Омская правда (Черновики Апокалипсиса)

Закончив Омскую медицинскую академию с красным дипломом и отучившись в ординатуре*, он пришел в отделение абдоминальной хирургии, где успешно практиковал в течение года. Оперируя больного со сложным диагнозом, задел крупный сосуд, что вызвало обильную кровопотерю. Пациента вытащили, но Николай потерял веру в себя. Он больше не мог оперировать. И принял решение перейти в реанимацию, где после стажировки стал работать реаниматологом-анестезиологом. Время шло, вера в свои силы медленно возвращалась к нему. Потребность оперировать временами становилась настолько сильной, что мешала связно думать. Видя это, зав. отделением рекомендовал Николаю вернуться в хирургию. Как раз в это время открылась вакансия в торакальном отделении, куда наш герой и был принят. Спустя полтора года, его пригласили в отделение политравмы, едва ли не самое универсальное и сложное, требующее высочайшей и широчайшей компетенции от врача. На утро, описываемое нами, Золотов уже год работал здесь, честно выполняя свой долг.

Переодевшись и выйдя на улицу, он констатировал, что погода не балует теплом и поплотнее замотал на шее вязаный шарф, подарок одной давней знакомой. Ветер у реки** пронизывал до костей, активно понуждая ускорить шаг. 'Пора новое пальто покупать, мерзну, как собака' подумал доктор, хмуро глядя на отъезжающую маршрутку, на которую он уже катастрофически не успевал. Возможно, что в придачу к всеобщему бедствию, Золотов приобрел бы еще и насморк, но ему неожиданно повезло. Рядом остановилась стильная, белая иномарка. В моделях и типах наш герой разбирался как в разновидностях гладиолусов, то есть никак. Не без снобизма, считая знания, необходимые для его профессиональной деятельности, единственными, заслуживающими право находиться в его голове.

Окно машины тихо опустилось и показалось лицо, смутно знакомое Николаю.

— Здравствуйте, доктор, помните меня? Алексей Бутык, вы меня оперировали пару месяцев назад, сложный перелом бедра и проникающее ранение брюшной полости.

Вот теперь врач опознал говорившего с ним человека, перед глазами встала сама операция, длившаяся более трех часов.

— Как же, — помню, вы, как я вижу, совсем поправились?

— Благодаря вам, доктор. Что вы стоите, садитесь в машину, я вас подвезу, куда скажете.

Николай совсем продрог, потому решительно открыл дверь и уселся на переднее пассажирское сиденье. И сразу же застегнул ремень безопасности. По телу разливалось тепло. В машине было даже жарко, он снял шарф, расстегнул пальто и почувствовал, что начинает засыпать.

— Доктор, где вы живете? Я смотрю, вы совсем спите, не переживайте, довезу в лучшем виде, только адрес назовите.

— Алексей, я живу довольно далеко, у ДСК, улица 2-ая Любинская.

— Понял. Разве же это далеко? Совсем близко, десять минут и мы на месте.

Сквозь дрему Николаю доносился голос его бывшего пациента, который рассказывал о каких-то странных типах, кидающихся на людей. Спрашивающего у Золотова, не привозили ли к ним покусанных. Он отрицательно мотнул головой, не задумываясь, видел ли собеседник его жест. Сознание окончательно растворилось в тепле и мягком покачивании авто. Разбудил его аккуратное прикосновение к плечу.

— Доктор, приехали, какой дом ваш? Вы не сказали.

— Как раз этот, спасибо. Я что-то должен?

— Не обижайте меня, это я вам должен.

— В таком случае, большое спасибо вам, (чуть замявшись в попытке вспомнить имя) Алексей. Я пойду.

— И вам удачи.

Машина развернулась и лихо укатила в неизвестность. Золотов быстрыми шагами, чтобы не расплескать скопившееся тепло, дошел до подъезда и приложил магнитный ключ к замку. Раздался мало музыкальный звук и дверь отрылась. 'Дерни за веревочку, дверка и откроется', — пробормотал привычно. Поднимаясь на третий этаж по лестнице, встретил бледного, покачивающегося человека с каким-то отсутствующим взглядом, подумал, может, вызвать 'скорую'? На его счастье, человек в этот самый момент открыл ключом дверь и зашел в квартиру, откуда донесся женский голос.

— Если ему плохо, супруга поможет. Все, спать.

* примечание — ординатура — аналог аспирантуры у других ученых, но с уклоном в практическую деятельность с перспективой стать зав.отделением, абдоминальная — полостная, проще говоря, операции на животе, торакальная — на грудной клетке, политравма — лечение травм не одной, а нескольких систем организма, травматология и хирургия в широком спектре.

** примечание — место действия БСМП-1, расположенная в пойме, на левом берегу Иртыша. За последние годы река изрядно обмелела и пойма давно уже не затопляется, даже в весеннее половодье.

Едва добравшись до кровати и раздевшись, он отключился. Сны ему снились странные, сначала он был собакой, медленно ковыляющей на трех лапах, четвертая, отгрызенная почти посередине, совсем не болела, чему даже во сне доктор изрядно удивился. Потом видение сменилось, он смотрел сквозь решетку специального пластикового контейнера глазами белой персидской кошки, летящей с хозяйкой в самолете, вокруг творилось нечто несусветное, люди грызли друг друга, благо во сне почему-то отключился звук, и все происходящее представлялось, как в немом кино. Вот только краски были яркими и кровь пахла железом. Последним из кошмаров стала карета скорой помощи, прибывшая по вызову. Сообщалось, что умирает человек, адрес 2-ая Любинская, доктор даже запереживал во сне, не к нему ли, спящему, вызов. Больной умер, не приходя в сознание. Молодая, привлекательная фельдшер и медбрат только начали оформлять справку о смерти, как умерший сел на кровати и схватил ближайшего к нему человека за руку. Одновременно впившись в нее зубами, мертвец принялся рвать кожу и мышцы своей жертвы — молодого курносого медбрата, который дико закричал и попытался вырвать руку.

Этот самый крик и разбудил Николая. Он стремительно подскочил на кровати, и, еще ничего не понимая, рванул к дверям. По дороге успел прихватить молоток, лежащий на полочке в прихожей, на всякий случай. Крик метался по зданию, вбуравливаясь в самые глубокие слои психики и пробуждая древний ужас. Дверь в квартиру из сна была открыта и именно оттуда несло кровью и смертью, Золотов ворвался внутрь и, не замедляя хода, нанес мощнейший удар по голове зомби. Решительность действий Николая я могу объяснить тем, что фактически он еще спал, и тем, что решительность была одним из безусловных достоинств нашего героя.

Удар оказался результативным. Проломив свод черепа, острый конец молотка глубоко проник в мозг, и зомби осел на пол. Только сейчас, окончательно проснувшись, доктор полностью осознал произошедшее.

Отбросил орудие убийства от себя и осмотрелся. И увидел огромные, полные слез и отчаяния глаза девушки из сна, фельдшера скорой. Покусанный медбрат свалился, потеряв сознание, слишком велика была боль и потрясение. В эту секунду по ушам опять ударил визг, на этот раз женский. Кричала хозяйка квартиры. Не обращая на нее никакого внимания, Николай принялся оказывать помощь раненому. Тот быстро очнулся, но выглядел крайне плохо. Через несколько минут он снова отключился и, на этот раз, в сознание не пришел. Сердце остановилось. Уже предвидя, что будет дальше, Золотов подхватил фельдшерицу под руку и поволок ее к выходу, ухватив другой рукой медицинский саквояж. Визг не стихал, перейдя вскоре в крещендо.

— Второй восстал, — пронеслось в сознании.

Заперев дверь, они уселись на диван и стали ждать. Идти никуда не хотелось, и смысла не было. Они ждали милицию, МЧС и еще кого-нибудь. Сама мысль, что никто не придет, просто не приходила им в головы. Выглянув в окно, Николай убедился, что 'скорой' уже нет. Она исчезла, как и многое в эти дни, бесследно. Последующие события слились в памяти Золотова в кровавый калейдоскоп с изрядной примесью мертвечины. На восьмой день катастрофы он, сидя в маленькой кладовке, куда была поставлена единственная кровать, услышал лязг ключа, поворачивающегося в замке. Прошли две томительные секунды и на пороге встали два человека с оружием в руках, один из них шагнул вперед, протянул руку и сказал.

— Будем знакомы, Глеб.

Глава 11. Просите и дано вам будет, стучите и отворится.

Искусство переговоров, едва ли не древнейшее. Суггестия и последовавшая за ней контр суггестия и стали условиями для первого Договора. И создали человека.

Утро началось бодро. Еще накануне я не поленился, поискал информацию по военным кафедрам 'Политеха' и 'Автодора'. И не поверил своим глазам, комплекс зданий военно-учебного центра ОмГТУ располагался практически в зоне прямой видимости от Авалона. Точнее, на расстоянии десяти минут неспешной ходьбы. Чтобы добраться туда нам всего лишь было нужно сесть в БМС, завести двигатель и прокатиться по красному пути до перекрестка с березовой и свернуть направо. И мы на месте. Логично, что этот объект и стал первым в нашем сегодняшнем списке.

Поэтому после общей побудки в 5.00, и короткого, но питательного горячего завтрака, во дворе Авалона состоялось общее построение бригады.

— Товарищи бойцы, сегодня нам предстоит долгий и трудный день. Уверен, мы справимся с поставленными задачами, и уже завтра в этом строю будет много новых лиц. Первая цель на сегодня — учебный центр 'Политеха', он рядом совсем, на улице Средняя. На базе остаются Сахно и Котов. Шмелев и Медведев — группа разведки, остальные в БМС. По машинам.

Обнял Наташу и сыновей и полез за руль 'ниссана'. Ночью еще чуток подмораживало, а в конце марта полшестого утра, по факту — ночь. Поэтому зомбей вокруг заметно не было. Мы без проблем докатили до поворота с 'Березовой' на '2-ю Кольцевую' (смешно, но это совсем не то, что вы подумали, ничего похожего на 2 кольцо в Москве). Если бы мы двинули дальше прямо, то оказались бы у стен областной больницы, которая на данный момент, превратилась в рассадник зомби и мутантов, весьма опасное местечко по нынешним временам. Но мы туда и не собирались.

Здесь, в самом центре города располагался данный поселок, улицы так и назывались — 'Дачные'. Часть дач выгорела, но многие были вполне целые, только пустые, спору нет, такие дачи для спасения граждан не пригодны совершенно.

Доехав до 'Перекопской', мы повернули и выкатились на дистанцию прямой видимости к старому, двухэтажному зданию, рядом с которым располагались кирпичные гаражи и еще один, куда более высокий и крупногабаритный ангар для техники с массивными металлическими воротами. По рации дали команду Леше Доронину, командиру группы, собранной в БМС, притормозить, мы с Олегом начали рассматривать здание и его окрестности в бинокли, стараясь понять, какие опасности нас могут подстерегать. Выглядело все достаточно спокойно и безопасно. Решили выдвигаться, предупредив Лешу, чтобы он пока стоял на месте. Заехали во двор, остановились не глуша двигатель. Опять осмотрелись. Я не снимал ногу с педали газа, готовый рвануть при первом признаке опасности.

— Олег, выходим. Берем и дробовики, и автоматы. Только подождем еще чуток.

Решил выключить движок и еще немного послушать окрестности. Еще минуту сидели, слушали. Тихо, никакого движения. Категорически мирная картина. Хорошо это или плохо? Сам не понимаю. От больницы далеко, рядом один четырехэтажный дом, металлические двери подъездов закрыты в окнах никого не видно. Из-за дороги несет дымом, там частный сектор, сильно выгоревший. Все. Нельзя терять время. Выходим.

Выбрались, сразу взяли оружие наизготовку. Медленно пошли к зданию военной кафедры. Вот и табличка. Не ошиблись. Дергаю ручку, никакого эффекта. Закрыто, а на окнах решетки. Почему-то шепотом сказал Олегу.

— Олега, тащи ломик, будем вскрывать.

Сам остался у двери, осматривая периметр, Медведев быстро дошел до машины и взял заранее припасенный лом. Попробовали вставить расплющенный конец лома поближе к замку. Неожиданной лязгнуло и дверь со скрипом открылась. Мы так и застыли в немом изумлении. Вот чего угодно ожидали, но не этого. В глаза ударил свет. На долю секунды я даже про оружие забыл, ударила паника и ступор. Как вы понимаете, в этот момент нас можно было брать тепленькими. Так же резко, как появился, исчез свет, и мы, проморгавшись, смогли разглядеть человека, стоящего в проеме двери. На нем была офицерская парадная форма с медалями на груди, на голове фуражка, погоны с двумя звездами — подполковник. В руке фонарь, уже потушенный. С ума сойти. Все это время вокруг царила полная тишина, которая именно в это мгновенье и прервалась голосом, донесшимся из рации.

— Глеб, что там у вас, почему молчите?

— Все в порядке. Встретили кое-кого. Отбой.

Сказанные фразы разрушили молчание, сковавшее нас. И только я начал открывать рот, чтобы обратиться к неизвестному подполковнику, как он сам заговорил.

— Приехали? В таком случае, пройдемте в класс.

Развернулся и молча пошел вглубь здания. Мы переглянулись, Олег, показав глазами на удаляющуюся фигуру офицера, качнул головой, изображая вопрос, что думаешь? А чего тут думать, ничего же не понятно. Решил идти. Правой рукой показал в коридор. Олег кивнул — задачу понял. Включив фонари, двинулись следом за нашим загадочным провожатым.

Целью короткого путешествия стал большая учебная аудитория, в которой размещалось множество препарированных образцов боевой техники и оружия. Здесь было гораздо светлей, за счет рассеянного света, льющегося в большие окна. Солнце еще не взошло, но небо посерело и далеко на востоке начало розоветь.

Впоследствии мое внимание привлек один стенд, на котором в поперечном разрезе были изображены и промерены глубины проникновения пуль разных калибров в различные среды (от песка и гравия, до бетона и дерева). Но это потом. В тот момент я неотрывно смотрел за подполковником, который все также молча положил фонарь, поднял указку и, повернувшись к нам, сказал.

— Целью нашего занятия будет изучение материальной части гранат всех типов, принятых на вооружение российской армией.

Занавес.

Минут пять в полном обалдении слушали лектора. Узнал немало нового. Речь подполковника — совершенно четкая и разумная, производила эффект выхода в иную реальность. Даже засомневался, кто я. Голос звучал так уверенно и размеренно, производя впечатление незыблемой достоверности и единственности того мира, в котором он находится. Ощущая себя студентом, пришедшим на занятия военной кафедры, я тряхнул головой, освобождаясь от наваждения.

Светлело. И стало возможным увидеть всклокоченный ежик седых волос, мятую форму, худое, бледное до желтушности лицо, запавшие глаза, возможно, он уже несколько дней не ест и, не раздеваясь, спит где-то здесь в здании. Иллюзия распалась окончательно. Только теперь я заметил сигналы Медведева, который настойчиво подавал знаки, должные отразить его мысли о нашем лекторе. Но теперь я и сам осознал — человек, рассказывающий нам о гранатах, безумен. Судя по всему, его сумасшествие не носило опасного или разрушительного характера, но его сознание отказалось принимать окружающую действительность, опять подумалось, может, это мы сошли с ума? Бегаем по виртуальным коридорам, с невозможными стволами, охотясь на несуществующих зомби...