Диорхинийская сага. Начало пути

— Вы к нему немилосердны! Случилось лишь недоразумение: ослабли стремена. Вы делаете поспешные выводы из этого, — сказала ей Аврина, белокурая дама лет пятидесяти, с изумительными щечками и забавным носом, бывшая супругой лорда Терториуса.

— О милосердии можно говорить только в том случае, когда речь не идет о чести родной земли! — произнесла сухо и бескомпромиссно княгиня Орсулла. Взгляд её выражал строгость, сухие морщины престарелого лица собрались в комок недовольства и возмущения.

— Взгляните, княгиня! — воскликнула Аврина. — Ваш пасынок встает! Похоже, он планирует продолжить бой! Рано, вы слишком рано начали его ругать!

Мейджин тем временем действительно пришел в себя и встал, хоть и с трудом. Его кружило, подташнивало, а голова была тяжелой, ведь он ей здорово ударился. Комок ненависти скопился в нем и подкатил к горлу, от чего ему хотелось раскричаться. Через пару секунд он запрыгнул на Пегастика и помчал в сторону Лариза. Мейджин не доставал меча, а его сломанное копье осталось лежать там же, где он свалился наземь. Все вокруг с трудом понимали, что он планировал делать дальше. Лариз был в таком шоке от происходящего, что впал в ступор и просто смотрел на то, как его соперник приближался к нему на большой скорости.

— Идиот, доставай меч! — вскрикнул лорд Казимил Невус с трибуны, обращаясь к сыну.

— Уже поздно, лорд Казимил, — произнес с печалью Аланей Бартон. — Ваш сын нисколько не умеет сражаться!

— Не говорите так, лорд Аланей! — сказал лорд Невус и взглянул на него сердито. — Он очень смелый юноша, но он не всадник — он лучник. Я с детства приучал его к стрельбе, поэтому он вовсе не умеет вести себя, будучи на коне.

— Возможно, — произнес лорд Бартон.

Лариз не успел достать меч, так как его соперник в невероятном прыжке со своего коня набросился на него, и они вместе, кубарем, свалились наземь. Лариз упал на спину — Мейджин был на нем.

— Подрезали мне стремена, сволочи!? — крикнул Мейджин, который был в бешенстве. — Я убью тебя, мразь!

Далее последовало множество ударов Мейджина по голове Лариза, от которых его шлем слетел с головы, а лицо превратилось в сплошное месиво. Если бы не мощные руки вовремя подоспевшего Грейга, которые вцепились в плечи Мейджина, а затем откинули его в сторону, бедняге Ларизу пришел бы конец. Грейг достал свой полутораручный меч, в навершии которого было изображение черепа, и направил его острие на Мейджина, который сидел на земле.

— Это не война, — произнес сухо и грозно Грейг, в свойственной ему манере. — У тебя получилось удивить толпу своей смелой выходкой, но тебе надо научиться контролировать гнев.

— Они подрезали мне стремена! — оправдывался Мейджин. — Я должен был отомстить!

— Я знаю, что твои стремена были подрезаны.

— Откуда и почему тогда не сказал об этом? Или ты не успел?

— Нет, причина тут в другом…

— И в чем же, не молчи! — допытывался Мейджин.

— Их подрезал лично я, — произнес совершенно спокойно Грейг.

— Но зачем ты это сделал? — спросил Мейджин, который был шокирован подобным заявлением.

— Мне очень хорошо заплатили за это! Ты в этой игре лишь маленький человек из ничтожного княжества, который должен был сразиться с сыном богатого лорда. А тот беспокоился за своего никчемного сынка и попросил меня обезопасить Лариза от тебя.

— Но это подло! Если об этом узнает…

— Если об этом узнает король, ты не проснешься в одно прекрасное утро. А теперь радуйся, ведь ты измордовал сына лорда! Разве это ни достойная цена за падение с коня?

— Ты поступил подло и должен за это ответить! — гневно произнес Мейджин.

— Слушай меня внимательно, идиот! Ты не осознаешь всерьез, насколько сильно можешь пострадать, если не закроешь свой рот!

— Ты сволочь, Грейг! Я не боюсь тебя! — ответил Мейджин.

— Ты можешь бояться или нет, но ты не будешь раздувать шумиху, так как твоя жизнь, я полагаю, еще нужна тебе!

В это время к месту потасовки быстрыми шагами, чуть ли не бегом, приближался Казимил Невус.

— Этот безродный подонок труп! — говорил он вслух.

Грейг встал, как только почувствовал, что лорд вот-вот подойдет к нему и Мейджину совсем близко. Он резко остановил его видом своего могучего тела, затем подошел к нему очень близко, чем быстро остудил горячий пыл Казимила Невуса.

— Лорд, не трогай безродного!

— Как ты смеешь мне приказывать? — прошипел возмущенно лорд Невус, глядя Грейгу прямо в глаза.

— Я вам не приказываю. Вы сами пожелали подрезать стремена безродному, а за последствия я не ручался. Если вы не хотите шумихи, то лучше оставьте все как есть: безродный свалился с коня, а ваш сын получил по голове за это.

— Однако, ты хитрая скотина, Грейг! — произнес лорд Невус. — Кажется, ты здорово меня обвел вокруг пальца! Если поднимется шумиха, ты расскажешь всем, что это я заказал тебе подрезать стремена. Ведь так?

— Я выполнил вашу просьбу, Казимил! Теперь нужно успокоиться и оставить все на своих местах.

— Пусть будет так, как ты сказал, — произнес лорд Невус. — В твоих словах есть доля разумности.

Через некоторое время, которое понадобилось для приведения Лариза в чувства и остановки кровотечения из его носа, обоих юношей привели на помост к Леиту. Король был суров и недоволен произошедшим безобразием. Амвинус Гетталь, направленный королем проверить оснащение коня Мейджина, вернулся и готов был доложить.

— Что скажешь, Амвинус? — спросил Леит.

— Мы с Грейгом, который силен в части оружия и лошадей, только что все проверил и…

— Не тяни, Амвинус! — произнес раздраженно Леит.

— Так вот, ваше величество, это несчастный случай. Ни о каком злом умысле с чьей-либо стороны речи идти не может: стремена ослабли вследствие каких-то естественных причин.

— Мейджин, ты слышал? — спросил Леит. Голос его выражал беспокойство, эмоции его лица — сердитость.

— Да, ваше величество, — покорно ответил Мейджин.

— Как ты можешь объяснить свой поступок?

— Падение с коня помутило мой рассудок, ваше величество, и я совершил глупость.

Мейджина раздирала злость, так как он знал, что все было подстроено таким образом, что он остался виновным в этой грязной истории. Он исподлобья взглянул на Амвинуса, а тот лукаво на него. Их взгляды пересеклись, и Мейджин узрел в его глазах и эмоциях умелую актерскую игру, с которой тот изображал перед королем беспристрастного и верного слугу. Только в этот момент Мейджин начал понимать, как сложна ситуация при дворе, и как много проходимцев вьётся вокруг короля. Если бы он только мог встать и рассказать правду! Но это было бесполезно: его приняли бы за сошедшего с ума человека. Он решил просто молчать, хоть ему было жутко стыдно за свою трусость. К тому же быть приконченным Грейгом ‐ не лучшая альтернатива, полагал он, а Грейг мог пойти на это, что было абсолютно очевидно. Этот беспощадный головорез наводил ужас и страх за жизнь даже на такого решительного человека, как Мейджин.

— Твой поступок заслуживает презрения. Ты поступил неблагородно, так как рыцарю не подобает распускать кулаки при первом порыве эмоций. Я вынужден признать, что ты разочаровал меня. Амвинус, распорядись сегодня всыпать этому неуравновешенному юноше десять ударов кнутом.

— Леит, постой! — остановил его Роберт. — Я не смею вмешиваться в дела твоего царства, но это слишком.

— Роберт, он напал в недопустимой для рыцаря форме на другого рыцаря! Какой пример для подражания мы дадим будущему поколению, если оставим подобное безнаказанным?

— Леит, он еще не рыцарь, — поправил его Роберт.

— Ах да, я позабыл, что еще не сделал этих юношей рыцарями. Так вот, сегодня вы этой чести лишаетесь оба.

— А причем тут я? -вклинился в беседу Лариз. Он смотрел на короля, словно мальчишка ябедник, а его нос и лоб были в крови, которая начала подсыхать.— Я сражался честно, ваше величество и должен стать рыцарем!

— Лариз, ты не умеешь себя вести — это, во-первых. Во-вторых, здесь только я решаю, кого делать рыцарем, а кого — нет. На лошади ты смотрелся нелепо. В первом же реальном бою тебя бы убили крестьяне-ополченцы, повалив наземь и забив батогами.

— Я понял, ваше величество, — произнес пристыжено Лариз и снова опустил голову.

— Леит, я полагаю, что мы можем обойтись без наказания сегодня, в честь дня подписания унии, — сказал Роберт.

— Только ради тебя и общего дела, мой верный друг, — произнес Леит. — Мейджин, скажи спасибо его величеству Роберту за то, что ты избежал сегодня наказания.

— Спасибо вам, милорд, — произнес Мейджин и благодарно взглянул на Роберта, который сделал в ответ ему кивок головой.

— А теперь, Амвинус, пусть оба уйдут в покои для гостей — я не хочу, чтобы они портили нам праздник!

— Будет сделано, ваше величество, — ответил Амвинус, после чего, прихватив обоих юношей, ушел по направлению к королевскому дворцу.

— Лорд Аланей, вы видели это? — негодовал Казимил Невус. — Мой сын признан чуть ли не виновным в действиях этого безродного сумасшедшего!

— Успокойтесь, Казимил, осталось совсем недолго до того, как вы и ваш сын займете достойное место при дворе! — сказал ему лорд Бартон.

— Я надеюсь на это, потому что мириться с подобным бесчинством я не согласен. Мы, Невусы, всегда гордо служили короне, но не такому королю!

— Лорд Казимил, — произнес лорд Карлайн.— Будьте честны, ведь вы приложили руку к падению этого юноши, Мейджина?

Лорд Казимил удивленно взглянул на лорда Карлайна. Он не знал, что ему ответить, так как был поражен его проницательностью.

— Я вас не осуждаю, ведь в вашем случае многие любящие родители поступили бы также! Поэтому я предлагаю вам не винить судьбу за сегодняшнее событие, а радоваться успешному завершению вашей маленькой подлости! — произнес лорд Карлайн.

— Вы тонкий знаток дворцовых интриг! — сказал ему в ответ лорд Невус.

— Это не интриги, а шелуха, дорогой Казимил. Скажите мне лучше: можно ли доверять тем двоим, которых вы наняли, — верзиле Грейгу и этому чернокожему сенешалю?

— Лучше отвечу я, так как лорд Казимил все делал через меня, — сказал авторитетно лорд Бартон, на что лорд Невус вовсе не обиделся, видимо, считая себя вторым по значимости среди них двоих. — Амвинус — это нужный нам человек, так как он знает всё и про всех при дворе и хранит в голове кучу важной информации. Сенешаль добился многого, но у него нет земель и титула лорда. А вот с Грейгом дело обстоит сложнее: он еще в раздумьях. Он опасен, но только внешне и хитер лишь в несложных делах, ведь он воин и не очень вникает в дворцовые интриги. Нужно найти то, что он хочет и дать это ему, тогда он будет наш всецело!

— Это задача будет полностью на вас: найдите и дайте, пообещайте обоим в разумных пределах то, что заставит их работать на нас. А я обеспечу решение проблем в Друале.— произнес лорд Карлайн, после чего все трое снова направили взоры на лужайку, где к тому времени уже шла подготовка ко второму поединку дня.

— А теперь, отвлекшись ненадолго на небольшое недоразумение, мы продолжим! Сейчас вы увидите бой между двумя славными рыцарями: Гором Барбирианом и Грейгом Расмусем! — произнес герольд. — Поприветствуйте их!

Народ на трибунах начал аплодировать, а рыцари отправились по коням. Гор шел к своему гнедому приземистому коню и игриво крутил в руках свои топоры, чем приводил публику в восторг. Он выглядел дикарем, а его пластинчатые доспехи, довольно устаревшие на фоне более современных латных доспехов, были, тем не менее, прочны. Кабнарские кузнецы потратили на их изготовление уйму времени, скрепляя между собой металлические пластинки, из которых была собрана цельная кираса и подол с поперечным разрезом посередине. Также из пластинок были сделаны его наплечники, и лишь наручи были отлитыми. Под доспехами проглядывал его наряд: темно-красная котта, штаны шаровары и коричневые кожаные сапоги.

Грейг был настроен решительно, но не показывал толпе волнения и умеренной походкой шел к своему вороному коню. Его темные латные доспехи, сделанные им самим, были необыкновенно прочными и легкими, не имели в своем устройстве не единой детали, могущей помешать ему в бою. Наплечники, наручи, налокотники были скромными, но надежно прикрывали его руки. Кираса была отлита, казалось, точно под его широкую грудь. Тассет и набедренники были из тонких слоев бронированной стали и не сковывали его ног, а увесистый пояс дополнял его гармоничный образ.

По прошествии некоторого времени, соперники уже мчались друг на друга. Гор чувствовал себя хорошо на своем жеребце: его крепкое тело уверенно смотрелось в седле, лишних движений не наблюдалось, он крепко держал копье. Скорость обоих всадников нарастала стремительно — расстояние между ними сокращалось. Грейг помнил об их договоренности с Гором, а желание отомстить усиливалось с каждой секундой. Но Грейг был не столь глуп, чтобы рисковать своим положением при дворе, которое могло пошатнуться, убей он брата лорда Кабнара без законных оснований. У него был план того, как избежать неприятностей и разобраться с врагом без последствий для себя.

Грейг внимательно следил за каждым движением своего соперника: нужна была абсолютная уверенность, что кабнарец не нарушит условия их договоренности. Когда до Гора оставалось двадцать метров, он обратил внимание, что копье кабнарца сменило свою выраженную атакующую направленность, а дикарь начал притормаживать своего жеребца. Все шло по плану! Еще Грейг заметил, что шлем дикаря не полностью закрывал его лицо, а между кирасой и шеей оставалось открытое пространство, откуда выглядывал подбородок. В какой-то момент Гор значительно снизил скорость и наконец-то бросил копье на землю, а затем потянулся к топорам. В этот момент Грейг понял, что нужно было действовать! Он решительно сжал копье в руке и придал ему направление точно в подбородок дикаря. Последними эмоциями, что он запечатлел на лице Гора, были дикая ненависть и осознание того, что его провели. Затем последовал удар такой силы, что копье обломалось, а дикарь слетел с коня. Грейг пролетел мимо него и еще какое-то время скакал вперед, пока, в конце концов, не смог остановить своего жеребца. Публика на трибунах начала гудеть: кто-то радовался зрелищности поединка, а кто-то негодовал от непонимания причин произошедшего.