Тот нацепил очки и, немного покопавшись в бумагах, утвердительно кивнул. — Точно так, Тимошкин и Видорчук. К сожалению, больше о них ничего не известно.

— Это не беда, узнаем в один звонок. Эти ребята должны быть кровно заинтересованы в том, чтобы пожара не было. Кому охота лагерную баланду хлебать.

— Хорошо, выйдем мы на них. Что мы им скажем? Вот так и скажем, что МВД собирается поджечь кабинеты, где сидят гэбэшники?

— Да, ты не торопись, полковник! Скажем просто, что будет пожар, что начнётся в 21.24 что лестниц не будет до верхних этажей, что погибнет куча народу, что вину спишут на них. Пускай у них голова и болит. В конце то концов, это же их прямая служебная обязанность, заботиться о безопасности.

На этой фразе Морозова тоже охватила волна возбуждения.

— Иван, а если попробовать через низовых пожарников? Какая пожарная часть за центр отвечает?

— Откуда мне знать? Узнаем! достаточно придумать какой-нибудь повод, чтобы привлечь на какое-то ветеранское мероприятие. Надо подумать, не работает ли в пожарке кто-то из бывших летунов. Хотя тут будут проблемы, не могу даже представить, как можно из лётчиков попасть в огнеборцы…

— Может тогда проще сыграть роль, как будто ищешь их для выяснения каких-то сведений про их предков. У нас в каждой семье кто-то да воевал, а значит легко могут быть непонятки с предками, могут даже быть однофамильцы, в конце-то концов. Пожалуй, с этого можно будет и начать.

Это была хорошая идея. Но слишком мало времени осталось до катастрофы. Не успеть уже никого собрать. Договорились, что после дня Советской Армии сходим в Болгарское посольство, а дальше — как карта ляжет.

…

24 февраля из павильона метро «Минская» вышли трое представительных военных. Февральский пронизывающий ветер бросал им в лица пригоршни снежной крупы. Ветераны шли, не уклоняясь от порывов. Тем более, что идти было не далеко. Мы с Алейниковым и Ушаковым старались держать марку друг перед другом, самому смешно — мужикам уже под семьдесят, а всё равно как мальчишки. Хоть на пенсии, а всё равно понт дороже денег. Ушакова, как главу ветеранов АДД, предложил привлечь Петрович: — Два генерала всегда лучше одного полковника.

На Мосфильмовской в здании Посольства Болгарской Народной Республики царила обычная рабочая суета. Никто не обратил внимания на появление в вестибюле трёх мужчин в шинелях. Дежуривший на входе милицейский лейтенант тоже не стал препятствовать. Даже документы не проверил, просто приложил ладонь к козырьку, отдав честь старшим офицерам.

Появление нас троих в Посольстве было нашей ошибкой. Достаточно было и одного Олейникова. Но что сделано, то сделано. В кабинет главы торгпредства мы прошли беспрепятственно. Глава вежливо поинтересовался, чем обязан нашему визиту.

— Я председатель совета ветеранов АДД Ушаков, естественно в отставке. Это мой зам, товарищ и однополчанин генерал Алейников, это полковник Морозов. — представился Сергей Фёдорович. Товарищ торгпред, у нас есть секретная информация о том, что завтра в половине десятого вечера в гостинице «Россия» будет страшный пожар. По данным того же источника, завтра заместитель министра торговли Тодор Иванов вечером будет в гостинице. Передайте ему, что очень высок риск, и лучше вечер провести в другом месте, где угодно лишь бы не «России». Номер, который закреплен за вами находится в непосредственной близости от вероятного очага возгорания.

Любен Йорданов глянул поверх очков, потом поднялся из-за стола. Поднялся тяжеловато, сказывался возраст. Но цепкий взгляд, говорил о привычках старого разведчика. Пока шёл к журнальному столику в углу, прокручивал в голове обрывки мыслей. Русский он знал отлично, но в этом рассказе решительно ничего не понимал. Кто эти люди? Откуда у них информация? Это провокация КГБ? Если да, то с какой целью?

— Это, наверное, такой розыгрыш? — с надеждой спросил он, показывая рукой в сторону кресел.

— Увы, товарищ торгпред, никакого розыгрыша. Только не надо спрашивать откуда мы получили эти сведения. Это опасно и для нас, и для вас. Просто поверьте. Если сможете как-то воздействовать на наши спецслужбы, будет ещё лучше. Они в это не верят. Ни гэбэшники, ни милиция, а закладок для организованного поджога больше восьмидесяти по всему зданию. Гореть будет так, что любо-дорого.

— Мне тоже трудно в такое поверить, но, наверное, действительно лучше перестраховаться. У товарища Иванова действительно завтра назначена встреча с его русскими коллегами и как раз на вечер. Встречу я перенесу, это как раз не трудно, но вот как воздействовать на КГБ из торгпредства не вызывая подозрений, этого я придумать никак не могу. Попробую поговорить с товарищем Живковым93. Он всё-таки дружен с Леонидом Ильичём. Может, сможет чем-то помочь…

Ветераны не стали рассиживаться, и пока торгпред находился в раздумьях, тихо покинули кабинет.

31. А В 30-й НОМЕР — ШАМПАНСКОГО!

25 февраля. Диспетчерская пожарной охраны города Москвы.

21.24 минуты московского времени. Нет еще и получаса, как Нина Переверзева заступила на суточное дежурство по городу. Говорят, раньше хватало суток между сменами, чтобы восстановить силы. Самой Нине тоже так всегда казалось. Почему-то сегодня смена только началась, а она уже чувствует себя разбитой. Что-то давило в голове. Давило не сильно, но так как бывает, когда начинается простуда или грипп. Будет очень плохо, если заболею, — подумала Нина, обещала же дочке сходить субботним вечером на «Щелкунчик». Светка так обожает балет, с умилением вспомнила пушистые кудряшки.

Вдруг поток мыслей оборвал резкий звонок, будто подхваченные порывом ветра, в один миг мысли отлетели прочь, голова стала ясной, сердце погнало кровь по жилам.

Гостиница «Россия»! Это же автоматически тритий номер94, чтобы там не произошло! Телефоны звонят безостановочно.

— Пожарная охрана! Администратор гостиницы «Россия». Пятый этаж. Дым в коридоре!

— Пожарная охрана! Служба лифтов гостиницы «Россия». Задымление на лестничной клетке северного корпуса.

— Пожарные? Вижу пламя в окне десятого этажа гостиницы «Россия». Где я нахожусь? На Разина, со стороны станции «Китай-город». Да. Видно хорошо. Соседнее окно тоже задымило! Вы скорее выезжайте…

Ещё проходили первые заявки, а личный состав, самой близкой 47 ВПЧ95 был поднят по тревоге.

— 1-я, высылайте цистерну, насос, лестницу и газовку96, гостиница «Россия». К вам силы следуют автоматически по номеру три, 21 час 30 минут.

— 4-я ВПЧ…

— 7-я ВПЧ…

В радиостанцию на пульте ворвались переговоры из эфира:

— Невель, я Крым, на «Россию» силы следуют автоматически по номеру три, много заявок!

— Крым, я Невель, вас понял, следую к объекту!

— Первый, я Крым…

— Крым, я Первый, вас понял, машина в заторе, непрерывно информируйте!

По всей диспетчерской зазвонили телефоны прямой связи.

Огромный механизм пожарной охраны пришёл в действие.

21.27 минут московского времени. Информация была скупая, младший лейтенант пожарной охраны Алексей Буканов ещё не знал подробностей, но кожей чувствовал, что на сей раз дело трудное — и ему быть первым РТП97. Пусть несколько минут, пока не приедет начальство, но все равно — первым.

Алексей вспомнил гостиницу, этот огромный бетонный блок, построенный с огромным количеством пожарных нарушений. Вспомнил и то, что акт сдачи в эксплуатацию так и не был подписан пожарными. Сейчас это не имело никакого значения. Людей всё равно спасать надо, тут деваться некуда. Только бы горели не нижние этажи! Ветер, как назло, северный, прямо в фасад гостиницы. Пламя с нижних этажей пойдёт наверх, да ещё подвалы там — не подвалы, а катакомбы, врагу их тушить не пожелаешь. Гаражи, правительственные бункеры, масса разных помещений… Говорят, что все подземные этажи уходят вглубь метров на 35, а то и больше.

— К центральному входу! — Буканов выпрыгнул из кабины на заснеженный асфальт, отбросил от себя какого-то гражданина, который с криком: «Людей спасайте!» пытался вцепиться в него, и начал оценивать обстановку.

Из окон пятого и этажа вырывалось пламя, и валил дым. Сначала Буканову показалось, что всё здание объято пламенем, но он стразу сообразил, что высотная часть, пока ещё не горит — не дошёл туда огонь. Полыхают с пятого по двенадцатый этажи, выше — только дым… При этом горит как-то странно, языки пламени вырываются из отдельных окон, на каждом этаже. Так на пятом этаже клубы дыма валят из четырёх окон, на шестом пылает только одно, зато на двенадцатом горит больше половины.

Несколько мгновений лейтенант стоял и впитывал в себя впечатление: эмоции — побоку, профессионалу эмоции — помеха. Передал в радиоцентр: «Прибыл к месту вызова, из окон пятого и вышележащих этажей до верхних пламя и дым, большое количество людей просит о помощи, приступаю к спасению, пожару номер пять! Пожару номер пять!»

21.40. К ночи в столице подморозило. Последние, наверное, холода этой зимы, через три дня календарная весна. На улицах людно. Вечер пятницы — традиционное время отдыха после трудовой недели. На Васильевском спуске собралась масса народу. Воздух раздирают оглушительные сирены пожарных автомобилей. Красные машины уже заполнили все прилегающие улицы.

По высокому стилобату снуют люди в пожарных робах и касках. На козырек над главным входом уже подняли трехколенную98 десятиметровую лестницу и штурмовки99. Лестниц хватает только до седьмого этажа. Других средств, чтобы спасать с этажей пока нет, но вот-вот должны подойти. По пятому номеру должно прийти всё, что есть в городе и области. Вот только таких лестниц на всю Москву только три — две по пятьдесят и одна длиной шестьдесят два метра. Значит придётся пробиваться по задымленным коридорам, а это огромный риск и большие затраты времени и сил.

Алексей Буканов, не дожидаясь прибытия старших чинов, раздавал указания:

— Автонасос на гидрант и проложить магистральную — уже прокладывают? без команды? Здорово! И от автоцистерны тянут?— живём! Вот что значит опытные тушилы! Пятерых газодымщиков со стволами Никулько поведёт на трёхколенку, остальных — на разведку через центральный вход…

Внутри огромного здания пожарным приходилось туго. Длинные коридоры затянуло клубами едкого дыма, — удушающая пелена шла поверху, поэтому бойцы перемещались в основном на четвереньках или ползком. Местами «поджаривало» так сильно, что работать можно было только тандемом: передовой боец-ствольщик сбивает из брандспойта пламя, а его самого сзади поливают водой, чтобы не загорелся. Вдобавок огонь вел себя непредсказуемо. То наносит удар в спину, то выскакивает внезапно из вентиляционных отверстий, то вдруг слышался какой-то странный хлопок, и в потушенном уже помещении, вновь разгоралось пламя. Приходится отступать и начинать все сначала.

Дело тушения пожара постепенно входило в привычное русло. Да, было очень трудно, да, мешало прибывшее начальство и не хватало техсредств, но это были привычные трудности.

Весть о происшествии у самого Кремля моментально дошла до «верхов». К месту трагедии один за другим подъезжают черные лимузины. На пожар прибыли 1-й секретарь Московского Горкома Гришин, министр обороны Устинов, глава МВД Щелоков, председатель КГБ Андропов, секретарь ЦК Черненко и, даже Предсовмина Косыгин. Сопровождающие их крепкие ребята из Управления охраны КГБ, тут же начали расчищать территорию для своих «шефов». Пришлось вызвать на подмогу наших ребят-пожарных, которые в резерве находились. Они в цепочку выстроились и, сделав вид, что занимаются сращиванием рукава, попросту оттесняют спинами «гэбэшников». Те в итоге «передислоцировались» в другое место. Пожарным для обеспечения своей непосредственной работы приходится соорудить ложный штаб, иначе «кремлёвские старцы» просто не дадут что-либо делать.

Андропов всё-таки пытается пройти в вестибюль горящего здания. К нему наперерез бросается Иван Леонидович Антонов, начальник УПО Москвы. Ему совсем не улыбается перспектива гибели главы КГБ.

— Генерал, что-нибудь о причинах пожара уже известно? — увидев Антонова, Андропов переключает внимание на него.

— Ни как нет, товарищ министр, — ничего пока сказать нельзя. Судя по поведению огня и множестве точек загорания, больше всего похоже на спланированный поджог.

— Поджог говоришь? Может и поджог, но смотри, чтобы никто об этом не распространялся. — Андропов резко развернулся и направился к стоящей в стороне группе машин. У Антонова отлегло на душе.

Щёлоков, Черненко, Устинов стояли молча. Как завороженные, не могли оторвать взгляд от вырывавшихся из окон языков пламени. Морозный зимний воздух всё сильнее пропитывался запахом горящей синтетики. Снег вокруг постепенно покрывался черной маслянистой сажей.

Андропов тронул за локоть Черненко.

— Константин Устинович, вчера вечером Леониду Ильичу звонил Живков и что-то говорил о пожаре. Не об этом ли? Вам Брежнев ничего не говорил? Вы же друзья вроде?

— Лёня только посмеялся, сказал, что эти болгары совсем на своих ясновидцах помешались. Знать бы как оно обернётся, можно было бы и сделать что-нибудь… А у тебя, Юра, там, наверное, много сотрудников пострадало?

— Вы даже не знаете, насколько много, лучшие, можно сказать, кадры теряем. У нас же там целый этаж был с первоклассной аппаратурой с архивами записей. А какие парни! Эх… — Андропов тяжело вздохнул.

Мыслями он уже был занят другим. Откуда Живков получил информацию? Кому был выгоден этот поджог? Что там такого нарыли наши слухачи, что потребовалось устраивать такой ужасный спектакль? Пока пожар не потушим, ответа не будет. Прямо завтра с утра надо бросить все силы на раскрытие этого преступления. Если это из наших кто-то, надо будет такой процесс устроить, чтобы всем по заслугам досталось. Даже если Брежневская семейка замешана. А было бы хорошо! Может действительно, провести расследование таким образом, чтобы все следы привели к дочке «Лёни», этой престарелой нимфоманке Галеньке. Вот же не повезло Брежневу с детьми! Но нет! Рано пока в стране новые порядки заводить. Хоть и неладно что-то в «датском королевстве».

Так продолжая прокручивать в голове формирующуюся новую идею, Андропов забрался в свой членовоз и первым оставил место пожара. Остальные вельможи поспешили последовать его примеру, и вскоре пожарные вздохнули с облегчением. Высокое начальство лишило их своего внимания. Можно было трудиться в полную силу.

26 февраля. Москва Красная площадь. Полковник Морозов

Николай Иванович Морозов с утра пораньше отправился на Красную площадь. Ему было очень интересно, действительно ли был пожар или всё-таки в этот раз Боря ошибся. Можно было никуда не ездить, подождать до вечера, а вечером встретиться в клубе ветеранов. К тому времени «сарафанное радио» уже разнесёт по столице такую поистине горячую новость. Но любопытство возобладало.