В львиной шкуре (продолжение)

— Даже и не ведаю, есть ли, — задумался Геронтий. — Может в монастырях у кого...

— Владыка, как же так?! — князь встал из-за стола и начал туда-сюда ходить по светёлке. — Ты и не знаешь! Зато слышал я, что латиняне переводят свою Библию на наш язык... Эдак мы скоро все в католиков превратимся!

— Где ж ты такое слышал, сын мой? — не на шутку встревожился митрополит, напрочь забыв об угощении.

— Где-э? — остановился Иван III посреди комнаты. — А откуда я прибыл седмицу назад? Где вечное пристанище ереси и бунтарей? Сколько же ещё это будет продолжаться, Отче? Ой, горе мне, горе! Нет родному языку место в своей державе, — и князь горестно бухнулся на стул, закрыв лицо руками.

Этим спектаклем Иван III добивался трёх вещей. Во-первых: в Новгороде были взяты под стражу люди, вина которых при более тщательном рассмотрении выглядела бы сомнительной. А тут Константин невольно подкинул князю такую "улику" против них, хотя преследовал совершенно другие цели. Теперь же митрополит точно защищать никого не станет. Во-вторых: было громко объявлено, что Новгород — это вечное(!) пристанище ереси и бунтарей. Значит, всегда найдётся повод, чтобы пойти на него войной. Пока же там ещё сохранялось вечевое правление. И в-третьих: саму церковь ткнули в грязь лицом. Как же так, такая большая христианская страна, а полного собрания текстов Священного Писания на родном языке нет? А может быть вы сами еретики, и несёте с амвона крамолу?

Митрополит, ничего не подозревающий об истинной подоплёке нынешнего действа, сам сильно опечалился таким положением, но принялся утешать князя тем, что лично проедется по монастырям, но соберёт полный текст Библии на родном языке. В крайнем случае, найдёт того, кто сможет её правдиво перевести. После чего отбыл в полной убеждённости, что Иван Васильевич искренне переживает за православную веру. В принципе он и переживал, ибо, как и многие в то время, по-настоящему веровал в Господа Бога. Но одно дело Бог, а другое — живые люди, находящиеся у Него на службе. Слишком уж власть у них была большая. Не один правитель с этой властью боролся.

* * *

Его Святейшество Римский Папа Сикст IV сидел на низком кресле, задрав до бёдер длиннополую рубаху. Его худощавые ноги были опущены в медный таз, наполненный горячей водой вперемешку с отваром целебных трав. Болезнь суставов уже не первый год причиняла понтифику беспокойство. Напротив стоял его племянник кардинал Пьетро Риарио.

— Дядя, меня тревожит клан Медичи! — экспрессивно высказывался он. — Они во Флоренции набирают всё большую силу и популярность. Их доходы с каждым днём повышаются, что позволяет им вести слишком независимую политику.

— Пьетро, мальчик мой, говори потише, — поморщился Сикст IV. — Помни о сане, который я тебе дал. И скажи мне, с чего вдруг у Медичи повысились доходы? Насколько я знаю, с торговлей в последнее время у них не очень. Грузы с красителями для тканей из Леванта (современные Сирия, Палестина и Ливан) стали очень редки. И виноват в этом османский флот. Так же во Флоренцию всё меньше и меньше поступает английская шерсть. Нынче англичане сами предпочитают ткать из неё сукно...

— Дядя, не забывай, что почти вся торговля квасцами находится в их руках. А ещё они дали большую ссуду португальскому наследнику принцу Жуану. И, как ты знаешь, он захватил Малагу!.. Двадцать пять самых состоятельных сарацинских и иудейские семей находятся у него в плену. А значит, большая часть выкупа уйдёт к Медичи...

— Да-а, — задумчиво покачал головою понтифик. — Выразив своё одобрение португальскому инфанту, я и не думал, что этот юноша так рьяно возьмётся за дело. Уверен, из него получится замечательный король... Пьетро!

— Что, дядя?

— Отправишь к принцу нашего человека. Пусть передаст моё благословение и поздравление с победой. Думаю, что хороший миланский клинок в качестве подарка тоже не будет лишним.

— Хорошо, я всё сделаю. Только хочу предупредить, что португальский король держит сейчас союз с французским монархом Людовиком Валуа. А насколько я знаю, Ваше Святейшество, вы не испытываете к нему большой любви.

— Совершенно верно. Он считает, что мои указы на территории Франции вступают в силу, только после его одобрения, — невесело вздохнул понтифик. — Как бы то ни было, но сегодняшние друзья завтра могут стать непримиримыми врагами. Но меня больше тревожит, что французский король тянет свои загребущие пальцы к землям Арагона... Пьетро, нужно помочь Фердинандо Арагонскому и его супруге Изабелле Кастильской в войне против Португалии.

— Я не ослышался дядя, против Португалии? Не Франции?

— Нет, ты не ослышался. Португалия как можно быстрее должна выйти из этой гражданской войны. А принц Жуан пусть продолжает воевать с маврами. Тогда Людовику Валуа неоткуда будет ждать помощи. К тому же у него сейчас очень напряжённые отношения с Англией и Бургундией.

— Хорошо, я всё сделаю, — с лёгким поклоном ответил кардинал.

— Кстати, Пьетро, сегодня прошёл год, как в результате землетрясения погиб наш брат по вере Франциско из Паолы ("Конгрегация эремитов брата Франциска из Паолы").

— Это тот, который собрал под своим именем конгрегацию эремитов?

— Да. Этот отмеченный Божьей благодатью человек сделал очень много для нашей церкви. Тебе удалось узнать, зачем он отправлялся на мыс Сагреш?

— Его ученики рассказывали, что ему было видение о рождении новой неведомой силы и что она должна показать себя именно на мысе Сагреш.

— Эх! — горестно вздохнул Римский Папа. — Всевышний послал ему своё предупреждение, словно праведному Лоту... А Франциск, подобно жене Лота, захотел всё увидеть сам... За одну ночь погибло столько достойных людей...

— И были утрачены многие документы, которые сгорели при пожаре, — решился дополнить кардинал. — Все исследования последних лет, что велись в морской школе, основанной Генрихом Мореплавателем, и новые карты... Всё безвозвратно утеряно, как и сама школа. Нынешний король Португалии не думает о её возрождении...

— Мне говорили, что от землетрясения в ту ночь пострадали ещё три города? — оборвал рассуждения своего племянника Сикст IV.

— Совершенно верно, Ваше Святейшество. Лагуш, Танжер и Сеута.

— Как это отразилось на нашей торговле?

— В Лагуше мы потеряли груз с чернокожими язычниками из дальних африканских земель и одну каравеллу из Египта, гружённую специями и пряностями, а в Сеуте тяжёлую галеру, которая привезла туда зерно и оливковое масло.

— Прискорбно, прискорбно, — невесело покачал головой понтифик. — Пьетро, мальчик мой, прикажи, чтобы принесли кувшин с кипятком и долили в таз, а то чувствую — вода стынуть начала...

— А что слышно о стране, которая именует себя Южной Империей? — спросил Римский Папа, после того, как слуга довёл температуру воды в тазике до необходимой величины и удалился.

— Когда-то Филипп Македонский покорил Фракию. А потом фракийцы верно служили Александру Великому. Среди них были замечательные мореходы...

— Пьетро, для чего ты решил углубиться в историю? — удивился понтифик.

— Жители Южной Империи, которые именуют себя русичами, потомки тех фракийцев. Их государство находится где-то далеко на юге между Африкой и Индией. Не знаю, как так получилось, но они придерживаются православного вероисповедания.

— Эка раскидало греков по миру! — иронично воскликнул Римский Папа.

— Не совсем греков, дядя. Сейчас большая часть их бывших земель находится под властью османов. Это княжества Валахия (Румыния), Болгария, Сербия, Молдавия. Исходя из этого и уповая на христианскую веру, наши люди попытались довести до них мысль, что разрастающуюся империю османов нужно остановить.

— И что?

— Над нами просто посмеялись.

— Как посмеялись? — на гордом римском профиле Сикста IV застыло недоумение.

— Указали на то, что египтяне тоже верят в Аллаха, но мы почему-то с ними дружим и сотрудничаем. Их посол в Египте нам как бы намекнул, что не ради веры мы распинаемся, а ради торговых прибылей.

— А русичи, значит, решили обратить египетского султана в христианство? — засмеялся Римский Папа каким-то гаденьким смехом. — И торгуют с ним не ради прибыли, а ради любви к ближнему? Ох, хитрецы!

— Совершенно верно, дядя, — тоже улыбнулся кардинал. — Говорят одно, но делают совершенно другое.

— И что же они делают?

— Они торгуют оружием! И могу сказать — хорошим оружием. Только в окружении Каит-Бая сидит слишком много олухов. Они отказались от покупок ручных кулеврин (ружья и пистолеты). Зато, как вы знаете, Ваше Святейшество, большинство побед османам принесло именно оружие, стреляющее при помощи пороха. И, думаю, недалёк тот день, когда они обратят свой взор на Египет.

— Хочешь сказать, что русичи пытаются и прибыль получить и вооружить египетского султана против османов? А может им всё равно кому продавать оружие?

— Наши люди тоже про это подумали, но осторожные расспросы показали, что их императору очень не нравится усиление турок-османов.

— Это радует. Но скажи мне, Пьетро, почему мы раньше ничего не слышали об этих русичах?

— Ваше Святейшество, вы помните легенду о Пресвитере Иоанне? Может быть, в ней как раз и говорится о государстве русичей?

— Что-то слишком далеко они находятся, — с сомнением почесал подбородок Сикст IV. — Что о них вообще известно?

— Столица их государства город под названием Звёздный. По словам купцов у русичей очень быстроходные парусные корабли и мощные корабельные кулеврины (пушки). Говорят, что благодаря им в Индийском океане стало заметно меньше пиратов. Так же у русичей много необычных товаров. А те, которые нам известны, отличаются высоким качеством. Венецианцы уже забили тревогу по поводу зеркал.

— А разве только в Венеции умеют изготавливать зеркала? — удивился понтифик.

— Не только, Ваше Святейшество, — улыбнулся кардинал. — Во Фландрии и Голландии их тоже делают, а ещё в Нюрнберге...

— Чего же тогда венецианцы всполошились?

— Про зеркала русичей только они пока знают. А у тех товар и дешевле и качественнее...

— Понятно. А чем они ещё прославились?

— Как ты верно угадал, дядя, — прославились! Император Южной Империи дон Павел I подарил египетскому султану трон фараонов.

— Трон фараонов? — удивился Сикст IV.

— Да! По легенде, когда Александр Великий покорил Египет, то местные жители провозгласили его своим фараоном и подарили трон, сделанный из мечей поверженных им врагов. Сам я этот трон не видел, но очевидцы рассказывают, что только одним своим видом он заставляет трепетать тебя от исходящей от него мощи.

— А как же он оказался у императора Южной Империи?

— Отправляясь в индийский поход, Александр Великий приказал перевезти трон по океану следом за ним. Корабль, на котором его перевозили, попал в бурю и был унесён вместе с троном и со всеми находящимися на нём людьми в далёкую и неведомую страну...

— Ты в это веришь?

— Не знаю, — пожал плечами кардинал. — Но посол русичей, передавая слова своего императора, сказал, якобы тот не вправе держать у себя реликвию, которая ему не принадлежит. Она принадлежит египтянам и их правителю.

— Какой красивый ход! — восхитился понтифик. — После этого было бы глупо отказывать русичам в дружбе.

— Совершенно верно, Ваше Святейшество. После этого султан велел препятствий русичам в торговле не чинить. Наши агенты, разумеется, тоже захотели поближе с ними познакомиться, но чем-то не понравились послу Южной Империи. Зато это удалось проживающим там грекам.

— А чем русичи интересовались?

— Лошадьми, невольниками, селитрой, зерном...

— Не иначе воевать собрались? — усмехнулся понтифик, услышав названное. — А чем торгуют?

— Много чем, — ответил кардинал и принялся перечислять, а в конце достал из рукава коробочку, открыл и протянул своему дяде.

— Что это? — удивился тот.

— Гляди, — ответил кардинал и одел на глаза солнцезащитные очки. — Ты как-то жаловался, что чересчур яркий солнечный свет вызывает у тебя головную боль. Вот, примерь...

— Очень интересная вещь! — восторженно отозвался понтифик, крутя в руках очки, после того, как в течение минуты разглядывал через них свой кабинет. — Значит так, Пьетро, нужно найти умного и сообразительного человека и отправить его в качестве посла к императору Южной Империи.

— Так мы даже дорогу в эту страну не знаем.

— А Египет? Разве там нет людей оттуда?

— А если они не захотят ничего говорить?

— Уверен, что хороший подарок всегда поможет развязать язык.

— Допустим, наш человек всё узнает. С какой миссией он отправится в Южную Империю?

— Первое, — стал загибать пальцы понтифик, — это более подробно узнать всё про этих русичей. Второе — выяснить, как они отнесутся к униатству. Третье — заключить союз против османов. И последнее... Если у них такие необычные товары, то мы могли бы помочь с их распространением.

— Я всё понял, дядя.

— Тогда сделай ещё одно дело... Пошли во Флоренцию какого-нибудь странствующего монаха. Пусть остановится там в одном из бедных районов. Лучше среди ткачей. У них настают не самые лучшие времена... Уверен, в той среде найдутся те, кто недоволен кланом Медичи. Это недовольство нужно потихоньку разжигать...

— С превеликим удовольствием, Ваше Святейшество, — ответил с поклоном кардинал и поцеловал протянутую руку.

К сожалению последствия своих дел Пьетро Риарио увидеть не удалось. Исполнив приказания Римского Папы, он скоропостижно скончался.

Глава 10.

Весеннее обострение.

Весна, мать её! Весна! Солнце заливает оранжевым светом всё, до чего могут дотянуться его лучи. Птицы, под стать неунывающим скоморохам, с утра распевают свои бесшабашные песни. С крыш свешиваются любопытные сосульки и подобно молодым сплетницам устраивают весёлый поклёп. Тают снега. Вскрываются реки. Дороги... Похоже, с началом весны все русские дороги, не сговариваясь, переходят в мусульманство, облачаясь в непроглядную паранджу. Вот как по таким ехать на помолвку? А путь из Вереи до Москвы не близкий. Правда, не сказать, что и шибко большой, всего одна сотня вёрст. Но всё мимо рек, речек, ручейков, что раскинули свои мутные воды под ласковым весенним солнышком и плевать им на людские проблемы.

Князь Михаил Андреевич Верейский с супругой Еленой и старшим сыном Василием вёз свою дочь Анастасию в Москву на смотрины. Ехал, а у самого в голове, какие только мысли не крутились. Это же надо, Великий князь честь оказал небывалую, дочь его сосватал за императора заморского! Мало того, часть земель, на которые алчно поглядывал, разрешил подарить ей в качестве приданного. Неужели не забыл о прошлых заслугах? Или наоборот, решил перед новой надвигающейся опасностью опереться на него? Сколько раз он по зову Московского государя собирал дружину и отправлялся с его воями в совместный поход? И на Казань ходил, и Новгород к покорности приводил, и даже отражал набеги ордынского хана Ахмата. И в этот раз сказал своё твёрдое "да", когда посольский дьяк Курицын прискакал к нему и с лисьим прищуром стал выспрашивать, что да как. Сильно тогда не понравились князю вопросы хитроватого боярина. А уж когда тот объявил о сватовстве, то первым делом подумал, что этот змей гадость, какую-то задумал. Ан нет, правду сказывал и парсуну (портрет) показал. Только глянул на неё Михаил Андреевич, как все сомнения сразу отпали, а на душе радость непонятная появилась. Кроме того, император веры православный. Дочери тут же было объявлено, чтобы готовилась к помолвке. Даже попросил ей парсуну показать. Да уж, впечатлений девке хватило. Теперь целый обоз с мамками, няньками и прочей прислугой растянулся на целую версту, и это не считая дружины. А тут ещё дороги, будь они неладны! И жена всю душу вымотала. Младший сын, Иван, приболел что-то, поэтому остался в Верее. Из-за чего Елена Ярославна сильно тревожилась, заражая этим чувством мужа, которому и без этого переживаний хватало. А вдруг дочь не ко двору окажется?