у него гости были. Рядом с ним на табурете , старшина в пограничной фуражке сидел. Высокий такой. В руках держал темно — зеленый вещмешок. Я таких раньше и не видела. А на спинке кровати висела гимнастерка. Вот тогда я и поняла что к чему. Героем Советского Союза оказался капитан, да еще у него на форме орденов и медалей штук 6 висело. Сделав укол, я ушла. Об увиденном я рассказала Ире. Она все эти дни ходила как не прикаенная. Ее нач. госпиталя даже от работы освободил. После нашего разговора Ира решила сходить к Седову и с ним переговорить. Что и сделала. О чем был разговор Ира, никогда мне не рассказывала. Пришла вся задумчивая...

Вечером капитан нас неожиданно покинул. За ним пришел автомобиль. Одет он был, в ту же "лохматку" — только стиранную , в которой его привезли. Старшина за него все документы получил. Оставил нам всем подарки, что привез на грузовике — продукты, врачам трофейное оружие — пистолеты "Вальтер". Особисту — новую форменную фуражку НКВД (еще довоенную) подарил. Тот ее как талисман, всю войну, хранил. А ведь действительно — ни разу не был ранен, хотя под огнем не раз находился. Еще нам оставили для всех — ящик отличного французского вина. Который мы всем госпиталем и выпили...

___________________________________________________________________________________

Из записки Л.П. Берии лично И.В. Сталину от 02.06.41г Љ 1798/Б:

"...В районах Томашов и Лежайск сосредоточились две армейские группы. В этих районах выявлены штабы двух армий: штаб 16-й армии... и штаб армии в фольварке Усьмеж... командующим которой является генерал Рейхенау (требует уточнения)... 25 мая из Варшавы... отмечена переброска войск всех родов. Передвижение войск происходит в основном ночью... Генералы германской армии производят рекогносцировки вблизи границы... Во многих пунктах вблизи границы сосредоточены понтоны, брезентовые и надувные лодки. Наибольшее количество их отмечено в направлениях на Брест и Львов..." и т.д.

3 июня (вторник) . Москва

Рано утром в коридоре раздался голос Петровича — "Граждане пассажиры просыпаемся, скоро прибудем в столицу нашей Родины Москву"... Вагон стал наполняться шумом открываемых дверей купе, шагов, разговоров.

— Доброе утро! Как спалось? Выспался? — хитро улыбаясь и потягиваясь, спросила Валя. Потягивалась так красноречиво, что из под покрывала показалась ее грудь.

— Доброе. Прекрасно, а как Вы, себя чувствуете, несравненная паненка?

— Просто отлично. Мне снился дивный сон, что кто — то ко мне приставал, а я... так и сопротивлялась... в нежных руках. Вы случайно не знаете молодой человек, кто это ко мне приставал.

— Не знаю. Наверное я. Но для того, чтобы сон стал явью и проверить это — надо бы провести следственный эксперимент...

— Ну что ж, раз надо так надо — Некоторое время наши тела были заняты ласками, а купе было наполнено поцелуями и колыханием тел. Удовлетворив утреннею страсть и похоть. Мы отдыхали лежа на одной полке. Протянув руку и взяв со столики мои часы, Валя посмотрела на них.

— Все заканчиваем. Надо вставать, а то уже скоро приедем. Да и проводники постель будут собирать. Так что вставай , лежебока, — сказала Валя, вскочила в проход и собирая разбросанные ночью вещи.

Любуясь ее гибким, стройным телом сказал: — Никогда бы не поверил, что тебе столько лет — энергии, красоты, обаяния на троих молоденьких хватит. Тебе бы косички заплести и точно девчонка — старшеклассница, или студентка — первокурсница...

— Подхалим... Не подлизывайся — действительно пора собираться. Привести себя в порядок надо... На вокзале сестра должна встречать... — Одевая халат и смотрясь в зеркало, ответила она.

На ум пришли стихи Александра Шведова, которые я с удовольствием продекламировал :

Она у зеркала творила красоту,

Из сонной женщины лепила совершенство,

В помаде скрыв ночную наготу

Губ чувственных, припухших от блаженства.

Ракушечная выгнутость ресниц

Переливалась нежным перламутром,

Маня ныряльщиков за жемчугом.

Цариц Морских узнаешь по повадкам даже утром.

— Не подсматривай ... По утрам женщины бывают некрасивые... Вставай давай, действительно пора. Времени много уже.

— Ну надо, так надо,— вставая и одеваясь сказал я. — Кто первый? Ты или я?

Валя меня поняла правильно...

— Конечно я, — ответила она, целуя меня. — Все не приставай и не скучай тут без меня... Взяла полотенце и вышла из купе.

... Кстати вчера так и остались нетронутыми мои гигиенические принадлежности. Надо хоть с утра привести себя в порядок. Помыться. Зубы обязательно почистить, а то разит от меня как от последнего пропойцы... Слава богу, бриться не надо. Щетины нет... Искупаться бы, принять душ... Но увы. Душевой кабиной вагон не оборудован. Придется просто обтереться мокрым полотенцем. То еще удовольствие, я вам скажу. Ладно до гостиницы, а там если повезет приму ванн или душ в крайнем случаи...

...Быстро приведя себя в порядок, вернулся в купе. Вали все еще не было... На столике стоял недопитый коньяк и лежали остатки еды. Ночью не было времени все убрать, так что надо будет сейчас навести порядок. Но правду куда все это убирать...

Задумался... Планы по переодеванию и смене личины выполнять сейчас не стоило. Слишком много свидетелей видевших и знавших Гречишкина едет в поезде. Нужно решать этот вопрос в Москве или в поезде в Минск. В Москве конечно предпочтительней... Проще затеряться в толпе. А в поезде все на виду...

... Кроме того не написано письмо Сталину. Хотя конспект заготовлен и лежит с документами в чемодане. Но для его составления потребуется еще время и не малое. Часов 8-10 минимум, по максиму сутки. Как следует обдумать и все вспомнить. Не писать же наобум...

Значит надо искать место, где остановиться в Москве. И где не будут мешать. Мою любимую гостиницу еще не построили. А кроме "Националя", "Метрополя", "Гранд — Отеля" и "Москвы" по моему других хороших гостиниц (с горячей водой, обслуживанием) сейчас и нет. Не считая конечно ведомственных. Но в них мне светиться Гречишкиным нельзя. Во — первых могут банально не разместить — сославшись на отсутствие мест и командировочного удостоверения их ведомства у меня. Во — вторых — можно встретить кого — то, знающих одну из моих личности. Москва — это ведь огромная деревня — дома соседа не встретишь, а Москве обязательно встретишься. Не на улице, так в гостинице. Проверено долгими годами командировок и жизни в столице...

Можно конечно напроситься к Вале. Она не откажет после сегодняшнего. Но там вряд ли удастся сделать задуманное. Конечно будет приятно, но дело не продвинется не на грош. А времени уже и так совсем не остается. В поезде писать точно не придется. Еще не известно как и в каком вагоне поедет из Москвы Седов. Разницы в принципе никакой нет — соседи все равно не дадут писать. Вдобавок ко всему Валя, может придти на вокзал провожать Петра, а это очередное отложение задуманного... Так что размещение у Вали не вариант... Только если на самый крайний случай...

...Частный сектор — можно конечно поискать, но близ Белорусского вокзала хорошую комнату не найти. Жилищная проблема в городе не решена. Большинство населения живет в коммунальных квартирах — с общей кухней и туалетом... Тишиной и спокойствием там точно не пахнет... А появившийся новый постоялец — событие не ординарное и ажиотаж и крик точно обеспечен... Работать не дадут... Вдобавок, кто — нибудь из соседей , может сообщить в районное отделение милиции. И посещение милицейского патруля или участкового с проверкой паспортного контроля тогда точно не избежать... А может еще кому... Преступность в Москве не изведена и вполне можно влипнуть в неприятную историю... Я конечно не боюсь, но лучше сейчас не рисковать... А вот сбросить документы Гречишкина, в районе Белорусского, было бы совсем неплохо. Его стали бы искать в столице, а не в Белоруссии...

... Так что, остается только гостиница ... Как наиболее безопасный и законный способ отдыха и работы... Лучше всего наверное "Москва" — недавно построенная, воплотившая в себя все самое наилучшее. С хорошим сервисом, питанием, горячей водой. В шаговой доступности от Кремля, станции метро, центральных магазинов. Остальные известные мне гостиницы служат для размещения иностранцев и находятся под негласным надзором НКГБ И НКВД. Или же совсем негодные. Во всяком случаи без приемлемых условий существования... В "Москве" насколько помню тоже размещали иностранцев. Но все таки не так много , а в основном размещают наших — местных — руководителей производств, депутатов, известных лиц, приглашенных в Кремль. Но запрета на размещение иных лиц нет. Так что можно попробовать , ну а не получится искать другую. Только обязательно нужно будет взять такси, чтобы не обивать ноги в поисках...

...Валя , где то задерживалась... Видимо стоя в очереди в туалет... Но это даже хорошо. Можно сложить в чемодан ненужное и заодно переложить к себе в брюки из чемодана документы Седова (удостоверение личности и командировочное) . Денег что остались в портмоне на сутки безбедной жизни в столице хватит. Ну а если что, то из чемодана достану...

Я успел сделать все задуманное до прихода Вали. Она пришла посвежевшая.

— Уже собрался? Молодец. Иди, пока там никого нет. А я тут приберу все...

— Уже убежал...

Вернувшись застал Валю полностью одетой и похорошевшей. Столик и постель были убраны. На столе стоял горячий чай. А сама Валя листала мою тетрадь.

— Садись пить чай. Я тут все убрала. Приходил проводник забрал постель и мусор. Скоро уже Москва. Ты там бывал? Есть где остановиться?

— Нет, еще не бывал. Но очень хорошо его знаю. Его улицы и историю.

— Понятно все с тобой. Теоретик значит...Тогда так , давай я тебе запишу адрес и телефон Кати — моей сестры. Если будет нужно без стеснения туда приезжай. И еще вот тебе мой Тамбовский адрес и телефон думаю обязательно найдемся. Ты не передумал насчет издания стихов?

— Нет, конечно. Но думаю это будет трудно. И не скоро. Кому сейчас интересна лирика. Где— то читал, что сейчас требуется поэзия, зовущая на подвиги, а не лирика, воспевающая романтические чувства.

— Что верно, то верно. Об этом действительно писали в газетах. Подвиг — это великолепно и нужно. Но чувства людей никто не отменял. Они влюбляются, любят, изменяют, ненавидят. И выражают это в том числе и в поэзии. Конечно у издательств есть тематические планы, которые они не любит нарушать. Но попытаться все же стоит. У меня есть очень хорошие знакомые из членов редколлегии центральных изданий и Союза писателей. Думаю они мне не откажут в помощи в продвижении твоих стихов. Им безусловно они понравятся, поверь мне. Я их очень хорошо знаю. Они люди своеобразные, но прекрасное почувствуют сразу. А в твоих стихах оно есть. Так что тебя ждет успех и признание. Кстати тебе будет положен гонорар за издание. Так что можешь готовить кошелек.

— Спасибо, Валь. Зато, что обо мне заботишься. Право не знаю стоит ли. Кому все это надо. А кошелек, что его готовить? И что делить шкуру неубитого медведя. Вопрос не решен. Ну а если решится , тогда и буду думать о гонораре. Да и какие там деньги? Так мелочь.

— Ты не прав. Деньги вполне приличные. Поверь мне. Некоторые авторы совсем неплохо на них живут. Во всяком случаи не бедствуют и на хлеб с маслом хватает.

— Ну я же не "некоторые". Так начинающий. Никому не известный парень с железной дороги. Деньги не помешают. Знаешь давай о гонораре потом поговорим. Когда в Тамбов вернемся. И будет все ясно относительно издания.

— Все с чего— нибудь начинали. И были никому не известными. Но выбились. А с твоим талантом, тебя ждет большое будущее. Главное не отчаиваться. Не получится издать в Москве, опубликуем в Тамбове или Воронеже. Я тебя не оставлю на полпути. Договорились?

— Конечно договорились. Будешь моим представителем и распорядителем. Я не собираюсь бросать писать. Тогда и ты не забудь нашей договоренности!

— Ну что ты, я все отлично помню! Особенно то, что было ночью. Ты был прекрасен и очарователен ! Но сейчас больше не приставай. Не успеем собраться... Жаль, что так быстро заканчивается наше приключение ... Даже грустно ... Лучше спой... Я специально гитару не стала убирать...

Мне ничего не оставалось как взять гитару.

О, пощади. Зачем безумства ласка слов.

Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокий.

Зачем скользит не бережно покров

С плеч белых и груди высокой

О, пощади. Я гибну без того.

Я замираю, я немею,

При легком шорохе прихода твоего

Я звуку слов твоих внимая, цепенею.

Но ты вошла, и дрожь любви.

И смерть и жизнь, и бешенство желанья.

Бегут, бегут, по вспыхнувшей крови

И разрывается дыханье.

С тобой летят, летят, летят часы.

Язык безмолвствует, одни мечты и грезы.

И мука сладкая, и восхищенья слезы.

И взор впился в твои красы как жадная пчела в листок цветущей розы.

О пощади! О пощади! О пощади...

— Это тоже твои?

-Нет, это стихи Дениса Давыдова называется " О пощади!".

— Спой что — нибудь свое? — попросила Валя...

— Свое? Ну если только вот это: Ты меня на рассвете разбудишь

Проводить необутая выйдешь

Ты меня никогда не забудешь

Ты меня никогда не увидишь