Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

— Этот молодой разгильдяй, умудрился попасть в лапы фонарщикам, — влез в разговор юнцов Вейн. — И если бы не помощь одного ловкого птоха я бы и по сию пору прибывал в уверенности, он прожигает жизнь в столице.

— Что такое? — нахмурился старший Бекри. Он болезненно воспринимал малейшие выпады в адрес его семьи и родни. Этан ди Маг-гон приходился ему племянником.

Польщенный всеобщим вниманием, Этан принялся рассказывать.

— Я выехал загодя, рассчитывая лучше познакомится со столицей. Едва отъехал от Ирля, мне на встречу попался фургон. В тот са-мый момент, когда я проезжал мимо него, мошенник-возница отвлек меня речью. На меня накинули мешок и свалили с лошади. Так ловко скрутили, и не пошевелиться! Потом привезли обратно в город и бросили в какой-то сарай, где я провел пять дней без воды и еды, стреноженный как овечка на заклание. Однажды ночью поднялась суматоха и меня освободил птох. Видно он тоже не нашел общего языка с моими похитителями. Но для него все слаживалось более-менее удачно. Он тащил меня на себе, пока я приходил в чувства...

Этан несколько изменил акценты в рассказе.

—...Убегая, мы довольно бесцеремонно ворвались в дом какого-то бедолаги и укрылись на время. Не поверите, наше бегство вспо-лошило весь квартал. Не менее полусотни фонарщиков высыпало на ночные улицы и отправились нас ловить. Просто чудо, как нам удалось ускользнуть от них! С одиночками расправится, хлопот не вызывало. Они плохо вооружены, неуклюжи и, как правило, пьяны. Но вот когда до дома оставалось буквально рукой подать, напоролись на пятерых клефтов. Я не упомянул, у птоха был протазан. Но..., — Этан задохнулся от избытка впечатлений. — Он справился с пятерыми быстрее, чем я вам об этом говорю!

— Протазаном? — удивился Брин. Он немало времени проводил в фехтовальном зале, числился в лучших учениках маэстро Филли-по, и соответственно отдавал предпочтение полуторному клинку. Протазан же обычное парадное оружие. Атрибут власти, а не войны.

— Именно! Пять взмахов и они предстали перед Кайраканом. Потом, мы отправились ко мне привести себя в порядок. Я был в грязи, в крови и мышином дерьме. Мой спаситель выглядел не лучше.

Фрайх Вейн отнесся снисходительно к фантазиям воспитанника. Юноша хочет выглядеть героем. Он тоже хотел, когда ему было столько же. Все с этого начинают. Маленькие украшательства в рассказе простительный пустяк.

— С той поры я только и слышу от него, как птох мастерски управлялся оружием, — вмешался в речь воспитанника Вейн. Не столь-ко дополнить, сколько сбить восторженный накал рассказчика.

— И какова была твоя благодарность? Сонетом? — спросил Грегор. Родственник знал, юноша балуется написанием стишков. Он да-же позаимствовал один, для одной романтической особы.

— Достойное деяние, достойно хорошей награды, — согласился Бекри-старший.

— Он отказался, — объявил фрейх Вейн.

— Отказался? — удивился Грегор. — Надо было предложить ему браслет. Серебряный уж точно.

— Я предложил Золотой.

Элиана рассказ Этана ни чуть не растрогал. Брин отнесся к восторгам юноши снисходительно. Все рассказчики приукрашивают действительность. Посмотреть бы птоха в деле, испытать, а так... слова.

Грегор пришел в некоторое замешательство от слов Вейна.

— Отказаться от Золотого браслета он мог только в одном случае. Он не тот за кого себя выдавал.

— Жаль, что он ушел, — подосадовал Этан. — Я хотел попросить его припадать мне несколько уроков.

— Возможно причина отказа в его болезни, — предположил Вейн. — Выглядел он весьма необычно. Лыс, облезлая воспаленная кожа, на руках отсутствуют ногти.

— Истинный образ прекрасного рыцаря, спасающего невинных! — пошутил Грегор.

— И о нем справлялся столичный равдух. Но это еще не все.

— Думаю из-за дуэли, — сразу предположил Этан.

— Равдух с тавлионом, — дополнил себя Вейн.

— Ну и что? Я ему обязан, — не стал слушать Этан.

— Вот это больше всего меня и настораживает, — переглянулся Вейн с Бекри.

— Рано или поздно такой парень попадет в столицу, — заключил Грегор. — Здесь просто рай для тех, кто ловок в драках и грабежах. Прогуливайся чаще по Эшафотной площади. Допускаю, голова твоего удальца, уже выставлена на всеобщее обозрение. Или он сам, целиком сушится на перекладине.

Молодые люди непринужденно рассмеялись. Даже глориоз не сдержал улыбки.

В кабинет опять постучали и слуга неуверенно объявил.

— Кир Мэдок ди Хенеке с визитом.

Веселье закончилось. По выражению лиц собравшихся фрайх Вейн определил, предстоит не самая приятная встреча.

— Мы с Этаном прогуляемся, — собрался уйти Вейн.

— Останься, — попросил его глориоз.

13.

До полудня асикрит Менез самоуправно отменил все назначенные эгуменосом Бриньяром аудиенции. Он исходил из твердого убе-ждения, состояние здоровья не позволяет иллюстриссу заниматься делами — у него болит голова, в теле слабость и утомленность. Осо-бо настырных асикрит просил обратится к иерею Бараману. Перспектива встречи с инквизитором отбивала у просителя всякую охоту к каким-либо разговорам и делам.

Бриньяр пребывал в полюбившемся ему в последнее время Круглом зале. Зал действительно одна идеально круглая, оштукатурен-ная и выбеленная стена. В потолке линза окна. Свет спускался сверху осязаемым столбом на стул для эгуменоса и стул для посетителя. Между ними, розово-коричневый грушевого дерева столик и на нем два колокольчика. Безвинные безделушки. Но именно они вводили в трепет и вселяли страх в собеседников Бриньяра. Когда рука эгуменоса тянулась подать сигнал, те пугались и бледнели. Кто явится на звонок? Иерей Бараман или вестарх? Аскетисзм Круглого зала Бриньяр считал оправданным. Ничто не должно отвлекать.

Ныне эгуменоса одолевала апатия. Всеобъемлющая. Ровная белая стена никак не способствовала активности. Больше часа он сидел в тишине, наслаждаясь игрой света в аквамарине перстня Местоблюстителя. И тишина и сияние камня, еще больше располагали к ничегонеделанью. Однако в полдень Бриньяр собрался с духом, сотворил краткую (что уже грех!) молитву Создателю и не за паству, а за себя (что грех еще больший!!!) и вызвал асикрита. Согбенная фигура помощника напомнила о праздности. Свою ношу несешь до последнего вздоха. Ни переложить, ни отказаться от нее нельзя. Служа Создателю тем более.

— Бьерка, — назвал он первого кого собрался принять.

Асикрит умоляюще поглядел — пожалейте себя, иллюстрис! Бриньяр ограничился постукиванием ногтя по столу. Нарушитель су-бординации отправился выполнять приказ.

Бьерк явился незамедлительно. Не успел сквозняк колыхнуть портьеру, тот открыл-закрыл дверь и стал перед эгуменосом.

— Что расскажешь?

Человек-призрак сжато доложился. Его сведенья взбодрили Бриньяра больше, чем микстуры носокомия Клюза.

— Кайрин смогла убедить волхва в своей чистоте? Ты уверен что бьянка Шари не солгала, утверждая что убийца тана взял нашу фрайху силой? Волхву случаем не упало в руку небесное благоволение в виде золотых солидов?

— Абсолютно уверен. Сабурн видел все в точности. К тому же ни один волхв не пойдет на обман, находясь под Древом Кайракана. Ни за какие деньги, — Бьерк сделал паузу. Совсем недавно эгуменос сам убеждал его в немыслимости подкупа. — Обряд проводил сам Корум. Его невозможно подкупить, невозможно разжалобить или чем-либо напугать.

— Знаю-знаю, — поморщился Бриньяр. Нужно отдать должное, его противник, человек обладающий высшими человеческими дос-тоинствами.

Эгуменос задумался на мгновение.

— Вот что, выясни для меня о семействе Сарази. Меня интересует не парадная история, а то, что осталось за порогом. За гербовым щитом и титульным листом генеалогического древа.

То же самое он не так давно поручил асикриту Менезу. Любопытно будет сравнить.

— А если допросить? — предложил Бьерк простой и в иных случаях весьма действенный способ дознаться правды.

— Ты предлагаешь отдать её Бараману? Узнать ради чего она обманула рейнха? Не годится. В конце концов, Сарази не первый об-манутый мужчина в мире. Важнее, почему именно он. Ведь она рискнула пройти Небесное Дарение.

Бриньяру пришла в голову, на многие вопросы смог бы ответить Туром. Но идти на поклон к старому мошеннику? Увольте-увольте! Только не к нему!

— Вовсе необязательно чтобы она догадалась о наших знаниях.

Бьерк кивнул — понял, сделаю все что прикажите.

— А заодно узнай все о Джэлехе.

— Иллюстрис запамятовали, алхимика сожгли два года назад.

— Я не запамятовал, а ты попробуй поискать. Сжечь сожгли, но как-то поспешно.

— Его казнь видели тысячи.

— Достаточно того, её не видел я и потому усомнился в смерти еретика. Если бьянка Шари сказала правду, то единственным чело-веком, который мог помочь в обмане волхва это Джэлех. Или кто-то из его близких учеников. К примеру... Джуф. Или Аршот. Хотя сомневаюсь. Алхимик был весьма ученым человеком. И если бы не трагедия в семье, толкнувшая его на путь чернокнижия, он бы до сих пор пользовался покровительством императорского двора. Так что поспрашивай.

— Хорошо, иллюстрис.

— Обрати внимание на торговцев книгами. Особенно по алхимии. Редкие книги всегда имеют своих хозяев или быстро их приобре-тают.

— Я учту ваши слова.

— И не стоит проявлять настойчивость. Не торопись. Кайрин ди Смет ценнейший мой слуга. Просто немного хитрый. Знать хитро-сти и изъяны слуги обязанность хозяина. Это окупится уверенностью, однажды тебе не всыпят яд в бокал.

Бьерк соглашаясь, склонился.

— Есть у тебя еще что-то?

— Кайрин ди Смет в натянутых отношениях с симодарием Матушем.

— Ну и что? Их никто не любит. С ума сойти! Пройдохи дерут восемьдесят процентов годовых со всех подряд!

— Дело дошло до крови.

— Даже так?!

— Она часто посещает трактир Святые Путники.

— Ну, в нем протирают штаны половина лоботрясов столицы и метут юбками любительницы интрижек и адюльтеров. У нее талант ловить золотую рыбку в самой мутной воде. Забыл о фрайхе Бортэ?

— Её видели в Старом городе.

Бриньяр ткнул пальцем в сторону Бьерка.

— Вот! Джэлех! Я тебе говорил! Ищи! Ищииии!

— Сделаю все, что в моих силах.

— Сделай сверх своих сил! Прыгни выше головы! — произнес Бриньяр и он не шутил. — Но будь осторожен. Если это ради того что-бы скрыть...

Эгуменос не договорил. Секрет его воспитанницы прост. И если он прав то получается... получается, она спасла мерзкого еретика от костра. Ничего ему не сказав. Первое правило, которое он вдалбливал в умы подчиненных и соратников, они служат Создателю и торжеству его веры. Дойдет ли очередь до них самих, не суть важно.

— Ступай, — буквально выгнал эгуменос своего шпиона.

Бриньяр дотянулся за колокольчиком и отрывисто позвонил. Следующий!

Посетителя ввел сам асикрит. Буквально держа под локоток. Увидев его, Бриньяр нахмурился. Неприятный человек. Даже вернее сказать, противный! И уму, и сердцу, и глазам.

Вошедший скрывался под широким плащом с капюшоном. Войдя в кабинет, с облегчением сдвинул капюшон с головы и покло-нился эгуменосу.

— Рад видеть вас во здравии, иллюстрис. Чем могу быть полезен?

Человек напоминал паука. Толстое брюхо, руки-ноги в непрерывном движении будто ткут паутину. Маленькая черная голова кру-тится на тонкой шее. Поза словно приготовился к прыжку. Хвать жертву! В прочем, не смотря на внешность человек не был глуп, ибо глупый не протянет столь долгий срок в должности Коштового воеводы. Больше десятка лет! А именно столько Жереми Пинса прибы-вал при исполнении возложенных на него обязанностей, пользуясь почетом и уважением. Если можно говорить о почете и уважении такого отребья как обитатели Крысиного Поля. Воеводой был доволен магистрат, не им разбираться с человеческими отбросами, ему благоволил император, ставя в пример придворным его изворотливость. Что не говорите, а умение балансировать на грани закона и беззакония своего рода талант политика. В любой момент может случиться не поправимое. Плаха императора для того кто забыл о законе, стрела в спину или удар кинжалом из-за угла, тому кто слишком рьяно закон блюдет.

Должность Коштового воеводы возникла не на пустом месте и не по чьей либо ленной прихоти. В Великую Смуту горные племена даров вторглись на пашни и нивы только-только образовавшейся империи Манора, Империи Девяти Родов Кайракана. Натиск горцев был яростен и жесток. В течении лета спалив дочиста Магар и Баррик, они дошли до самых ворот Тайгона. Тогда город именовался Сфаром. Осада растянулась на долгие пять месяцев. Подмогу, рвавшуюся к столице, горцы раз за разом громили и гнали прочь. В ту роковую минуту Родгер Пустые Ножны пошел на крайние меры и обратился к карийцам, народу им же покоренному, с призывом по-мочь в обороне города, пообещав послабление налогов и торговые льготы. Уцелевшие от предыдущих войн аборигены здраво рассудили, без их помощи новой власти не устоять, а от горцев им не поздоровиться еще больше чем от кайракан. Карийцы помочь согласились, но потребовали автономию в пределах города, должность для представления их интересов при дворе и сохранение оружия после войны. Родгер скрипя зубами наглое условие принял, пообещав в добавок платить их воеводе жалование из собственного кармана. Отгремела война, минули столетия одно, второе, третье, ассимилировались карийцы и памяти о них — одно имя. Но по-прежнему существует должность Коштового воеводы и призрачная автономия Крысиное Поле, получившее свое название после того как в достопамятную осаду, в разгар голодухи, на здешнем рынке стали торговать тушками богомерзких грызунов. Жить захочешь, будешь жрать и крыс.

— Можешь, коли здесь стоишь, — обошелся без фамильярности Бриньяр.

— Я весь внимание, — черная голова Пинсы склонилась ниже.

— Что ты знаешь о Ночных Рыбах? — прозвучал простой конкретный вопрос иллюстриса.

— Ничего, — последовал незамедлительный и четкий ответ.

— Так ли?

— Зачем мне обманывать? — голос Пинсы праведно чист.

— Ты знаешь, есть много способов узнать правду.

— Я знаю один, который позволяет её сокрыть.

— И какой?

— Тот, что отправляет к Создателю, — Пинса указал пальцев вверх. — Оттуда не скажешь ни словечка и не отпишешь ни строчки.

— Ты не так прост, — мысленно Бриньяр добавил ,,прохвост". Получилось складно. Эгуменосу стало легче.

— Это похвала? — расшаркался Пинса.

— Тебе не надоело быть Коштовым воеводой?

— Признаюсь должность хлопотная. Порой приходится отдуваться за тех кто не стоят и упоминания.

— Кто же это?

— Некто Габрин. Вы знаете, карийцы уважительно относятся к благородным кирам. Максимум, позволят себе отнять кошелек. Но проламывать голову? Прилюдно? Днем! Такого до селе никогда не случалось.

— А не подскажешь, куда делся рейнх Юрра?

— Могу поклясться жители Старого города, а уж тем более карийцы не причем. Ни их масштаба птица.

— Оставь свои заверения для императора. Экбольм спрашивал меня как идут поиски Юрра.

— Уверен Нобилиссим примет мой ответ, — похвалился Пинса. — И обратит свой лик на других.