Сон 10-1

На оба?! Если бы скомандовали: "На колено!", то это на молитву, а на оба... так только перед казнью. Ну, Огонь, встречай нас, как жили, так и...

Строй качнулся и стал ниже, замерев в позе безоговорочного подчинения и готовности принять свой приговор.

И как из-под земли точно посередине между строем и машинами возникла чёрной тенью фигура... Храмовник?!

На точку прибыли в точно назначенное время. "Помойная яма" оказалась лагерем... военнопленных? Забор, во всяком случае, тот самый, знакомый ещё по Дамхарским плотинам и центральному сборному. Но ворота глухие. И встретил их колонну рядовой в серой форме и белых крагах дорожной регулировки. Рядовой из Тихой Конторы — это весьма немалый чин. Остановились в указанном месте на параллельной дороге и получили разрешение выйти из машин, закурить и оправиться. Уже что-то. Сбегали по-быстрому за машины и встали перед ними неровным, потому как приказа не было, но плотным строем. Офицеры — зам по строевой, зам по обеспечению и тихушник стояли у своих машин и молча курили. От забора их колонну отгораживали, но не заслоняли — вот мастера! — машины Тихой Конторы и Ведомства Крови. Раскрыли ворота на одну створку и вышли... в разножку и выстроились не по росту... спецовики?! Аггелы в Тарктаре! Это что же такое Тихая Контора задумала?

Гаор покосился на офицеров. Так, замы не в курсе, а тихушник... похоже, знал, но без деталей, смотрит с интересом, но без психа. Уже легче или как? А храмовник-то там откуда? И зачем?!

Подъехали ещё две колонны. Тоже армейские, но заметно короче. Каждая из одного грузовика и "коробочки". Их поставили следом. "Вот и очередь", — усмехнулся Гаор. Интересно: запоздали, или так и было назначено?

Громкий звучный, но не звонкий голос храмовника казалось, заполнил всё пространство от неба до земли и от лагерного забора до армейских машин, а, может, и за ними до самого горизонта. Древнее заклинание изгнания за мерзостные пред ликом Огня деяния, за которые даже смерть — слишком лёгкое наказание, ибо извергов даже Тарктар и Коргцит не принимают.

Страшные слова падали на склонённые головы спецовиков, исключая саму мысль о неповиновении. Ибо слово Храма — это слово самого Огня.

На обеих дорогах — ближней и дальней, у грузовиков и кунгов напряжённое молчание. На ближней зорко следили за реакцией "извергаемых", а на дальней... Такого там никто не ждал. И теперь все мучительно думали: а мы-то тут зачем?

Отзвучали завершающие формулу не изгнания, а извержения слова, и храмовник исчез так же незаметно и бесшумно, как и появился. Коленопреклонённый строй оставался неподвижным, ожидая... Да ничего они уже не ждали. Они — живые, но уже за чертой.

Арг, не поднимая головы, осторожно скосил глаза. И тут же поймал ответный взгляд Ангура. Еле заметное покачивание даже не головы, а нижней челюсти сигналом, что остальные держатся.

Возле армейских грузовиков мрачное молчание офицеров и перешёптывания рядовых. Знающие нашлись и объяснили остальным. И два невысказанных, но понятных всем вопроса. "Прямо сейчас и постреляют?". "А нам-то зачем это показывают?" На второй вопрос чуть громче шёпота ответил Ласт.

— Для вразумления. Чтобы губы не раскатывали.

С ним никто не заспорил. Даже не обернулись на его голос.

Гаор переступил с ноги на ногу, как бы невзначай коснувшись плечом стоящего рядом Четырка, и тот тихим всхлипом перевёл дыхание. Да, ему повезло: если бы не тогдашнее на плотинах... стоял бы он сейчас не в этом, а в том строю, и ждал позорной смерти.

Напряжённая тишина сменилась отрывистыми резкими приказами.

И, подчиняясь им, спецовики, ставшие за эти миги бывшими спецовиками, бывшими военными, бывшими людьми, оставаясь на коленях, отстегнули и расстелили перед собой карематы, сняли и положили на них награды, сорвали и положили знаки различия, вытащили из карманов остатки личного нетабельного, сняли и сложили форму, сняли и положили бельё, подняли и скрепили углы карематов, превратив их в правильные квадратные узлы. Всё сами, всё молча. Встали и сделали приказанные три шага вперёд, оставив за спинами своё прошлое.

— Нет! — истошный истеричный вскрик с левого фланга, где стояли немногие офицеры.

Тут же от строя тихушников вылетел и вонзился в голову крикнувшего голубой похожий на молнию луч. И ставшее бескостным тело осело на землю. От кунга с эмблемой Ведомства Крови отделились два санитара и, подбежав, споро с явно привычными, отработанными до автоматизма ухватками подхватили упавшего за руки и за ноги и бегом оттащили к своему кунгу, закинули в открытую заднюю дверцу и замерли в ожидании... следующего.

— Всё-таки, значит, сделали мозготряс, — как про себя выдохнул Гаор.

— На Заморских покупают, — откликнулся Ласт.

Армейские уже сбились в две неровные группы. Офицеры и рядовые сами по себе, но достаточно близко, чтобы ощущать своё единство и отдельность от тех.... впереди, в серой форме.

А действо продолжалось. Вдоль строя прошли двое из Ведомства Крови, выдёргивая из шеренги дрожащих, кашляющих, со шрамами и синяками. И сразу в руки мгновенно подбегавших санитаров, отводящих отобранных в тот же кунг.

— Сортировка? — неуверенным вопросом прозвучало в топе рядовых.

И уверенный, со злым весельем ответ:

— На запчасти отбирают.

Офицеры не обернулись и прекратить разговоры не потребовали, продолжая наблюдение в мрачном молчании.

А вот разговоры в уже не строю, а толпе рядовых — в сержантском звании был только Гаор — становились негромким, но многоголосым гулом. Злорадство — не у всех, но у многих — первых мигов стремительно сменялось сочувствием: сортировка — это да, это кто попробовал, тот понимает...

Эрлинг стоял, конечно, с офицерами, но так, чтобы, не привлекая излишнего внимания, следить и за лохмачами. Пока всё оставалось в рамках дозволенного. Четыре спецовика, если впишутся и не будут утоплены в болоте в первую же ночь, могут очень пригодиться в предстоящей операции. Но... а если повторить приём полковника и предоставить отбор Рыжему? Тогда эта проблема будет если не решена, то значительно облегчена. Конфликты в особой роте совсем не нужны, поскольку простым переводом и разбросом конфликтующих по разным подразделениям, в этом случае не решаемы.

Из низко нависших туч сыпал слабый и холодный — весна только в начале — мелкий дождь. Да ещё и ветер. Тоже слабый, но по мокрому голому телу... Ангур, сцепив зубы, из последних сил сдерживал дрожь. Кого и зачем отбирают "кровянщики", понятно без слов. Сразу на запчасти или сначала на опыты, проверки лекарств и прочее — это уже без разницы. И потому он поднял, даже вскинул голову, посмотрел поверх тихушников, открыто и нагло посмеивающихся над ставшими беззащитными бывшими... людьми, увидел армейские грузовики и "коробочки", офицеров... кучей стоят, недоумки, а лохмачи просто толпой, а... И едва не охнул в голос, узнав. Видимо, он всё-таки дёрнулся, потому что сразу получил касание по локтям от Арга и Риарра. Они тоже увидели и узнали. Рыжий из Дамхара! Риарр прерывисто вздохнул: надо же как пересеклись. Это уже, да, в третий раз. И где твоя справедливость, Огонь? Зачем Тебе, чтобы нас и на его глазах?

Гаор встретился взглядом с правофланговым и медленно опустил веки, показывая, что узнал, и снова замер в уставной стойке, быстро прикидывая, как бы изловчиться, чтобы... К нему протиснулся Четырок, встал вплотную, касаясь плечом.

— Рыжий... — еле слышным выдохом.

— Не засти, — так же тихо ответил Гаор.

Эрлинг не так услышал, как почувствовал, что лохмачи забеспокоились, быстро, но не резко повернул на миг голову и успел увидеть. Так... Рыжий кого-то узнал, а рядом с ним Четырок, бывший спецовик, тоже понятно. И становится интересно. Теперь он внимательно оглядел уже тот строй. И с кем это Рыжий перемигивался? Похоже... да, трое на правом фланге. Встреча старых знакомых? Вариантов два. Или повторение инцидента в мобилизационном лагере — наслышаны, наслышаны — с мгновенным демонстративным убийством. Или маловероятно, но сотрудничество. Риск? Пятьдесят на пятьдесят, но... а вот так и проверим.

Эрлинг кивнул заму по строевой, что берёт эту операцию на себя, увидел радостное согласие, и решительно пошёл к серым кунгам.

Его встретили вполне по-дружески подначками и подколками о болотном сидельце.

— За пополнением вынырнул, — смеялся Эрлинг, обмениваясь дружескими хлопками по спинам.

— И много ты утопил?

— С этим они сами справляются, — отмахнулся Эрлинг. — Мне четвёрка положена.

— Как положим, так сразу и заберёшь, — хохотнули в ответ и пояснили: — Дюжину оставим вам на троих, и твой выбор первый.

Эрлинг поблагодарил, с искренним интересом наблюдая за действиями командира отдела прессовки. Ну-ка, кого и, главное, как он для пресс-камеры отберёт? А тот извлёк маленький... пульт с двумя тумблерами и под каждым своя кнопка с рифлёными, чтобы палец не скользил, крышками. Эрлинг свой интерес не скрывал, и его по-свойски просветили:

— Из Амрокса, по яр-методике

Эрлинг понимающе кивнул и уточнил:

— Дистанционно на вживлённые электроды? Читал, но не видел.

— Мы тоже.

— Сейчас и посмотрим.

— Проверим, у кого не заросло.

— Тех к нам.

Армейские офицеры переглянулись с хмурым недоумением. Что тихушники отсортируют и отберут себе что получше, а в армию оставят отбросы, было понятно с самого начала. Удивлял способ сортировки.

Глухо и злобно выругался Четырок, получив сразу два тычка под рёбра от Ласта и Гаора, да ещё стоявший сзади Большак за шиворот вдёрнул его назад, а сам встал на его место, заслонив собой. И Ласт дёрнулся было, но сумел устоять и выдохнутое им сквозь зубы услышал только Гаор.

Гаор сумел промолчать, но его лицо на миг исказилось гримасой бессильной ненависти, собрав под усами верхнюю губу в зверином оскале.

Поворот тумблера со знаком кружка — открытый от боли рот — на максимум, указательный палец на соответствующей кнопке и плавное движение руки с пультом вдоль заметно поредевшего строя бывших спецовиков. И зоркое внимательное отслеживание реакции. Стоят. Хмурятся, злятся... но не то, это от знания, но боли не показывают. Есть! Тощий почти мальчишка схватился за голову и захлебнулся криком:

— За что?!

Коротким повелительным жестом его выдернули из строя и отправили к серому кунгу. Шатаясь и всё ещё держась за голову, рыдающий мальчишка побрёл спотыкаясь к... своему концу.

— Слабак, — почти беззвучно выдохнул Риарр.

— Держитесь, — так же тихо, но они услышали, приказал Арг.

Трижды провели пультом по шеренге. Больше никто не кричал, но поморщившихся или ещё как-то показавших, что чувствуют, ощущают воздействие, так же выдернули и отправили туда же. В строю осталось двенадцать, сумевших остаться неподвижными с каменными лицами.

— Ну вот, как раз.

— Точно.

— Как в аптеке.

Завершение одной стадии — это всегда начало следующей. И зрители пересмеиваясь и болтая предвкушали продолжение столь необычного и — да, скорее всего и никак иначе — неповторимого зрелища.

Под эти смешки Эрлинг ещё раз оглядел оставшихся спецовиков и, полуобернувшись, скомандовал:

— Старшина! Ко мне!

Беззвучно выругавшись, Гаор сорвался с места в уставную рысцу.

— Хочешь, как Фомал? — сразу догадались остальные и снова посыпались смешки и подначки.

— И да, и нет, — так же со смешком ответил Эрлинг. — У меня получше задумка.

— Ну-ну!

— Посмотрим!

Подбежавший Гаор с ходу рявкнул формулу представления, и теперь взгляды скрестились на нём.

Гаор демонстративно смотрел только на Эрлинга: дескать вы мне все чужие, но краем глаза заметил особо пристальный взгляд одного. Того, что с пультом отбирал тех, кто с не заросшими электродами. Это успел злым шёпотом рассказать Четырок, а Ласт так же тихо сообщил: "И тут эта сволочь. Себе через боль отбирает." А где Ласт мог этого тихушника рассмотреть и запомнить — это понятно, так что...

Эрлинг удовлетворённо отметил про себя напряжённо-каменное лицо старшины, ставшее от этого не просто злым, а угрожающим, и повернулся к строю.

— Ну, мертвецы ходячие,

Остальные тихушники дружно заржали, а Эрлинг, подмигнув им, продолжил:

— В тридцать седьмой...

— Болотный, — подсказали ему, давясь смехом

— Болотный полк, — сразу подхватил игру Эрлинг, — И его особую вспомогательную...

— Не просыхающую, — снова подсказали

"Это мы, значит, не просыхающая рота Болотного полка, — про себя хмыкнул Гаор, — а не так плохо и главное — по делу. Ну, если тихушник решил по-полковничьи разрешить самому отобрать, то..." Додумать он не успел, да и побоялся сглазить.

— Добровольцы, три шага вперёд, марш! — весело под общий хохот скомандовал Эрлинг.

Трое с правого фланга единым рывком выполнили приказ. Мгновением спустя шагнул четвёртый.

Плотно сжав побелевшие от напряжения губы, Гаор остался неподвижным, опасаясь неосторожным движением спугнуть небывалую удачу, и только памятная с детства молитва: "Огонь Великий, будь справедлив к нам". Нельзя матерей звать к ургорам. И поглядев на его исступлённо застывшее лицо, тихушники дружно заржали.

— Ну, эти не заживутся.

— Прямо здесь и сейчас?

— А почему бы и нет.

— Посмотрим.

— Я слышал, на мобилизационном лохмач такого голыми руками заломал насмерть.

— Ну, это байка...

Эрлинг, улыбаясь, но не споря и не соглашаясь, скомандовал:

— Оформляйте.

Короткий приказной жест отправил четвёрку добровольцев, Гаора и зама по строю тридцать седьмого и отныне Болотного полка к двум стоящим поодаль, но в той же линии армейским кунгам: канцелярии и каптёрке.

Ангур позволил себе перевести дыхание: пронесло и вынесло! Теперь-то... лёгкий тычок локтем под рёбра от Арга заставил его вздрогнуть и собраться: ещё не конец. Дарг шагнул следом и из страха остаться одному, и понимая, что лучшего варианта не будет, да и в голове ещё звенело от болевого удара: по максимуму сволочь тихушная била, и три удара подряд...чудом удержался от крика, ну, а теперь-то... лохмачи ему не противники, с ними он запросто справится, и их четверо, они — сила...

В армейской походной канцелярии на них заполнили новые карточки: имя личное, имя семейное, дата рождения, должность, звание — и выдали армейские регистрационные номерки на шнурках. Ну да, спецвойск теперь нет, и всё, что там было присвоено и выслужено, ушло туда же, в небытие. Почти исчезновение с несуществованием. Подрядовые подсобники: Каорр Арг, Ангур Тарр, Риарр Ронг, Дарг Кройг.

А в каптёрке хмурые сержанты-интенданты выкинули им по комплекту белья и формы. Не камуфляж, а гладкая, старого образца, с уже прикреплёнными оранжевыми петлицами особых вспомогательных и гладкими с оранжевой окантовкой погонами подрядовых. А остальное табельное? Арг выразительно посмотрел на интенданта и получил злобное:

— Чего вылупился? В подразделении.

Да-а, попробовал бы простой армеец так говорить со спецовиком раньше. Но то было раньше, а теперь... Арг взглядом предупредил молодых, чтоб не трепыхнулись и не испортили. А то перекинут в другую часть, а там...