Literatyria 6

* * *

Когда на следующее после отлета Гиммлера утро, этот молодой лейтенант пригнал к нашему КПП целую колонну из подарочных Фордов, один из которых двигался на буксире другого, мы уже сворачивались. Пленные из лагеря на станции Лесной ожидались позже, но подготовка к восстанию заключенных этого концлагеря уже шла полным ходом. В загрузке оружия на подземные вагонетки, задействованы были почти все свободные от дежурства и поэтому немудрено, что лейтенанту пришлось ожидать моего прихода. Это не прибавило ему хорошего настроения и поэтому он, сразу же с места в карьер обвинил меня ни больше ни меньше, как в финансировании международного терроризма, хотя я не настолько хорошо мог переводить отдельные перлы языков германской группы.

Только ангельское смирение и предупреждение Хроноса не развязывать локальных конфликтов помогло мне удержаться от немедленных действий. Наоборот, досчитав, мысленно, до пятнадцати и выдохнув накопившиеся в легких газообразные продукты, я постарался вежливо разъяснить мальчишке, всю его степень ошибки в данном вопросе.

Наверное, со стороны наша беседа абсолютно не выглядела мирной, потому как сопровождавшие офицера немецкие солдаты, переглядываясь между собой, начали снимать с плеча свои длинные винтовки 'Маузера', вот только с самого начала действия плана восстания в лагере у нас уже было выставлено усиление на все посты. Усиление было действительно достаточно мощным, как только часовой подал сигнал тревоги — мгновенно подлетело несколько бронеавтомобилей, задвигались башни, сбрасывая маскировку, и прибывшие оказались под прицелом крупнокалиберных пулеметов и пушек. Тут винтовки не катили и немцы стали поднимать руки. Кстати мне тоже пришлось поднимать руки, потому, как выбегающие из подземных ходов красноармейцы были мне совершенно не знакомы. М-да, перестарались немножечко с этим театром. Издержки, однако.

Старшина Удовиченко некоторое время постоял рядом со мной, наблюдая за происходящим с ехидной ухмылкой и предупредив бойцов, чтобы немцы после разоружения были определены куда надо, повел меня с молодым офицером туда, где Отто еще не был. Театр продолжался.

Для допроса офицера командир десантников выбрал ту же комнату, в которой мы с ним беседовали не так давно. Поскольку у меня уже все было подготовлено к путешествию, то я некоторое время оставался с молодым человеком, так сказать в качестве его адвоката. Недолго, Отто скоро отпустили под мою ответственность, ведь он не знал, что нас ожидает по планам местной комендатуры, мальчик всего лишь высказал возмущение тем контингентом рабочих, которых мы привечали в своих рядах. Мы с майором переглянулись после рассказа о найденном пропуске, ведь десантник уверял меня, что бумажку не должны были найти.

Надеюсь, Вы уже поняли, почему я был так уверен в том, что нам пора заканчивать наше долгое сидение в лесу около Барановичей. Правильным ответом была бы чувствительность одной части тела с завидной точностью предсказывающую грядущие неприятности, но в данном конкретном случае все было несколько проще. Ближайший доктор, способный лечить раненых, проживал в Барановичах, а рядом с тем местом, где находилась явка диверсантов, медик был только у нас. Поэтому десантники принесли к нам своего командира в бессознательном состоянии. На этот раз разоружать ребят не стали. Я только повторил свои слова, что мы не воюем с Советским Союзом и пригласил Талине. К сожалению, доверия между нами так и не возникло. Один из бойцов старательно следил за всем, что делала девочка с раненым, но особой нужды в применении магии для излечения не понадобилось. Талине лишь слегка подтолкнула способность к регенерации и добавила недостающей энергии. Поскольку девочка умело пользовалась содержимым своей зеленой сумки с красным крестом, то и сомнения у бойцов были исчерпаны. Вот только это совершенно не повлияло на нашу информированность даже о последнем бое группы

Очевидным было лишь то, что группа где-то потеряла сразу двух своих бойцов, один из которых работал с нами на ремонте той дороги, вот только ответ на вопрос может ли его смерть чем-то навредить нам, мы получили лишь после того как раненый очнулся и смог разговаривать. И только эта задержка помешала нам управиться с подготовкой восстания в концлагере до приезда нашего юного друга. Надо ли говорить, что майор, который представился своей спасительнице 'товарищем Ненашевым' удивлялся той скорости, с которой заживала его рана. Вот только на наших условиях взаимодействовать с нами он также отказался, резонно заметив, что поскольку мы не находимся в состоянии войны с немцами, то и командовать парадом должны...

Наивный мальчик, я ведь именно этого от него и добивался. Вот только нас заботила и собственная безопасность, а из-за неудачных действий десантников мы не успели подготовить достаточно мощной механизированной группы. Поэтому в ходе очень упорного торга, получить значительные уступки мне удалось только благодаря магии нашей главы, принцессы КицунЭ. Она на минутку зашла в штаб в полураспахнувшемся халатике, попросить нас убавить громкость наших переговоров и уточнить насколько комфортным и безопасным будет ее передвижение в этом мире. Надо сказать вовремя зашла, хотя ее об этом никто и не просил. Импровизация, однако. Зато теперь, по крайней мере, в планировании различных боевых операций к нашему мнению будут прислушиваться, а это уже было хорошо. И на общее наше название никто не стал покушаться, хотя 'товарища Ненашева' слегка покоробил факт употребления имени такой провокационной фигуры как батька Махно, но что-либо менять было уже поздно. Либо к нему приходит 'махновский колхоз', либо ... Вот только времени на иные варианты не было у всех нас. Это показало прибытие первой ласточки германских инспекторов и поэтому о дальнейшем решили договариваться уже в ходе движения. Тем более, что командование, осведомленное об объединении диверсионного и партизанского отряда настойчиво рекомендовало отработать железную дорогу Брест — Минск, чтобы осложнить жизнь наступающим на Смоленск войскам.

Воодушевленный увиденной в бункере техникой, напросившийся на роль 'батьки' нашего колхоза 'товарищ Ненашев' на полном серьезе решил не мелочиться одними рельсами. Этот 'Наполеон' запланировал ни больше, ни меньше как захват Минска для полного уничтожения в нем вражеского топлива, боеприпасов и иных материальных и людских пополнений. Вот только тут у меня были вполне обоснованные сомнения.

Майор напирал на десятки могучих танков КВ-1 и Т-34, имеющиеся в нашем распоряжении, но ведь я в отличие от десантника знал реальные цифры. И они не были такими уж безоблачными. КВ-1 у нас имелся в гордом одиночестве. Правда, насколько я знал, у немцев не было в Минске, на данный момент вообще ни одного танка равного ему по толщине брони. Но и броня этого исполина тоже не была непробиваемой. А в Минске 'ахт-ахты' как раз имеются и не один. Не было у нас и десятков 'тридцатьчетверок'. Пятый танк этого типа гном отжал у 'гансов', только за счет своего упрямства. Но это к делу не имело никакого отношения.

Лучшим методом познания я считал прямой вопрос о неясных моментах. Вот и сейчас, этот способ сработал. Оказалось, что бравый десантник, привыкший к танкеткам, считал танком все, что имеет хоть чуть-чуть более толстую броню и пушку калибром более 37 мм. Нет, он естественно знал, что танк Т-28 относится к средним танкам, но не придавал большой разницы к тем принципам, на основе которых танки причисляют к той или иной категории, а понятие самоходная артиллерийская установка было ему вообще не знакомо. Надеюсь, что вы поняли, почему у нас появились лишние танки КВ. У нас вообще практически не было легких танков. Из 'старичков' был один средний танк Т-28. Не было ни легких Т-26, ни быстроходных БТ. Если колесно-гусеничные машины пользовались особой нелюбовью нашего инженера, то некоторое исключение она сделала для танков Т-126. Эта машина была известна в нашей истории под названием Т-50. Наверное, последнее предпочтение было навеяно близким общением с майором Адамовым, служившим до этого в Ленинградской области. Получившаяся в результате творческого союза этих двух особей машина была схожа с Т-50 только массой и калибром орудия. Правда на Т-34 она была похожа еще меньше, а вот каким образом эти две различные машины спутал десантник, не мог пояснить даже он сам.

Таких красавцев было изготовлено десять штук по числу найденных исправными орудий 20-К. V-образный восьмицилиндровый дизель напоминающий ЯМЗ-238, но с британской размерностью, имел мощность около 320 лошадей и легко разгонял 14 тонную машину по шоссе до 60 километров в час. Это позволило брать лобовую броню толщиной 45 мм, а борта 37 мм. А поскольку короткий ход поршня дизеля позволил чуть уменьшить высоту бронекорпуса, то и башня получила большую толщину брони. Тем не менее, учитывая общую массу танка и калибр орудия, танк относился к категории легких. И это были единственные легкие танки в нашем колхозе. Вся остальная техника к танкам вообще не относилась. Из-за отсутствия оборудования для изготовления нарезных стволов 'кошка' была вынуждена делать самоходные установки из тех орудий, которые гном привозил к нам. И если дивизионные орудия Ф-22 нормально встали на шасси Т-26 и в реальной истории, то со 122 мм гаубицами приходилось шасси танка удлинять еще на одну тележку с катками и делать сзади упор по типу бульдозерного отвала. Зато это оборудование позволяло использовать машину еще и для оборудования позиций гаубичного дивизиона. Самым интересным получилась противотанковая САУ с 85 миллиметровым зенитным орудием 52-К на базе танка Т-28.

К сожалению, такое орудие нашлось в исправном состоянии только одно. Но зато из-за отсутствия подходящих орудий, еще два танка Т-28 переделали в колейные танковые мостоукладчики, позволяющие перекрывать овраги и реки шириной до 18 метров. Еще один мостоукладчик был изготовлен на шасси Т-26 и мог перекрывать препятствия шириной до 8 метров, мостом грузоподъемностью до 30 тонн. И это были не последние саперные танки. Для преодоления широких и глубоких водных преград имелись также плавающие машины, которые на свой прототип Т-38 походили примерно так же как если кавказскую овчарку сравнить с болонкой.

Четыре тяжелых понтона на шасси танка Т-26, с удлиненной на две тележки базой, и если грузоподъемность каждого понтона позволяла перевозить через реку 15 тонн груза, то после соединения машин с помощью мощных рычагов в один, но очень большой паром, можно было уже принять на борт груз массой до 60 тонн. Так что даже задача перевоза нашего тяжеловеса КВ через Днепр не должна была стать проблемой.

А для того, чтобы не стать на середине Днепра легкой добычей вражеских пикировщиков в колхозе имелись зенитные танки. Еще в начале нашего пребывания в этом мире, наша сладкая парочка привезла к нам на подворье несколько десятков пушек 61-К разной степени убитости. Понимая, что мы не сможем найти столько зенитчиков, я поддался на уговоры устроить спарку из этих скорострелок. Это позволяло в два раза увеличить вес залпа при уменьшении количества наводчиков. Неудачным танк считали только заряжающие, которым в тесноте открытой рубки приходилось кормить обоймами прожорливые пушки. Исправных стволов хватило на две батареи по пять подобных машин. Зенитную установку пришлось создавать с нуля, разместив МТО в передней части легкого противоосколочного бронекорпуса. Танк получился тяжелым, медлительным, имел большие габариты и расход горючего, открытый кузов не позволял бойцам укрыться от припекающего солнца и дождя, а для ведения огня приходилось выдвигать опоры с винтовыми домкратами. Но все эти недостатки искупала возможность проводного подключения орудий батареи к искину, спрятанному под броней нашего БА-10. После этого в несколько раз возрастала вероятность поражения любой цели в радиусе видимости радара бронеавтомобиля. Имелся на каждой батарее и собственный 'Прибор управления артиллерийским зенитным огнём' для действия в отрыве от основных сил. Правда в этом случае многое зависело от успешности целеуказания и грамотности прибористов, но все-таки синхронность огня десятка зенитных стволов могла доставить неприятности авиации противника.

Не забыли мы и про пехоту. Поскольку танки без пехоты крайне уязвимы, а догнать танк своим ходом пеший человек не в состоянии, мы продумывали и этот вопрос. У нас в бункере постоянно проживали около 200 кавалеристов. И хотя этого было мало, но много брони у нас тоже не было. Тем не менее, для перевозки пехоты было оборудовано почти 20 бронированных автомобилей. У найденных нами броневиков БА-3, БА-6, БА-10 снималась бесполезная без орудия башня, спиливалась крыша, вешался шкворневой пулемет, а иногда и два, внутри кузова ставили деревянные скамейки и готовый транспортер на пятнадцать красноармейцев, занимал свое место в строю. Бронированных машин явно не хватало на всех и для перевозки остального личного состава в строй поставили все восстановленные грузовые автомобили. После установки лавок поперек кузова в каждый ЗиС-5 помещалось до 30 человек. По нашим подсчетам, с учетом танкового десанта, бронированного и грузового транспорта, мы могли уже перевезти порядка 3000 человек. А больше и не было необходимости, общая вместимость того лагеря, который мы помогали немцам создать на станции Лесной составляла 5000 человек, но ведь в лагере находились и подготовленные нами экипажи для танков и иной боевой техники. А экипаж только одного зенитного танка составлял 11 человек.

История про то, как мы готовили экипажи для всего нашего движимого колхозного имущества, может составить сюжет для шпионского романа. Хотя все объяснялось достаточно просто. По условиям договора с конторой Тодта, при производстве ремонта дороги мы обязаны были максимально задействовать рабочую силу из возводимого нами концентрационного лагеря. Мы и использовали. Более того мы даже водителей на грузовые платформы, доставляющие камень — брусчатку из карьера задействовали из тех же военнопленных. Надо ли вам пояснять, что органы управления гусеничных транспортеров соответствовали танковым. Остальной личный состав, запланированный в карьер на погрузку, также был занят более полезным делом. Вместо карьера их привозили в отдельный класс нашего бункера, в котором на тренажерах полностью воспроизводящих планировку различных бронированных объектов отрабатывали навыки наводчиков, заряжающих и прочих членов экипажа.

Вы полагаете, что мы хотя бы забыли про великое посольство Гондураса?

Наш вариант БА-10 с искином и собственным 120 мм орудием, позволяющим вести зенитный огонь, был только малой частью накопившегося у нас имущества. Естественно, что все нажитое непосильным трудом мы не могли увезти и в бункере остались некоторые ценные станки и иное оборудование. Тем не менее, теперь в колонне шлепал гусеницами любимый 'краулер' нашей 'кошки'. После длительного общения с майором Адамовым, он стал внешне напоминать сразу три соединенных последовательно любимца Минервы МакГанн танка Т-50. То есть шасси было тоже, и только броня тоньше. Как то не предполагалось участие этой машины в боевых действиях. Моторно-трансмиссионное отделение 'краулера' находилось в носовой части всех трех составных частей краулера. Отделение управления не требовалось, потому как в головной машине, кроме реактора находился еще и искин, но для того, чтобы не нервировать окружающих, 'краулеру' была оборудована фальшивая кабина с люком мехвода, триплексами, рычагами, педалями и прочими абсолютно не влияющими на управление краулером деталями реквизита. Зато шикарный мягкий трехместный диван в кабине, обшитый кожей загадочного животного 'чупакабры', позволял возлюбленной нашего гнома спокойно высыпаться по ходу движения. Что за зверь такой 'чупакабра' не знал никто, включая нас, но размеры шкуры впечатляли всех. Почти что два с половиной метра на метр безо всяких швов плотной крепкой кожи толщиной более 3 мм были синтезированы 3D принтером, но производили впечатление натуральной кожи крокодила. Во время движения, за исключением толчков неровностей дороги, более ничего не мешало сну нашей соратницы из древнего Урарту — мощный электромотор работал достаточно тихо, а шумоизоляция салона была на уровне современного нам лимузина.