Мирабела присвистнула:
— Вот мы и напросились!
Арцефал ответил:
— А легенды то не лгут!
С невероятным проворством для туши размерами со слона вставшего на дыбы чудовище бросилось на них. Арцефал и Мирабела отскочили в стороны, но одна из лап, пребольно царапнула, по босой ноге мальчишку. Тот захромал, и перекулился.
Мирабела бросилась на своего противника. Она воспроизвел сложный прием "Рваный коршун" и отсекла правую крайнюю голову.
— Получи сволочь!
Из отрубленной шеи вырвался клубок пламени и вдруг прямо на глазах стала вырастать другая чудовищная пасть. Мирабела присвистнула:
— Это либо молниеносная регенерации или колдовство.
Мальчишка крикнул:
— Порождение черной магии! Проклятие гроссмейстера! Его не убить!
Мирабела ответила:
— В магию верю! А в то что убить нельзя — нет! Все что живое, то смертно! А волшебство вполне материально.
Чудовище снова бросилось на девушку, оно было ужасающе проворным, удар когтя оставил кровавую полосу, на девичьем прессе, а кривые изогнутые зубы, едва не надкусили шею. Девчонка вскрикнула:
— Да ты вполне способна убить!
. ГЛАВА Љ 9.
Панно как настоящий ас, немного сместился, пропуская по правую руку, исполинскую тушу. Потом точный выпад, и расцарапан бок зверя. Впрочем клык-сабля едва не поразил его в грудь.
Панно отскочил, и чиркнул по воздуху кинжалом:
— Что киска! Хочешь побриться?
Тигр рявкнул: поджарые ребра зверя ходили ходуном. Зубы то и дело дергались.
Крух заметил:
— Тигр царь зверей!
Садат парировал:
— Панно царь гладиаторов! Так что не вертись!
Очень опытный гладиатор, сделал полшага назад, и когда тигр снова прыгнул на неге, резко присел и полоснул острейшим мечом по животу. Исполинская кошка плаксиво мяукнула, на сей раз порез оказался куда более глубоким, полился настоящий ручеек крови. Кровь у тигра была оранжевой, очень приятной для глаз, а сам зверь содрогался от сильно рычания и бил лапой. Панно не первый раз сражался с тигром, он знал что инстинкт подсказывает тварям одну и туже тактику боя. Саблезубый тигр грозен, но стереотипен, чем можно воспользоваться. Кроме того большой вес делает подобную тварь инертной. Так что победить трудно, но можно.
Тигр повторил прыжок и в последний момент попытался достать своего визави лапой. Панно сместился, но получил легкий порез, выступила капелька крови.
— Ну и пусть, бой без крови, что суп без соли! — Ответил Панно, и подцепив сандалией песку швырнул твари в глаза. Тот рассвирепел и ударил себя хвостом по бокам.
Крух обрадовался:
— Вот она первая кровь! А тигр проливший кровушку противника становится втрое сильнее!
— Если не теряет ее сам! — Парировал Садат.
Тигра продолжал наступать, его клыки лязгали. Тело его противника блестело от пота, но удары по-прежнему были острые и разящие. Правда один раз клык-сабля зацепила бок, Панно ухнул почувствовав ушиб, но тут— же метнул кинжал в глаз монстра, но промахнулся, острие лишь вспороло ноздрю:
— У ты уродливый демон.
Тигр тоже начал слабеть, от потери крови. Он вздрагивал, лапы подкашивались, за ним тянулся оранжевый ручеек. Панно уходя от все более коротких и судорожных прыжков, подобрал кинжал. Но было видно, что он тоже устает и теряет силы. Особенно ужасно кровавил бок. Неожиданно Панно споткнулся, и тигр прыгнув на него повалился на гладиатора.
Крух обрадовано вскрикнул:
— А что я вам говорил! Мой побеждает!
Садат сердито ткнул его в бок:
— Не спеши, бой еще не окончен!
Голова тигра склонилась на Панно, капнула розовая слюна, клыки нацелились на горло. Отчаянно извернувшись, весь исцарапанный гладиатор сунул меч, прямо в пасть. Монстр получив острием в небо, закашлял и стал захлебываться, извергнулся целый водопад крови. Хватка твари ослабла. Панно ловко пнул с близкой дистанции в глаз, вложив в удар все силы! Противник рявкнул еще раз, острие длинного оружие прошло еще глубже и видимо коснулась мозга. Тигр дернулся еще несколько раз и раскинув лапы затих.
Крух ругнулся:
— И опять я в дураках!
Садат ответил:
— Это из-за дурацкой привычки делать все наоборот. Вернее заключать пари вопреки своему партнеру!
Крух возразил:
— Но тигр и в самом деле был красавец! Вообще я люблю животных, они куда более искренние в своей любви или ненависти чем люди. Сразу видно кого можно погладить, а кого нет!
Садат ответил:
— Со мною можно ладить! Не нужно только гладить!
Крух усмехнулся:
— Эх все чаще мне во сне приходят нагие девчонки. И к чему бы это, может к скорым переменам?
Садат фыркнул:
— Ты просто взрослеешь! Скоро у тебя появиться подруга. Ведь вам послушникам это не запрещено!
Крух пожал плечами:
— И да и нет! Все решает аббат и его помощники. Надо определенные заслуги иметь, тогда могут поощрить. А так меня часто пороли.
Садат фыркнул:
— И меня! Впрочем я теперь воришка, и могу просто купить любовь у опытной женщины.
Крух шепнул:
— И как это?
Садат хитро прищурился:
— Заплати узнаешь! Но честно говоря в книгах про это пишут лучше чем происходит в реальной жизни!
Крух сменил тему разговора:
— Твой дружок на моем месте справится с обслуживанием господ?
Садат ответил:
— Конечно! Он очень умный!
— Если сорвется, то наемники могут, зарезать или просто истыкать копьями, а то и на кол посадят.
Садат фыркнул:
— Есть риск, но без это в профессии вора не обойдешься.
— Это хорошо что он раб, значит привык к унижениям. А я вот никак не могу к ним привыкнуть.
Садат усмехнулся:
— Через пятьдесят лет тебе будет все равно!
На сцене обнаженные рабыни исполнили танец. Они кружили хоровод, трясли прелестями. Потом начали драться. Зрелище сражающихся женщин было забавным, хотя рубились они тупыми деревянными мечами.
Крух спросил:
— А почему тут никто не заключает ставок?
Садат ответил:
— Видимо не серьезный бой без смертоубийств. Хозяева не хотят слишком больших расходов, а каждый погибший гладиатор это убыток, но при этом надо максимально заполнить время, чтобы публика насытилась зрелищем.
Крух кивнул:
— Ну это понятно! Хотя напряженный поединок лучше, чем такая галиматья! Только что бабы красивые!
Садат ответил:
— Да девчата что надо!
Крух обратил внимание:
— Вот одна очень мускулистая! Тоже видно хороший гладиатор, ее почему-то не пустили в бой!
Садат ответил:
— Женщина гладиатор это как правило красиво. Их любят, за них больше платят и не каждый хозяин хочет терпеть убыток теряя их!
Крух согласился:
— Да не каждый! Я не видел как пытают Шеллу, но один из воинов прошептал: она крепче бронзы!
Садат ответил:
— Хорошая девчонка и справедливая!
Крух кивнул:
— А могла бы быть замечательным гладиатором! Такие стадионы бы собирала. Ведь Панно тоже бывший раб, но провел уже больше сотни боев и свободен. Так велит древний обычай!
Садат ответил:
— Панно нравиться быть гладиатором и сражаться подобно льву. Это своего рода его призвание. Тем более что нынешний султан труслив не особенно стремиться расширить владения по сравнению с теми что дали его великие предки.
Крух согласился:
— Да миролюбием он не отличается!
Садат подколол:
— Миролюбивый правитель — что пес на цепи, лаять может, а укусить не способен! Впрочем трусость антипод миролюбия!
Мальчишки замолчали и некоторое время всматривались в батальную картину интереснейшего хотя и театрального поединка.
Несколько девушек было оглушено. Четырехрукие подобия горилл бесцеремонно прижги раскаленным железом девичьи пятки, заставив красоток орать благим матом и продолжить бой. Публику распалял запах, жареного мяса и вопли обожженных девиц. Вот одно красавице тупым деревянным мечом высадили глас, и она от отчаяния и боли разошлась махая на право и налево! Впрочем девушки превратившись в тигриц, стали еще рьяными, пуская в ход зубы, ноги, руки, колени, таская друг друга за волосы. Тут уже не было команды, а была сплошная женская драка. С вырванными волосами, с рваными ноздрями, выбитыми зубами. Так продолжалось в течении длительного времени. Садату это стало под надоедать, он фыркнул:
— Бабский бой — не бой!
Крух согласился:
— Слишком много визга, кроме того не приятно что женщины рвут на себе волосы уродуя головы.
— Они быстро отрастают! — Произнес задорный мальчишечий голос.
Садат протянул руку:
— Ну как Ким, проводил Янку.
— Да конечно!
— И у него все в порядке!
— Судя по всему наемники приняли его как своего!
Садат нахмурился:
— А почему ты его не дождался?
Ким честно ответил:
— Они будут пьяные пировать до рассвета, а мне хотелось посмотреть гладиаторские бои! Не часто подобные зрелища видим!
Садат ладонью ударил Кима по лицу:
— Это тебе за эгоизм! Знаешь что ты таким образом подводишь команду? Или тебе объяснять это надо!
Ким ответил:
— Я совсем недавно был простым сыном крестьянина, и только делал что пахал на плантациях. Ни разу не видел гладиаторских боев, ну разве что мы дрались на палках. Должен и ты меня понять!
Садат ответил:
— Я понимаю, вот поэтому и ограничился одной оплеухой! В следующий раз будет реакция куда жестче.
Ким обратил внимание:
— Янка успел мне шепнуть, что все в порядке!
Садат отмахнулся:
— Простить не значит забыть! Ну ладно смотри вместе со всеми за полем боя! Можешь этим просто наслаждаться.
Постепенно девушки уставали и драка становилась все более вялой. Публика начала свистеть, и девушек стали сгонять обратно, в клетки рабынь удаляя из своеобразного Колизея.
Садат одобрил:
— Давно пора! Интересно кто сейчас будет!
Крух ответил:
— Воин с трезубцем и боец с мечом!
Садат удивился:
— А ты откуда знаешь?
Крух усмехнулся:
— Спросил у кого надо!
— Ну хорошо это тоже неплохое зрелище!
Крух оскалился:
— Боец с трезубцем, сама Руфь.
Садат обрадовался:
— Сильная девушка, а кто соперник?!
— Иностранец, имени не знаю! — Крух пожал плечами. — Но видимо крутой парень, если из-за границы приехал.
Садат ответил:
— Нет того крутого, которого нельзя было бы скрутить!
Как только поле боя была очищено последовало объявление:
— А сейчас будут драться. до сего дня непобедимая Руфь Смелая и ее противник, наш гость из Зирании Галф Дикий.
Трибуны зааплодировали. Зрелище и в самом деле представлялось интересное; так как дрались знаменитости. Вернее одна знаменитость и неизвестный парень что делало бой еще более интересным.
Первой на арену выбежала Руфь. Мускулистая и широкоплечая, с небольшой, но упругой грудью, он больше смахивала на юношу, чем девушку, тем более что ее волосы были коротко пострижены. Во время гладиаторских боев, мужчины и женщины часто хватают за космы, а сражаться они мешают. На девушке, вернее женщине ей было уже тридцать, но талия оставалась тонкой, а плечи наоборот широкие, были лишь трусики. Считалось что нельзя лишать удовольствия мужчин любоваться на обнаженную грудь. Ножки изящные, босые, слегка огрубевшие, очень ловкие. Кожа смуглая, почти угольно черная, что можно принять за негритянку, если бы лицо не было приятным, арабским. Даже несколько шрамов рассекающих мордашки, и крепкое тело, ее совершенно не портили. Все вооружение состояло из трезубца и сети!
Садат сказала:
— Я ее видел в бою! Она само совершенство. Быстрая как легофор, стремительная как грушевая улитка!
Крух ответил:
— Да этого у нее не отнять!
Девушка словно в подтверждение его слов, сделала двойное сальто и перекрутилась в воздухе:
— Радуйся публика!
Садат ответил:
— На сей раз все дружно поставим на нее?
Крух замотал головой(традиционный жест отрицания вне зависимости от вселенной, может быть потому что таким образом стряхивают воду):
— Нет мы еще не видели ее противника!
Глашатай объявил:
— А теперь на арену выходит наш гость из Зирании, Галф Дикий. Давайте похлопаем ему!
Стадион зашумел, послышался свист. Садат заметил:
— Похоже гостей тут не очень-то любят!
Дикий Галф был довольно высок, но не великан. Широкоплеч, но не шкаф, на казался тяжелым. Хорошо сложенный, без груд мышц, но и без жиринки. Двигался он вполне уверенно. Одежда состояла из шорт и гибких сандалий, кроме того левую руку прикрывал щит, в правой довольно короткий, но острый меч. Он смотрелся весьма уверенно, мужчина не старше тридцати пяти лет, с короткой кудрявой бородкой. Волосы при этом были светло-коричневые и тоже вились. Он стал возле прочерченной линии и поклонился публике. Толпа продолжала реветь и слышались трудно различимые выкрики.
Крух ответил:
— Уверенный в себе парень! Поставлю лучше на него!
Садат усмехнулся:
— Последние ставки ты просадил, и тебе честно говоря не жалко.
Крух ответил:
— Жалко у пчелки!
Ким рассмеялся:
— Вот остряк! А скажи Сад, Руфь и в самом деле такая сильная.
— Очень! Она была рабыней в каменоломнях, было куплено в школу еще девушкой, и провела больше двухсот боев, завоевав себе и славу и свободу! Вот посмотри на кого будут делать ставки.
Действительно после того как распорядитель объявил: больше всех ставок делали на Руфь смелую. Она котировалась примерно один к двадцати. Симпатии толпы, были на стороне женщины, но как всегда нашлись готовые поставить на темную лошадку.
Тем более Галф был не трус, смотрел выразительно. Ростом он был примерно одинаков с рослой богатыркой Руфь.
Крух достал из кармана большую серебряную моменту:
— Я ставлю последний панцирь! Больше у меня увы ничего нет! Если не считать пары медяков.
Садат ответил:
— Я ставлю пять таких панцирей на Руфь! Идет?
Крух кивнул:
— Я принимаю!
У остальных мальчишек с желанием побиться об заклад возникли проблемы. Никто не хотел, ставить на иностранца. Мальчишки-воришки: дружно проявили местный национализм. Крух поставив последнюю серебряную монету, слегка поерзал на дереве, он слегка отсидел зад. Прозвучал сигнал: приступить к сражению.
Руфь и Галф стали сближаться. Женщина отставила сеть назад и выставила трезубец, сверкнула белоснежными зубами. Ее противник улыбнулся в ответ: его взгляд был веселеем. Воительница вдруг резко рванула вперед и ударила противник трезубцем. Галф парировал легко отбив выпад щитом, затем принял острие на меч, отведя лезвия показав свою мужскую силу. Движения Дикого были легки и не принуждены. Когда Руфь сделав сальто, с быстротой молнии набросила на него сеть, воин лишь слегка сместился, увернувшись от смертельно захвата.
Девушка отпрыгнула назад, всадила в противника трезубец дико замахала. Галф подбежал за ней. Руфь сделала крюк, противник не особенно торопился и обогнав его подхватила сеть.
Когда Галф повернулся к ней снова швырнула:
— Получи дикарь!
Тот уклонился вновь, перекулившись на руках. Сделал стойку, махнул мечом. Ударил по трезубцу. При этом возникало впечатление что он словно играет. Руфь высоко прыгнула целя ногой в голову, но промахнулась, лезвие меча противника слегка скользнуло по животу. Воительница ойкнул, полилась первая кровь. Ей снова удалось подхватить сеть и встать в боевую позицию.
