Лось (часть 3)

"Вверх, вверх, вверх!!!" — десятка взвилась в воздух, но заниженная прыгучесть не дала преодолеть все расстояние одним махом.

"Ебать! Не успеваю!" Второй рывок, без надежды на успех.

Сгорбленная фигура вдруг выпрямилась, черное покрывало полетело на пол, а руки взметнулись в сторону всадника, вскидывая два пистолета.

"Ага, не только нам подарочки успели передать..."

Бах! Бах! Бах! Бах! Пустые дымящиеся гильзы падали на мрамор к устойчивым туфлям на низком каблуке с уродскими квадратными мысами. "Какую хрень иногда выхватывает мозг!"

Промахнуться почти в упор было невозможно — но всегда верил в людей!!! Бабка смогла!!!

Пролетевшая мимо всадника пуля окончила свой путь в моем развороченном плече.

"Бабка точно не за нас!!! Старая вредительница!!!" — сделал окончательный вывод и обрушился всей мощью пролетарского гнева на спину Раздора. Ну, и почти двумястами килограммами веса заодно. Криво, косо, неумело, а Мария выиграла себе и мне драгоценные секунды.

Всенародную ненависть вроде бы принято поддерживать булыжниками, но под руку опять попался выброшенный прототип Дегтярного.

— Хорошую машинку сделал дедушка Модест! — шесть стволов разом вонзились в лицевые пластины Раздора, — А штык-нож не приделал! Недоработочка!!!

Сука-тварь хаотично махал клешнями, но силы пробить броню не хватало. Хотя синяки потом наверняка проступят.

— Й-о-у!!! — взвыл, когда монстр сумел попасть по свежей ране.

— Вправо! — раздалось за спиной.

Проклиная весь мир, рывком перекатился через кровящий бок.

Бах! Бах! Бах! Бах! Пули из спецвыпуска вколачивались в раскуроченную морду. Одна опять вжикнула мимо, выбивая мраморную крошку из крыльца. Еще одна срикошетила от камня и застряла в ножном движке, навсегда гася его.

— Мадам, вы бы уже определились, за кого вы?! — укоризненно покачал головой и поднялся, хромая на почти не гнущуюся ногу.

— Вот так надо! — отобрал у императрицы пистолеты и засадил весь остаток магазинов в ненавистную харю, еще пару раз дернувшуюся и затихшую, — Учитесь, пока я жив! Хрен бы вы его одолели, если бы я его не замучил!

Подволакивая ногу, оставляя на светлом мраморе капли крови, спустился обратно на площадь, вытащил из ползущего в сторону арки Чумы Шую и снова вогнал, опускаясь на колени от удара. Рядом рыбожоп увлеченно выколачивал колесом разбитого лафета на булыжную мостовую мозги Глада.

— Жоппер, харэ! Он уже готов!

— Не лезь! Он еще дергается!

— Он дергается от твоих ударов.

— Ну, тогда, чтобы наверняка! — размахнувшись посильнее, Димка со всей дури вонзил ось в тело своего противника, намертво пригвоздив его к холодным скользким камням, — Мы... мы победили? — недоверчиво спросил он, вставая и оглядываясь, — Ваше величество, вы ранены? — тревожно спросил он у приближающейся императрицы.

— Это моя кровь! — пояснил ему, проводя перчаткой по плечу, — Случайно попала. Мадам! А можно мы сегодня уступим честь тащить вашего супруга кому-то другому? А то я что-то не в форме... и вообще, я покойников боюсь...

— Вот, приложите, — протянула мне Мария чистый белоснежный платок. Взглядом оценил размеры кружевной салфеточки и щерящейся обрывками волокна пропаханной по броне полосы, но молча взял и приложил.

— Михаил, Дмитрий! Вы, кажется, обещали мне у кого-то что-то спросить?

— Обещал не вам... хотя и вам тоже... — припомнил я данную... всего тридцать минут назад(!) клятву.

В усталой перепуганной женщине начали обратно проступать царственные черты.

— Мне надо похоронить мужа! — твердо произнесла Мария, снимая с пальца печатку, по совместительству — малою императорскую печать, — А потом прийти в себя. Поздравляю вас генералом и князем, господин Лосяцкий! На три дня вы становитесь моей волей, словом и голосом!

Многозначащее украшение оказалось на моей бронированной ладони.

— Преодолейте свой страх перед покойниками и принесите мне их головы! — совсем тихо шепнула императрица, оборачиваясь к храму, — И смените позывной вашему товарищу!

— Жоппер! Отныне ты Чоппер — человек и вертолет!

— Есть — Чоппер! Приказы?

— Найти Иглу и под арест! Вызвонить сюда всех наших пилотов!

— Иглу-то с хера ли?!

— Пусть я был пьян, но точно помню, что фургон с десятками был припаркован у гостиницы! В мое отсутствие только Иголкин мог перегнать его невесть куда! И вообще, какого хуя я перед тобой распинаюсь?! Исполнять! Галопом!!!

— Краснова! Полковник Краснова!!! — опять заорал я в пространство, проводив взглядом рыбожопа.

— Здесь, ваше сиятельство! — откликнулась Лена из еще редкой толпы собирающихся вокруг императрицы и поверженных всадников зевак.

— Я слышал голос Турбиной — возьми у нее людей, скажи, что это я приказал. Заменить ими всю сегодняшнюю смену охраны. Всех заменяемых подряд — под арест, потом будем разбираться. Особо отметить — где и кто находится на данный момент и чем занимается, — вполголоса приказал женщине, — Через три часа прилетят мои пилоты, они вас сменят.

— Лось, ты меня подставляешь, в смене моя начальница! — прошипела в ответ Краснова.

— Лена, она больше не твоя начальница. Она по-любому больше никому не начальница.

— Я правильно понимаю?..

— Ты правильно понимаешь.

— Есть! — она развернулась, но я придержал ее за локоть.

— Найди и пошли ко мне полковника Забелину, если она не успела эвакуироваться.

— Вон она, сейчас позову.

Новая серия сдавленных приказов, чтобы не услышали чужие уши:

— Арестовать все Московское ПОО вплоть до уборщиц и курьеров! Бумаги, особенно за сегодняшний день, изъять.

— Михаил?!

— Руслана! Ты клялась мне это сделать еще год назад! Ржев под их юрисдикцией.

— Московским отделением руководит давняя протеже князя Сомова, — выдвинула она контраргумент, раздраженно опуская голову.

— Это не того, случайно, которого мы сегодня хороним-хороним, и никак похоронить не можем?

— Действительно... — Полковник оторвала взгляд от заляпанной кровью брусчатки и посмотрела мне в глаза, хищно улыбнувшись, а в душе полыхнув такой злобной радостью, что я даже отшатнулся от накала эмоций, несвойственного ей, — Слушаюсь, мой генерал! Что-то еще?

— Пришла пора зачистить Мехтель.

Всё!!! Более обожаемого человека для Забелиной в этот миг не существовало!

— План "МН-шесть"?.. — мечтательно возвела она очи к небу, как ребенок, которому пообещали купить давно выпрашиваемую игрушку.

— Хоть хуяк-восемнадцать! — дал ей карт-бланш на расправу — Себя не забудь... — Забелина согласно смежила веки и отвернулась, скрываясь за спинами выбредающих на площадь людей.

— Скоблев! Генерал! — понесся по площади новый крик.

— Чего тебе? — сварливо донеслось в ответ, и от кучки царедворцев, ахаюших над Марией, отделилась крепкая фигура.

— Выпить есть?

— Держи, вымогатель!

В ладонь мне ткнулась фляга.

— Кто у тебя есть?

Губы дернулись, чтобы послать, но потом глаза зацепились за подбрасываемую на ладони печатку, которая никоим образом не налезала ни на один палец в броне.

— Против кого мы?

— Мехтель и Новоросские. До кучи — твоя свояченица, а вообще — против всех, — последнее произнес совсем-совсем тихо.

— Руслана в деле?

— И в доле.

— Что получу я?

— Света — моя первая жена.

— Тоже мне, облагодетельствовал! — хмыкнул генерал.

— Скоблев, не торгуйся! Больше меня тебе никто не предложит! — косо ухмыльнулся, осознав, что говорю точь-в-точь как Краснова когда-то. И так же безбожно вру. — Ты собирался править из-за спины жены? Будешь — из-за спины дочери! — еще одна ложь легко соскочила с языка, — Какая тебе разница?

— Разница есть. К тому же я могу просто подождать...

— Не можешь. При наличии меня и остальных пилотов твоя популярность уже катится вниз. Не поддержишь меня сейчас — тебя сожру или я, или старичье, засевшее у власти. С той лишь разницей, что я сделаю это с сожалением. А на твоих похоронах произнесу шикарную речь.

— Ты слишком быстро решаешь... — всё еще сомневался он.

— Аркадий! Посмотри вокруг — вся верхушка сейчас здесь. И они сейчас напугано и растерянно собирают обратно в кулачок свои дряблые седые яйца. В моей ладони индульгенция на любые действия. Руслана уже со мной. Света и Наташа тоже.

— Дряблые седые яйца?.. хорошо сказал! Ладно, я в деле! И в доле! Кстати, а как же Наташа?

— Наташа — вторая жена. Женщины и дети вне игры. С женщинами я погорячился, придется проредить, но детей не трогаем! Тем более, что девчонки давно спелись за нашими спинами.

— Доведешь до конца?

— Я только что за тридцать минут спас империю, а уж за три дня переверну мир! — добавил в голос пафоса, но тут же перешел на шепот, — Старшие Васильевы — есть что предложить?

— Васильев ранен, случайное попадание, телохранительница Марии напоследок постаралась.

— Пусть он так же случайно не выживет. Гангрена там... сепсис... Вдову тогда сможем сплавить в монастырь или в уединенное местечко — никто не удивится.

— Старушке это не понравится!

— Ты удивишься, но старушки тоже очень хотят жить. Вон как наша лихо Раздора уделала! Просто ей не хочется перемен, как и покойнику Сомову, но у всадников есть свойство корректировать взгляды.

— И она нам спустит?

— Если не спустит, то есть мнение, что старушки тоже очень даже смертны.

— А с тобой можно иметь дело! — отметил Скоблев.

— Сейчас мы в одной лодке.

— Местный гарнизон семь тысяч. Еще тысяч сорок могу поднять в течение часа. Через три часа — сто.

— Скооперируйся с Русланой. К концу дня от Мехтель с Новоросскими не должно остаться даже воспоминаний. А здесь хоть костьми ляг, но лиши всех связи и никого отсюда не выпусти! Второго шанса может не представиться!

— За попутный ветер! — провозгласил генерал, делая хороший глоток из фляжки, — Не обмани!

— За семь футов под килем! — отозвался я, допивая последние капли, — Поехали!

Спустя четыре часа сильно поредевшая похоронная процессия вынесла гроб из собора и на площади все-таки состоялось последнее прощание. До хуя народу прошло мимо починенного мною лафета — все же кругом царских кровей! Только Миша может загнать ось обратно в пазы и нацепить кривые стараниями Жоппера колеса!

"И не стыдно обвинять людей, если сам вызвался?!" — этот внутренний "я" меня конкретно достал!!! "Слушай, а ты вообще — за кого?!"

Заткнулся.

Да, починить катафалк я вызвался сам, чтобы найти фралиум. Пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что спрятать его могли только в повозке: просто насорить на площади ярко-синим веществом палевно — могли заметить и убрать, снижая концентрацию. Искать долго не пришлось — мешочек с частично рассыпанным порошком был спрятан среди драпировок. Какую-то долю явно растерли по брусчатке Жоппер с Гладом, и оставалось только надеяться на выводы неизвестных мне недоброжелателей о необходимом для вызова всадников количестве фралиума. Очень хочется верить, что рассыпанного для организации завтра нового окна не хватит. За спрятанное у себя тоже не переживал — за почти сутки впереди успею заэкранировать.

Игла сидел в кутузке гордый и не сломленный.

— Лось! Что за дела?! — подорвался он с моим появлением.

— Вот и я хочу понять — что за дела? И как? Оно того стоило?

— Лось, у тебя всё с умом хорошо?

— У меня-то хорошо, в отличие от тебя, — извлек из кармана на свет испорченный боек, — В отличие от тебя, я знаю, как устроена девятка, и даже десятка. И, если бы мне пришла в голову такая блажь, смог бы испортить их незаметно, не оставив ни одной улики против себя. Но что мне поделать, если твоего ума хватило лишь разобраться с устройством пулемета?.. Простой стрелялки с одним подвижным механизмом?..

— Лось, что ты несешь?!!

— Знаешь, в чем твоя беда, Андрюха? Раз уж у нас зашел разговор про ум, то с чего ты решил, что умнее меня? Я вроде бы поводов не давал.

— Лось!!!

— Ты не с теми связался. Просто не с теми. И — самое смешное — ни будь этих бойков, завтра я подписал бы твое представление на майора. Мне просто некуда было бы деться, ведь ты — единственный обученный профессиональный военный среди нас. Контролировал бы тебя — куда без этого?! Но рапорт подписал бы — у меня кадровый голод, который закончится не скоро.

— И всю жизнь потом подтирать тебе жопу и возносить дифирамбы? — Игла успокоился и сел на табурете ровно, — Только за то, что ты удачно женился в отличие от меня?

— Хм... напомни-ка, где ты мне жопу вытирал?.. Когда разваливал дело Воронина после моего ухода? Или, когда сливал инфу Вере Петровне?

— Ты сбежал, а мы выживали, как могли!!! Твари на моих глазах порвали девчонок, а я только и мог, что глазами хлопать!

— На моих глазах погибла самая первая четверка. Я писал похоронки на Олю Огрину и Ваню Анидова. Я хоронил Варю Коваль и ее четверку. То, что от них осталось. Ты ведь тоже в курсе, как мало остается от наших, если случился прорыв?.. В пяти метрах от меня убили Лизу Зарябину, с которой мы дружили. Померяемся покойниками?

— Ты сидел в теплом Питере, шлялся по кофейням, а мы с голой жопой ходили на всадников! И закрывали окна!!!

— О! Хоть кто-то их кроме меня закрывал, а не схлопывал! У меня к тебе встречный вопрос: видишь вот этот значок? — указал на планку "Анны", — Последнему люмпену в империи известно, что он означает. У меня их три — сколько их у тебя?.. Пока я сидел в теплом, по твоим словам, Питере — надо будет запомнить, это что-то новенькое в географии и климате, — я побывал на двух окнах. Хочешь скажу, на скольких ты побывал за это время лично? Не хочешь? А я все равно скажу — лично ты побывал на трех. В отличие от меня — в девятке, придуманной Ван-Димычем и мной. Со Стагнером. А я Войну в одной куртке чужим ножиком дорезал.

— Второй раз ты пришел на все готовенькое!!!

— О, как?.. хуяссе, поворот! На готовенькое... то есть это не я тебя учил, а ты меня...

— Всадников должны бить всадницы!!!

— Назови мне хоть один закон, где это записано. Всадников должны бить! — вот с этим утверждением я согласен. А что только всадницы?..

— Они к этому приспособлены! Это их предназначение! Их долг! Не наш!!!

— Бедные бабы, когда они всем задолжать успели... и как же вам всем успели мозги промыть...

— Кланы — опора порядка!

Иглу понесло, чего я и добивался, выводя его из себя и дозированно воздействуя собственными невеликими способностями. Итицкая сила, как он всех топил!!! Я до последнего боялся, что он сорвется с крючка — мне нечего было толком ему предъявить, а бойки, после того как "Дегтярные" проскакали по ступеням, могли легко испортиться сами. Но попал в яблочко!

— Соня, все записала?! — обратился к помощнице, запаковывающей кассету с записью.

Игла растерянно хлопал на нас ресницами, осознавая, что наговорил в запале.

— Только Руслане Евгеньевне! — напомнил я Софии.

— Разумеется, Михаил Анатольевич!

— Этого, — указал на арестанта, — перевезти в Москву.