Лекарь

А бежать было особо и некуда, склон холма перекрыл мне путь, справа и слева непролазная чаща, где просто невозможно бежать. Увидев, что я в ловушке, преследователи успокоились и стали приближаться. Гигант с довольным видом поигрывал глефой, без сомнения улыбаясь под забралом во все сорок шесть гнилых зубов и предвкушая, как будет развлекаться, пытая меня.

Были у меня шансы? За ним всё. Огромный рост и пропорционально длинные руки. Чудовищная физическая сила, непробиваемый доспех, сделанный лучшими мастерами. Наконец, воинское умение, воспитанное в нём с малых лет и мощное оружие призванное рубить рыцаря вместе с доспехом.

А за мной ничего. Ничего, кроме научно-технического прогресса. Ружьё сползло с плеча и удобно легло в руки. Оба нападавших даже внимания не обратили на странный предмет, хотя могли бы запомнить, выжившие, надо полагать, рассказывали про громовую палку. Просто шли на меня, понимая, что я беззащитен.

— Иди ко мне, хороший мальчик, — произнёс из-под забрала гигант каким-то мерзким слащавым голосом, совершенно не вяжущимся с его огромной фигурой. Ах, да. Вы ведь, батенька, пидораст. Оно и видно.

В тот момент я сильно сожалел, что забрало на его шлеме глухое, а то бы упёр два ствола в ноздри, выстрелил дуплетом и сказал историческую фразу:

— Good, bad. I"m the guy with the gun.

Увы, в такой ситуации не до красивых фраз, я просто взял ружьё и дважды выстрелил от бедра.

Вроде бы в шестнадцатом веке кузнецы нашего мира научились делать кирасы, которые через раз спасали от мушкетной пули. Бойцы, правда, сами потом от них отказались, потому как тяжёлые и не стоят того. Там были и нужные углы наклона и незакалённая сталь, которая под пулей сминалась, но не трескалась. Само собой, что у чёрного гиганта ничего такого не было. Кираса его предназначалась для защиты от удара копьём, да, пожалуй, арбалетной стрелы.

Пуля "Спутник", круглая с рёбрами в трёх плоскостях, имеет не самые лучшие баллистические характеристики, но на расстоянии в полтора метра это не важно. Важно то, что зверь не мучается, потому как все потроха выносит начисто. Вот и эти два зверька не мучились (а жаль). Просто попадали с металлическим лязгом, словно два робота, у которых сел аккумулятор. Вот и всё. Одно историческое дело я уже совершил, что будет дальше, сказать сложно, но Чёрного Герцога (как его хоть звали-то?) можно выбросить с шахматной доски. Интересно, что бывает с простолюдинами, убившими герцога. Подозреваю, что ничего хорошего. Нужно поскорее попасть к королю.

От раздумий меня отвлекли звуки боя вдалеке. Я выругался. И побежал в ту сторону, по дороге пнув железную голову гиганта и ещё раз назвав его пидором. На ходу заряжал ружьё. Только пули. Экипированы враги неплохо, картечь может и не пробить.

А парни мои бились как львы. Их также зажали в угол, нападавшие знали, что делают и тщательно выбрали место для засады. Их оставалось ещё десять человек, трое уже лежали на земле холодным грузом. Но и парням досталось. На ногах оставались только орк, который за счёт длины рук мог держать врагов на почтительном расстоянии, с помощью широких взмахов секиры, да Оскар, который своими фехтовальными финтами также не давал врагам приблизиться. За их спинами переводил дух гном, сжимавший в руках меч с окровавленным лезвием. Его стальная каска была смята, а борода уже слиплась от крови. Хуже всех выглядел Ян, он сидел на корточках в луже собственной крови, опираясь на протазан. Надеюсь, что спасти его получится.

Собственно, нападавшие могли бы одним броском закончить дело, слишком явное у них численное преимущество. И это притом, что умением они скорее даже превосходят моих людей. Но зачем торопиться. Сейчас вот истекающий кровью гном потеряет сознание, а орк не двужильный, его руки работают всё медленнее. Оскар — мастер-фехтовальщик, но его можно просто задавить массой. "Увы, вам, сейчас ваше превосходство исчезнет", — подумал я, вскидывая ружьё.

Первые два выстрела сделали из десяти врагов восемь. Все обернулись на звук, чем воспользовался гном. Он поднял меч и с диким рыком прыгнул вперёд, намереваясь разрубить голову ближайшему рыцарю. И пусть даже разница в росте сказалась, и удар пришёлся не по голове, а по плечу, но удар был чудовищный. Хорват вложился от всей души. Волнистое лезвие разрубило кирасу и кольчугу под ней, после чего вошло в плечо сантиметров на десять. Гном, уперев ногу в сапоге в область копчика убитого, дёрнул меч на себя, отчего рана стала ещё глубже. Семь. Я достал револьвер. Ко мне кинулись двое, и сразу нападавших осталось пять. Пули пробивали доспехи на ура. Умирающие даже не успевали понять, что происходит. Оставшиеся сбились в кучу и замерли, не зная, что делать. Не желая тратить дефицитные патроны, я снова зарядил ружьё. Следующие два выстрела убили ещё двоих. Трое оставшихся побросали оружие и заявили, что сдаются. Три раза "Ха!" С каких это пор благородные господа сдаются простолюдинам? А вы ведь благородные, по вашим холёным рожам видно. Жители Борки тоже сдавались. Помогло им?

— Убейте их, — устало приказал я своим, а пока они лениво исполняли приказ, бросился к Яну. Молодой парень, совсем неопытный, возомнил себя великим воином. Вырвался вперёд и выпустил кишки одному из благородных. Фирменный укол, которому его обучил Оскар, удался на славу, только вот остальные благородные такого не оценили и попытались пошинковать его на части. Кольчуга и шлем спасли парня от мгновенной смерти, но и досталось ему не слабо.

Доспех был прорублен в двух местах. Раны получились глубокие, крови натекло много. Теперь вся надежда на меня, да на мои лекарства. Ещё, пожалуй, молодость его нам на руку. Велел своим раздевать парня. Одежду и доспех сняли быстро. Стал виден масштаб катастрофы. Внутренности были целы, хотя с левого бока была ужасная рана, из которой торчали рёбра. Ещё одна колотая рана нашлась на левом бедре, но от артерии далеко, иначе уже бы мёртв был. Справа глубокая рубленая рана на плече. Трицепс разрублен по диагонали. Не полностью, а, примерно, на треть.

— Спирт! — скомандовал я, доставая футляр со стерильным инструментом.

Мне подали склянку. Я начал промывать раны. Самую опасную на рёбрах нужно было зашить побыстрее, потом перемотать грудь и держать так, пока рёбра не срастутся. С этого я начал. Крестьянский сын с упрямством, достойным лучшего применения, стоически терпел боль, пока я, услышав его шипение сквозь стиснутые зубы, не опомнился и не сделал ему укол. Теперь выражение лица парня стало меняться. Он улыбнулся, а глаза, глядящие в небо, видели уже не то, что там было на самом деле. Может, свою родину и старушку-мать, у которой он был пятым сыном, может, любимую девушку, которая не хотела идти замуж за крестьянина, а мечтала о рыцаре, может, себя через несколько лет в виде благородного воина в доспехах.

Так думал я, а руки мои продолжали штопать. Когда всё было кончено, Ян благополучно заснул, часто и мелко дыша из-за туго перетянутой груди. Собрав инструменты, я приказал своим готовить ночлег.

— А разве нам не нужно было торопиться? — как бы невзначай поинтересовался Оскар, выразив, видимо, общее мнение.

— Пока Ян не встанет на ноги, — ответил я сквозь зубы, тихо, но уверенно, — мы никуда не поедем. Поняли? Короли подождут. Вы мне дороже любых королей, а Ян — самый младший, и я за него в ответе.

Парни некоторое время стояли ошарашенные, потом Хорват улыбнулся и сказал:

— Зря мы, наверное, этих так быстро убили. Я бы им за Яна меч в задницу воткнул и провернул восемь раз.

— Да один, вроде, шевелится, хочешь, так попробуй, — указал пальцем орк в сторону кучи тел.

— Это рефлексы, — осадил я палачей, — он мёртв.

Тут я вспомнил, что Хорват тоже ранен. Сложно было не вспомнить, когда его огромная борода насквозь пропитана кровью.

— Снимай шлем, посмотрю, что с тобой, — сказал я ему.

— Да, пустяки, бороду бы отмыть, неприлично с такой ходить.

Ну да, борода для гнома — святое, он скорее, без головы останется. Пришли к компромиссу, я наскоро перевязал ему голову, рана была большая, но зашивать не стал, а гном, сразу после этого, побежал к недавно пройденному водоёму, сжимая в руке полученный от меня кусок мыла. Вернулся он почти через час, мокрый, уставший, но довольный, отмыл не только бороду, но и всё тело и одежду. Выглядел уже куда лучше. Мокрую бороду он расчёсывал невесть откуда взявшимся серебряным гребешком.

А мы, тем временем, уже подготовили ночлег. Расположились почти на дороге, оттащив трупы в лес. Собрали кое-какие трофеи, в том числе несколько мечей и части доспехов. Самого Черного, тоже положили с остальными, потом покажем кому нужно. Я снял с него шлем. Как и думал, уродливая шишковатая голова с выступающими челюстями. Гнилые зубы и вечно презрительное выражение на лице. Садист, содомит и хитрожопая тварь. Была.

Для Яна мы устроили лежбище из толстого слоя сухой травы и листьев, поверх которых бросили одеяло. Костёр был рядом, не замёрзнет. Нужно сварить еду. Сказано — сделано. Скоро над костром висел котелок, в котором булькала похлёбка. Ничего особенного, солонина, сушёные овощи, какие-то грибы, которые Ян насобирал недавно, да горсть бобов. Разве что специи, которых я щедро отсыпал из запасов, были необычными для этого мира. Горсть этих специй стоила как годовой бюджет крупной деревни. Но, у нас свои пряники, можем иногда шиковать.

Я выдал бойцам по порции спирта. Немного, только для тепла. Ночь обещает быть холодной. Когда выпили и закусили острым варевом, всех прошибло потом. Хорват предложил покормить Яна, который так и не проснулся. Я отказал. Не нужно, даже бульон. Организм его сейчас занят другим, переваривание пищи, даже самой простой, только во вред. Пока на подкожном жиру продержится, а как очнётся, так сам поест. Я накрыл спящего парня оставшимся одеялом. Мы люди привычные и на земле поспим. Так и улеглись, нагребая под себя листья и ветки. Получилось почти не холодно.

Глава семнадцатая

Утром проснулись рано, было ещё темно. Холод пробирал до костей, а ведь ещё и осень-то не наступила, что-то не то с климатом. Развели заново костёр и долго грелись. Снова выдал спирт. Начали готовить.

Ян всё ещё спал, но выглядел вполне здоровым. Бледный, но дышит ровно, пульс тоже не прыгает, жара нет. Скоро придёт в себя.

— Мяса почти не осталось, — пожаловался хозяйственный гном.

— А как с охотой в здешних местах? — поинтересовался я, — недавно медведя встречал.

— С охотой здесь отлично, — поведал Оскар нам всем, — здесь даже король иногда охотится, его личные угодья, за незаконную охоту полагается виселица.

— Отлично! — воскликнул я, — сейчас пойдём и убьём кого-нибудь, а когда нас придут вешать, мы покажем документ, и нас проводят к королю.

— Лесничие плохо умеют читать, а вот вешают хорошо, — осадил меня Оскар, — может статься, что документом твоим он задницу вытрет, когда ты в петле болтаться будешь.

— Думаю, разберёмся, отправляйтесь и принесите дичь, а то нам здесь неизвестно сколько торчать.

Оскар и Эдмунд кивнули и, взяв арбалет, отправились в лес. Вернулись они через час или около того. Довольный Эдмунд нёс на плече тушу молодого оленя.

— А там нельзя было разделать? — спросил я, — куда требуху выбрасывать собрались?

Меня он проигнорировал и стал сноровисто обдирать оленью тушу. Снял шкуру, вытащил внутренности. Не удержавшись, отрезал кусок печени и сырым положил в рот. Орк, что с него возьмёшь. Ещё через полчаса свежее мясо шкворчало на вертеле, щекоча ноздри не только нам, но и, наверное, всем обитателям леса. Если есть в округе хищники, то они уже бегут сюда. Только всем этим волкам, лисам и медведям ничего не обломится, кроме горы кишок, лежащей поодаль. На мясо мы сами падкие, а кто хочет нашего добра, приходите. Есть у нас клыкастый товарищ, который любых хищников ставит в нужную позу.

Когда мы уже поели и собирались укладываться (дневной сон — дело нужное), Ян открыл глаза. Радости нашей не было предела. Слабым голосом он пожаловался на боль в сломанных рёбрах, но есть, тем не менее, попросил.

Мы с великой радостью влили в него полкотелка бульона, а потом, когда первая порция провалилась, стали давать небольшие куски жареного мяса. Вместе с едой в парня возвращалась жизнь. Потом он попытался встать. Я такую самодеятельность пресёк, а он пожаловался, что хочет в туалет, а гадить под себя не привык. Пришли к компромиссу, мы его подняли и отнесли, куда он сказал, потом помогли надеть штаны и вернули в кровать.

Продолжалось так ещё два дня, на третий Ян уже смог самостоятельно ходить. Рука правая двигалась плохо, но шов был на месте и воспаления не видно, поэтому можно надеяться, что зарастёт без последствий.

Самое время было подумать о продолжении пути. Если долго тянуть, то, очень может быть, что за нами придёт уже не конный разъезд чёрного пидора, а настоящая армия принца, который вот прямо сейчас собирает полки.

Яна получилось посадить на коня, выглядел он неважно, но в седле держаться мог. Отправились в сторону столицы, ни от кого не таясь. В день делали километров по двадцать, не больше. Дорога располагала к быстрой езде, а вот состояние Яна не очень. Король, возможно, уже в курсе наших перемещений, но отчего-то помогать не спешит. Прислал бы свой скоростной экипаж, на котором так быстро доехали с Северного хребта, чего проще? Я ведь ему нужен куда больше, чем он мне.

Но, стольный город и так приближался с каждым днём. Вот уже показался дорожный указатель, прямо и недвусмысленно говорящий о том, что славный город Вормбург находится за ближайшим поворотом. Тут нас встретили. Нет, не враги, и не тайные убийцы, как уже случалось. Встретили нас королевские рыцари. Первый из которых при виде нас спешился(!), подбежал ко мне(!!) и поклонился(!!!).

— Господин Вольдемар, Его Величество ждёт вас в тронном зале, пожалуйста, не заставляйте его ждать. Ваших людей снабдят всем необходимым. Следуйте за мной.

Он взял мою лошадь за поводья и повёл по улицам. Такое отношение со стороны человека, который, как минимум, рыцарь, а, возможно, и барон, ко мне, титула не имеющему, весьма озадачило. Или Его Величество между делом назначил меня герцогом, что маловероятно, или просто все в курсе моей миссии и рады услужить королю в моём лице. Скорее, второе.

Попетляв по столичным улицам, мы вошли в ворота королевского замка. Здесь, волей неволей, пришлось спешиться. Слуга ловко подхватил коня за узду и отвёл, надо полагать, в королевскую конюшню. Мы быстро прошли по коридорам и оказались в тронном зале. Сопровождавший меня рыцарь громко доложил:

— Ваше Величество, доктор Вольдемар прибыл! — после этого, сочтя свою миссию выполненной, он с поклоном удалился.

Его величество сидел на троне и молчал. С прошлого раза он почти не изменился, не поздоровел, но, к счастью, и хуже не стал выглядеть. Всё такая же одутловатая физиономия с выбритыми до синевы щеками, глаза, подёрнутые мутной плёнкой, чуть трясущиеся руки, державшие серебряный кубок.

— Я внял твоим словам, доктор, — сказал он вместо приветствия, поднимая кубок, — пью только родниковую воду. Сказать по правде, стало немного легче, теперь хоть в боку не колет и моча светлее стала.