Агентство "Другая Сторона"

— Я его выследил! Можно хоть сейчас ловить! — поделился он с нами своей радостью.

Можно было не переспрашивать, о чем речь. У наших Детей мира после изгнания твари с Другой Стороны начался период активности. Как мне рассказал Алексей Петрович, с которым я немного сошелся после всех наших приключений, в городе немного поменялся магический фон. Ничего особенного, в принципе — просто как если бы после полугода пасмурной погоды вдруг вышло бы солнце.

Уже через пару недель все восторги бы забылись, и все пошло по-прежнему. Но некоторым именно такой малости не хватало, чтобы начать чудить. Или иногда наоборот, прийти в норму, тут никогда не знаешь, как оно работает.

Понемногу все утихомирились, но вот у нас над душой повисло нудное дело о воре мелких артефактов. Регулярно стали пропадать то ученические поделки из колледжа, то сувенирные амулеты, шутки ради привезенные из Египта, то заряженные карты наших любителей острых ощущений.

В городе явно завелась нечисть — клептоман. Никакой системы в его действиях обнаружить не удалось. Ни по предметам, ни по промежутку между событиями — тем более, что пропажу некоторых вещей и обнаруживали-то спустя недели. Лежала в ящике давно забытая безделушка — так кто ж поймет, сколько времени прошло с тех пор, как она сменила хозяина.

Косте поручили это дело по моему любимому принципу: "как бы в наказание, для просветления". Бился он с этим довольно долго, и, надо отдать ему должное, изобретательно. Устраивал засады, опрашивал свидетелей, закапывался в архивы, придумывал ловушки.

Все было тщетно. Пока на днях, наконец, одна из демонстративно плохо лежащих вещиц, снабженная маячком, не сменила свое местонахождение на ту самую хибару, которую я сейчас и оглядывал.

Спустя некоторое время маячок исчез, но место было вычислено точно, равно как и время, за которое неведомый воришка притаскивал добычу к себе в логово.

Сегодня пропала уже следующая помеченная вещь из того же списка — и Костя объявил большую охоту. Разнообразным оборудованием, включая снегоходы, один из которых тащил меня по полю в сторону погрызенного временем домика, бесшеий при помощи Светланы, Иванны и хорошо подвешенного языка разжился где-то в недрах организации князя. Мне же оставалось только проследить, чтобы увлекшиеся подчиненные не наломали дров.

С этими мыслями я соскочил с сиденья "Бурана" и присоединился к коллегам, озадаченно тыкавшим пальцами в неожиданно крепкую для столь ветхого сооружения дверь.

— Будем ломать? — Иванна улыбнулась и демонстративно размяла шею. — Или кому-то охота в окно протискиваться?

— Наверно ломать, — недоуменно ответил Костя. — Немного странно — вчера-то никакой двери не было. А эта выглядит так, словно сто лет тут стоит.

Мегуми подошла к основательно подгнившему крыльцу, зажмурила глаза и втянула ноздрями воздух.

— Непонятная какая-то дверь, — когда дело казалось нюха, то неуверенность из голоса волчицы пропадала совсем. — Не пахнет ничем.

Она попыталась еще что-то сказать, но с остатков крыльца ее сдуло неожиданно сильным снежным зарядом.

— А ну назад! — рявкнула Иванна и сделала сложный пасс руками.

Волосы на голове волшебницы, и без того уложенные коротким ежиком, стали дыбом, а глаза сверкнули нечеловеческим белым светом.

Вьюга, внезапно уплотнившаяся и порывавшаяся оттолкнуть нас всех подальше от дома, послушалась команды и улеглась так же неожиданно, как и поднялась.

Василий, оказавшийся самым быстрым, помог Мегуми выбраться из сугроба и с удивлением уставился на Иванну.

— Ну и умения у тебя, — покачал он головой. — Не знай я точно, что ты человек — так и засомневался бы.

— Они мне недешево достались, — волшебница поджала губы. — Сейчас другое важно — здешний хозяин о нас знает и сильно не рад визиту.

— Дверь — морок, — однозначно констатировала закончившая вытряхивать снег из шапки и сапог Мегуми. — Видимо, дорисована управляющим контуром как прикрытие барьера.

— Я бы этих слов скорее от Светы ждал, — улыбнулся Ярослав.

Он вообще стоял поодаль и старался контролировать окна. Потому и под снежный заряд совсем не попал.

— Да, вот, разбираюсь немного, — смущенно улыбнулась Мегуми.

— Мне другое интереснее. Здешний хозяин с мороками, барьерами и снежной бурей — точно одно лицо с тем лохматым карликовым воришкой артефактов. Не надо ли по этому поводу вызвать боевую группу князя? — Ярослав никогда не любил лезть на рожон.

— Иванна, что скажешь? — окликнул я немного возбужденную волшебницу.

Ее глаза то и дело посверкивали белыми вспышками, а между кончиками пальцев пробегали молнии.

— Дверь мерцает, — хмыкнула она. — Выдохся, слабак. А такой горе-барьер даже массой продавить можно. Сами справимся.

Я уже как-то раз видел, как Иванна ломает двери. Правда, тогда она действовала в паре с безбашенной Катериной. Впрочем, сейчас она как раз сильно напоминала безбашенную и бесстрашную девочку-штурмовика.

— Чем бы ни была эта снежная сила, она туманит разум, — шепнул Василий мне на ухо. — Вы б придержали ее немного, а то сломает еще чего-нибудь. Хотя в целом она права — кто бы тут ни прятался, нам он вполне по силам.

Пока мы со стажером шептались, Иванна сперва ударила по двери шаровой молнией, а потом Костя, подчиняясь ее кивку, с разгона ударил ногой, и, просадив барьер, откатился кувырком в сторону. Вторую молнию волшебница забросила в уже открывшееся пустое помещение.

— Мастер приглашает в гости, — мурлыкнула Иванна и вошла в дверной проем. — Здесь темно, безлюдно и совершенно безопасно.

— Слава, на тебе контроль окон, — напомнил я оставшемуся на улице товарищу и последовал за Иванной.

Волшебница ошиблась — сюрпризы не кончились. Из приглашающе раскрытого люка выбралась троица откровенно бандитского вида, любовно поглаживающая увесистые дубинки. А из разбитых окон нам в лицо, заставляя зажмуриться и прикрыть лица, устремилась очередная злая метель. И на этот раз жесту Иванны снег подчиняться отказался.

— Опять морок! — звонко крикнула Мегуми.

— А бандиты — тоже морок? — недобро отозвался Василий, раскручивая перед собой любимую саперную лопатку.

В комнате запахло озоном — Иванна ударила молниями вслепую.

— Вот теперь я ничего не чувствую, — немного обиженно отозвалась Мегуми. — Ив, ну зачем ты спешишь?

— Да иллюзия это, — буркнула волшебница. — Настоящие бандиты или разбежались бы в ужасе, или попытались бы до нас добраться. А эти вон так и торчат там, как будто так и надо.

И действительно, сквозь непрекращающийся поток иллюзорного снега все-таки можно было рассмотреть три стоящих в отдалении силуэта.

— Тогда нам под землю, — вздохнула волчица. — Только неуютно как-то. Снег, бандиты, а мы как по проспекту идем. Развей морок, пожалуйста.

— Так не умею, — чуть сконфуженно призналась Иванна. — У меня с иллюзиями совсем никак.

Василий тем временем подобрался к бандитам и все-таки попытался их ударить. Лопата ожидаемо прошла ожившие картинки насквозь. Уже окончательно успокоившись, я подошел к люку и осторожно попробовал ступеньки ногой.

— Каменные. Поедены жизнью, но нас выдержат. Иванна — ты первая, Костя — замыкающий, — распорядился я.

Никакого освещения в узком облицованном кирпичом тоннеле не было, однако стены словно бы немного фосфоресцировали.

— Даже влагой не пахнет, — удивилась Мегуми. — Неужто охранные чары еще работают? Сколько ж труда вложено. Глядя на домик — и не скажешь.

— А ты, смотрю, в магическом домоводстве разбираешься, — фыркнул Василий. — Обрати внимание, тоннель-то домику ну никак не соответствует. Явно часть гораздо большей системы.

Проход закончился в довольно большом сводчатом подвале, стены которого излучали все тот же мягкий свет, только заметно сильнее.

В дальнем торце было видно начало широкой лестницы с остатками перил, но чуть дальше она была завалена землей и битым кирпичом. Видимо, это и был основной вход в подвал.

В углу немного чужеродным силуэтом стояли деревянный стол и пара стульев. На столе, словно насмешкой над происходящим, обнаружились исходящий паром самовар и пара фарфоровых чашек с блюдцами.

Но внимание привлекал не этот сюрреалистический натюрморт, а неправильной формы черная каменная плита посреди подвала, на которой горкой лежали похищенные артефакты. Казалось, что-то внутри этого камня недобро смотрит на нас. На фоне этого ощущения сам хозяин помещения совсем не впечатлял. Мелкий, высотой не больше метра, со спутанной торчащей во все стороны шевелюрой и тонкими ручками — он совершенно не казался опасным.

— Ой, прелесть какая! — совершенно неожиданно заумилялась Мегуми. — Это ж домовой! Шеф, а можно бы его себе оставим?

— Не трогай меня, чудище заморское! — взвизгнул домовой и на всякий случай подтащил к себе потертую метлу. — Никогда таким как ты служить не буду!

— Вот так, — растерянно развел я руками. — Нашелся наш воришка. Ты зачем тут озоруешь? Мы уж думали, пакость какая завелась. Придется тебе с нами пойти, правила объясним.

— Никуда не пойду! Здесь останусь! И вас выгоню! — домовой довольно грамотно начал вращать метлой, оттесняя нас в сторону прохода.

— Живым брать! — поспешил скомандовать я.

Убивать почему-то одуревшую мелкую нечисть было совершенно не за что. Что-то перемкнуло у него в голове — вот и подался воровать. Тут даже злым умыслом не очень пахло — скорее уж одичанием и потерей рассудка.

Сказать, однако, было гораздо проще, чем сделать. Поганец оказался на редкость шустрым, метлой владел хорошо и сдаваться в плен не собирался. Выжать нас из подвала ему, конечно, не удалось — но и мы успеха не достигли.

Так безумная игра в догонялки и продолжалась, пока я случайно не коснулся рукой черного камня. Заключенная в плиту недобрая сила сперва попыталась меня ужалить, потом — попробовать на вкус. Я обиделся и в свою очередь попытался вытащить нематериального оппонента наружу. Спустя несколько секунд борьбы тот наконец признал меня равным, и в моей голове прибавилось знаний.

— Кузьма, так ведь? — чужим голосом с хозяйскими интонациями окликнул я домового. — Угомонись! Переверзевы здесь больше не живут!

Где-то на заднем фоне хихикнули Мегуми и Иванна.

Домовой остановился и поник плечами.

— Точно не живут? Кузьма ведь так надеялся. Думал, покормлю камень, и тот позовет хозяев. А хозяева и дом починят.

— Ты звал — они не пришли. Ты служил дому — но дом разрушен. Хозяева бросили дом. Оставили тебя. И даже камень им не нужен. Ты ведь с его помощью нас отогнать пытался?

— Кузьма спал. И камень спал. Недавно почему-то проснулся. А камень не хотел просыпаться. Кузьма решил, что его надо покормить. Никого не хотел обидеть, брал только маленькие вещи. Хозяева поняли бы, вернули долг. Но хозяева не пришли. Дом совсем разрушен? — из сумбурного монолога домового стали понятны детали картины, поведанной мне камнем.

— Ты сам видел, только признавать не хотел. Руины флигеля для слуг — не твой дом. И пусть цел подвал — но жить тут никто не будет. Ну что, пойдешь с нами?

— А что ж делать, — окончательно расстроился Кузьма. — Нельзя домовому без работы. Найдете мне новое жилье — пойду. Только этой нерусской клыкастой нечисти не отдавайте, всеми богами заклинаю! Дюже страшная она!

Мегуми, пребывавшая в человеческом облике, кажется, немного обиделась. Василий успокаивающе похлопал волчицу по плечу и усмехнулся.

— Ты где спал-то? — продолжил я допрос.

— А вон, лапоть мой под столом лежит, — махнул домовой рукой.

— Туда и полезай. Отнесем тебя хозяину сотни дворцов, пристроит он тебя.

Кузьма опять тяжело вздохнул, подошел к столу, потемнел, съежился и пропал. Я подобрал лапоть, отряхнул от пыли и положил в карман тулупа.

— Самовар еще надо б забрать. И посуду, — почесал я в затылке.

— Не переживайте, шеф, заберем, — улыбнулся Василий. — Не удивлюсь, если только они и помогли ему остатки антропоморфного облика сохранить. И вообще бездомного грабить нехорошо.

— А точно его нельзя себе оставить? — почему-то не успокаивалась Мегуми.

— У нас же Светлана есть, — напомнил я. — Полтергейст и домовой в одном доме — даже не представляю, чем закончиться может. А к тебе, клыкастая заморская нечисть, он и сам очень не хочет. Тебе-то чем приглянулся?

— Да на наших зашикиваращи здорово похож. Здесь-то домовые совсем не такие.

— Ну да, — хмыкнул я. — Старший, хранитель родового особняка. Раньше наверняка на дворецкого похож был. Если с хозяином ладил — то скорей всего и гостей встречать мог. За почти сотню лет одичал и форму почти утратил, но не магию. Редкой стойкости парнишка. Таких и не осталось почти. В Питере и Москве, разве что, еще можно повстречать.

В приемной служебного здания фонда "Наследие", как с недавних пор звалась организация князя, я с гордостью вывалил на стол перед обалдевшим дежурным горку похищенных артефактов.

— Фиксируйте. Дело раскрыто. Можете оповестить владельцев, вдруг кому что-то дорого как память. Разряжены, правда, но это дело наживное.

Некоторые вольности мне уже позволялись, да и с парнями я успел познакомиться. Так что дежурный, усмехнувшись, зарядил двух наиболее проштрафившихся помощников сортировать артефакты по типу и готовить уведомления для хозяев.

— А кто за всем этим стоял? Покажут нам этого клептомана?

— Конечно, — улыбнулся я и достал из кармана лапоть. — Кузьма, вылезай!

— Нет, чтоб по всем правилам, да с молоком позвать, — завозмущался выбравшийся наружу домовой.

Потом он огляделся по сторонам, прислушался к ощущениям и тут же заорал:

— Куда вы меня привели? Лучше уж в подвал! Здесь меня съедят, зарежут и на опыты пустят!

— Ишь ты, слова какие знает, — усмехнулся дежурный. — Что нам с ним делать-то?

— Да откуда ж я знаю, — пожал я плечами. — Мне указано было изловить преступника. Так вот он. Можете хоть есть, хоть на опыты.

Развеселившиеся помощники дежурного начали строить гипотезы, что полезного можно сделать с домовым. Шум голосов словно отрезало, когда со второго этажа послышался негромкий стук каблуков.

— Ну что вы раскричались, — Катерина перемахнула через перила и приземлилась перед нами. — Кого вы тут обижаете?

— Никого не обижаем, — нервно выдавил вытянувшийся по стойке смирно "дежурный". — Пожарский вора артефактов привел, а что делать с ним — непонятно.

Катерина уставилась на меня тяжелым взглядом. А я мысленно пообещал, что обязательно придумаю для успешно переведших стрелки охламонов какую-нибудь пакость замедленного действия.

— Дядь Миш, что вы всех с толку сбиваете? — пожурила меня Катерина.

Домовой же, моментально определивший приоритеты, сразу начал жаловаться на жизнь.

— Из подвала родного дома утащили! Камень родовой бросить заставили! Съесть угрожали! Вот эта вот поганка инородная с клыками, и не смотрите, что она скромной такой притворяется! И самовар мой уволокли, чай небось уже пить из него собрались! С плюшками!

— Никаких плюшек, — отрезал я. — А самовар сдадим по описи. Домовой этот проснулся на руинах дома Переверзевых. Само здание-то еще до войны разобрали, а вот в подвал не сунулся никто. Тащил артефакты к родовому камню.