Жидкость хлынула в глотку нелюдя, от чего у несчастного глаза на лоб полезли. Вкус у этой дряни, должно быть, бы такой же мерзкий, как и ощущения, которыми всегда сопровождается заживление... Но как царевич не пытался это выплюнуть, Леопольд все же заставил его проглотить всю порцию, затем еще и еще.
Кудеяра трясло, как эпилептика, когда он выпил ровно треть из бутылки.
Леопольд, облегченно выдохнув, закупорил ее и положил в нашу аптечку. Мы стали наблюдать за царевичем. Вскоре Кудеяра перестало трясти, он судорожно сглотнул, после чего на его лице проявилось удивленное выражение. Видимо, он обнаружил, что боль ушла.
Нелюдь нашел в себе силы сесть рядом с рыцарем, опершись спиной о камень и прижав колени к груди. Весь вид царевича вызывал жалость, он был похож на огромного измученного ребенка, который едва держится, чтобы не начать истерику. Его длинные уши опустились и дрожали, волосы упали на плечи.
— Ты в порядке? — спрашиваю у него в который раз, попытавшись аккуратно приблизиться. Впрочем, царевич, как только я протянула к нему руку, окинул меня таким ненавидящим взглядом, что вся жалось к нему испарилась.
Утерев рукавом шелковой рубахи слезы с лица, он глубоко вздохнул, потом прикрыл глаза, сел в позу лотоса, и застыл.
— Кудеяр?... — зову его спустя минуту.
— Он в трансе, вряд ли ты его сейчас дозовешься, — вздохнул Дейк, потянув замершего царевича за ухо. Никакой реакции. — Видишь?
— Это значит, что все хорошо? — уточняю, в душе не слишком веря, что все обошлось. — Нам не надо больше ничего делать?
— Не надо, — кивнул мне Леопольд. — Думаю, он просто восстанавливает силы.
— Кошмар какой-то... — теперь и я позволила себе вздохнуть. Облегчение прокатилось по телу тяжелой волной, захотелось поскорее куда-нибудь сесть и выпить чего покрепче. — Что это вообще было?
— Думаю, он объяснит нам, когда придет в себя, — пожал плечами рыцарь. — А это произойдет нескоро. Разумнее всего нам сейчас лечь обратно и немного поспать.
— Спать!? После такого я не усну! Меня всю трясет так же, как и его несколько минут назад, — указываю на царевича.
— Куда ты денешься? — угрюмо спросил Дейк, вставая и идя к своему плащу. — До рассвета не больше двух часов. Этого времени хватит, чтобы ушла усталость.
Леопольд последовал примеру рыцаря и вернулся в свое странное гнездо. Мне ничего не оставалось делать, кроме как улечься на свое прежнее место и попытаться хотя бы успокоиться... Это было не так-то просто. Хотя Кудеяр был в относительном порядке, мне все время казалось, что вот-вот ему опять станет плохо. Для того, чтобы не нервничать, я легла так, чтобы могла видеть медитирующего царевича.
От наблюдения за неподвижной фигурой у меня начали слипаться глаза. Вдруг что-то случиться, а я буду спать, и никто так и не услышит? Ведь за все время он даже не шевельнулся, нормально ли это?... Стоило этой мысли в сотый раз проскочить в моей голове, как у меня внутри как будто случилось замыкание. Я моргнула... а когда открыла глаза, оказалась в пустыне, залитой ярким солнечным светом.
Подумав, что у меня галлюцинации на нервной почве, я поморгала еще, а потом вновь открыла глаза и осмотрелась.
Пустыня никуда не исчезла.
Вскоре я сообразила, что к чему. Дейк, Леопольд, Черт, Мафусаил и Саша — все они были на месте. Кажется, пещера, в которой мы уснули, действительно исчезает днем. Вот, день наступил, а она исчезла. Видимо, я все же уснула, только сама не заметила, как.
Подивившись тому, как быстро я до всего догадалась, я села на земле и хорошенько потянулась, пнув ногой спящего рыцаря. Тот недовольно всхрапнул и попросил отвалить на ближайшие полчаса.
Хмыкнув, я встала с плаща и укрыла им Дейка, чтобы он не получил перегрев от начавшего припекать солнца.
Почувствовав безумную жажду, я направилась к нашим сумкам, заметив по пути, царевича. Он уже ожил и сейчас сидел около ядовито-зеленого костерка, пытаясь силой своего страшного взгляда заставить варить котелок, который неизвестно почему потемнел и обзавелся вмятиной...
Кудеяр, к моему удивлению, был в одних только синих шароварах. Рубаху, сапоги, оружие и прочее, чем он был увешен, — все было снято. Волосы царевич заплел в аккуратную длинную косу, а ее уже скрутил в замысловатый пучок.
— Ты все же очухался! — дружелюбно улыбаюсь, садясь возле спутника и делая один большой глоток из своей фляги. — Как себя чувствуешь?
— Я простудился и безумно голоден, — угрюмо объяснил мне он, посмотрев на котелок, в котором находилось примерно восемь разбитых яиц, уже начинающих поджариваться. — Как я могу себя чувствовать, по-твоему?... Апчхи! — чудовищный чих чуть не потушил зеленый костер и заставил огромные уши царевича расправиться и хлопнуть в воздухе. Бедняга достал платок из сложного пояса шаровар и изящно высморкался. Насколько с его размерами это вообще можно было сделать изящно.
— Простудился? Ты сегодня ночью лежал при смерти, вообще-то!
— У меня это называется простудой. Впрочем, обычно у меня при ней нет галлюцинаций... Это странно, но, когда был приступ, я был уверен, что нахожусь в пещере.
— Ах, да! Ты же ничего не знаешь... Сейчас расскажу.
И я поведала Кудеяру обо всем, что произошло за последние сутки. Узнав о циклопах, о кобыле Днйка и о том, что все это время происходило с ним самим, царевич надолго задумался. Он вышел из своих рассуждений только тогда, когда огромный омлет был уже готов. Поскольку Дейк и Леопольд благополучно спали, мы с Кудеяром отрезали себе по большому куску и стали завтракать. Будить спутников не хотелось.
— Значит, я отравился той пыльцой. Ааа... — царевич вдруг задергал носом и снова чихнул так, что уши хлопнули по воздуху. — ...Если пыльца распылена по воздуху, то это вполне возможно. Ведь во мне часть от сенари, ветер проходит через мое тело свободно, как через решето, оставляя всякую дрянь внутри... Мне еще повезло, что это было всего лишь снотворное, а не яд. Иначе я бы точно умер.
— То есть... я не понимаю, что значит, ветер проходит тебя насквозь?
— Сенари ведь не маги, это их врожденные физические способности — управлять стихиями, — Кудеяр указал на свою смуглую голую грудь. Я подумала о том, что надо бы смутиться, но потом вспомнила про омлет и фигура нелюдя выскочила у меня из головы. — Моя кожа слишком тонкая и не защищает от того, что носит в себе ветер. У сенари ветра она очень плотная, к тому же, меняет цвет... Апчхи!... А у меня все иначе, потому если какое-то вещество распылить в воздухе, оно попадет мне не только в дыхательные пути, но и внутрь... Это достаточно тяжело объяснить, но это так.
— Хочешь сказать, любой яд моментально распространяется по всему твоему организму?
— Да, если он находится в воздухе... — Кудеяр опять чихнул и шмыгнул носом.
— Что ж... тебе можно только посочувствовать. Получается, ты можешь серьезно заболеть, просто постояв с чем-то, что источает отвратительный запах?
— Именно.
— Тогда это все объясняет! Вчера я ужасно испугалась, потому что никак не могла понять, что с тобой происходит... Скажи-ка, а как это предотвратить?
— Обычно я пью тот отвар и дышу его паром. Это помогает. Если у меня опять будет приступ, можешь просто дать мне его. И ничего больше делать не нужно, — сказал Кудеяр, утерев ладонью кончик носа и почему-то улыбнувшись.
— Что ты так улыбаешься? — спрашиваю, с подозрением посмотрев на царевича.
— Хм... — он улыбнулся шире и приподнял уши. — Если у меня снова случится приступ, не нужно меня целовать. Это лишнее.
— Ах, это... Это Дейк меня заставил, — морщусь. Еще и это припомнил, сволочь... — Но после поцелуя ты очнулся и объяснил мне, что нужно делать. Так что, может, это было не так уж и бесполезно.
— Что ты имеешь ввиду?
— Это же легенда о королевском поцелуе. Снятие многих заклятий, огромная сила и все такое... Неужели ты об этом не слышал?
— Первый раз, — удивленно посмотрел на меня Кудеяр.
— Дейк мне сказал, что это поможет тебе проснуться, а другого выхода у нас нет. Я просто попробовала... — оправдываюсь.
— Хм. Так вот, в чем было дело, — фыркнул царевич, едва сдержав очередной чих. — Я ведь очень удивился, когда проснулся. Первые несколько секунд я понимал только то, что вокруг темно и ты зачем-то меня целуешь... Не очень люблю разочаровывать женщин, но это уже переходило всякие границы, приставать ко мне, пока я сплю! Помню, я пытался тебя отстранить и сильно толкнул, ты чуть не упала на пол... Думаю, с учетом обстоятельств, стоит извиниться за это.
— Да ладно, ерунда. — улыбаюсь. — Главное, все живы. Кроме бедняжки-кобылы. Жалко ее, хорошая была лошадь...
— Никогда, — раздался прямо надо мной злобный голос рыцаря. От страшной интонации я невольно вжала голову в плечи. — Никогда не упоминай ее при мне больше!
— Ах... ты проснулся? — смотрю вверх. Дейк стоял прямо надо мной.
— Да, — зевнул рыцарь. — Я проснулся. Смотрю, и наша спящая девица-красавица очухалась!
— На твоем месте я бы не стал так говорить, — многозначительно посмотрел на него царевич, угрожающе прищурившись и прижав уши к голове. — Я не вспыльчив, но... Аааа... — Кудеяр неожиданно задергал носом, сморщился... но все же не чихнул, только сбил все впечатление. — Черт!... Ааапчхиии!!!... — от громоподобного чиха и сильного потока воздуха пламя костерка прижалось к земле, а мы с Дейком вздрогнули. Царевич утер нос платком, посмотрел на нас красными глазами и продолжил голосом несчастного простуженного, у которого насмерть забит нос. — ...Но оскорблений не потерплю!
Конечно, мы с Дейком покатились со смеху, чем еще больше оскорбили ушастого. Он расстроено опустил задрожавшие от обиды слушалки и отвернулся.
— Не обижайтесь на наш смех, ваше величество! — усмехнулся рыцарь, садясь рядом со мной.
— Я не обижаюсь, — раздраженно буркнул Кудеяр, вновь прижавшись носом к платку. — Я жалок! Думаю, на вашем месте я смеялся бы так же громко.
— Ты не жалкий, ты просто очень смешной... — улыбаюсь, едва сдерживаясь, чтобы не зайтись новым залпом. — Особенно твои ушки... они так дергаются, я не могу!... Ха-ха-ха!...
— Бэйр, хватит ржать! — одернул меня Дейк, который сам из последних сил держался. — Лучше положи мне этого омлета... В свою тарелку, чтобы не мыть потом лишнее!
— Эх, ладно... хе-хе-хе...
Вскоре, правда, проснулся Леопольд, и все спокойствие ушло в небытие.
Увидев относительно здорового Кудеяра, оборотень на радостях полез его обнимать. Тот, увидев оголтелые глаза Леопольда, шарахнулся от него так, как будто оборотень собирался его покусать! Зрелище было еще веселее прежнего, и пока Кудеяр в ужасе отползал от Леопольда, пытаясь ему объяснить, почему на Охмараге объятия между мужчинами не приняты, мы с Дейком до слез ржали над этими двумя... похоже, после этой ночки у нас просто случилась истерика.
Дикари
После завтрака настроение у всех было соответствующее. Быстро собравшись, мы пустились в путь, попеременно ехидничая друг над другом и отпуская шуточки.... так было до того, пока жара нас всех не заткнула, высушив глотки. Мы окунулись в мирок невыносимой духоты, палящего солнца и пейзажей, которые не менялись километрами.
Все встало на свои места, как будто ничего страшного не произошло с нами вчера. Вообще, путешествие по жаре, среди этих красных песков, холмов и колючей травы делало что-то невероятное с моей памятью. Я как будто проваливалась в яму во времени: минуты растягивались в часы, а часы — в недели. И к вечеру мне уже казалось, что все произошедшее с нами, с царевичем, с кобылой Дейка... все это было несколько месяцев назад, никак не меньше.
Так проходили и все следующие дни.
Завтрак, путь, привал, ужин и милая дружеская болтовня перед сном, когда воздух и земля остывали настолько, что часик мы вновь могли чувствовать себя живыми, а потом мерзли до рассвета.
В такие вечера Леопольд развлекал нас игрой на своей флейте. Кудеяр, который хорошо разбирался еще и в музыке, научил оборотня нескольким мелодиям, так что теперь наш флейтист чувствовал себя как минимум бродячим менестрелем, у которого огромный талант, только, увы, пока непризнанный публикой.
Я, к слову, тоже не сталась без внимания царевича. Обучая меня основам магии, он вошел во вкус и решил натаскать меня хотя бы до среднего уровня: с моей силищей это было вполне достижимо. Кудеяр старался выжать из тех немногих часов занятий все, что только можно было... Мне даже сложно сказать, рада я этому или нет. Конечно, мне всегда нравилось совершенствовать свои навыки, но раньше это походило на игру, а теперь стало тяжелой работой, приходилось выкладываться по полной, чего я раньше никогда не делала... точнее, думала, что делала, но теперь поняла, что это не так, и изматывать меня можно гораздо дольше и с большими изощрениями.
Впрочем, старания Кудеяра не прошли даром. Я многому научилась, в своих глазах так вообще перешла на новый уровень! Только вот ушастый учитель уверил меня, что только теперь я с гордостью могу называть себя магом средней руки, а до настоящего искусства мне еще по-прежнему очень далеко... Звучало это немного обидно, но, с другой стороны, заставляло тянуться к знаниям.
Сам Кудеяр, поездив пару дней без верхней одежды, то есть под прямыми лучами нещадно палящего солнца, вскоре пропекся насквозь и избавился от своей простуды. Кроме того, это чудо загорело и теперь было похоже на диковиного араба. Иссиня черные волосы, коричневый загар и яркие светло-голубые глаза... Да уж, это надо было видеть! Даже внешность Леопольда теперь казалась вполне себе заурядной по сравнению с видом царевича. Впрочем, с Кудеяром никто не мог сравниться в необычности, это было очевидно. За время пути я только больше убедилось в этом. Чем больше я узнавала царевича Охмараги, тем больше понимала, что он — самое противоречивое создание из всех, которых я встречала и, возможно, встречу. Все его странные принципы порой шли один против другого, но каким-то образом все же существовали вместе. Понять царевича было невозможно ни мне, ни Дейку. Разве что Леопольд благодаря гибкости своего мышления мог перестроиться не только на разум животного, но и на разум этого ветра-тени.
Однозначного мнения об этой живой легенде у меня так и не сложилось. Он казался мне инопланетянином, судить которого я не могу просто потому, что не понимаю, как он устроен.
Примерно через неделю после того, как мы встретили циклопов, Дейк, просматривая одним утром карту, объявил радостную новость: через денек мы пересечем мост и окажемся в городе, а там уже будет меньше недели быстрой до Искупления! Конечно, после недели в отвратительных условиях пустоши это звучало так же, как "через пару дней вам простят все грехи, и вы попадете в райские кущи, где будете вечно довольны и счастливы".
К тому времени я уже грезила о бадье с ледяной водой и как минимум полусотне баночек с мылом, шампунем, кремов и бальзамов... Это было ужасно, ходить столько дней, не имея возможности ни в речке искупаться, ни хотя бы просто ополоснуть лицо! Кроме того, я не могла нормально поесть, не могла постирать грязную одежду и, что уж там, даже выспаться нормально не могла! Сущий ад.
