Когда скромная служанка подошла к телеге, сверкая голыми коленками, Даэрос и Нэрнис уже были в штанах. И им было не до ног, чьих угодно. Телега увязла по оси. Дождь то затихал, то припускал с новой силой. Конечно, их невольные преследователи едут на гружёных телегах. Но неизвестно, сколько они пройдут, пока увязнут, да и увязнут ли вообще. Может быть, плащеносцы так и не въехали в степь до дождя, предпочтя не рисковать.
Крысак очень старался, но оскальзывался и падал в оглоблях. Если он вывихнет ногу, не будет ни маскарада, ни телеги, ни лошади. И с этим что-то надо было делать. Вайола не совсем понимала, почему надо так спешить, но раз надо, значит надо.
— Выпрягайте эту немощь! Сейчас будет работать Айшак!
Никто, кроме самой воительницы не верил в способности лошака, но Крысака точно надо было распрягать. В конце концов, лучше бросить телегу. Пелли можно пристроить на тяжеловозе, соорудив седло из попон и меняться с Нэрнисом по очереди, а Неуспокоенная и на своем Айшаке доедет. Так даже быстрее, но телега уж больно добротная. Даэрос раздумывал, как бы получше сломать ось, чтобы поломка выглядела естественной. Ломать придётся руками... Но главное — точно выбрать место. Или "потерять" колёсную шпильку? Да, лучше выдернуть шпильку и снять колесо... Тогда плащеносцы не особенно удивятся телеге, когда дойдут до этого места.
Хомут был великоват для Айшака, но Вайола обмотала его попонами. Нэрнис перелил воду из доспехов воительницы в бурдюк. Даэрос достал из телеги свою безрукавку с карманами и, застёгивая пряжки на груди, прикидывал, какое колесо должно "отвалиться", и что из вещей можно переложить в полупустые сумки воительницы.
Соперничая по мощи с громовым раскатом, окрестности потряс рёв Айшака. Он ревел не от натуги. Вероятно, перед великими подвигами скотина оповещала мир, чтобы мир подвинулся и не мешал. Крысак благоразумно отошёл в сторону, натянув повод. Нэрнис ободряюще погладил его по храпу, мол, поорёт этот дурной и успокоится.
Телега не выехала из грязи — из грязи обычно выезжают на чистое место, а грязь была всюду. Дорога превратилась в кашу. Колёса не скрипели, они просто не вращались. Но телега ползла, влекомая айшаком, загребая глину осями. Угораздило же их остановиться в таком неудобном месте! Даэрос упёрся в задник, Пелли и Нэрнис взялись за борта. В отличие от Айшака, у них не было копыт, а ноги скользили. Но, чем смогли, помогли.
Со всхолмья вниз телега поползла быстрее. Крысака привязали к задку длинной верёвкой за недоуздок, и он впервые в жизни оценил прелесть положения заводной лошади. Телега уже почти катилась. Айшак бодро упирался, хрипел, но наращивал скорость. Вайола влезла на мокрый мешок.
— Залезайте, сейчас поедем!
— Опять увязнем...
— Не увязнем, тут под горку! Держите своего мерина. Сейчас я свистеть буду. Боевой сигнал!
Как же его держать-то? Даэрос подсадил на телегу Пелли и, поравнявшись с Крысаком, вскочил ему на спину. Не долгим было лошадиное счастье. Вайола издала протяжный, звонкий и противный свист. Телега покатила ещё быстрее. После второго свиста, Нэрнис подхватил чуть не выпавшую после прыжка на кочке Пелли. Громыхая доспехами мокрой воительницы, телега, с завалившимися в неё Нэрнисом и Пелли, ускорялась по пологому склону.
— Держитесь! Больше скорость — меньше ям! — Воительница вошла в раж.
Тяжеловоз, чьи бока никогда не мяли сильные ноги "внутренне могучих" эльфов изо всех сил пытался стать скаковым мерином и бодро чавкал по грязи за телегой. А скоро Крысаку пришлось стать ещё и очень быстрым мерином — Даэрос знал, куда давить.
Дождь кончился, гроза унеслась к Северу, а Айшак всё так же упрямо тянул телегу вперёд. Дорогу "смыло", и если бы не Даэрос, который показывал направление, то они вполне могли бы сбиться с пути. На высоких местах дорога послушно показывалась там, где должна была быть, а потом снова тонула в мутных потоках. Солнце сначала робко, а потом всё вернее стало припекать. Когда тучи окончательно рассеялись, колёса уже не расплёскивали жижу, а резали подсыхающую грязь как тесто.
Степь сохнет быстро. Дожди в этой местности редки и земля благодарно впитывает влагу. Когда позади остался очередной пологий подъём, было решено восстановить шалаш и накинуть попону на перекладину. Айшак бил копытом и отдыхать не собирался. На той же перекладине развесили мокрую одежду для просушки. Пелли забралась под навес, чтобы не обгореть, а Нэрнис терпел мокрые тряпки, которые болтались на перекладине и норовили прилипнуть к лицу. Вниз катились почти с ветерком. Если Айшак мог бежать, чтобы не выскользнуть из хомута и не оказаться под телегой, то он бежал. Вайола улыбалась и с гордой ухмылкой поглядывала на Крысака. Хорошо, что этот мерин не знал, что такое "профессиональная гордость".
Почва стала каменистой. Тут и там показывались редкие низкие кустарники. Айшак прибавил ход. Это было невозможно, но... это же было! Ехали молча. Вайола гордилась своим "другом", Пелли не могла придумать что-нибудь такое же героическое как неутомимый Айшак. Нэрнис решал как бы так в будущем, когда они с Даэросом разгадают Тайну Предела, проникнуть ещё и в тайны Сестёр Оплодотворительниц. А Даэрос просто гадал: "Сдохнет эта скотина в оглоблях или нет?".
Скотина не сдохла даже когда солнце устало светить и отправилось в путь к горизонту. Крысак и без телеги уже выбивался из сил по такой жаре. А Вайола свистнула, и Айшак перешёл на рысцу.
Несмотря на задержки и остановки, степь они к вечеру одолели. Конечно, это был славный переход. Такого ещё никто не совершал.
Граница степи обозначила себя всё теми же колючими кустами, которые росли и по другую её сторону. Вайола свистела, Айшак тащил телегу, Пелли и Нэрнис безропотно подскакивали на жёстком полу. Хорошо, хоть мокрую солому выкинули, всю, кроме мешка, на котором сидела отважная Воительница. Правда, мешок превратился в блин и уже не сочился водой. А Крысак зашатался.
— Всё, Достойная Вайола, всё! Крысак сейчас падёт, если не остановимся! — Даэрос был вынужден признать очевидное: Айшак победил тяжеловоза.
— А зачем он вам? Если надо спешить, то мой боевой Айшак будет идти всю ночь!
— Не стоит оставлять на дороге такую заметную вещь, как конский труп. Это не в наших интересах. И — это приказ! — Это было верно, насчёт трупа, но лишь отчасти. Айшака Даэрос невзлюбил, а Крысака замучил. Послушная скотина имеет право на отдых, а строптивое извращение природного замысла — на смерть. В практике Полутёмного эльфа недодушенных до этого дня не было.
Приказы Вайола обожала. Она сама, лично тренировала жалкий гарнизон Замка Тарлит, как умела. Отец больше любил вспоминать былые годы, чем муштровать крестьян. А наглец дворецкий, с великолепными усами и внешностью полководца оказался рохлей и упрямцем. Другое дело — достойный уважения командир, спаситель, отец солдатам, опора рыцарства... что-то там было ещё о достойных командирах, но Вайола не стала припоминать. Приказы надо исполнять быстро. Воительница натянула правый повод, и Айшак резко свернул с дороги, направляясь к первым чахлым деревцам вдалеке.
Нэрнис и Пелли, кряхтя, выползли из телеги и стали разбирать вещи. Что-то было влажным, что-то мокрым, и почти всё — грязным. У самой Пелли было только одно платье — то, которое на ней. Подол, подвязанный шнурком, не высох, да ещё намочил одежду выше и ниже пояса. Очень хотелось к костру, а тут ещё и живот неблагородно урчал. Вчерашняя курица казалась прошлогодней. Из еды остался размокший хлеб, кувшин сидра, корзина зелёных яблок... и всё!
Нэрнис разводил костёр, а Даэрос ждал, пока Крысак полностью восстановит дыхание и перестанет судорожно вздрагивать. Тёмные тоже могут, оказывается, ласково уговаривать лошадей потерпеть. Поить мерина было пока нельзя.
Остановились они в не слишком удобном для лошадей месте — низкие редкие можжевеловые деревья, пучки острой как нож травы, кусты акации... на одних яблоках Крысак завтрашний день не пройдёт. И ещё надо было чем-то накормить двух дев.
Посовещавшись, эльфы оставили Пелли сушиться и следить за костром, Вайоле приказали следить за Айшаком и предотвращать его попытки съесть яблоки Крысака. Идти на охоту в таком месте с мечом было глупо, равно как и в любом другом, и Даэрос выдал Нэрнису стилет, который выудил из своего вместительного жилета. Стилет оказался обычным — ни золотой насечки, ни драгоценных камней. Похоже, Полутёмный просто носил в безрукавке всё свое имущество, а вовсе не был обложен золотом сзади и спереди.
Решили разделиться. Даэрос хотел пойти левее. Он услышал, что где-то там, на горке, где росли низкие южные дубки, кто-то ходит. При этом он торжественно заверил всех спутников, что тот, кто там ходит — точно не ёж. Но на просьбу принести добычу неразделанной обиделся. На всех, кроме Вайолы. Она заявила, что в походных условиях можно съесть даже ежа. И вообще, когда ленивый мерин доест свои яблоки, она тоже пойдёт охотиться. Кто бы сомневался... Нэрнис собрался идти правее — он чувствовал воду. Правда, стоячую, возможно с гнильцой. На битую птицу никто не рассчитывал, но корневища осоки, которые он пообещал приготовить сам, тоже не помешали бы. А стилет годился на всякий случай. Мало ли что.
Пелли печально смотрела вслед уходящим эльфам. Ну и зачем она в этой юбке мокла с голыми ногами? В синяках... И вылечить никто не подумал! И ей теперь сыро и противно. Слёзы были уже наготове и не заставили себя долго ждать. Вайола немедленно оставила пост рядом с Айшаком и пошла выяснять, что случилось.
— Нэрьо! Ты не жалеешь, что со мной связался? — Даэрос как-то не слишком уютно себя чувствовал под подозрительным и колким взглядом Нэрниса. Ещё хуже было, когда брат отворачивался...
— Нет, что ты! Просто всё такое... новое. А Воительницу ты зря так! Не надо было.
Главное — начать разговор и дать выговориться. К вершине небольшого холма Нэрнис выговорился, принял к сведению аргументы, и сам не понял, как разговор перешёл к охоте...
— Нэрьо, ты если змею увидишь, ты её прибей и обдери. У тебя же никто не просил добычу в шкуре. Допустим — это угорь. В конце концов, Воительница съест. Ну, опять ты пыхтишь как ёж! Ну что такого в змее? А есть-то им что-то надо! Пелли голодная весь день. Давай так: если найдёшь змею, и её все откажутся есть как змею — отдашь мне.
— Так шорох, который ты слышал это змеи?
— Нет, я не знаю точно, кто там ходил, но зверь большой.
— Кабан?
— Откуда в этой местности кабаны... И не собака, точно. Кстати, как тебе этот Айшак?
Айшак Нэрнису нравился исключительно тем, что оказался на редкость тягловым.
— А вот мне он подозрителен. — Полутёмный всё никак не мог забыть сегодняшний проигрыш Крысака. — Очень подозрителен. Происхождения самого неясного, но он точно — не лошак. Лошаки как раз мулам по силе уступают, а выносливость в породе должна откуда-то быть. Этот же тянет, как пятёрка лошадей и не устаёт. Копытами бьёт как молотом. А ест что? Вчера колючки жевал, сегодня за можжевельник принялся. Ну, хоть запах из пасти перебьёт... Интересно, он камни жрать может? А скачет как, ты видел? Нэрьо, что это ты так странно меня осматриваешь? Ты ещё за Айшака обидься! Ладно, я пошёл. Змей не упускай, если будут...
Нэрнис спускался, всё явственнее ощущая запах гнилого водоёма. Красться было незачем, поэтому он просто наслаждался прогулкой и размышлял. Ага, бьёт. И ещё — скачет. И происхождение у него неясное... Конечно, как они могут друг другу понравиться-то?
Запах гнили, как оказалось, исходил от старого пруда. Когда-то этот пруд был выложен камнем, но камень врос в землю, трава проросла между кладкой. Странно, что люди покинули такое место. По степной дороге осенью идёт много подвод. По крайней мере, так рассказывал Даэрос. За воду и ночлег после дневного перехода через пыльную степь обозники, наверняка, неплохо платили. Если бы Крысак так не устал, то они наверняка дошли бы до этого места. Смрад же был следствием того, что водоём неоднократно гнил и пересыхал под жарким солнцем. Недавний дождь как раз наполнил его до половины. Дня через два запах будет такой, что, мимо не заткнув нос, не пройдёшь. Естественно, ни змей, ни лягушек, ни осоки здесь не водилось.
Кругом царило запустение. От дома, когда-то сложенного из местного слоистого камня, остались развалины и часть стены. Она торчала как одинокий клык на фоне темнеющего неба и придавала месту зловещий вид. Нэрнис обошёл развалины, поспотыкался по камням и не нашёл ничего, кроме чахлого овса, который самосевом занял поляну, бывшую когда-то двором. Отсюда как раз просматривался поворот дороги, и завтра они здесь проедут. А вот нарезать Крысаку овса — не помешает. Светлый и Благородный Аль Арвиль, просто не представлял себе, что сбор урожая низкорослого овса при помощи стилета — это новое слово в сельском деле.
Когда Нэрнис с небольшой охапкой колосьев вернулся к стоянке, ночь уже наступила, а на костре жарилось мясо. Платье Пелли сушилось у костра, раскинутое на сухих можжевеловых сучьях. Сама Пелли сидела в его, Нэрниса, штанах, в безразмерной рубашке Вайолы, в своих ботинках и на единственной сухой попоне, которую она делила только с Воительницей. Нет, ему, конечно, не было жалко штанов, а сушить на себе мокрое платье — неудобно. Это понятно. Непонятно, как эта недавно робкая служанка согласилась так одеться. Девы молча ели свежую печень. Айшака не было ни видно, ни слышно. В воздухе пахло не только жареным мясом, но и недавним скандалом. Очень уж гордо выглядела Воительница, очень смущённо — Пелли, и очень зло — Даэрос.
— Ну и что это было? — Нэрнис не обращался ни к кому конкретно.
— Свинья. Одичавшая. Видно, где-то рядом есть жилье... Хотя я о таком лет пять не слышал. — Даэрос отвечал брату, но при этом недобро щурился на дев.
— А! Ну, да! Вот овёс. Там, куда я ходил есть разрушенный дом.
— Нэрьо! Ты собирал эти... колоски? — Даэрос аж привстал от удивления.
— Ну, да. Крысаку.
— Какая Светлая идея! Хочешь Тёмную? Мы сейчас с тобой, брат, берём веревку, Крысака, и отводим его в то замечательное место, где эльфы по ночам овёс собирают.
Нэрнису стало неловко за такую несообразительность. Но он не горел желанием тащить куда-то Крысака вдвоём. Он же не Айшак. Убегался уже! Но Даэрос отвязал Крысака от можжевеловой коряги и, подталкивая Нэрниса в спину, повёл его от костра в ночь.
— Значит, говоришь, Воительница? Умом скорбная!? — Даэрос шипел сквозь зубы. — Она нам Пелли чуть не испортила! Как мы оставим нашу милую деву с этим... с этим порождением айшачьей матери?
— Даэр, что случилось, и куда пропал Айшак?
— Айшак? Это всё, что тебя волнует? А то, что меня чуть не затравили этой скотиной, тебя не волнует? А знаешь, кто ты? — Ради такого важного пояснения Полутёмный остановился, встал в позу и стал загибать пальцы, по мере перечисления. — Неизбежное зло этого мира, самец с хорошей родословной и экс... экстерьером, кобель-осеменитель...
