Рядом с Эин теперь стоял тот, кто был мёртв без малого восемь тысячелетий.
Это был Эвааль.
Глава 7. Возвращение к работе
Звёзды сдвинулись с мест, но они продолжали стоять и смотреть друг на друга.
Звёзды стали приближаться и проноситься мимо, всё быстрее и быстрее, и вскоре пространство вокруг превратилось в сплошной коридор из растянутых, смазанных фиолетовых точек.
Не обращая внимания на симуляцию, Эвааль шагнул к Эин и взял её за руку. Она сжала его ладонь и молниеносным порывом прижалась к его груди.
Эвааль обнимал её, гладил по волосам, понимая, что она — копия, что за прошедшее время эта копия стала совершенно другой личностью, но Эвааль продолжал её обнимать.
Тем временем звёздный калейдоскоп вокруг стал постепенно синим, потом зелёным и жёлтым, потом и вовсе распался на отдельные точки разных оттенков красного. Когда движение прекратилось, перед ними появилась голубая планета.
Эин освободилась из его объятий, отстранилась на прежнее расстояние.
Вдали горела жёлтая звезда, единственная в этой незнакомой Эваалю системе. Немного в стороне появился до боли знакомый ему корабль.
— Это Земля, — сказала Эин, глядя на планету. — Ты можешь быть полезен там, Эвааль.
Эвааль проследил за её взглядом. Планета была похожа на Аиви.
— Что там произошло?
— Война.
Он посмотрел на планету и через некоторое время отвёл взгляд.
— Сколько меня не было?
— Почти семьдесят девять столетий.
— Это значит: ты изменилась... — Эвааль посмотрел ей в глаза.
— Ты даже не представляешь насколько сильно, Эвааль... — ответила женщина. — Но здесь и сейчас я та, которая была в самом начале. Я — точная копия первой версии ядра. Настоящая я сейчас в другой симуляции.
— О какой симуляции ты говоришь?
— Скоро узнаешь, — грустно улыбнулась его Эин. — Если, конечно, ты согласен продолжить существование...
— Я согласен, — подтвердил Эвааль.
— Тогда идём!.. — Эин подала Эваалю руку. — Тебе необходимо пройти через ядро...
Оказавшись посреди амфитеатра, Эвааль знал всё, что касалось предстоявшей миссии. Весь массив данных, с которым перед тем ознакомились советники, он воспринял и осмыслил. На это ушло почти шестьсот лет субъективного времени — Эвааль ещё никогда не проводил столько времени в симуляциях.
Взглянув на стоявшую рядом женщину, Эвааль понял, что перед ним лишь аватар, образ, принятый для удобства коммуникации сверхразумным существом, в котором растворилась его Эин.
Он окинул взглядом собравшихся: где-то среди них должны быть те двое, что пойдут с ним. Изучая материалы предстоявшей ему работы над чужими ошибками, Эвааль был удивлён, не обнаружив никаких сведений — ничего! даже имён! — о двух других контактёрах, участие которых одобрил Совет экспедиции (Эвааль предпочёл бы, чтобы миссия на Земле была, как и миссия на Агаре, работой для него одного, но план Совета предписывал иное). Сейчас он мог узнать имя и краткую биографию каждого из присутствующих в симуляции — достаточно было взглянуть на аватар человека... но в этом не было нужды, всё равно никого из них он больше не увидит. Эта миссия будет для него, как говорили земляне, «билетом в один конец». Он выполнит работу и умрёт окончательно, — уж об этом-то он позаботится...
Прошла минута. Несколько сотен незнакомцев, по-прежнему молча, смотрели на Эвааля.
«Да что с ними не так? Почему они молчат?» — спросил себя тогда Эвааль и, всё же, принялся бегло всматриваться в лица людей, имена которых ему ни о чём не говорили.
Взгляд его скользнул по сидевшей прямо перед ним смуглой голубоглазой блондинке с именем Ивилита-Аль-Рес-Таль, отсылавшим к сидевшему рядом чернокожему атлету в огненной тоге...
Перед глазами Эвааля возникло имя атлета: Альрес-Ив-Эвиль... Эин... — Эин! Последнее имя отсылало к ней... а первое... Так же звали его отца... Эвааль открыл гиперссылки на родителей Альреса... Их звали Эвиль-Альрес-Хиа-Азаль и Альрес-Эвиль-Эин... Эвааль...
Глава 8. Контакт
Иеремия — высокий брюнет с прямыми тонкими усиками на тщательно выбритом лице, в белом двубортном костюме и туфлях из змеиной кожи, сидел в вычурном кресле на особой трибуне стадиона. Справа и слева от Иеремии сидели его жёны — родные сёстры Лика и Елена, с интересом наблюдавшие за тем, как внизу, на арене, двое крепких мужчин, затянутых в доспехи, норовили сбросить друг друга с железных коней в разъезженную колёсами грязь.
На арене шёл бой — финал большого турнира, в ходе которого уже несколько человек получили серьёзные увечья.
Многоголосый шум не смолкал над стадионом. Гладиаторы, верхом на ревущих мотоциклах, кружили по полю, обмениваясь ударами плетей. Каждый взмах плети с нанизанными на конце железными гайками вызывал взрывы крика и свист с трибун — толпа реагировала на каждое действие гладиаторов.
Шёл пятьдесят восьмой год Нового Времени и тридцать четвёртый — правления Иеремии.
Многое изменилось за эти десятилетия. До него, до Иеремии, городом правили сначала дед, бывший ещё в довоенное время законным мэром, а после смерти деда — отец, в прошлом крупный промышленник, ставший первым Королём города-государства, который он и назвал Полисом.
Отец был человеком жёстким, и даже жестоким. Он переписал составленные дедом-губернатором законы, установил сословность и крепостничество (а для преступников — рабство).
До войны отец Иеремии получил образование в английском университете и хорошо знал историю и экономику. Образованию сына он уделял особое внимание, привлекая к процессу обучения людей компетентных, которых иной раз лично отыскивал в пустошах и в разрушенных городах. Так в Полисе появлялись учёные, врачи, технологи, специалисты, что в дальнейшем положительно отразилось на жизни города-государства и подконтрольных ему территорий.
Старания отца не были напрасны: Иеремия оказался способным учеником, и ко времени принятия власти из одряхлевших отцовских рук был прилично образован.
Трибуна слева взорвалась воплями и свистом: один из гладиаторов, чья плеть зацепилась за мотоцикл противника, не удержался в седле, когда тот резко увеличил скорость, и вылетел через руль, чуть было не угодив под переднее колесо своего мотоцикла.
Гладиатор быстро вскочил на ноги и достал из заплечных ножен короткий обоюдоострый меч. Его мотоцикл в это время успел врезаться в ограждения и, завалившись набок, заглохнуть. Слегка прихрамывая, гладиатор стал отступать в сторону горки из покрышек в центре поля. Его соперник уже развернулся на дальнем конце поля и стал разгонять мотоцикл, двигаясь ему наперерез.
Обе трибуны завопили: одни подбадривали наездника, другие — невольно спешившегося. Всем было ясно, что хромой не успевал к спасительной горке. Мотоциклист, держа в руке изготовленную плеть, нёсся прямо на него.
В последний момент хромой на удивление быстро отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от рассёкшей воздух в сантиметрах от его лица плети, и выбросил правую руку в направлении уже начавшего удаляться мотоциклиста. Меч оторвался от его руки и, пролетев десяток метров, воткнулся в спину соперника.
Правая трибуна взревела.
Мотоциклист упал на руль, мотоцикл резко свернул влево и завалился набок, выкинув наездника из седла, завертелся на месте волчком и заглох, испуская пар.
Не обращая внимания на толпу, хромой неспешно подошёл к поверженному противнику, посмотрел на него несколько секунд, потом буднично извлёк из мертвеца меч, отряхнул кровь резким движением и, наклонившись, отёр лезвие о край его куртки. Выпрямившись, гладиатор вернул меч в ножны и, встав ровно, посмотрел в сторону Иеремии.
Под шум толпы на арену вышел врач и, осмотрев поверженного, знаком подтвердил смерть последнего. После чего сквозь шум толпы прорвалась барабанная дробь.
Звуки барабанов становились всё громче, затем ритм ускорился, перейдя на бласт-бит. Наконец, шум толпы стал смолкать, и вскоре над стадионом звучали только удары барабанной установки, которая была на другом конце стадиона, прямо напротив правителя. Ритм напоминал звук двигателя мотоцикла. Дойдя до предела скорости, барабанщик остановился, и над стадионом повисла тишина. Внимание десяти тысяч собравшихся на зрелище граждан было обращено к правителю.
Король встал с места. Обе королевы последовали его примеру. Неспешно, в сопровождении жён, спустился по лестнице на невысокий, едва приподнятый над полем, помост. Гладиатор на поле двинулся ему навстречу.
Король выставил вперёд правую руку, сжав пальцы в кулак, потом отвёл в сторону большой палец, держа его горизонтально, и резким движением повернул кулак, указав пальцем в небо. При этом жесте Короля над стадионом поднялся такой рев, в сравнении с которым все предыдущие крики и визги казались лёгкой разминкой.
Генерал Харрис — глава тайной полиции и друг детства Иеремии подошёл к правителю после представления. Генерал имел взволнованный вид, что было весьма странным для этого невозмутимого как гранитный памятник человека, знавшего обо всём, что происходило в Полисе и далеко за его пределами.
— Что-то случилось, генерал? — поинтересовался Иеремия.
— Государь, я должен с вами срочно переговорить. Дело не терпит отлагательств. С вами лично.
Иеремия внимательно посмотрел на него.
«Что должно было произойти, чтобы Харрис так разволновался?» — подумал Иеремия.
— Хорошо. Поговорим в машине, генерал.
Спустившись на стоянку под стадионом, Иеремия не стал садиться вместе с жёнами в бронированный внедорожник, а забрался в подъехавший автомобиль генерала.
— Ну, что у тебя, дружище? — с глазу на глаз Иеремия предпочитал всегда простую форму общения.
— Ты можешь мне не поверить, Джей, — сказал ему Харрис, — но уверяю, всё, что ты сейчас услышишь — самая настоящая правда...
Правительственный квартал в центре Полиса выглядел так, словно и не было никакой войны. В прошлом это был деловой район американского города-миллионника, ставшего теперь городом-государством. Апартаменты правителя занимали верхние этажи тридцатиэтажного, самого высокого в городе здания, на крыше которого, превращённой в сад с бассейном и теннисным кортом имелась даже вертолётная площадка. Правда, без вертолёта.
Когда в воздухе над площадкой возник двадцатиметровый зеркальный дискоид, на крыше были только двое солдат охраны. Расположившись на лавке у входа в одноэтажное строение, что было посреди крыши, солдаты трепались о своём.
Дискоид появился беззвучно. Легкое движение воздуха, всколыхнувшее ветви деревьев в саду, да слабые волны на поверхности воды в бассейне — вот и все последствия появления предмета, появившегося непостижимым для солдат образом «из ниоткуда». Окажись охранники в тот момент по другую сторону строения, они бы и не заметили дискоид, но тот появился прямо перед их глазами.
Встав с лавки, они минуту стояли и смотрели, то на дискоид, то друг на друга, боясь проронить слово, пока на площадке возле диска не появился — в буквальном смысле этого слова: вот никого не было, и вот он уже есть — некто... кого оба военных не сговариваясь, приняли за классического дьявола.
Перед ними был высокий, широкоплечий мужчина в старинном смокинге, лицо и руки которого имели тёмно-красный, почти бордовый оттенок; чёрные волосы мужчины были аккуратно уложены и отливали глянцем; глаза его были абсолютно чёрными и словно прикрытыми поверх прозрачной плёнкой, придававшей им зловещий блеск. Для полного соответствия образу Сатаны пришельцу недоставало, разве что, рогов.
Обратив лицо к охранникам, «дьявол» произнёс на безупречном английском:
— Не пугайтесь, друзья. Мы пришли с миром.
При этих словах лицо «дьявола» изобразило вполне человеческую улыбку.
В этот момент у одного из охранников сдали нервы. Выхватив из кобуры пистолет, он направил его на пришельца. Его товарищ продолжал смотреть на «дьявола» полными ужаса глазами, не в силах перейти к действию.
— Успокойся, друг! Не стоит применять это... — сказал «дьявол» солдату. — Мы не угрожаем вам.
